Уяснив для себя, что водитель микроавтобуса никого не уважает, поняла простую истину, что данная должность в Мозамбике, это больше, чем полиция и президент, это король над королями. У него хорошие крепкие ботинки, не рваные брюки и не линялая футболка, а волосы аккуратно стрижены. Он не будет с вами говорить, даже смотреть на вас. Пока вы мучаетесь на жаре, в ожидании выезда, он почивает у себя в хорошем прохладном доме (по — африкански), а с вами борются его помощники, получающие в день от водилы тарелку риса с подливой. А кто он есть? Всего лишь водила. Его автобус битый перебитый, окна залеплены полиэтиленом, двери не имеют ручек, и он не всегда заводится.
Сиденья обвисли лохмотьями и некуда поставить даже маленькую сумку, кроме, как на колени, притом, что сами колени нестерпимо болят, упираясь в острые балки. И так по многу часов. Но если автобус посвежее, то ехать тот «король» будет со скоростью 40 км. в час, объезжая аккуратно каждую яму и вам до него никогда не докричаться, он просто на вас не реагирует. Время в пути удваивается.
Нас, четверых пассажиров, глубокой ночью передают, вместе с разницей денег, уплаченных за билеты, «помогайле» другой маршрутки, которая ждёт здесь всегда, в селении на р. Замбези. Всё это делается для того, чтобы не растерять пассажиров, так как, уплатив не малую сумму, вы уже «микрик» никогда не покинете, а будете мучиться и терпеть, и музыку вы здесь не заказываете, зная, что это для вас единственный способ добраться до места. Конкуренция совершенно отсутствует.
То, что транспорт меняется в пути, объясняется не имением многими водителями лицензии на провоз пассажиров, поэтому опасные участки маршрута, где могут быть полицейские проверки, доверяются водителям с соответствующими документами. А уж оплату тех документов осуществляют сообща. В итоге, например, вместо 3-х пакетов бумаг, проплачивается только один.
Впервые со времён продажи фотобумаги в Никарагуа, у меня появилась более выгодная коммерческая мысль, что если иметь в Мозамбике микроавтобус, то и весь мир ты будешь иметь.
А пока я, молодая пара с полуторагодовалой девочкой, и ещё одна мамаша с двухгодовалым мальчиком, перебираемся в другой автобус со всем своим скарбом. Тот, что привёз нас сюда, быстро удалился, только после этого новый «помогайло» весело объявил, что автобус отправится в Бейру… только утром, по мере заполнения. Мы все хором застонали. Стон огласил берега р. Замбези. Я-то что? А вот они с детьми, надо кормить, мыть, укладывать спать, успокаивать, если плачут.
Мозамбикские пакости и подлости продолжали обильно сыпаться на мою голову, начиная с момента перехода границы. Как пережить эту ночь? Глухомань, стоим на окраине деревни, комары, наверное, малярийные, кусают с лёту. Дверь в маршрутке не закрывается, нас никто не охраняет, и за нас не отвечают. «Помогайло» «испарился» в темноте. Мы просто были брошены в ночь на волю Божью.
Девушка, что с мальчиком, слегла с температурой и ребёнок тоже. Я потрогала голову, наверное 40, ей очень плохо, ребёнка надо помыть и сменить памперс, но вижу что она не сможет. Две бутылки минералки на всех. Семья с девочкой, занимаются ею, а я пошла в то селение, где стоим, за водой.
12 ночи, суббота, фиеста, беднота пьёт и пляшет прямо на улице, воды нет.
Это африканская проблема. Минералка стоит 50 метикалей полтора литра. Решила, что надо пользоваться той водой, что имеем, а завтра купим по дороге. Во время отключения воды, цена на минералку утраивается. При виде меня народ недоумевал, откуда я взялась глубокой ночью и, открыв рот, безмолвно провожал взглядом.
1
Вернулась ни с чем. Объявила о своём решении. Семья с ребёнком промолчала, у них с собой не было даже воды, маленькая коробочка с соком, в которую опускали соску и давали девочке. Она плакала, просила пить, пара стеснялась спросить воду, я сама предложила разбавить сок и налить в бутылку.
Пока они этим занимались, достала свои лекарства от простуды и дала простуженной мамаше, ведь об аптеке не могло быть и речи, а потом помыла её ребёнка и сменила памперс. Я не запомнила их имён, сложно, но запомнила их.
Комары лезли в открытые окна, было жарко, всех намазала своим гвоздичным маслом и сама тоже. Мальчик уснул, а девочка бушевала. Больной стало легче, укрывшись своей юбкой, которую они повязывают для поддержки детей, задремала.
Ночевать идти в гестхауз (если он имеется) нельзя, автобус может уйти без меня, его надо просто сторожить, не спуская глаз. Насколько я поняла, народ здесь очень не порядочен, не уважителен, совершенно безответственен. И продать ваше место ещё раз другому пассажиру, пока вы спите в постели, для них будет просто наградой.
Я подумала, сегодня суббота, у меня тоже должен быть праздник. Ранние подъёмы, изнуряющие жуткие поездки, дискомфорт в дороге, выяснение отношений на границе и спор с водителем, не лучшим способом действуют на моё настроение. И не мешая молодой паре, что тщетно пытались успокоить маленькую дочь, я пошла искать увеселительное заведение.
Искать, конечно, здесь ничего не надо, выбор не велик и всё перед глазами. Единственный ресторан (опять же по-африкански) оказался пуст и не весел, а все танцы и веселье (африканское, горькое) происходили в бедных питейных заведениях. Взяв свою бутылку с пивом и стакан, вышла на улицу, обещав вернуть пустую. Местное пиво здесь называется Маника и стоит 35 мет.
Усевшись за столик на улице, сразу привлекла всеобщее внимание. Дети стали попрошайничать, отдала остатки печенья и конфеты, всем конечно не хватило. Народ развлекался, как мог. Девчонки танцевали сами себе, парни сидели отдельно.
— Неееее… девочки! Таких фото, вроде ваших у меня уже полно. Так что пиво будете покупать сами.
А парни наоборот стали просить фото, что я и сделала,
2
а потом и девчонки присоединились.
Таким образом я скрасила их грустное веселье, они смеялись друг над другом, тыча пальцем в экран камеры. И вообще, я поняла, что фотик располагает к вам людей и это определённое развлечение для всех, когда нечем заняться, он скрашивает грустную дорогу.
Ну что ж, погуляли и хватит. Ещё и поспать надо, несколько дней не высыпаюсь. В автобусе прибыло, пока меня не было, двое парней. Девочка малышка уже спала, а вот больной опять плохо, температура подскочила. Снова антибиотики, и стыдно стало, что я пошла гулять, оставив её.
В итоге всю ночь с ней возилась, уснув только в четыре утра, наконец-то вытянув ноги, а в пять стал народ подтягиваться. Места занимают, не полежишь. У больной упала температура, всё тело влажное, её знобит, даю антибиотики. Ведь многие африканцы не понимают и не умеют пить таблетки.
Думала ли я, что где-то в Мозамбике, в жуткой глухомани, на берегу реки Замбези, крокодилами которой пугают детей, мне придётся всю ночь лечить больную африканскую девушку, ухаживать за её ребёнком, практически оказавшись на улице, не имея для того элементарных удобств. А уж об охране говорить не приходится, мы были просто брошены в автобусе с открытой дверью.
Когда рассвело, она спросила меня:
— Ты из Красного Креста?
— Нет, я из России.
— Это дальше, чем Танзания?
— Дальше.
— Дальше, чем Африка?
— Да.
— Действительно далеко.
Я дала ещё ей таблеток на день и объяснила, как пить.
С рассветом появились продавцы хлеба и кукурузы, умывшись и почистив зубы остатками минералки, пошла купить чего-либо съестного. Воды нет, съёла жареную кукурузу, с собой взяла три лепёшки. Нехотя пожевала, остальное в сумку.
У больной, оказывается, ещё и желудок болит, она всю дорогу не ест, а т. к. сидела далеко от меня, то я этого не знала. Таблетки на голодный желудок. Я расстроилась, есть она отказалась.
Под окнами продавец бутербродов с жареным яйцом, покупаю с удовольствием, через минуту он вернулся и протянул мне ещё один. Почему? Зачем? У меня же есть!
Больная девушка, купила его для меня, направив лоточника под мои окна. Обернувшись к ней, сказала:
— Спасибо, но зачем?
Моя подопечная умоляюще смотрела уставшими глазами. Я поняла, что надо взять. Это было высшей африканской благодарностью на тот момент, что тронуло до глубины души.
Чёрная африканка, совсем не богатая, в знак признательности покупает бутерброд для белой туристки, случайно оказавшейся свидетельницей её беды. Впоследствии поняла, если вас просто так угощают, то это не просто так, а за что-то.
Все пассажиры следили за моей рукой с бутербродом и за мной. Откуда им было знать, какой трудной для нас была эта ночь. Лепёшки из сумки были отданы подростку, что сел рядом, он сразу приступил к их поеданию.
