Лагуна дня и ночи в национальном парке Уаскаран

Совершить однодневное путешествие по парку по конкретным маршрутам приглашали отправиться почти все туристические офисы Уараса, организуя за 40 солей (14 $) транспортную доставку всех желающих к месту начала треков и обратно в город. Выбор маршрутов предоставлялся большой.

Если смотреть на карту парка, на ней сначала бросаются в глаза окрашенные белым цветом контуры горных вершин Cordillera Blanca — Белой горной цепи, уже потом различаешь голубые пятнышки — лагуны. Почти у каждой вершины — своя лагуна. Только крупных лагун в парке насчитывается более ста двадцати. Почему бы и не сходить хотя бы к одной.

Как заверили меня в туристическом офисе, маршрут к ледниковой лагуне под названием «Лагуна-69» на высоте 4600 м с водопадом у подножия горы Чакрараху — один из впечатляющих и живописных в северной части хребта Кордильера Бланка, осилить этот путь сможет каждый, кто уверенно держится на ногах, да и лагуна не одна будет.

Предложение показалось заманчивым и весьма обнадеживающим. Что может быть лучше, чем «открывать» для себя скрытые от глаз уникальные природные места, до которых не так просто добраться. Таким уникальным природным местом Национальный парк Уаскаран как раз и является, иначе не был бы он «достоянием всего человечества». Ноги, конечно, уже не те, что были когда-то, ну и что, что немного прихрамывают и поскрипывают при ходьбе.

Взвесив свои силы на весах «за» и «против», с решимостью «первооткрывателя» я отправилась на лагуны, отодвинув на несколько дней более продолжительный трек, требовавший некоторой подготовки, в том числе и физической. Однодневный трек — это отличная разминка и возможность адаптироваться к высоте, которая впоследствии совсем не ощущалась, не истязала и не мучила головной болью.

Тот день я до сих пор вижу ясно в деталях, помню свои эмоции и длинный путь, проделанный ради 20 минут пребывания на верхней лагуне. По мне так лучшего отдыха для души не найти.

Уровень — Лагуны любви

Схематично маршрут выглядел как виртуальная детская игра с преодолением нарастающих препятствий на нескольких уровнях в каком-нибудь заколдованном месте. Пройдешь благополучно один, ни разу не ошибившись, попадешь на следующий. А в финале ожидает приятно покалывающее ощущение, что вышел победителем, кому по праву полагается приз. Он, естественно, будет каждому, кто дошёл или дополз до конца. И не важно, первым был или последним.

Знакомство с лагунами парка началось уже в пути к месту старта. Первыми предстали две лагуны, самые известные и доступные, зажатые с двух сторон отвесными склонами в ущелье «Долина Лангануко» — LLanganuku, одни из немногих, увиденных из окна микроавтобуса.

Лагуны отстоят друг от друга на расстоянии одного километра и расположены одна ниже другой метров на десять, но их тайную природную связь, сдобренную здешней давней легендой о принцессе Chinan, в которую влюбился князь Оrсоn, раскрывают названия. На языке кечуа эти имена означают — женщина и мужчина. Рад бы князь овладеть прекрасной принцессой и слиться с ней воедино, да бежит та от любви и не может скрыться из-за непреодолимых преград.

Названы лагуны так не случайно. Местные давно подметили: лагуна Orconcocha — Озеро Мужчины незаметно наполняет жизненной силой другую — Chinanсоcha — Озеро Женщины, отдавая частичку себя. Оттого и хорошеет полноводная Чинанкоча, вызывая неприкрытый восторг каждого, кто видит этот глубокий и насыщенный аквамарин в строгой каменной оправе. Настоящая красавица — эта женщина!

Узкая дорога как раз пролегла с левой стороны каменных громад, прижимаясь почти вплотную к их вертикальной стенке. Справа разливалась Чинанкоча того необычайно красивого лазурного цвета, каким может быть только интригующе манящий цвет бирюзы с приглушенным сиянием изнутри. Глядя на неё, хотелось зачерпнуть в ладони.

И не мне одной. Странные деревья, изогнувшись, изо всех сил тянули к воде свои длинные ветви, но те не доставали, обречённо повиснув над лазурной гладью.

Орконкоча — Озеро Мужчины совсем другое. Вода в нем намного светлее, а сама лагуна не имеет четких границ и весьма изменчива, то уменьшается, то увеличивается. И хотя обе лагуны никогда не соединяются в одно целое, между ними образовалась третья. Она появилась с тех пор, как гигантская лавина протаранила долину в 1970 году, накрыв группу туристов, расположившихся лагерем между старых двух.

Пропустить лагуны абсолютно невозможно, даже если кто и ненароком заснул, в этом месте водители всегда делают остановку.

Уровень Долина Лангануко

Следующая остановка через 150 метров — Cebollapampa (высота — 4000 м), откуда, собственно, начинался самостоятельный трек без провожатых через долину Лангануко. Общая протяженность маршрута в одну сторону — 6 км; обозначенное время в пути — 3 часа; подъем по высоте на 600 метров. Все значения следует умножить на два, если есть твёрдое намерение вернуться назад.

Этот трек стабильно популярен у туристов, прежде всего, из-за её доступности. Вот и тогда желающих прогуляться до лагуны был полный микроавтобус иностранной молодежи не старше сорока, экипированной по уму и трековыми палками, и подходящей обувью. Но не все так хорошо подготовились. Парочка перуанцев из Лимы, похоже, вообще не имела чёткого представления, одеты были так, словно вышли на прогулку в парк где-нибудь в центре города.

Если и названы эти места тоже парком, то весьма условно: здесь природа самая что ни на есть настоящая, первозданно суровая. Через пять минут толпа рассосалась, бодро рванув к намеченной цели. Кто-то сразу ушел в отрыв, заметно опередив тех, кто шелестил следом вразвалочку.

Я тоже бодренько пошла с широко распахнутыми глазами навстречу обжигающему кожу ветру и жаркому солнцу, что катилось по небосклону справа налево. Другой круговорот, привычный и незаметный для жителей южного полушария, для меня, северянки, становился настоящим откровением. Быть может, оттого всё представлялось таким необычным, диковинным и немного странным. Даже небо источало ту проникновенную глубину, какую встречала только в Южной Америке.

Мы спустились со склона и углубились в долину Лангануко, поросшую зарослями изогнутых, корявых деревьев, подобных тем, что росли по высоким берегам лагуны Чинанкоча. Такие принято называть «танцующими». Коричневая с красноватым отливом кора, многослойная, как капуста, полопавшись, свисала с деревьев пугающими лохмотьями, оголив местами закрученные лихо стволы.

Немного пофантазировав, издали их можно было принять за лохматых лесных существ, затаившихся и в любую минуту гораздых сотворить какую-нибудь пакость. «Вон, злодей, в углу маячит…». Буйство фантазий усиливал полумрак, царивший в необычном лесу, совершенно не похожем на те, где приходилось бывать. Вот нам и первое испытание, вылившееся в знакомство с одним из интереснейших представителей местной флоры.

«Неопрятное» одеяние деревьев не дело рук лесных вандалов, общипавших кору, а вполне естественное для вечнозелёных деревьев из семейства розовоцветных. Кечуа называют их Queñua («кеньюа»), по-научному — Polylepis genus, что значит «много слоёв».

Виной всей этой стволовой «лохматости» — высота, на которой произрастают эти деревья. Облучение и холод, как на далекой планете, постоянно воздействуют на кору, состоящую из многочисленных шелушащихся листов.

Отмирает верхний слой, шелушится, но не отпадает, продолжая предохранять ствол от дыхания ледяных ветров. Эти ветродуи здесь такой силы, что ни одного прямого дерева не найти, все искорежены, изогнуты, перекручены. Свойство обрастать древесными лохмотьями, тем самым защищать себя в непростых условиях андского высокогорья, позволяет деревьям кеньюа стойко выдерживать высотные отметки почти в 4500 метров. По-другому просто не выжить.

Тропа через лохматый лес вывела к стремительной, изрезавшей долину порожистой пенистой речушке, по виду не широкой и не глубокой. Перекатывая камушки, она как раз неслась с той самой лагуны, куда путь держали.

Проход по долине, занявший почти час, это самая легкая часть пути, когда еще без дрожи в коленках пересекаешь относительно ровную местность, отмечая для себя особо понравившиеся моменты наступающего в горах лета. Виды почти пасторальные, как на альпийских лугах: коровки, коровки, только пастушков не хватало.

Так уж получалось не раз, что ни одно мое путешествие без коров не обходится. Дома мои пути с ними немного расходятся, а в других странах бурёнки попадались постоянно. Моя коровья «коллекция» на сей раз пополнилась перуанской.

То и дело натыкалась на заросли растений с набравшими силу бутонами, вдыхала непривычный, еле уловимый аромат скромно благоухающей долины. Несмотря на высоту 4000 м, с которой начали забег, долина уже пестрела летними красками, столь непривычными для наших широт, когда в начале июня до цветения еще далеко.

Тропа привела на край долины и уперлась в склон горы с зигзагообразным серпантином наверх, он и вывел примерно через час на другой уровень. А в течение этого часа предостаточно времени, чтобы устать, полюбоваться водопадами справа и слева, увидеть краешек заснеженной ребристой вершины Чакрараху и снова основательно устать с предательски всплывающими мыслями — зачем тебе это нужно, действительно, зачем.

Но, как только перед глазами всплывала очередная красота, эти мысли, как перелётные птицы, уносились куда-то вдаль.

Этот «подъёмный» участок маршрута оказался намного сложнее «равнинного» хотя бы потому, что борешься не с собой, а с невидимой высотой, накрывающей постепенно. Высота начала сжимать голову в тиски, отбивая молоточком мелкую дробь. Сжимала с силой грудь, выдавливая из неё одышку, да так, что пыталось выпрыгнуть, словно птица из клетки, ударившее в набат сердце.

Поначалу это немного настораживало, потом привыкла и уже не замечала, как стучал мотор. Зачастит — остановишься, глубоко вдохнешь разряженный воздух, посмотришь вокруг, потом снова идешь наверх, удивляясь, откуда берутся силы.

Уровень Изумрудная лагуна и Большая Скала

На следующем уровне я оказалась в другом измерении, где царили вечные льды, медленно ползли ледники, обдавая холодом. Горы расползались и грядами расходились в разные стороны, но своей мощью не давили, оставляя пространство, заполненное водой и цветами. Здесь в отличие от непальских Гималаев, по-домашнему уютно и не так тесно.

В том прелесть и особенность парка, охватывающего большую часть самой высокой тропической горной цепи в мире. Именно близость к экватору и объясняет, почему на высоте около 5 тысяч метров можно встретить низкорослые нежные создания, напоминающие крокусы,

или торчащие свечками растения с пышной листвой, называемые местными на уральский манер — «чо-чо».

Когда впереди заблестела вода показавшегося вдали крохотного безымянного озера, над которым нависала ледяная гора Чакрараху, моему удивлению не было предела — не могла же я достичь лагуны раньше заявленного времени, побив «мировой рекорд». Тогда, где остальные, кто раньше ушел в отрыв. Дала подсказку самодельная карта, выданная в офисе, — пройдено больше половины пути, и апофеоз еще впереди.

Вода в лагуне темная, изменчивая, сразу не определить, какого цвета. То из глубины вынырнет стоящая напротив двугорбая гора, то покажется кусочек небесного индиго с рваными белыми лоскутами, то проявится насыщенная благородная зелень, словно озеро полно изумрудов.

Тут меня осенило. Почему бы долине и озеру не называться Изумрудными, всё лучше, чем безымянными.

Впереди монолитом вырастал очередной ориентир, не позволяя в этих краях заблудиться. На карте он обозначен как Big Rock — Большая Скала. Даже издали скала смотрелась мега грандиозным монстром, с непростым, угрюмым характером. Над ней, возвышаясь, интригующе белела верхушка Чакрараху, к подножию которой должна попасть.

На последний рывок важно было внутренне собраться, и неплохо бы в чьей-то компании. По опыту знаю — гораздо легче и быстрее проходит путь, если идти вдвоем. Вроде как не страшно и чувствуешь чей-то дружеский локоть. Заметив маячившую впереди корову, я пристроилась за ней, потихоньку идя следом, стараясь не скрипеть ногами. Вот кто будет мне другом!

Поначалу корова меня не замечала и в задумчивости брела туда же, куда очень нужно было мне. Коров, совершающих треки в гордом одиночестве, в горах предостаточно, а вот диких животных, какие в этих местах теоретически водятся, встретить довольно проблематично. Большее, на что можно рассчитывать, это увидеть полет рыжеватых птиц размером с ястреба. Корова оказалась молодым бычком, не пожелавшим составить мне компанию. Бычок испуганно шарахнулся в сторону и вежливо уступил дорогу, пропустив вперёд. Без кавалеров обойдемся, а сама бегом к Большой Скале.

Поманив, тропа исчезла, потом, издеваясь, вынырнула из-под кочки в метрах пяти сбоку, и запетляла снова. Так и металась я по долине зайцем, пока не уперлась в Большую Скалу.

От нее наверх шла зигзагообразная тропинка, по которой группа опередивших меня туристов медленно взбиралась наверх. Запыхавшуюся от бега собаку с высунутым до плеча языком видели? А теперь представьте — молчаливая вереница, тяжело дыша — язык на плечо, ползет почти по вертикальному откосу, подбадривая друг друга измождёнными улыбками. А как бодренько все начинали.

Оттуда, сверху, всё смотрелось совсем другим. Как шагреневая кожа, Изумрудное озеро скукоживалось и сжималось, пока не превратилось в микроскопический лоскуток. «Резиновая» двугорбая гора, наоборот, разрасталась, ширилась и вытягивалась, горделиво вознамерившись потеснить небо.

Казалось, время тянулось бесконечно. Я уже готова была навечно припасть к земле, как дорожка выпрямилась и бегом устремилась к лагуне. Вот он — долгожданный, обещанный приз!

Уровень Лагуна Дня и Ночи и гора Чакрараху

Еще толком не успела придти в себя после затяжного часового подъема, голова снова стала трещать под тяжестью навалившихся комом новых эмоций, погружавших в транс. То ли оттого, что дошел до конца, то ли от картинок вокруг. Здесь уже гуляли коровки (и когда только успели меня обогнать), тоже пребывавшие в трансе, передвигаясь медленно и задумчиво с отрешенным взглядом.

Небольшое озеро со странным названием являлось материализовано наглядным воплощением вселенских противоположностей, без которых наш мир абсолютно немыслим: гармония-хаос, день-ночь, инь-янь, добро-зло. Ограниченные пределами своих возможностей в реальном мире, здесь они сошлись в одной пространственной плоскости. Невольно задумаешься, не галлюцинации ли это, вызванные высотой.

Лагуна — не просто резервуар, наполненный ледниковой водой, каких много в этих местах. Впечатляющий оптический эффект производит природное разделение водного пространства на две половины — одна светлее другой. Сразу и не сообразить, почему. Может, у творца не хватило одной краски. Взгляд упорно бороздил водную гладь, ища разгадку, и, наконец, нашел.

Цветовую интонацию воды определяли берега, которые её обрамляли. Каменная россыпь в левой половине горы более светлая в отличие от склона справа, визуально тот и крепче, и монолитней. Восприимчивая к свету вода вторила цветовой гамме скальных пород и приобретала ту тональность, какая ей ближе. Вот и выходило, одна половина лагуны олицетворяет день, другая — ночь. Не назвать ли лагуну так — Лагуна Дня и Ночи, получалось поэтично, как в стихотворении Федора Тютчева «День и Ночь»:

На мир таинственный духов, над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканный высокой волею богов.
День — сей блистательный покров — День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье…

Но меркнет день — настала ночь; пришла — и с мира рокового
Ткань благодатную покрова, сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена… С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами…

А лагуна всё продолжала удивлять, выставляя напоказ свой экстремальный «экспонат», прыгающий бесстрашно с горы. Вот кто наполнял водоем! Поначалу замечаешь не столько водопад, а это был он, сколько извивающийся по воде след, подсвеченный изнутри.

Почему двухцветную лагуну не назвали как-нибудь поэтично, как она того заслуживает, а оставили безымянной, присвоив ничего не значащий номер, словно далекой звезде, так и осталось для меня загадкой. Большинство лагун повторяет имена вершин, у чьих подножий они лежат. В таком случае эта лагуна могла бы называться «Чакрараху» по имени горы, её породившей.

Чакрараху, действительно, звучит поэтично — «снежная земля, засеянная семенами». Так на языке кечуа называется один из «шеститысячников» Кордильера Бланка. Нас от его пика отделяло всего километра полтора, а казалось, совсем он рядом. Точнее, пиков у горы два — западный (6112 м по местным картам) и восточный (6001 м), образующие единый хребет. Хоть и меньше всего на десяток метров своей «сестры», восточная вершина смотрится не больше пупырышка. Именно она формирует те склоны, что «осветляют» часть лагуны.

Больший интерес для альпинистов представляет западная вершина Чакрараху, которую знатоки альпинизма считают самой крутой и тяжелой для восхождения в перуанских Андах. Для обычного туриста она недостижима. Достаточно с берега рассмотреть фасад, ребристый, облепленный ажуром острых ледяных торосов, чтобы согласиться с этим.

Первым вершины Чакрараху одолел в июле 1956 года французский альпинист Лионель Террай, покоритель многих перуанских «шеститысячников». Тому, кто интересуется историей альпинизма, это имя должно быть известно.

Опыт альпинистских восхождений уроженец Гренобля получил во французском Шамони, где после второй мировой войны работал горным инструктором. Его профессионализм заметил альпинист Морис Эрцог, пригласивший 29-летнего француза в первую экспедицию на Аннапурну в Непале в 1950 году. Террай обеспечивал доставку снаряжения в верхний лагерь, дожидаясь своей очереди штурмовать «восьмитысячник». Когда первая «связка» во главе с Эрцогом вовремя не вернулась, Террай отыскал восходителей обмороженными во льдах Аннапурны. Весь трагизм ситуации состоял в том, что в штурмовой лагерь он вернулся ослепшим.

«Преград для него не существует», — напишет о нём позже Эрцог в своей знаменитой книге о том восхождении. Погиб Террай нелепо, 45-летним, сорвавшись со скалы на юге Гренобля. Но книгу о своей жизни в горах всё-таки успел написать. В Шамони есть улица и могила отважного альпиниста.

Вот и подошла к концу наша «экскурсия» к одному из удивительных и красивых мест парка Уаскаран — Лагуна 69. Дальше тот же путь, только обратно. Не обошлось и без «селфи». Таким очумелым взглядом смотрит каждый, кто поднялся на высоту 4600 метров. Хоть однажды в горах побывал, никогда их уже не забудешь, тем более перуанские.

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия