Катар культурный, часть 2.

Слово «доу», не имеет на самом деле арабского происхождения. Оно пришло с побережья Восточной Африки из языка древних туземцев — суахили. История доу уходит корнями ещё во времена Римской империи. На заре своего существования такие деревянные лодки, представляющие собой малогабаритные одномачтовые парусники, были известны как «завы» и чаще всего использовались для рыбалки в ряде стран Восточной Африки. Эти суда представляли собой деревянные корабли с одной или несколькими мачтами и характерными латинскими парусами, наклонёнными под определённым углом для оптимальной навигации в океанских водах. По факту, доу — это общепринятое международное название целого класса традиционных парусных судов. В те времена они служили не только рыболовству и добыче жемчуга, но и были основными транспортными средствами для перевозки грузов между берегами Индийского океана. В отличие от этого общего термина, арабы классифицировали свои деревянные лодки более детально. Они называли их «аль-кавариба», придавая каждому типу уникальное название в зависимости от размеров судна, особенностей конструкции корпуса и количества мачт на борту. Глубоководные Багла Доу, многофункциональные Самбук доу, торговые и рыбацкие лодки Бакара доу, Битиль доу, отличавшиеся от «Самбуков» или «Багл» тем, что не предназначались для дальних плаваний. Самые известные и распространённые в Катаре лодки Джальбут доу и Шауай ловили рыбу, а 4 месяца в году выходили в море для добычи жемчуга.

Традиционные арабские доу издавна собирали вручную, без каких-либо чертежей. Красота такой работы всегда производила неизгладимое впечатление. Кроме того, корма таких лодок украшалась оригинальной резьбой, которая служила своего рода отличительным знаком, определяющим статус владельца судна в обществе.

Арабы свято верили, что любая металлическая составляющая притягивает корабль ко дну моря, поэтому вместо гвоздей при строительстве доу использовались бамбуковые шипы, а тросы создавались из волокон кокосового дерева. Для создания прочного корпуса такого парусника бралась особая порода тикового дерева, привозимая для арабских корабелов из Индии, а для шпангоутов использовались местные виды акации.

Несмотря на малогабаритность и простоту конструкции, традиционные арабские доу по своей прочности и надёжности не уступают и более современным лодкам. Создание доу — это не просто судостроительный процесс, а настоящая традиция, которая не изменяется столетиями и всё также неуклонно соблюдается.

К примеру, считается, что корабль подобен человеку, и потому появиться на свет он должен не менее чем за 9 месяцев работы над его созданием. Для астрономической навигации моряки традиционно использовали камаль — прибор для наблюдения, который определяет широту по углу, под которым Полярная звезда находится над горизонтом.

С лодками доу разумеется тесо связан процесс добычи жемчуга. В Коране жемчуг упоминается шесть раз, и все упоминания связаны с описанием райского сада и благ, ожидающих там уверовавших. Жемчуг становится метафорой, подчёркивающей красоту и великолепие рая. Однако для жителей современного Катара и других стран Персидского залива жемчуг был не просто красивым предметом — гораздо большее значение имела его высокая стоимость. Экономика региона долгое время опиралась на торговлю жемчугом, которая пошла на спад лишь в первой трети прошлого века из-за распространения более дешёвого японского искусственного жемчуга, мировых войн и Великой депрессии. До этого «викторианская Британия и остальная Европа видели в жемчуге осязаемый символ романтического Востока. Активный спрос из Европы, а также Индии и, позже, США обеспечивал высокие цены на жемчуг: любой экономический подъём в Европе и Америке немедленно сопровождался соответствующим повышением стоимости жемчуга».

Позволив странам Персидского залива стать частью мирового рынка, жемчуг удивительным образом стал символом бедности и лишений. Несмотря на его высокую стоимость, оплата труда тех, кто занимался добычей, оставалась невысокой, а условия работы — тяжёлыми, так как Британия и местные правящие семьи противились модернизации. В 1930 году дипломат Хью Биско писал, что Британия способствует распространению слухов о вреде и риске использования современного оборудования для погружения. Поэтому и в XX веке ныряльщики мало где прибегали к современным костюмам для погружения, а продолжали использовать самое простое оборудование и инструменты, упомянутые аль-Масуди ещё в X веке. Таким образом, с одной стороны, обеспечивая спрос, Британия способствовала развитию добычи местного жемчуга, а с другой — запретами на модернизацию снижала его же конкурентоспособность.

До того, как в Катаре добыли в 1939 году «чёрное золото», жизнь в Персидском заливе вращалась исключительно вокруг жемчуга. Эти маленькие сокровища из морских глубин формировали культуру, политику, региональные отношения и судьбу его жителей на протяжении многих веков. Наряду со своими соседями ОАЭ и Бахрейном, Катар удовлетворял мировой спрос на почитаемый за свой блестящий блеск и сияние жемчуг на 48%, и почти все мужчины региона были заняты в его добыче.

Несмотря на установление британского протектората в Катаре с 1916 года, практика рабства сохранялась вплоть до 1952-го — наследие, глубоко укоренившееся в истории региона. Добывать жемчуг было очень опасно. Ловцы работали сезонно — с апреля по сентябрь, месяцами находились далеко от дома, жили на деревянных парусных лодках. Ныряльщикам приходилось задерживаться на глубине более десяти метров по несколько минут, чтобы набрать как можно больше раковин. Чтобы погрузиться на дно быстрее, ловцы привязывали к щиколотке верёвку с камнем. Для носа использовали специальный зажим из бараньего рога, а плетёную корзинку для сбора моллюсков подвешивали на шею.

В то время как тужаары и шейхи накапливали огромные богатства от торговли жемчугом, жизнь ныряльщиков за жемчугом гхайсов была довольно мрачной. Эти отчаянные парни совершали 50–60 погружений в день, их жалили медузы и скаты, на многих нападали акулы. Гхайсы работали в тандеме с сейбами- сильными и мускулистыми мужчинами, которые отвечали за подъём корзин с устричными раковинами и самого дайвера гхайса, отягощённого привязанным камнем к его лодыжке для погружения на морское дно. А если учесть, что гхайсы и сейбы были из числа рабов, то свою тяжёлую работу они выполняли за миску риса и глоток воды. Все доходы от жемчуга оседали в карманах шейхов, тужааров и тавашей — торговцев, знавших толк в морских сокровищах. Лишь ноукхада — человек, который арендовал лодку и собирал команду, — получал скромное вознаграждение за выходы в море. Гибель ныряльщика оборачивалась финансовыми потерями для него, так как он арендовал рабов у владельцев.

Лишь когда в далёком 1916-м японский изобретатель Кокити Микимото впервые запустил массовое производство искусственного жемчуга по цене лишь десятой части от стоимости естественного, добываемого в Персидском заливе, это событие кардинально поменяло судьбу местных жителей. Стараниями японца резко сократилось число судов в Персидском заливе, и началась массовая миграция жителей прибрежных областей в поисках новых источников заработка.

Подробно изучив всё, что касается ловли жемчуга — мы вышли на набережную, посмотреть как эти деревянные лодки выглядят сегодня.

А заодно и посмотреть на виды предзакатной Дохи.

Массивная лестница с рестораном Boho наверху. За ним видна крыша Планетария. В зданиях по сторонам лестницы разместился спортивный комплекс.

Мамиг — ресторан армянской и ливанской кухни. С этого ракурса не видно, какой он большой, но меня тут восхитил фонтанчик в виде чайника.

А вот так например выглядит обычный продуктовый магазин в Дохе. С витражами, мозаикой и коваными лестницами внутри.

Здание дворца бракосочетаний Катара.

Немного побродив по переулкам города выходим к культовому сооружению города. Голубая мечеть Катара — это архитектурное творение Зейнеп Фадиллоглу, первой турецкой женщины-архитектора, специализирующейся на строительстве мечетей.

Это изумительно красивое здание украшено персидской и турецкой плиткой и эмалью в оттенках синего и золотого. Вообще, конечно, удивительно, что мечеть строила женщина.

Рядом с мечетью находится комната отдыха, на двери которой висит табличка: «Спросите меня о женщинах в Катаре». В этой комнате отдыха иностранки могут отдохнуть, выпить чаю или кофе и узнать о социальной жизни в Катаре от волонтёров, которые ответят на их вопросы.

Внутри голубая мечеть фантастически роскошная, ничуть не хуже, чем снаружи.

Рядом с Голубой мечетью можно увидеть вытянутые сооружения с отверстиями и насестами — это Голубиные башни, построенные из необожжённого сырцового кирпича, известковой штукатурки и гипса. Башни имеют диаметр от 10 до 22 метров и высоту не менее 18 метров, а также могут вместить до 14 000 птиц.

Голубиные башни Катара являются примером традиционной исламской архитектуры и изобретательности. В этих башнях жили почтовые голуби, а также их могли использовать в пищу, и до сих пор голубиное мясо в арабских странах считается деликатесом. Кроме того, эти огромные сооружения служили для сбора голубиного помёта, который использовался в качестве удобрения в сельском хозяйстве. Также голубиный помёт применяли для дубления кожи и как сырьё для селитры при изготовлении пороха.

Считается, что самыми старыми голубятнями были крепостные голубятни Верхнего Египта и напоминающие сахарные головки голубятни Персии. В Дохе туристам показывают комплекс из трёх башен. На самом деле, не только в Катаре, но и по всему арабскому востоку распространены глиняные голубятни высотой примерно с пятиэтажное здание. Эти башни строили в XV–XVI веках.

По-арабски башни называют бурж хамемен, а европейские туристы называют их Пижон Тауэр. Французское слово «пижон» укрепилось почти во всех европейских языках как сленговое, обозначающее молодых щеголей, весьма глупых, самодовольных и легко обманываемых из-за их недалёкости и самовлюблённости.

Дальше мы заглянули в  Музей арабских почтовых марок, основанный в 2010 году.

Он представляет собой уникальное собрание образцов почтовых марок из 22 арабских стран, выставленных в рамках, начиная от полных коллекционных наборов и заканчивая отдельными экземплярами.

Каждая марка, представленная в музее, является миниатюрным шедевром, отражающим богатое культурное наследие и историю региона. Мне было очень любопытно найти там марки Грузии, хотя Грузия совсем не арабская страна.

Ну, собственно, как и Украина, чьи марки тут тоже были представлены.

Помимо марок в этом музее были педставлены монеты и купюры Катара в разное их время.

Финальный объект, котоый я вам хочу сегодня показать — это Золотая мечеть.

И это не фигура речи, она и правда золотая и представляет собой чуть ли не основную религиозную и историческую достопримечательность. Построенная в османском архитектурном стиле, она украшена золотой мозаичной плиткой, изготовленной итальянской фирмой из Равенны. В описании проекта этой фирмы подчёркивается, что их целью было объединить разнообразные материалы и техники для создания гармоничного и плавного выражения, которое по-настоящему отражает дух Катара.

Внешние стены мечети источают лёгкое сияние и обладают текстурой, напоминающей тщательно отшлифованные поверхности. Эти поверхности имитируют нетронутые пески пустыни.

Внутренние помещения мечети недоступны для немусульман, поэтому здание можно увидеть только снаружи. Но нам всё же удалось заглянуть в женскую часть мечети,

а в мужскую частиь мы отправили Давида с его телефоном и он даже снял пару кадров внутри.

Золотая мечеть вместе с голубой мечетью Катары считаются двумя самыми красивыми мечетями страны.

На этом про культурную деревню я закончу, а в следующем рассказе поговорим про соколиную охоту, верблюдов и выбор арабских скакунов.

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия