Столица и колодец

Именно так в начале шестнадцатого века поступил чингизид-тимурид Бабур, покорив Дели и положив начало тому, что мы нынче называем империей Великих Моголов. Сын его Хамаюн оказался не очень путевым — империю не сохранил, отвоевав назад Дели только перед смертью. Его сын Акбар родился в 1542-ом году, когда Хумаюн с семьёй мыкали горе в изгнании в городе Умеркот (нынешний Пакистан). Уж не знаю, что за кот в том городе умер, но, говорят, впоследствии Умеркот переименовали в Родилсяакбар, хотя это не точно.

Вот Акбар-то, собственно, и явился настоящим создателем империи Великих Моголов, получив за свои деяния прозвище Великий. Он взошел на трон в 1556-ом году в возрасте 13 лет. Первые 20 лет он посвятил расширению империи, присоединив всю северную и центральную Индию, да и Афганистан с Пакистаном в придачу. А следующие три десятилетия провел в укреплении империи и развитии торговли, наук, искусств, гражданского общества и всяких других полезных для человечества вещей. Правил Акбар почти 50 лет — да, и так вот бывает.

Был Акбар прогрессивен, веротерпим, либерален и толерантен. Ну, до известных пределов, конечно — самодержец все-таки. Иноверцев он не притеснял, наоборот, многих индусов приглашал на важные должности. Чтобы, так сказать, скрепить единство империи ещё и родственными узами, он женился на дочери раджпутского раджи Джодхе Бай (официальное имя Мариам уз-Замани). Всего у него было 36 жён, причем своих индийских жён он принимать ислам не заставлял — они все оставались индуистками и могли исполнять свои обряды прямо во дворце.

Акбар и сам, оставаясь мусульманином, увлекался индуизмом. А под конец жизни даже придумал свою синкретическую религию — дин-и иллахи, в которой объединил ислам, индуизм, зороастризм, христианство и буддизм. Думаю, если бы у него в подданных были евреи, он бы и иудаизм туда присовокупил. Несмотря на всю свою универсальность, широкого распространения новая религия не получила. Прозелитами ее стали сам Акбар (он же по совместительству был и ее пророком), его главный визирь индиец Бирбал и вроде всё.

Одна только печаль была у Акбару — не было у него сына-наследника. Пошел он тогда в город Фатехпур-Сикри в суфию шейху Салиму Чишти. Тот подумал-подумал, да и предсказал падишаху, что всё будет окей — родится у него наследник, как пить дать. В принципе, Салиму Чишти не требовалось особенной сверхъестественности или запредельной смелости, чтобы такое предсказать — Акбару-то было всего двадцать семь, вся жизнь впереди. Да и в женах падишах недостатка не испытывал. Как бы то ни было, предсказание скоро сбылось — любимая жена Джодха Бай родила Акбару сына, который в будущем стал следующим падишахом Великих Моголов Джахангиром.

Акбар так обрадовался исполнению предсказания, что решил перенести столицу в Фатехпур-Сикри, где жил святой предсказатель, и заново отстроить этот город, да так, чтоб было любо-дорого смотреть.

Город у падишаха получился на славу. Еще бы — лучшие мастера со всей империи старались. Более других творцов отличились, безусловно, архитекторы и резчики по камню, изощренно и синергично совместив в своих творениях мусульманские и индийские тренды и мотивы.

Фатехпур-Сикри пробыл столицей всего 14 лет — с 1571-ого по 1585-ый. Потом Акбар перенес свою столицу в Лахор, поближе к неспокойным северным границам.

Умер 63-летний Акбар все-таки в своей любимой столице — Фатехпур-Сикри. Увы, через 5 лет после смерти падишаха в 1610-ом году город был полностью оставлен, предположительнее всего из-за недостатка воды.

Сейчас город — даром, что внесен в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО — совсем не покинут. Водитель, возивший нас в Фатехпур-Сикри из Агры (это сорок километров, но из-за могучих пробок мы ехали часа полтора), остановился на большой парковке. Дальше можно только специальными под завязку набитыми автобусами за небольшую плату. Мы решили пойти пешком — идти-то всего километр. И тут же были атакованы «официальными гидами», а также «волонтерами», которые просто хотят «помочь и попрактиковаться в английском» (но которые тоже почему-то были платными). Они навязчиво предлагали свои услуги, аргументируя, в том числе, тем, что иначе «там к вам будут все приставать». Мы не очень поняли, зачем нам бороться с тем, кто будет приставать к нам там, силами тех, кто пристает к нам здесь, и твердо отказались. А на самом-то деле, они были правы. Такого накала приставаний, как в Фатехпур-Сикри, мы не испытывали, наверное, никогда. Лучше, наверное, было взять гида за 200 рупий, чтобы он хоть как-то от этого защитил.

Комплекс делится на две большие части — культовая и дворцовая. В культовой части — мечеть Джама Масджид с широченным двором, на котором располагается мавзолей Салима Чишти, а также Идабат Хана — специальный дом, в котором Акбар собирал разных религиозных и философских деятелей, в разговоре с которыми рождалась новая религия дин-и иллахи.

Во двор мечети ведут фундаментальные ворота Буланд-Дарваза. Сделанные из красного песчаника с вкраплениями белого мрамора, увенчанные резной галереей и многочисленными чатри, ворота эти доминируют над всем двором Джама Масджид. Видны они издалека и подъем к ним по лестнице так крут и высок, что всяк сразу осознает, как велико могущество падишаха империи Великих Моголов. Ворота построены в 1602-ом году в ознаменование победы Акбара над Гуджаратом.

Надпись на арке ворот гласит: «Иса, сын Мариам, сказал: мир — это мост, пройди по нему, но не строй на нем домов. Кто надеется на час, может надеяться на вечность. Мир длится всего лишь час. Проведите его в молитве, ибо остальное невидимо». Иса — это Иисус, если что. В исламе он почитается как один из пророков.

Культовая часть бесплатная, поэтому в ней к тебе пристают все: и продавцы товаров и услуг, и «волонтеры», и неофициальные гиды, и официальные гиды тоже. Дворцовая часть платная, поэтому в ней к тебе никто не пристает, кроме гидов разной степени официальности.

Во дворе мечети к нам особенно пристал продавец всяких цепочек и других драгоценных вещей, убеждая нас купить его товар. Аргументы у него были самые разнообразные — от того, что он сам все делает, и оно всё потрясающего качества, до того, что туристов уже два года нет, и его семье из-за этого очень плохо. В принципе, и не жалко было бы у него что-то купить, потому что цены были действительно копеечные. Но мы знали, что как только мы купим хоть что-нибудь, на нас тут же нападут все остальные продавцы, зорко мониторящие ситуацию, и тогда мы уже живыми оттуда не уйдем, не говоря уже о том, чтобы осмотреть достопримечательности.

Во дворцовой части мы начали с Нижней Харамсары. Это двор, окруженный крытой галереей и обширными внутренними помещениями. По одной информации тут жили служанки при дворе Акбара, по другой тут была его конюшня (или даже «слонюшня»). Не исключено, что тут было и то, и то другое.

Рядом стоит дом главного визиря индийца Бирбала. Личность это весьма легендарная. Он не только мудро управлял государством и был близким другом падишаха, но и, будучи человеком находчивым, приобрел славу индийского ходжи насреддина, о котором в народе бытовало множество рассказов и легенд.

В одной из них, например, говорится о любимом попугае Акбара, которым падишах настолько дорожил, что пообещал, что предаст смерти того, кто принесет ему весть о смерти попугая — ну, автократ чистой воды, что с них возьмешь. И так случилось, что однажды попугай умер. Все слуги пришли в ужас. Никто, естественно, не осмеливался доложить об этом суровому монарху. И когда Акбар вопросил всех, где же его любимый попугай, Бирбал ответил, что попугай не может предстать пред очами повелителя, так как, по всей видимости, принял обет молчания. Акбар, удивившись, пошел сам посмотреть на попугая, и, увидев его, сам воскликнул: «Так он же умер!» Никто не был казнен, а Бирбал еще и получил вознаграждение за свою находчивость.

Главной площадью дворцового комплекса является площадка для игры в пачиси — древнюю индийскую настольную игру, где игроки кидают кубик и передвигают фишки. Здесь вместо фишек использовались придворные девушки в разноцветных платьях — да, большой он был оригинал, этот Акбар.

Дворец любимой жены падишаха с просторным внутренним двором впечатляет как своей внутренней отделкой, так и размерами. Явно, Джодха Бай жила там не одна.

По сравнению с ним покои самого самодержца кажутся вполне скромными. Они называются «Хвабгах» — " дом мечт», что для такого визионера, каким был Акбар, очень подходяще.

Домик тюркской жены падишаха и вовсе малютка, хоть и изобильно украшен безукоризненной резьбой по камню.

Посреди всего этого находится Ануп Талао — декоративный пруд с площадкой посредине, к которой ведут четыре мостика. На этой площадке во времена Акбара устраивали свои перформансы известные музыканты, в том числе, прародитель индийской музыки ситарист Тансен Миян.

Панч Махал — пятиярусный пирамидообразный открытый дворец с традиционной чатри на крыше.

Наше любимое здание — зал личных аудиенций Диван-и-Кхас, в интерьере которого на центральной колонне расположена площадка, на коей восседал сам Акбар, и которая соединена резными переходами с четырьмя углами зала, где, по легенде, сидели мудрецы, представляющие четыре религии — ислам, индуизм, зороастризм и христианство — и вели с падишахом беседы о новой всеобъединяющей религии дин-и иллахи. Такой вот символизм.

Рядом находится беседка астролога: а как же без него в таких делах! Она нам снесла мозг не меньше — поддерживающие крышу резные змеевидные балки, это просто что-то!

Обратно до машины мы тоже шли пешком, наблюдая небогатую суетливую жизнь современного фатехпур-сикревского люда, продолжающего попутно просить у нас денег, и думая о том, что когда-то тут была империя, а теперь вот осталась нищета. Как урок правителям будущего, что с имперскими амбициями лучше не заигрывать.

Резюме по Фатехпур-Сикри: это незабываемо! Если вы любите резьбу по камню, вам точно сюда надо. А если вы ее не любите или, по крайней мере, равнодушны, вы ее полюбите или, по крайней мере, заинтересуетесь. Могольско-индийская архитектура тоже оставит равнодушными только самых невосприимчивых и недалеких, а среди моих читателей таких нет. Так что, если будете в тех краях (не сочтите за издевательство — все когда-нибудь меняется), обязательно включите в планы!

На следующий день мы поехал в Джайпур. Наш водитель был просто выше всяких похвал — предупредительный, честный и скромный солидный мужчина. Рассказывал, где нужно, молчал, где нужно, советовал, где необходимо, молчал, где необходимо и ни на чем ненужном не настаивал.

От Агры до Джайпура путь неблизкий — вроде как часа три с половиной. И на этом пути у меня была еще одна несмелая мечта, о которой я хотел робко попросить нашего водителя. Но он предвосхитил мое желание и ненавязчиво сказал, не ожидая, судя по интонации, что мы согласимся: «Тут есть по дороге еще одно место — если хотите, я вас завезу. Это ступенчатый колодец Чанд Баори». «О, да, конечно, хотим!» — завопил я так, что водитель чуть не выпустил руль из рук и не задавил очередную с равнодушным видом выбредшую на проезжую часть священную корову.

Чанд Баори

Ступенчатый колодец — явление в Индии весьма распространенное. Представляют они собой чаще всего дыру в земле в виде перевернутой пирамиды. На уровне земли колодезное отверстие широкое, сужающееся книзу — к бассейну, который расположен на самом дне, и к которому спускаются устроенные по всему периметру и по всей поверхности крутых стен колодца ступени.

Такие колодцы в древности были мультифункциональными, имея и коммунальное, и рекреационное, и, конечно, и даже в первую очередь, религиозное, значение. Возле них и в них совершали культовые обряды и церемонии. Из них набирали воду для нужд народонаселения. В них совершали как священные омовения, так и секулярные купания. На нижних ярусах колодцев народ собирался в жаркое время года, спасаясь от солнца, потому что температура внизу была на несколько градусов ниже, чем на поверхности земли. В общем, колодцы служили средоточием общественной, духовной, семейной, а может быть, и личной жизни индийцев.

Чанд Баори — один из самых больших и глубоких ступенчатых колодцев Индии. Сооружен он был, не поверите, в VIII—IX вв. Глубина его 30 метров, к бассейну ведут 3500 ступеней, образующие 13 «этажей». К сожалению, ходить по ним нынче нельзя — всё огорожено забором. А все из-за того, что можно упасть в бассейн. А также и из-за любителей в бассейне совершать омовения. Бассейн, конечно, священный, но святость святостью, а можно и дуба дать. Вода там из-за отсутствия какого-либо протока стала за века настолько ядовитой в бактериологическом и биологическом плане, что если в нее окунуться, можно там же, не вылезая, достигнуть мокши и стать частью Брахмана, если и не в духовном смысле, то в физическом точно. Иными словами, можно избавиться если не от колеса сансары, то от земной жизни точно.

Рядом с колодцем, как водится, должен быть храм. Ибо какой же колодец без храма? Храм здесь посвящен Харшат Мате. То есть, не совсем Харшат Мате, хотя и ей тоже, а, скорее, Лакшми — богине счастья, благополучия и процветания. Она — одна из Тридеви, супруга и по совместительству божественная энергия бога Вишну, величайшего из Тримурти. Здесь поклоняются Харшат Мате как проявлению Лакшми. Большинство исследователей сходятся во мнении, что храм изначально принадлежал последователям шактизма — направления индуизма, в котором метафизическая реальность метафорически имеет женское начало, а главным божеством является Шакти (она же Махадеви), которую, главным образом представляет Лакшми, хотя иногда и Парвати. Если вы не всё из вышесказанного поняли, это ничего — можете потом ещё раз перечитать, и свет истины озарит вас. Может быть.

Храм, построенный в IX веке, был огромный и величественный. Без малого четыре столетия собирались в нем раджпуты — радовались духовной жизни, смеялись, дружили, воскуряли благовония и после купания в бассейне Чанд Баори воодушевленно поклонялись Лакшми. Жили бы они жили и добра наживали, но вот беда, война всегда приходит неожиданно и накрывает все, что было создано кропотливым трудом, медным тазом. Вторгшиеся с севера захватчики мусульмане-афганцы стали проводить спецоперацию по деиндуизации Раджастана и хотели камня на камне не оставить от древнего храма. Но храм был настолько велик, что весь его уничтожить у них не получилось.

Колодец находится в деревне Абанери, недалеко от автотрассы, связывающей Агру и Джайпур. Деревенька колоритная, как и всё в Индии, хотя без Чанд Баори она вряд ли бы заслуживала внимания. Хотя в ней есть, например, торговая улица под общим названием «страшный сон архитектора».

Туристов почти не было, и как только мы выгрузились из машины, к нам пристал официальный гид — мужчина солидного уже возраста в роговых очках и видавшем виды пиджаке. Он просил 200 рупий (тогда это было эквивалентно двумстам рублям) за экскурсию. Памятуя опыт Фатехпур-Сикри, мы дали гиду решительный отпор и приготовились к отражению новых атак. Но гид, услышав, что мы не хотим, тут же отошёл от нас и в одиночестве сел на лавочку. В глазах его читалась интеллигентная печаль.

По периметру Чанд Барри — крытая галерея, где выставлены каменные произведения искусства из разрушенного захватчиками храма. Мне особенно, конечно, нравились премилые женские божества с большой грудью, и я их фотографировал, пока Аня не видела.

Когда мы отошли от колодца и направились к храму, мы увидели, что наш гид все так же печально и одиноко сидит на скамейке. Он был воплощением интеллигентности в этой забытой Вишну деревне. Я был тронут тем, что несмотря на очевидную нехватку денег, гид совсем не стал нам докучать, когда мы сказали, что нам не нужна экскурсия. И что для нас, в конце концов, двести рублей? Я подошел к нему, сказал: «Извините, мы хотим дать Вам двести рупий» и протянул деньги. Честное слово, он почти заплакал. «Но я же не провел вам экскурсию!» — «Это ничего. У нас просто совсем мало времени.« — «Я так не могу. Вы же в храме еще не были? Давайте я вам о храме расскажу.« — «Хорошо." И он взял деньги.

Изначально храм был выстроен в стиле панчаятана — вокруг основного храма располагались четыре храма поменьше. Сейчас цела осталась только мандапа главного храма.

В мандапе около статуи Харшат Маты сидел служитель, собирающий подаяния. Он повязал мне на запястье красную нить и поставил тилаку на лоб, после чего я просветлел, по крайней мере, мне так показалась.

Аня же участвовать в такой пудже не стала, заметив, что одного просветленного на семью вполне хватит. И мы поехали в неувядающую столицу штата Раджастан — город свободных махараджей легендарный Джайпур. Сразу скажу, что Джайпур стал для нас средоточием самой жесткой жести во всей Индии. Даже пресловутый Варанаси, можно сказать, даже рядом не стоял. Но в то же время, несмотря на жесть, Джайпур и место невероятной концентрации уникальных достопримечательностей — этого тоже не отнять. По совокупности всего вышеперечисленного мы смело делаем вывод, что Джайпур все же обязателен к посещению для всех мало—мальски на что-то претендующих путешественников. И ни на что не претендующих тоже. Наши впечатления от Джайпура чрезвычайно остры, они звучат во всех отношениях резко, как туго натянутая струна. И после опадания в осадок всего негатива в памяти остался только восторг от этого великого города.

Об этом в следующем рассказе.

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия