Кострома — льняная столица России!

В 10 утра солнечного субботнего утра у главной проходной Новой Костромской Льняной Мануфактуры началось наше знакомство со льном.

Главная проходная сегодня и 150 лет назад!

Костромская земля считается исконно льняным краем, где длинные льны возделывали на большей части территории. Наши предки выращивали лён, строго придерживаясь традиций и соблюдая обряды. Например, сбор льна после цветения должен был выполняться голыми руками, причем в процессе работы нужно было петь или приговаривать.

Девочек с малых лет учили ткать — свои первые изделия они создавали в 5–6 лет. Принято было устраивать молодежные посиделки, на которые брали кудели. Девушки делали себе приданое в виде льняного полотна, льняных предметов одежды и быта с рукотворной вышивкой. От того, насколько аккуратно и красиво шили девушки, зависело, как сложится их дальнейшая жизнь. По качеству приданого, семья жениха определяла, подходит ли девушка на роль жены. Благодаря этому обычаю русская деревня полностью обеспечивала себя льном.

В ХVIII в. произошли существенные изменения в экономике Костромского края. Особенно быстро росли ремесленные предприятия по обработке льна. С середины XVIII века более крупные из них стали превращаться в полотняные мануфактуры. Город Кострома стал одним из крупнейших центров по производству полотна. Основателями полотняных фабрик в подавляющем большинстве были городские купцы. Это давало хорошие доходы и замечательно отразилось на улицах города, которые до сих пор украшены домами основателей первых мануфактур — Третьяковых, Дурыгиных, Волковых, Зотовых, Углечаниновых, Стригалёвых.

В 1751 году купцом И. Д. Углечаниновым была построена первая полотняная фабрика, а уже в 1790-х годах в городе работало 5 суконных фабрик. В 1804 г. на 13 полотняных фабриках Костромы работало до 3080 человек. По объёму производимых льняных тканей Кострома вышла на первое место в России.

В конце 1866 года «Костромские губернские ведомости» сообщали: «28 декабря в час пополудни состоится торжественное богослужение по случаю открытия фабрики механического льнопрядения и ткачества «Товарищество Новой (Большой) Костромской Льняной мануфактуры». Хотя факт открытия фабрики и не был единичен, но открытие каждой было значительным событием. Все 49 костромских церквей звонили в честь этого события. Но кто бы мог предположить, что в строй вступает будущий гигант текстильной промышленности — крупнейшая в мире льнопрядильня.

В 1866 г. московские купцы братья Павел и Сергей Третьяковы, совместно со своим московским партнёром Владимиром Коншиным, организовали «Товарищество Новой Костромской Льняной Мануфактуры». В партнёры привлекли костромского купца К. Я. Кашин, имевшего опыт работы на костромских мануфактурах и ставшего фактическим управляющим фабрики.

Интересный факт — первый картинный фонд Третьяковской галереи количеством в 2000 картин был приобретен на часть прибыли Павла Михайловича именно c этого предприятия. Вот почему костромичи говорят: «Мы спряли и соткали Третьяковку».

«Вообще он был душой всего дела, — писала А. П. Боткина о своем отце, Павле Михайловиче Третьякове. «Он вел всю отчетность и расценки, доставал деньги в момент закупки льна. Сергей Михайлович главным образом вел закупки товаров за границей, а также торговлю в Москве. В. Д. Коншин заведовал оптовым складом и подбором товаров для иногородних покупателей». А Константину Яковлевичу Кашину на первом же собрании учредители поручили непосредственное заведование фабрикой с назначением вознаграждения в 3600 рублей в год. В 1880 году его дело продолжил сын, Николай Константинович — Кашины были директорами-распорядителями в течение 40 лет. С 1905 по 1917 год директором Большой Костромской льняной мануфактуры состоял Сергей Николаевич Третьяков, внук Сергея Михайловича Третьякова.

Совместно вложенный капитал составил 270 тысяч золотых рублей. На них был построен трехэтажный корпус для прядильной фабрики. Чугунные лестницы в нем, возможно, помнят своих первых хозяев, и первых мастеровых.

Первые кирпичные производственные корпуса: ткацкий и прядильные были возведены в 1866—1885 гг. Они стоят в центре участка и вытянуты параллельно речному берегу. К западу от прядильного корпуса был вырыт небольшой пруд. Во второй половине 1880-х — 1890-е гг. сооружены все основные здания прядильной фабрики, в 1896 г. выстроены склады льна и готовой продукции, а рядом с ними так называемый «Дом труда» — пятиэтажная «сборная казарма» на 1000 рабочих.

Все постройки выполнены в лицевой кирпичной кладке, некоторые с побеленными деталями фасадного декора. Их архитектурные формы характерны преимущественно для кирпичного стиля. Наиболее интересны анкеры в виде штурвалов в простенках под карнизами двух нижних этажей.

Текстильная фабрика отличается сложной и развитой планировочной структурой и выразительными по архитектуре промышленными сооружениями. Фабричный комплекс, расположенный на левом берегу старицы р. Костромы у ее впадения в Волгу, играет большую роль в формировании панорамы центральной части города.

В 1880 году предприятие насчитывало почти 500 станков, в 1907 году — более 4100 станков. На фабрике была организована круглосуточная работа. В 1900 году льняная мануфактура в Костроме являлась крупнейшей в Европе, где крутились 52 тыс. веретен одновременно — больше, чем в Швеции, Дании и Голландии вместе взятых.

Реклама 1910-х годов гласила, что это «самая крупная фабрика в России по обработке чистого льна»:

• 52 576 веретен, около 300 000 пудов пряжи в год;
• 850 станков, до 12 000 000 аршин тканей.

Ассортимент товаров говорил сам за себя. Ткани для носильного белья, фасонные ткани, холст для халатов и фартуков, другие полотняные товары, а также холст для армии, и парусина, и брезенты. Одной из первых в России фабрика «Новой Костромской льняной мануфактуры» начала производить холст для картин.

Качество продукции не уступало европейскому, столовое и кухонное белье поставлялось для бельевой кладовой Высочайшего Двора. С 1882 года фирма получила право изображать государственный герб на вывесках, рекламе и этикетах. Продукция фабрики в этот период неоднократно получала высокие награды, в частности Золотую медаль и Государственные гербы на Всероссийских выставках 1882 и 1896 гг., золотые медали на Стокгольмской выставке 1887 г., а также «Grand-Prix» на Всемирной выставке в Париже в 1900 г. и в Турине (1911 г.). Примечательно, что награды получала не только продукция, но и станки, которые строились и совершенствовались руками фабричных инженеров и рабочих.

Большая часть продукции БКЛМ продавалась в Англию и Францию. Костромские купцы без всяких доверенностей, только со своей подписью, могли в любом английском банке получить кредит на покупку товаров. Более того, некоторые предприимчивые дельцы подделывали клеймо, выдавая свои ткани за, якобы, произведенные в Костроме.

Кстати, первых 22 ткацких станка для новой прядильной фабрики в Костроме были куплены у англичан.

Первый английский станок.

В первые годы работы на мануфактуре числилось 750 человек, среди которых было 250 детей в возрасте от 8 до 12 лет. Дети выгребали пыль из-под машин, остатки тресты, выполняли самую грязную работу и получали за это 25 рублей в год, а жалование взрослого рабочего составляло 250 — 300 рублей.

Во времена царствования Николая II количество рабочих увеличилось в 10 раз до 7 500 человек. Рабочий день одной из трех смен начинался с шести утра, в 12 часов следовал полуторачасовой перерыв на обед. Заканчивалась работа в 6 вечера. Трудились в основном жители близлежащих сел, которые были вынуждены снимать «углы» у костромичей, иногда на самых дальних окраинах. Чтобы сгруппировать работников ближе к месту работы, для них была построена так называемая «сборная»- четырехэтажное здание с высоченными потолками в комнатах площадью по 16 метров каждая. Поселилось тут 6 человек. Проживание в казармах для рабочих было бесплатным. Позднее в каждой комнате получилось свое общежитие: родня из деревни приходила жить к своим, тут же жили и дети.

Добиться значительного успеха мануфактуре способствовало машиностроительное и прядильное искусство, грамотное управление внутренними ресурсами и социальная политика. В 1870-е годы была построена больница, которая позже разрослась в целый больничный городок — с работающим «заразным» отделением, родильным приютом, амбулаторией, аптекой с бесплатными лекарствами. Были построены детские ясли, богадельня, баня, библиотека-читальня, действовало потребительское общество.

5 сентября 1871 года при мануфактуре открылось двухклассное училище с воскресной школой для рабочих. С 1898 года училище стало размещаться в собственном новом кирпичном здании. По данным «Вестника мануфактурной промышленности» за 1911/1912 год в нем обучалось 700 человек, работало 18 преподавателей. Учредители полностью покрывали расходы училища, обеспечивали его нужными книгами и учебными пособиями. Если ученик желал продолжить обучение в среднем или высшем учебном заведении, он мог рассчитывать на стипендию от предприятия. Жалование учителей, врачей и фельдшеров, работавших при фабрике, превосходило государственное, поэтому свободных вакансий практически никогда не было. И многие текстильщики работали на мануфактуре десятилетиями, формировались целые рабочие династии.

В то время не существовало профсоюзов. И всё-таки некоторые вспомоществование фабриканты своим работникам оказывали — на болезнь, похороны, роды. Источником финансирования служил штрафной капитал. За появление на работе в нетрезвом виде сразу изымали четвёртую часть дневного заработка. При шестидневной рабочей неделе трудились работники 290 дней, кроме выходных, полагалось отдыхать во все православные праздники. Их набиралось не менее 24 дней. Рабочий год заканчивался на Пасху, все получали полный расчёт. Часть рабочих уходили в деревню до осени на сельскою страду.

Павел Михайлович Третьяков, когда готовился уходить в вечность, написал духовное завещание, в котором дочерям своим завещал паи Товарищества Новой Костромской льняной мануфактуры по 15 каждой. Всем мастерам и подмастерьям годовое жалованье, всем работникам месячный оклад. И, пожалуй, это беспроцентный случай, когда сразу 4000 человек работников фабрики в 1900-м году получили от 3,5 до 10 000 рублей.

С 1913 по 1918 годы возглавлял прядильное производство Льняной мануфактуры Иван Дмитриевич Зворыкин, который прославился как изобретатель унифицированного веретена для льняной нити и передвижной быстроходной льнопрядильной машины.

Иван Зворыкин, придя на работу директором прядильного производства, удивился стоящим в цехах лежакам. Были такие работяги, которые, придя в свою смену работать, часть её просто пролёживали на боку, потом менялись с теми, кто уже поработал у машин. Именно Зворыкин ввёл сдельную оплату труда, ликвидировав систему лежаков.

Зворыкин разработал новый способ автоматической крестовой мотки, аппарат для беления пряжи, котлы для варки льняной ткани, тростильную и другие машины. В 1929 году Ивану Зворыкину было присвоено звание Героя Труда.

Изобретатель прожил в Костромской области 19 лет. За это время он успел сделать регион одним из лучших по производству ткани в России. Но главной мечтой инженера было создание фабрики-автомата, оборудованной по последнему слову техники. Такое предприятие появилась в Костроме в 1935 году, через три года после смерти Зворыкина. На бывшей территории предприятия по адресу: улица Ткачей, 7Г и сейчас стоит памятник Ивану Дмитриевичу Зворыкину.

В советское время предприятие оставалось флагманом льняной отрасли — здесь выпускался каждый третий метр льняной ткани в Союзе, а численность работников составляла более 12 тыс. чел.

С началом Великой Отечественной войны часть производства была законсервирована. Фабрика была переориентирована на выпуск военной продукции, в том числе плащ-палаток из обработанной непромокаемой льняной ткани — брезента.

Брезент в нашей армии использовался в основном на пошив артиллерийской амуниции, а также торб, из которых поили и кормили лошадей. В царские времена НКЛМ была ведущим производителем брезента в России — два миллиона аршин брезента в год. Он непромокаемый, потому что химически обработан. А состав пропитки и всю технологию изобрел генерал Михаил Поморцев.

Михаил Михайлович Поморцев — русский изобретатель в области ракетной техники, аэрологии, инженер, генерал-майор. С 1880-х занимался исследованиями в области воздухоплавания. В 1885 г. осуществил научные полёты в учебном воздухоплавательном парке, подъёмы аэростатов (в Петербурге, Варшаве, Новогеоргиевке, Осовце, Ивангороде), в которых проводил исследования атмосферы. Сотрудничал с Глебом Котельниковым в разработке парашюта. Он задался целью изобрести материал для дирижаблей. В то время считалось, что будущее за ними, что именно они будут господствовать в воздухе, а не самолеты. С 1903 года Поморцев стал проводить опыты с заменителями каучука, причём только с теми, составляющие которых производились в России. Уже в 1904 году он получил водонепроницаемый брезент. Работы над непромокаемыми тканями натолкнули учёного на поиск такого материала для пропитки, который придавал бы тканям свойства кожи. Михаил Михайлович нашёл такой состав эмульсии, состоящей из смеси яичного желтка, канифоли и парафина, пропитал ею многослойную ткань и получил ткань, непроницаемую для воды, но проницаемую для воздуха — сочетание свойств, характерное для натуральной кожи. Назван был полученный материал «кирза». Первоначально керза́ от англ. kersey — грубое домотканое или техническое сукно, в России называлась каразея.

Оказалось, что в 1900 — х гг. собственники НКЛМ купили у генерала патент. Директором-распорядителем в то время был Николай Константинович Кашин. Он понял, что материал очень перспективный. Предприятие уже скоро стало выпускать два миллиона аршин брезента в год.

Ткань была успешно испытана в 1904 году во время Русско-японской войны как материал для изготовления конской амуниции, сумок, чехлов и т. п. Образцы тканей, разработанных по методу Поморцева, экспонировались Министерством промышленности на международных выставках в Льеже (Всемирная выставка, июль 1905 года) и Милане (Всемирная выставка, июнь 1906 года). В Милане труд Михаила Михайловича был отмечен Золотой медалью.

Когда началась Первая мировая война, М. М. Поморцев предложил безвозмездно использовать изобретённые им заменители кожи для изготовления солдатских сапог (в условиях острой нехватки обуви в войска поставляли какую угодно обувь — от лаптей до «парусиновых сапог» и ботинок). По результатам испытаний опытных партий Военно-промышленный комитет рекомендовал изготовить крупную партию таких сапог для войск, но фабрикантам кожаной обуви это было невыгодно, и они всячески препятствовали передаче заказа, а после кончины Михаила Михайловича в 1916 году и вовсе похоронили это дело.

Вновь обратились к этой теме уже в 30-х годах. Но натуральные компоненты пропитки брезента (яичный желток, канифоль) заменили более дешевыми. Первый опыт оказался не очень удачным. В финской войне кирзовые сапоги себя не показали. Бойцы обмораживали ноги. Но потом метод усовершенствовали. Стали к тому же применять портянки, они были все из того же льна. Ноге стало тепло. Инженеры-химики Иван Плотников и Александр Удальцов, а также еще несколько руководителей внедряли новинку на производстве. 10 апреля 1942 году всем им, изобретателям и организаторам, вручили Сталинскую премию. Не лишним будет заметить, что такую же премию тогда получили создатели легендарной «Катюши» и штурмовика «Ил». То есть, по значимости удобная и практичная обувь для армии была приравнена к самому грозному оружию. И не забудем, что исходным сырьем служил брезент, 80 процентов которого поступало из Костромы.

Вот за какие заслуги Костроме присвоено звание — город трудовой доблести!!!

Многие фронтовики годами носили кирзачи и после войны. В 1960-х годах писатель Иван Ермаков воспел советский сапог в одном из рассказов. Его герой — фронтовик, колхозный кузнец, бережет свои «голомехие кирзочки», чтобы «племю младому поглядеть да пощупать, в какой обувке ихние прадеды по рейхстагу топтались». И хоть он давно уже обзавелся праздничными штиблетами, и — невиданная доселе роскошь! — хромовыми сапогами, нет для него обуви превыше многострадальных кирзовых сапог. «Стоять нашим сапогам в музеях. Повыше, может, всяких мономаховых шапок стоять! — восклицает он. — И прожитому мною нелегкому, суровому и гордому веку названье даю — кирзовый. Не рота — держава в них обувалась! И в пляс, и в загс, и за плугом, и к горнам, и за полковым флагом». В новейшей российской истории (2007 год) был начат переход с традиционных в российской (советской) армии кирзовых сапог на берцы. В 2013 году этот процесс завершился. Тогда же из вещевого имущества военнослужащих были убраны портянки, их заменили носки.

Так как же производят льняную ткань?

Клубма с цеточками льна во дворе фабрики.

Лен — очень неприхотливое растение, поливать его не надо. Время созревания где-то 80 дней. При его возделывании получают одновременно три ценных вида продукции — волокно, семена и костру. Под воздействием росы происходит отделение верхней часты — костры. Костра — по составу это целлюлоза. Это не отход, а очень ценное сырье, идет в производство бумаги, спирта, плит для мебели, добавка в пластмассу, в автомобильное производство. Использование костры бережет лес: 1 га льна позволяет сохранить 2 га леса.

Ничего вам не напоминает название — костра? Уж не отсюда ли пошло название города Кострома?

После сбора лен треплют и чешут. При процессе чесания отделяется костра, пыль. Чесаный лен идет в производство, а очес идет на огороды в качестве удобрения, на ватин и паклю. Из чесаного льна прядется нить и наматывается на большие катушки — бобины. А дальше нить поступает в ткацкие цеха.

Производство льняных изделий очень трудоемко — 52 перехода от сырья к готовому изделию. Производство сейчас такое же, как и в 80-е годы, никаких изменений в технологии не произошло и оборудование на комбинате старое, еще с советских времен.

В этом цехе работала ткачиха Валентина Николаевна Плетнёва. Ниже на фото, конечно же, не она, но тоже ткачика фабрики.

Вот так получаются льняные полотенчики)))

Ткацкие жаккардовые станки работают на основе перфокарты, на которой задан определенный рисунок.

Труд на комбинате очень нелегкий: 8-часовой рабочий день в пыли и шуме. Всего на предприятии трудится 750 работников. Основным заказчиками продукции являются зарубежные потребители и всемирно известные бренды, такие как Леруа Мерлен.

После экскурсии по фабрике, мы отправились в Музей Большой Костромской Льняной Мануфактуры, в котором, благодаря стараниям Афанасина Виктора Васильевича, собраны уникальные экспонаты:

коллекция лубяного волокна

картины и куклы про лен и изо льна

коллекция знамен, которыми в разные годы награждалась фабрика,

веретено, ручной ткацкий станок

уникальные документы (использовались при написании рассказа).

Ну и можно просто обнять лен и примерить на себя венок)))

Рядом с проходной есть магазин льняных товаров «ЛЁН».

А можно пройти чуть подальше, за здание фабрики, и там находится магазин «Льняные узоры». Купили там комплект льняного постельного белья.

P. S. : Огромная благодарность Афанасину Виктору Васильевичу за его титанический труд по созданию музея, сбору уникальных экспонатов, популяризации льняной продукции и льняного производства! За его активную жизненную позицию и неиссякаемый оптимизм!

Льняная мануфактура имеет очень удачное расположение относительно других достопримечательностей Костромы — 6 минут на машине — и вы в Ипатьевском монастыре, за монастырем находится Костромская слобода.

В Ипатьевском монастыре мы были в прошлый раз, поэтому решили посетить слободу. Пошли пешком от фабрики — шли пол часа. Но приходится идти по мосту вдоль проезжей части, поэтому лучше на такси.

Зато, вот какие сказочные домики встреились нам по дороге.

Костромская слобода — это архитектурно — ландшафтный музей под открытым небом. Вдоль живописной речки Игуменки представлены жилые крестьянские дома и множество хозяйственных построек: мельницы, амбары, бани — всего около 30 памятников деревянной архитектуры Костромского края и соседних Нижегородского и Вологодского регионов. Внутри большинства построек открыты тематические экспозиции, проходят мастер — классы и иммерсивные спектакли.

Создание в Костроме музея деревянного зодчества (первоначальное название) связано со строительством на Волге плотины Горьковской ГЭС и созданием Горьковского водохранилища (1955–1957 годы). Коллекция музея началась с перевозки в Кострому с затапливаемых территорий замечательного памятника деревянного зодчества начала XVIII века — Спасо — Преображенской церкви из села Спас-Вёжи. В дальнейшем были перевезены церковь Собора Пресвятой Богородицы из села Холм (Галичский район Костромской области), церковь Всемилостливого Спаса из села Фоминское Костромского района. Помимо памятников культового назначения перевозились и крестьянские дома и хозяйственные постройки XIX — нач. XX веков.

Вот такой насыщенный и интересный у нас получился день в Костроме! А сколько всего нового узнали!

P. S.: Дорогие туристеры! Кто бы хотел посетить Большую Костромскую Льняную мануфактуру, напишите в комментариях!

Теги: Самостоятельные путешествия