Красное море живописно бушевало где-то далеко внизу под балконом нашей каюты. Нет, конечно, нельзя сказать, что «бушевало». Оно было совсем не «бушливое». Да и красным это море сложно было назвать, не покривив душой. Какое же оно красное, когда оно самое что ни на есть синее? Особенно утром. Я бы даже сказал, утром не синее, а ультрамарин. Потом ближе к полудню море становится лазурным, а после обеда — цвета морской волны. На закате это море можно назвать красным, и то с натяжкой. Зато после заката, когда лайнер и всю пустоту вокруг него покрывает тихая и свежая аравийская ночь, вода за бортом становится цвета индиго.
Красное море, таким образом, можно было бы назвать разноцветным, но разве это нужно? Разве нужны вообще слова, чтобы описать красоту? Если красоту можно описать словами, она и не красота уже, потому что в процессе описания за словами теряется то неизреченное неуловимое очарование, которое осмыслить нельзя — можно только почувствовать. Поэтому я Красное море описывать не буду. Почувствуй его сам, о, читатель!
Наш круиз по Красному морю подходил к самой интригующей его части: заходу в два порта Королевства Саудовская Аравия. Первая остановка — город Джидда. На иностранных языках оно почему-то пишется Jeddah, но это фонетически не совсем верно. По-арабски جدة «джидда» значит «бабушка». Вы можете подумать, что такое название появилось, потому что здесь жила чья-то бабушка, к которой можно было летом ездить отдыхать на море. Возможно и это тоже, но основная версия не эта, а более глобальная и даже, не побоюсь этого слова, более планетарная.
Вы, наверное, знаете, что человечество появилось не само по себе. На этом свете вообще ничего, кроме хаоса, не появляется само по себе. Но человечество ведь не хаос. По крайней мере, не всегда. Поэтому оно произошло от Творца и от прародителей — Адама и Евы. Я понимаю, что среди читателей могут быть убежденные дарвинисты, и я могу оскорбить их чувства, утверждая, что человеки произошли не от обезьян. Но чувства дарвинистов оскорблять можно, так что ничего.
Дело в том, что в Джидде, согласно исламской традиции, находится могила всемирной «бабушки» Евы. Да-да, той самой, которая была сотворена из ребра первого человека Адама, и от которой пошла вся человеческая жизнь на земле. В исламе Ева тоже почитается под именем Хавва. Но почитается не очень сильно, так как в Коране она по имени не упоминается. В 1975-ом году могилу превратили просто в забетонированную огороженную площадку, чтобы неразумные верующие на ней не молились, ибо это негоже. Ну, породила род человеческий, на том ей спасибо, но ведь нельзя забывать, что она, обманутая змеем, съела плод с дерева познания добра и зла, и мужа своего этим плодом накормила. За это Бог их изгнал из рая. То есть, Евины проделки мы, как ни крути, до сих пор расхлебываем: и пониманием добра и зла мучаемся, и живем отнюдь не в раю. То есть, бабушка наша была историческим персонажем крайне противоречивым. Потому мужья должны терпеливо проверять, чем их кормят жены: не плод ли это какой запретный.
Если вы расстроились по поводу забетонированной могилы, спешу вас успокоить. Скорее всего, это фейк, и останков глобальной бабули там уже нет. Пойдем логическим путем. Посудите сами: после смерти Евы на земле был всемирный потоп. Могла ли сохраниться могила на дне бушующего водоема? То-то и оно, что не могла. Так что это в лучшем случае сейчас не могила, а кенотаф. Так или иначе, мы это место не посетили. Во-первых, потому что какой интерес смотреть на бетонную площадку? А во-вторых, не можем мы бабке все-таки простить свое знание о добре и зле и то, что мы живем не в раю.
Гораздо интереснее Евы те края, в которые мы приплыли. Саудовская Аравия долгое время была практически закрытой страной, пуская к себе только мусульманских паломников на хадж. Первые туристические визы начали выдавать лишь в 2013-ом году. Сейчас на туристов смотрят всё еще как на инопланетян, хоть и с дружественной планеты. Их всячески приветствуют и радуются им.
Саудовская Аравия — абсолютная теократическая монархия: законодательство основано на законах шариата. За воровство отрубают руку, за прелюбодеяние побивают камнями, за богохульство и коррупцию — смертная казнь. Хотя если не очень сильно согрешить, можно просто получить плетей.
Законодательно разрешено многоженство, женщины на многое в своей жизни должны получать разрешение у мужа или отца. Впервые женщины получили право участвовать в выборах в 2011-ом году (и то, если муж разрешит), а право водить машину — в 2018-ом. Женщины должны везде ходить в абайе — свободной одежде, которая покрывает все тело и волосы. Лицо закрывать законодательно не требуется, но многие женщины делают это по собственному почину.
Мужчины в большинстве своем тоже ходят в национальной одежде. В ней по жаре и удобнее ходить, чем в наших европейских штанах и футболках.
В общем, эта страна — совсем другая культура и другой мир, разительно отличающаяся даже от мусульманских Египта и Иордании, которые мы посетили до этого. И тем не менее, я вот что вам скажу, и это, наверное, было главным нашим открытием: люди там такие же. При всех отличиях, у нас с ними гораздо больше сходств. Они тоже радуются, смеются, наслаждаются жизнью, дружат и любят. И они с удовольствием принимают людей, которые отличаются от них в религиозном и культурном плане, без предубеждения и стремления их переделать.
Ну, то что Саудовская Аравия нефтеносна и фантастически богата, вы и без меня знаете. Тут достаточно много работников из других стран. Кстати, алкоголь под запретом. В смысле, под криминальным запретом. Поэтому если вы пьяница или даже просто выпивоха, вам туда не надо. Из мини-баров на нашем лайнере весь алкоголь был изъят на подходе к Саудовским берегам и возвращен туда только после отхода от них.
Теперь про сам город Джидда. Говорят, он был основан аж в VI веке до нашей эры. Но с тех пор, видимо, ничего не сохранилось, кроме земли, на которой город стоит, и предположительной могилы бабы Евы. Многие века город жил без особых успехов и достижений. Все изменилось с возникновением ислама. Находящаяся в сотне километров от Джидды Мекка стала священным городом мусульман, и туда потянулись паломники со всего мира. Те, которые прибывали морем, делали это через порт Джидды. Тогда город растучнел и преобразился. Сохранились и древние городские ворота, через которые проходила дорога на Мекку — Баб Мекка.
Сами ворота вполне величавы и импозантны, правда, стоят, извиняюсь, на каком-то пустыре. Вокруг неухоженная территория, рядом полуразрушенные дома… Надеюсь, там скоро приведут все в порядок и сделают красиво, но пока так.
Кстати, съездить в Мекку получится только если вы исповедуете ислам — в этот город пускают только мусульман.
Старый город — Аль-Балад — объект всемирного наследия ЮНЕСКО. Он знаменит прежде всего своими историческими деревянными закрытыми ажурными балконами — машрабиями. С таких балконов могли женщины смотреть на улицу, оставаясь невидимыми для прохожих. И в жару такие затененные конструкции неплохо кондиционировали воздух.
Сейчас изобрели электричество, и кондиционерами пользуются современными, но и на некоторых современных зданиях делают такие балконы: как дань национальной традиции, и чтобы женщин все-таки было не видно.
В Аль-Баладе, кажется, время остановилось, оберегая столетия истории, культуры и традиций. Переплетение узких улиц, белые старинные дома, изящные машрабии, мужчины в тобах и женщины в никабах — всё это переносит тебя в аравийское прошлое. Нередко попадаются строительные участки: идет активная реставрация. Она нужна. Некоторые исторические домики совсем покосились и, кажется, держатся на честном слове, а иные балконы и эркеры имеют весьма плачевный вид. Но те, что уже отреставрированы, выглядят как новые. То есть, как старые — как они и должны выглядеть.
Экскурсии мы не брали, а втроем с Аней и Ирой Irezine вызвали в порту Убер, и за пять долларов домчали до Аль-Балада. Убер вызывался без привязанной карты, и спокойно брал нал, причем в долларах. Чтобы приобрести немного местной валюты — саудовских риалов — нам пришлось немного побегать. К туристам город не привык, поэтому обменники вовсе не на каждом шагу.
Местные торговцы туристам были рады, но совсем не выказывали желания непременно что-то пришлым людям «впарить». Все-таки с деньгами в стране и так все неплохо. Торговых точек с сувенирами, шмотками и другими полезными вещами пруд пруди, но никто тебя в них за рукав не тянет и даже не зовет. Хочешь — заходи, будем рады, не хочешь — проходи мимо, тоже будем рады.
Для начала мы попали на выступление местного народного вокально-инструментально-танцевального ансамбля, приуроченное к приезду круизных туристов. Музыканты зажигали на традиционных музыкальных инструментах, а остальные распевали песни и совершали незамысловатые танцы с какими-то длинными мохнатыми палками в руках. Смысл действа был не очень понятен, но никто и не стремился его разгадать. Некоторые круизёры раздухарились, отняли палки у артистов и, приободряемые обществом, тоже пустились в пляс.
Дальше мы посетили музей в доме семьи Матбули. Здание постройки начала семнадцатого века сохранило особенности исторического жизненного уклада местного зажиточного семейства. Входной билет стоил какие-то копейки, внутри на прекрасном английском языке рассказывают, что к чему, красивые молодые девушки. Ну, то есть, красивые и молодые — это согласно моим догадкам, так как они были облачены в никабы. Девушки также бесплатно наливали посетителям традиционный местный кофе с кардамоном. Кофе был облепихового цвета, и, кажется, кардамона в нем было больше, чем кофе. Наверное, это и оправдано. Попробуй попей много кофе по такой-то жаре — сердце выскочит из груди и поскачет к Всевышнему.
На выходе стояла большая корзина с бутылками воды. Это было очень кстати, но купить мы их не смогли… потому что они были бесплатные. Бери сколько нужно — хоть всю корзину. Но всю корзину мы бы не унесли, поэтому взяли пару штук. Коммунизм, да и только!
На местном рынке можно было купить всякую всячину, но мы не очень продвинутые покупатели, поэтому купили только Ане хиджаб с маленькими гербами СА и всё. Хиджаб, кстати, на будущее. В Джидде женским туристам дозволяется ходить в совершенно непотребном виде: с непокрытой головой и голыми руками. Некоторые круизеры ходили там даже в шортах, и вроде их никто не шеймил. Но я бы все-таки так не делал из уважения к местным мусульманским традициям.
Я в Джидде оказался неожиданно популярен из-за своей формы одежды. Я был, кажется, единственным из прибывших на круизном лайнере «понаехавших», носивших местный головной убор — «арафатку». Вообще по-арабски она называется «гутра», и выглядеть она должна посолиднее, но мою мы купили у какого-то проходимца рядом с пирамидой Хефрена в Египте, так что, что имеем, то имеем. Надел я ее в тот день из практических соображений, а не для того, чтобы выпендриться. Я вообще никогда ничего не делаю для того, чтобы выпендриться. Только иногда. Но не в тот день.
Саудиты поголовно были в восторге от того, что турист напялил на себя типа гутру. В результате я там был у местных популярнее, чем Аня, что случается очень редко, точнее, никогда. Первым, кто выказал восхищение моим внешним видом был пограничник, проверявший паспорта и визы на таможне в порту. И дальше в городе я постоянно сопровождался улыбками и возгласами одобрения.
Так вот идем мы по улице, никого не трогаем, а навстречу две местные девушки — в черных абайях, все честь по чести. Увидели мою арафатку издалека и давай радоваться. И одна из них и говорит мне по-английски: «А можно я тебе твою арафатку поправлю, а то она на тебе сидит как-то по-лоховски» (вольный перевод). Я говорю: «Ну, раз по-лоховски, то, конечно, можно». Аня говорит: «А можно я это на видео сниму?» Та говорит: «Конечно». Мы-то пребываем в плену стереотипов, что местным женщинам ничего нельзя — на видео сниматься, арафатки поправлять и т. д. — поэтому нам всё в диковинку.
После этого мы попросились с ней сфотографироваться и сфотографировались. Она тогда и говорит: «А вы это просто для себя фотографируете или будете где-то постить?» Я думаю: «Да, постить-то, наверное, конечно, запрещено». Говорю: «Не, постить не будем, конечно, если нельзя. Для себя». Она говорит: «Ну, если будете постить в такой-то соцсети, отметьте там меня на фото: у меня ник такой-то». Вот тебе и запреты! Мы с ней зафрендились в соцсети и до сих пор иногда переписываемся. Ее зовут Рахав.
Мечеть Шафей, к сожалению, была закрыта. Это старейшая мечеть в городе, сооружение которой началось в XIII веке. Хотя пишут, что даже раньше — чуть ли не в седьмом веке — сразу после возникновения ислама.
Вообще саудиты молятся часто и серьезно. На время намаза жизнь в городе замирает. Все торговцы закрывают свои магазины и отправляются в мечеть. Если мечети нет поблизости, ничего: молиться можно практически везде.
В Аль-Баладе на данный момент существует только одно существенное неудобство, которое мы ощутили, когда почувствовали, что голод не тётка. Никаких намеков на какие-либо удобоваримые заведения общепита не обнаружилось. Гугл предлагал какие-то варианты, но они почему-то либо не существовали в реальности, либо были закрыты. Вроде туристическое место: открой местные харчевни, и народ к тебе потянется. Но нет. Может, кафешки, конечно, где-то есть, и мы их просто не нашли, но уже одно то, что их надо искать днем с огнем в туристическом районе говорит о том, что турист для данной местности — зверь совершенно новый.
В результате мы с Аней вышли из Аль-Балада и нашли, наконец, индонезийское кафе, где питаются, как мы поняли, усталые гастарбайтеры. Если дозволено гастарбайтеру, дозволено и гасттуристеру, решили мы, и за обе щеки умели какие-то азиатские супы с фрикадельками и лапшой.
Наши «джиддайские» приключения на этом не заканчивались. Мы вызвали такси и поехали на набережную.
В 2017-ом в Джидде отгрохали новую пешеходную набережную длиной в незнамо сколько километров и назвали ее, как подобает в арабских странах, Корниш. Вышло на загляденье — для отдыха трудящихся. И не только их, но и бездельничающих богатых людей.
Мы прошлись неспешно, обзирая удивительный пейзаж. Все-таки непривычно, когда почти все женщины в никабах. А если в абайях и притом не черного цвета, значит, это точно приезжие мусульманки.
Местные жители — кто семьями, кто по парам, а кто и в одиночку — большие любители устраивать пикники. Они расстилают ковры прямо на гранитной набережной возле перил или на газоне возле кустов и тихо пируют. Если у нас пикник это смех, галдеж, песни под гитару и пьянка-гулянка, то здесь всё чинно-благородно. Главные пикничные развлечения — негромкие беседы, вкусная еда и молитвы.
Вы спросите, если на пикниках не балагурить, в чем же тогда радость бытия? Ну, не в алкоголе точно. Если бытию для счастья нужен допинг, то зачем нужно такое бытие? Счастье в самом бытие и есть, я так понимаю.
В этом счастье бытия мы с Аней прошли прогулочным шагом несколько километров и дошли до Мечети на набережной. Она так и называется. Мечеть новая и без изысков. Но на фоне неба и моря легкое белое здание выглядит воздушно и, выражаясь высокопарным языком, напоминает о красоте духовного мира. Минарет — как путеводный маяк. На стыке двух стихий — моря и неба — этот маяк указывает путь от приземленной человеческой разобщенности к всеобъемлющей божественной вездесущности. Видимо, я хапнул через край счастья бытия, раз в голову такие образы с эпитетами полезли.
Оказывается, в этот день в Саудовской Аравии был праздник — День основания государства (22 февраля). На дорогах стали появляться автомобили с национальными флагами, а с автомобилями появились и пробки. Джидда — город немаленький: 4 миллиона жителей. Мы стали волноваться, что можем не успеть на лайнер и останемся в Саудовской Аравии познавать красоту мечетей и божественных маяков. Поэтому поспешили вызвать Убер и вернуться в порт.
При прохождении границы арафатку на моей голове радостно поправил пограничник (пограничник, Карл!). Для этого он специально высунулся из своей паспортной кабинки. Такого со мной еще не бывало!
С верхней палубы нашего лайнера было довольно удобно осматривать городской ландшафт Джидды. Тут необходимо упомянуть установленный в городе государственный флаг, который несколько лет был самым высоким флагом в мире (172 метра). Но в 2021-ом году в Египте установили флаг еще выше (201 метр). До этого рекордсменами по самим высоким флагам были Таджикистан, до него Азербайджан, а до него Северная Корея. Что-то есть общее у стран, соревнующихся в самых высоких флагах, не находите?
А вот фонтан в Джидде действительно самый высокий в мире: 260 метров. Он называется фонтан короля Фахда. Включают его в пять вечера, и он, увы, почему-то не подсвечивается. А было бы красиво.
Вечером море цвета индиго тихо пело нам свою песню волн. За бортом опускалась тихая и свежая аравийская ночь. Но мы ощущали не только море и не только ночь. Мы ощущали счастье бытия.
После этого мы оделись и пошли на ужин.
