Книгоиздатель Сытин и его наследие

Версия казалась правдоподобной. По адресу Пятницкая д. 71 у Сытина располагалась типография. Комплекс состоял из нескольких зданий, сочетавших административно-производственные помещения и склады.

(В настоящем здание на ремонте)

Стало интересно, захотелось разобраться. Жилплощадь хозяина сменила, однако я так и остался с идеей причастности к Сытину и Есенину. Всезнающего интернета на ту пору не было. Теперь же из Википедии удалось выяснить следующее:

Дом № 47 возведён в середине XIX века для купца Матвеева. В 1889 году здание приобрел торговец Василий Попов и открыл в нём чайный магазин.

Здесь квартировала одна из первых российских кинофабрик «Глория», вместе с которой начинал карьеру в кино знаменитый режиссёр Яков Александрович Протазанов.

В 1912 году для поправки финансового положения владелица дома М. А. Попова открыла рядом со своим чайным магазином электро-театр (кинотеатр) «Эхо».

После революции дом поделили на коммунальные квартиры. Позднее надстроили два дополнительных этажа, которые также превратились по большей части в коммуналки.

В общем, про Есенина и Сытина речь не идёт, и всё равно моя духовная связь с легендарным книгоиздателем имеет место быть. Наши прабабушки и прадедушки просвещались на его книжках. В детстве я с удовольствием рассматривал простые и незамысловатые картинки, отпечатанные на типографии Сытина.

Более чем уверен, москвичам и гостям столице хорошо знакомо нарядное трёхэтажное здание в стиле модерн по адресу Тверская 18 б. Оно называется «Конторский дом Сытина», 1904 г. постройки (архитектор А. Э. Эрихсон, инженер В. Г. Сухов).

Фасад украшают сразу несколько табличек. Сытин жил здесь вместе со своей семьёй с 1904 по 1928 г. У него бывали Горький, Куприн, Немирович-Данченко и целый ряд других известных людей.

Друзья, вдумайтесь: после 1917 г. началась экспроприация домов и дробление квартир, а Сытины ещё 10 лет оставались в особняке!

На первом этаже располагалась контора и несколько торговых лавок, на втором и на третьем — семейство книгоиздателя. Правда, стоит отметить, конторские помещения новая власть национализировала. В первые годы Советской власти здесь размещалась типография газеты Правда, где работала секретарём М. И. Ульянова.

Самое удивительное — теперь мало кто помнит, а между тем Сытинский дом изначально стоял ближе к Пушкинской площади. В 1979 г. здание передвинули на 34 метра в сторону Садового кольца (по Тверской передвинули целый ряд зданий).

Немного отойдя от темы, расскажу случай из личной жизни. В настоящем трудно вспомнить, какие фирмы и организации квартировали в Сытинском доме. Зато на всю Москву был известен здешний обменник.

В мае 2009 г. мне понадобилось срочно поменять большую сумму. Посмотрел, курс хороший, зашёл внутрь. Везде народ толпился, а тут никого. Отдаю кассиру хорошую пачку. Купюры отстреливает машинка, после вручную на моих глазах через стекло сотрудница пересчитывает и кладёт в лоток.

Я беру, начинаю проверять — не сходится. Она, ни капли не краснея, отвечает, вы, дескать, лоток на полную выдвинете. Сама пихнула на половину и сумму разложила пополам, прилично отщипнув. Ты смотришь, в лотке лежат деньги, но вторую часть не видишь.

Расчёт на спешку — клиент должен схватить деньги и убежать. Обман выяснялся позже. Люди приходили, долбились в дверь, писали жалобы в милицию. Даже по ТВ репортаж про этот обменник показывали, но тут всё было схвачено.

В общем, Сытин жил задолго до меня, но я так или иначе периодически сталкивался с его наследием. Захотелось как можно больше узнать об этом неординарном человеке. И вот, 30 декабря, когда нормальные люди салаты режут, я со своими друзьями отправился в музей-квартиру Сытина. Она по другую сторону Пушкинской площади.

Если во времена Ивана Дмитриевича Тверская была вполне обычной улицей, то теперь мимо подъезда идут целые демонстрации гостей из Средней Азии, подростков в наушниках и девиц со стаканчиком кофе. Ни музей-квартира Сытина, ни мемориальная табличка Вертинского новых москвичей не интересуют.

Любуясь перилами, по старым дореволюционным ступеням поднимаемся на второй этаж.

День плавно клонился к завершению. Посетителей сотрудники музея явно не ожидали. Покупаем билет (200 р) и даже заказываем экскурсионное обслуживание (1500 р).

Прежде чем рассказывать про музей и про И. Д. Сытина, стоит уделить внимание его семикомнатной (надеюсь, считал правильно) квартире.

До революции дом принадлежал известному купцу и меценату А. А. Бахрушину. Квартиры сдавались внаём. После революции почти каждая превратилась в коммуналку, расселить которые полностью удалось после 91-ого года.

С другой стороны, в подобных домах до сих пор живёт неповторимая аура. Старые двери и такие же оригинальные ручки, широкие коридоры, высокий потолок, большое количество комнат создают чувство сопричастности с эпохой.

Даже окна и батареи особые, не такие как в советское типовое время. Из мебели, которая помнит легендарного просветителя: библиотечная стенка в коридоре, гостиная, кабинет, прихожая.

Нельзя не отметить бюст Сытина. При его жизни он находился в типографии.

В гостиной, дополнив стены портретами людей близких и родных, удалось создать иллюзию Сытинского присутствия.

В кабинете тоже возникает уверенность, что хозяин пару минут назад вышел.

Иван Дмитриевич Сытин родился 24 января 1851 г. в деревне Гнездниково Костромской губернии, в семье волостного писаря Дмитрия Герасимовича Сытина и его супруги Ольги Александровны.

Сохранились портреты отца и матери (художник неизвестен). Глядя на них, даже не верится, что так могли выглядеть в середине позапрошлого века простые люди.

Отец и мать Сытина происходили из крестьян.

Из четырёх детей Иван был старшим. В начальной школе отучился 3 года. С 12 лет, после переезда семьи в Галич, Ивана отдали на работу помощником дяде на Нижегородскую ярмарку. В 1866 г. юноша устроился в книжную лавку купца П. Н. Шарапова.

Последний оказал Сытину неоценимую помощь. Шарапов происходил из патриархальных старообрядцев. Возле Ильинских ворот держал книжную лавку, где торговал самолично издаваемыми лубочными картинками, песенниками и сонниками.

Молодой человек оказался отмечен хозяином за усердие. Сложились доверительные отношения. Решив начать собственное дело, Сытин скооперировался с Шараповым. Более того, когда Иван Дмитриевич женился, родители в Москву приехать не смогли. Купец Шарапов стал посаженным отцом на свадьбе.

В музее можно видеть свадебное приглашение. Рядом фотографии молодого Ивана Дмитриевича и Евдокии Ивановны (Соколовой). Карточка выглядит как новая. Потомки её бережно хранили и передали в музей.

В наши дни молодёжь, тыкающая в планшет, ничего не хочет знать о прошлом. Кто такой Сытин их мало интересует. А между тем российского Сытина сравнивали с американским Генри Фордом. Если Форд сумел почти с нуля наладить выпуск автомобилей, то Иван Дмитриевич нечто подобное совершил в книгопечатании.

По мере развития отрасли каждый раз он находил новое решение, приводившее к успеху.

Получив в приданое четыре тысячи рублей и взяв три тысячи рублей (на полгода) у бумажного фабриканта М. Г. Кувшинова, в том же году приобрёл свою первую французскую литографическую цветную машину и открыл 7 декабря 1876 года литографическую мастерскую. Одним из первых удачных коммерческих мероприятий И. Д. Сытина стал массовый выпуск карт боевых действий русско-турецкой войны.

К 1879 году он, рассчитавшись с долгами, купил собственный дом на Пятницкой улице, где поставил уже две литографических машины.

На ту пору цветной раскраски не существовало, а читатель хотел видеть нечто праздничное и яркое. В селе Никольское Сытин наладил раскраску своих книжек и картинок, отдавая их местным крестьянкам. Для последних в зимнее время это был приработок.

Вместо кисточек использовался заячий хвост. Цвет создавали природные красители: шелуха лука, свёкла, морковь и т. п. Известная лубочная картина «Как мыши кота хоронили» часто приобретала самые немыслимые цвета. Кот получался синим, а мыши красными или жёлтыми.

Про московские музеи лубка я уже рассказывал:

Пешком по Перово и Новогиреево

Лубок — это ок?

И вновь лубок, и что, снова — ок?

И всё же стоит напомнить, что такое лубок и как этот стиль появился.

Незатейливый вид изобразительного искусства с яркими и понятными образами получил распространение за счёт простоты и доступности на рубеже XVII — начала XIX века.

На Руси первые лубки печатались в XVII в. типографии Киево-Печорской лавры. В Москве распространение картинок началось с царского двора. В 1635 г. для семилетнего Алексея Михайловича в Овощном ряду были куплены «печатные листы». Из царских палат мода перешла в боярские хоромы и покатилась в народ, где лубок приобрёл особую популярность.

Среди жанров на первых порах доминировала религиозность.

После стали появляться сюжеты сказок, былин и весёлые картинки.

Изготовляли лубок следующим образом: рисунок наносился на липовую доску (луб), затем ножом делалось углубление в тех местах, что должны были остаться белыми. Смазанная краской доска оставляла на бумаге чёрные оттиски. Такие отпечатки на серой дешёвой бумаге назывались — простовики. Их отвозили в подмосковные артели, где женщины и дети занимались раскрашиванием.

Позднее появился новый способ: художники на медной пластине тонкими резцами гравировали рисунок с мелкими подробностями, чего невозможно было сделать на доске. При этом способ раскраски оставался тот же.

Ещё одним прорывным решением для Сытина стало привлечение офеней. Офенями на Руси называли бродячих торговцев-разносчиков. Они с успехом продавали книги, мануфактуру, галантерейный товар и многое другое.

И. Д. Сытин в своей книге «Жизнь для книги» сообщает следующее:

«В базарные дни все эти торговцы появлялись на базарных площадях, предлагая книжный товар собравшемуся народу, в другие же дни ходили по деревням с коробом за плечами из избы в избу, показывая свой товар, расхваливая его и предлагая собравшейся около короба деревенской публике, с которой они умели говорить понятным языком.

Таким образом они сбывали товар, переходя из деревни в деревню. Торговля шла бойко, книги попадали в самые глухие деревни. Для снабжения книгами офеней имелись в разных городах и местечках России у местных торговцев склады книг, картин, галантерейных и других товаров, поэтому торговля офеней была достаточно обеспечена быстрым и удобным получением товара.

Разрешение на право торговли эти местные торговцы имели или от губернаторов, или от городничих, офени же не имели никаких свидетельств или получали их от местной полиции.»

Во второй половине XIX века Сытин сделался одним из крупнейших производителей лубка.

Из представленных в музее лубков запомнился сюжет из шести картинок:

Крестьянин ехал на лошади домой и встретил цыгана, пожаловавшись ему, что лошадь устала и не идёт. Тот сказал, дескать, не горюй, помогу. Под зад лошадке прыснул скипидару и та понеслась. Мужик спрашивает, как ему лошадь догнать?

Цыган отвечает, без проблем и мужику под зад тоже скипидару заправляет. Тот к дому прибежал и жене кричит: «Ты лошадь распряги, а я ещё пару кругов вокруг деревни побегаю!»

Простенько, может где-то слегка глупо, но таков был юмор наших пращуров.

В 1882 г. в Москве на Всероссийской художественно-промышленной выставке за свои лубки Сытин удостоился внимания Государя. Александр III, прогуливаясь по выставке, увидел мужика, печатавшего на станке изображения царя и его семьи, остановился и стал разговаривать.

Сытин рассказал о себе и о производстве. Царь мужика похвалил и наградил серебряной медалью на Станиславской ленте, изображение которой впоследствии украсило фирменный бланк «Товарищества И. Д. Сытина и К». Золотую не дали из-за принадлежности к крестьянскому сословию.

В музее есть станок того времени, аналог того на котором Сытин работал на Всероссийской выставке.

Мужицкая смекалка помогла расширить производство. До 1917 г. его типографии выпускали более 25% печатной продукции Российской империи.

У Сытина было 6 сыновей и 4 дочери. Семья была крепкой.

Жена мужа всячески оберегала и поддерживала.

Одним из самых прорывных решений, принёсших Сытину деньги, а народу пользу, стал обычный отрывной календарь.

Иван Дмитриевич понимал нужды простых людей. Как-то раз ему сказали, хорошо бы в календаре отметить не только православные праздники, но также иудейские. Это теперь мы свободно общаемся и многое друг о друге знаем. До революции было по другому. Отмахав 20 вёрст, крестьяне приезжали в город, а у евреев лавки, по причине праздника, оказывались закрыты.

Собрав всё самое важное, Сытин пометил значимые события на листочках и не прогадал.

Первый «Всеобщий календарь 1885 г." был представлен на Нижегородской ярмарке. Он стал не только календарём, но и универсальным справочным пособием. На следующий год тираж составил 6 млн. экземпляров. К 1917 г. Сытин выпускал 29 календарей тиражом более 12 млн.

Будучи выходцем из народа, своей целью он ставил — просвещение народа!

В 1892 г. «Товарищество И. Д. Сытина» приобрело испытывавший трудности журнал «Вокруг света». В последующем, стараясь неизменно давать информацию увлекательную, Сытин поменял четырёх редакторов. Издание продолжало выходить еженедельно. На смену рисункам и гравюрам пришли фотографии. «Вокруг света» сделался научно-популярным изданием для массового читателя.

С 1913 по 1915 г. корректором журнала работал С. А. Есенин. По понятным причинам 1917-й стал последним годом в дореволюционной истории «Вокруг света».

Сытин издавал книги Толстого, Чехова, Короленко, Гаршина, Куприна, Бунина, Есенина и других знаменитых авторов. Почти со всеми поэтами и писателями Серебряного века был знаком лично.

Когда в 1887 г. закончились авторские права на произведения Пушкина, Сытин выпустил собрание сочинений большим тиражом. Книги стоили недорого и россияне смогли познакомиться с творчеством Александра Сергеевича.

В 1897 году приобрёл и преобразовал газету «Русское слово», с которой впоследствии сотрудничали В. А. Гиляровский и В. И. Немирович-Данченко. «Русское слово» было самой дешёвой газетой среди ежедневных изданий — 7 рублей в год. В 1916 году тиражи превысили уровень 700 тыс. штук, а после февраля 1917 года достиг рекордного показателя — 1,2 млн.

В политику старался не лезть, но при этом правые его считали левым, а левые правым.

29 июля (11 августа) 1905 года рабочие выдвинули требования — сократить рабочий день до 9 часов и увеличить заработную плату. Сытин согласился сократить рабочий день, но приказ — не платить за знаки препинания — оставил в силе. Началась стачка, которую подхватили рабочие других фабрик. После в петербургских салонах говорили, что Всероссийская стачка 1905 года произошла «из-за сытинской запятой».

Позже без ведома Ивана Дмитриевича на его типографии издали революционные листовки. Впоследствии выяснилась полная непричастность Сытина, но это было уже потом, тогда как на первых возникла угроза жизни.

Во время Декабрьского восстания 1905 года в Москве типография Сытина на Валовой улице была одним из центров сопротивления. Восстание подавили, но типография сгорела.

Враги радовались, дескать, империя Сытина больше не воскреснет, но прогадали. Просветитель взял кредиты, отремонтировал здание, заменил старое оборудование на современное и уже через полгода отдал долги.

Как мы все знаем, начало Первой мировой войны для России складывалось неудачно. Армия отступала. Сытин решил издать большим тиражом энциклопедию побед Русской армии. Её выход совпал с Брусиловским прорывом.

На своей даче, для лечения раненых, создал госпиталь (большевики дачу отобрали).

Февральскую революцию Иван Дмитриевич встретил в ресторане, отмечая 50-летие книгоиздательской деятельности. В последующем события закрутились с быстротой немого кино. Сытин крестьянским чутьём ситуацию прочувствовал и в 1918 г. добился аудиенции у Ленина. Состоялся примерно следующий диалог:

— Владимир Ильич, что будет со мной?

— А Вам разве непонятно? Типографии национализируем.

— Да типографии, Бог с ними! Я сам всё отдам и расскажу, как пользоваться оборудованием. Со мной и с моей семьёй что будет?

— Если Вы не враг Советской власти, с Вами ничего не будет. Живите как жили.

Ильич слово сдержал. Большое семейство Сытиных до 1928 г. оставалось в особняке на Тверской, занимая второй и третий этаж. На первом работала сестра Ленина, своим присутствием оберегая семью. Ради справедливости отметим, в 20-х годах Сытин дважды арестовывался (1918, 1924 — 1925 гг). Во второй раз он даже возглавлял тюремную типографию, но оба раза его визиты в тюрьму были недолгими.

В период начавшегося НЭПа Иван Дмитриевич возобновил предпринимательскую деятельность. Понимая, что в Советской России возникнут трудности с бумагой, попытался получить концессию на строительство фабрики. В этой связи возобновил общение с известным немецким промышленником Г. Стиннесом.

Выезжал на переговоры в Германию, которые продолжились в Москве, но соглашение так и не было подписано. В эпоху НЭПа на достойный финансовый уровень выйти не удалось.

Иван Дмитриевич продолжил работу в издательском деле: консультировал, используя личные связи, доставал бумагу из-за границы, куда выезжал неоднократно, в том числе в Америку.

Сытину предлагали возглавить Госиздат РСФСР, но он отказался, сославшись на «малограмотность», но после консультировал В. В. Воровского, занявшего должность.

После 1927 г. в стране начались изменения, ленинская гвардия оказалась отодвинута на второй план. Сытиных из особняка попросили, выделив квартиру по соседству (ул. Тверская, д. 38, кв. 274 — ныне Тверская, д. 12/2). Теперь в ней разместился музей.

В 1928 году Сытину назначили персональную пенсию в 250 рублей. Отметим, у героя Гражданской писателя Николая Островского квартира и пенсия были на порядок меньше.

Иван Дмитриевич скончался 23 ноября 1934 г. в своём кабинете.

Супруга ушла из жизни за 10 лет до этого.

Удивительный случай: Сытин получал награды от двух царей, с которыми имел честь общаться, после сотрудничал с Лениным. Из российских промышленников, работавших на Советскую власть, могу назвать только молочного короля А. В. Чичкина и книгоиздателя И. Д. Сытина.

Никто из детей за границу не эмигрировал.

Разросшаяся семья продолжила жить в выделенной квартире.

Последняя превратилась в обычную коммуналку, при этом Сытинское наследие в виде мебели, фотографий и документов было сохранено. Музей создан в начале 70-х, когда власти расселили потомков книгоиздателя.

Заинтересовал зал, посвящённый рекламе.

Более десяти лет моя работа была связана с рекламой в прессе. Всевозможные рамочки, модули и выделенные объявления имели свою цену. В советские годы ничего подобного не было и я наивно полагал, что это придумали современники. Оказывается, нет, рамочки и модули существовали до революции.

Мы порой не задумываемся, а между тем многое из прошлого возродилось после 91-ого года. И если печатная продукция приказала жить долго, то офени продолжают ходить по магазинам, по офисам и даже по квартирам.

Ещё один зал, прямо у входа, рассказывал о лубке заграничном и аналогичных игрушках. Вместо положенного часа наша экскурсия заняла полтора. По этой причине зарубежный лубок осмотрели бегло.

Поблагодарив экскурсовода за рассказ, мы вышли на лестничную клетку, продолжая обсуждать жизненные перипетии Сытина и его семьи. Я поднялся на этаж выше, где жил Вертинский.

Дочери просили правительство Москвы, выкупить отцовскую квартиру под музей. Чиновники долго думали, но одобрения так и не дали.

Марианна и Анастасия раритетные вещи вывезли, а квартиру продали. Теперь это отель. Очень жаль! Пару месяцев назад по ТВ с успехом прошёл сериал, посвящённый Вертинскому. Фильм вызвал неподдельный интерес к неординарной личности.

Впрочем, это уже совсем другая история.

Теги: Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм