Улица Пионерская — берег Нёмана — улица Набережная — кораблик — Набережная — улица Маяковского — к площади Ленина.
Есть для рассказа причина (литературно-историческая) и новый повод (современно-городской).
Осенью 1906 года Андрей Лобанович, главный герой автобиографической (почти-почти) трилогии Якуба Коласа (Константина Мицкевича) «На росстанях», пришел от брата-лесника в Столбцы…
«Возле железной дороги, соединяющей Минск и Брест, неподалеку от станции, в малоприметном уголке среди высокого темного леса, ютилась усадьба лесника. Принадлежала она лесничеству князя Радзивилла. За долгое время строения почернели, постарели, покосились. Да и что это были за строения! Низкая, подслеповатая хата с закопченными окнами и полусгнившим крыльцом глядела в сторону железной дороги… По одну и по другую сторону усадьбы раскинулась небольшая полянка. Когда-то здесь была смолокурня… Название „Смолярня“ по наследству перешло к усадьбе лесника. В ней с некоторого времени жил брат Андрея Лобановича Владимир, работавший здесь лесником.
… После того как Лобанович выбрался из Верхани и приехал к своим родным, ему всё казалось, что люди смотрят на него по-иному и в душе даже радуются, что он без места, без работы, — одним словом, босяк! Лобанович обосновался в Смолярне, у брата.
Перед глазами Лобановича отчетливо, как живые, всплывали картины… Тельшино, его околицы, люди и всё то, что там пережито. И бесконечно милый образ Ядвиси снова ожил в памяти, как чудесный цветок полесской глуши… Припомнились и выгоновская школа, и широкая низина Пинского заречья…
Еще живее и ярче рисовалась в его мыслях Верхань… Вспомнился и хуторок Антонины Михайловны и Лидочки. Славная девушка…
Лобанович дал ей свой адрес. Кстати, до почты отсюда гораздо ближе, чем от Микутич. Наверное, есть на почте письмо и от кого-нибудь из друзей…»
Подойдя к Столбцам со стороны Темных Ляд (и сейчас есть такая станция на пути из Столбцов в Минск), герой Коласа по «уличке», которая теперь является длинной Ленинской улицей, вышел к площади (теперь это площадь Ленина).
«Миновав площадь и волостное правление, Лобанович взошел на крыльцо почты. Она помещалась как раз по соседству с волостью.»
Судя по всему, в 1906 году, еще до Первой мировой войны, волостное правление (была Столбцовская волость Минского уезда) и почта в районе площади располагались или где-то на углу с начинающейся Пионерской (где сейчас магазин «Евроопт» и аптека), или немного внутри площади, откуда я сделала следующее фото. Впереди между домами начинается Пионерская (она скоро «пригодится»).
Здесь немножко про очевидно-загадочное. По одну сторону от начинающейся Пионерской сейчас располагается магазин «Евроопт» и аптека (в здании бывшего универмага). А по другую — давний одноэтажный жилой дом на сколько-то квартир. Осенью 2022 года в Столбцах проводились областные «Дожинки» (праздник, посвященный сбору урожая), и, в числе прочего сделанного в городе, на фасадах большинства домов площади Ленина появилось художественное оформление (где-то историческое, где-то просто прикольное). Что касается упомянутого одноэтажного дома, то на одном «крыле» появилась надпись «Былая школа-сямiгодка» (бывшая школа-семилетка), а на другом — «Карчма „Лабзавянка“» (корчма). Возможно. Ведь начинающаяся сбоку улица Пионерская раньше носила название Школьная.
«В передней толклось несколько посетителей, Лобановичу бросилась в глаза одна старуха. С растерянным видом она обращалась то к одному, то к другому из посетителей, но от нее отмахивались, как от надоедливой мухи. А ей только нужно было, чтобы кто-нибудь прочитал письмо, которое она получила здесь, на почте. Она обратилась и к Лобановичу… Отыскав поспокойнее уголок, Лобанович тихо, чтобы слышала только старушка, прочитал ей письмо. Та слушала и плакала, хотя причин для плача в письме не было.
Улучив минуту, Лобанович окликнул Цвилого:
— Иван Павлович, день добрый!.. Посмотрите, пожалуйста, нет ли мне писем до востребования?
— Посмотрим!
Иван Павлович перелистал стопку писем.
— Нету! — сказал он и насмешливо добавил: — Пишут… Верно, от крали, если до востребования?
Лобанович был разочарован, словно его обидели тем, что не оказалось писем, особенно одного — от Лиды.
„Куда же теперь пойти?“ — мысленно спросил он себя, снова очутившись на малолюдной базарной площади. Взглянув в сторону улицы, ведущей к Неману, он увидел фигуру человека, который очень напоминал Янку Тукалу.»
Улица, ведущая от площади к Нёману — это как раз Пионерская (бывшая Школьная). На ней Лобанович заметил одного из своих друзей.
«Человек шел, уныло опустив голову, в глубокой задумчивости. Лобанович всмотрелся внимательнее — да это Янка Тукала! Тихонько подкрался и пошел за Янкой в нескольких шагах от него. Занятый своими мыслями, Тукала ничего не заметил.
— А-кхе! А-кхе! — кашлянул Лобанович.
— Андрей! А, что б ты скис! — радостно воскликнул Янка…
— Пойдем туда! — кивнул Янка в сторону Нёмана.»
Я тоже ходила по этой улочке, и не раз. Четыре года назад к столбцовской части Нёмана впервые подошла именно этим путем, по Пионерской. А как-то позже взяла «полистать», вспомнить роман «На росстанях» и… поняла: «Это же та самая „моя“ улочка к Неману! Значит, и Колас по ней на бережок ходил!»
Сама по себе улица на первый взгляд кажется обычной улицей частного сектора. Дома разные: деревянные обычные, деревянные с элементами художественного оформления, добротные кирпичные… Среди частных выделяется двухэтажное серо-бежевое здание, которое, по причине его нахождения в соседнем со старинной площадью квартале, а также из-за некоторых внешних элементов я «подозревала» в возможной историчности. Тот случай, когда как казалось — так и оказалось. В этот раз я случайно узнала, что когда-то в нем была местная синагога.
А еще привлекает внимание домик с резным кружевом.
«Они вышли на пустырь, где никого не было, и остановились возле яруса аккуратно сложенных бревен.»
Вот и «пустырь». Мне казалось, что года 3 назад и я где-то здесь заметила бревна. Но в этот раз на «лесопильную» тему заметила только пенёк. «Сядь на пенек, съешь пирожок»? А что, можно было бы… запастись пирожком. Направо — тропинка (она на фото) между берегом и участками.
А прямо — Нёман, немного «спрятавшийся» за местным хмызняком. На мой взгляд, речка получилась красивее на паре фоточек Нёмана, которые в моем первом здешнем «туристеровском» рассказе про Столбцы. А нынче решила сфотографировать отдаленный вид на мосты, автомобильный и железнодорожный (путь Коласа из Столбцов в Новый Свержень, или «из Столбунов в Панямонь»), получилось фотканье напротив солнца и какие-то «фотосумерки». В общем, небольшая ажурная полосочка в левой части снимка — это обрамление железнодорожного моста через Неман. Если поедете на поезде в сторону Бреста — поймете, о чем речь.
Впрочем, в книге Андрей с Янкой тогда близко к речке не подошли.
«- Давай сядем здесь, — проговорил Янка, показывая рукой на сосновые кругляки.
Прежде, чем сесть, он подозрительно оглянулся вокруг.»
Наверное, пора пояснить, почему Лобанович «босяк» и в чем причина боязливости Янки. Когда Андрей Лобанович работал на Пинщине, как-то разговорился, познакомился с местным крестьянином-активистом Аксёном и учил его читать-писАть. Аксён рассказал ему о безуспешных попытках крестьян по суду добиться права пользования заливами и прибрежным лугом, которые по утаиваемому земельному плану (но всё-таки добытому крестьянами) принадлежали им, но на деле очутились в активном пользовании у влиятельного пана Скирмунта. Во время революционных волнений 1905 года в школе, где работал Лобанович, собрался решительно настроенный крестьянский сход. Андрей, одновременно желая помочь крестьянам и чувствуя ответственность за степень эмоциональности происходящего, помог им в составлении петиции «Гражданину Скирмунту в Альбрехтове от граждан сёл Выгоны и Высокое», где было письменное напоминание, что «затоны и сенокос на Пине, согласно плану, утвержденному Межевой комиссией 18. года, значатся в нашем владении» и требования «1. Отказаться от незаконного пользования нашими затонами и сенокосом»…
«…Пан Скирмунт берет петицию, вскидывает на нее глаза. На лице у него презрительная улыбка.
— Гм! На равную ногу со мной становятся: граждане пишут гражданину!»
На организованном маршалком совещании за Лобановича вступился полицмейстер: «За это, разумеется, мы его по головке не погладим… Но согласитесь, господа, что его вмешательство имело и свою положительную сторону: эта петиция спасла от разгрома пана Скирмунта. И так представил мне это дело лесничий Иван Прокофьич. Он прямо сказал: „Да вы поблагодарите его за эту петицию“.»
Ну, панская «благодарность» во все времена дело известное: если «не с нами» — то вон отсюда куда подальше. Как известно, в реальности Скирмунт настоял на том, что, раз Константина Мицкевича (реальное имя Якуба Коласа) оставляют на свободе, то пусть переведут подальше, в другой уезд.
…Так и в романе. Андрея Лобановича перевели подальше от Полесья, в Верхань. Затем в июле 1906 года в родном (где жили родные) селе Микутичи он принял участие в организованном друзьями-коллегами-односельчанами «тайном» учительском съезде (родом из Микутич было много учителей, выпускников Несвижской семинарии). «Тайное» стало явным уже во время проведения, даже до. Участников, в том числе Янку и Андрея, уволили.
Какие только ни бывают истории увольнений! Лично мне исторически не довелось сталкиваться интересами ни с царизмом, ни с Радзивиллами (на которых была у Якуба Коласа с молодости обида), ни с панством 1921–1939 годов. И в своем времени ничего антигосударственного не делала (и не делаю). Но однажды меня уволили из частной компании за то, что… я была лояльна и к государству, и к большинству клиентов (на меня не жаловались), и к большинству сотрудников, но не была лояльна к высокомерным переменам в стиле общения «менеджера по персонала» О. (подруги директорской четы), причины которых (перемен) долгое время (с весны по декабрь 2019) были неизвестны. «Паны» просто не посчитали нужным сообщить хотя бы администраторам о том, что у О. появилась вторая должность — главного (старшего) администратора… Дальше — еще оригинальнее. Однажды во время персонального «разбора полетов» владелица компании говорит мне: «…С одной стороны, мне кажется, вы тот человек, который всегда, когда нужно, скажем, переведет старушку через дорогу." Ну, естественно, что же в этом сложного. Я немного удивилась, что такое обычное дело превращается в комплимент: «Естественно. Но, думаю, что каждый переведет…" Владелица: «Не каждый». Продолжение откровения удивило меня еще больше. Как бы подбирая слова, она продолжила: «Но…вот…например…почему вы тогда на тренинг пришли с флагом?» Признаться, такого странного обвинения я не ожидала. Вот так «грешок»: однажды весной 2017 в один из дней тренинга для администраторов (который еженедельно, все 4 дня попадал на мои «выходные», а затем еще предстоял экзамен) я, смирившись с тем, что на Кубок федерации по теннису мне с братом в тот раз не сходить, пришла на тренинг со своим белорусским красно-зеленым флагом (для души, как вариант поддержки сборной на расстоянии). И что?.. Я ведь затем даже итогово-послетренинговый экзамен сдала лучше всех и первой, кто вообще смог его сдать…
Вернемся к Андрею и Янке.
«- Что же мы сидим здесь, на этих бревнах? — спохватился Лобанович. — Давай побредем куда-нибудь да потолкуем, как того требует наше положение…
— Был конь, да изъездился, — грустно признался Янка, но вдруг приободрился: — Есть еще порох в пороховницах! Айда к Шварцу! Гулять так гулять: давай на копейку квасу!
К друзьям вернулось хорошее настроение и чувство юмора.»
А я пошла не «закоулками к Шварцу», а по улице Набережной (на фото) к одному из двух столбцовских корабликов, вокруг которого в этом году установили несколько тематически-набережных арт-скамеек.
Кораблик «Кронон» стоит недалеко от перекрестка Набережной и улицы Танкистов, хорошо виден по пути к Нёману и автомобильному мосту.
Мне больше всего здесь понравилась скамеечка с парусником и с «подлокотником»-столиком в виде кофейного зернышка. Правда, кофеек нигде поблизости не продается — ни в частном секторе, ни в районе стройрынка на другой стороне улицы Танкистов. А вот для зарулившего на близкую стоянку автопутешественника с термосом это место может быть кстати.
На следующей скамейке компанию путникам составит рыбка.
Если на «пристани» не хватало якоря, то вот он.
Место забавное. Правда, было два «минуса». Один сезонный — очень сильная запаутиненность и скамеек, и… вообще воздушно-уличного пространства. Почему-то данными осенними днями я это отметила именно в Столбцах. …А еще около оборудованным вблизи кораблика скамеечек пока нет ни одной мусорки. Впрочем, дело не сложное.
Назад пошла тоже по Набережной. В Набережный переулок не сворачивала, повернула направо на улицу Маяковского. Не доходя до перекрестка с улицей Максима Горького, заметила старинный нетривиальный (как из двух разных по стилю частей) дом, похоже, заброшенный. Подумалось: «А вдруг это и есть шинок некоего Шварца, куда в книге сходили Андрей и Янка?»
На перекрестке повернула налево, в сторону площади. На Горького, в торце площади (не доходя до «школы-корчмы») давно привлекал внимание серо-голубой дом на высоком фундаменте, за которым виднеется длинный загадочный «склеп»-подвал. Я его упоминала в блог-статье про столбцовскую площадь Ленина. Вроде это была библиотека, но долгое время на доме не было никакой таблички с названием организации. И вот она появилась: «Столбцовская центральная районная библиотека имени Якуба Коласа. МУЗЕЙНАЯ КОМНАТА. Время работы среда и пятница с 14.00 до 17.00».
История такая. Здание старинное, имевшее разных владельцев и предназначение (и раввин жил, и, вроде, стоматология была). Загадочный лаз со двора — это лаз в подвал. Ходят даже слухи, что из этого длинного подвала есть подземный ход к Неману (нуу, судя по расстоянию, это намного реалистичнее, чем, скажем, ход из Мирского замка в Несвиж). Относительно недавно это было основное здание районной библиотеки, но библиотеку сейчас переселили ближе к вокзалу, в здания детской библиотеки. А здесь начали организовывать и заполнять музейную комнату, а то в Столбцах раньше не было краеведческого музея (эту тему затмевали несколько усадеб-филиалов музея Якуба Коласа от Акинчиц и далее). Еще даже не определились с ценой будущих билетов (но, скорее всего, она будет почти символическая — пара белорусских рублей). В общем, еще «в процессе», но уже можно зайти (в указанное на двери время дежурит сотрудница библиотеки, не экскурсовод, но «запустит» и то-сё знает). Вот так можно в начале прогулки пойти по местам бурной молодости классика, а зайти в новейшее культурное место.
Теги:
Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия
