Венгерская провинция в Излучине Дуная

Ольга изучала архитектуру в молодости, и даже приезжала по обмену в Москву, а сейчас, как многие в Венгрии, подрабатывает гидом. Не хочу обидеть Ольгу, но, все-таки, гид — это не ее призвание — более несвязанное повествование о королях и венгерской истории сложно придумать, для меня это было пыткой, но она показывала интересные места, и я могла вволю фотографировать, а вела машину она отлично. Вы, наверно, спросите меня, к чему я завела про нее разговор, просто из двух дорог, Ольга выбрала вдоль берега Дуная, и моя благодарность не знала границ — в то раннее утро над рекой стелился туман, и, Боже мой, моему счастью не было предела. Мы то и дело останавливались и выходили из машины.

Едва проглядывающие намеки на очертания деревьев, приглушенные цвета и рассеянный свет — какую же таинственную притягательность и недосказанность окружающей среде придают эти невероятные наземные облака, обволакивающие все вокруг, и до чего же приятно было бродить по пустынным дорожкам, приглядываться к уткам, задержаться на несколько минут у деревянного пирса, наслаждаясь чуть сыроватым запахом травы и осенней листвы. Жаль я не пишу акварельные пейзажи. С каждым тиканьем стрелок часов все больше проглядывало ярко-голубое небо, денек обещал быть погожим и не по-октябрьски теплым, как-будто рука невидимого художника начинала раскрашивать монохромный пейзаж ярко-зелеными красками с вкраплениями золотого и багряного, вдыхая жизнь в призрачное утро.

Перед тем как двинуться дальше, Ольга стыдливо предложила заскочить за горячими булочками в крохотную пекарню неподалеку — только для местных. Здесь я оценила игру слов, венгерка — женщина венгерской национальности, а еще твороженная булочка, помните эти аппетитные конверты из слоеного теста? Можно продолжить, и вспомнить танец Венгерка, а еще куртку и вид сливы, но меня уже понесло. Я, конечно, не возражала против пекарни, но от покупки сдобы воздержалась. Как-будто бы стесняясь, что купила огромный пакет плюшек с маком, Ольга пошутила про национальную страсть венгров к еде и к сладостям в частности. От нее же я и узнала шутливую поговорку, что если венгр хочет покончить собой, он это делает с помощью ножа и вилки. В машине я заметила интересный спичечный коробок — в цветах национального флага была изображена территория Венгрии сначала в составе могущественной Австро-Венгрии, затем сразу после обретения независимости в 1918 году, и сердцевина, оставшаяся после отпадения Трансильвании, Словакии, Закарпатья и Хорватии в 1920 году. Сказать, что для венгров это была трагедия, не сказать ничего — в стране был объявлен траур на следующие восемнадцать лет, а школьные уроки начинались с утренней молитвы о восстановлении Родины.

До сих пор для венгров потеря территории — фантомная боль, возможно, отчасти по причине того, что бывшие территории страны вполне себе процветают, а вот Венгрия живет довольно скромно, чтобы это понять достаточно просто посмотреть по сторонам — очень скромные, крохотные сельские домики, небольшие плодовые садики — вот и все богатство этой аграрной страны. Как ни парадоксально, но лучшие годы Венгрии пришлись на семидесятые и начало восьмидесятых, когда страну возглавлял Янош Кадар, сумевший провести ряд очень успешных экономических реформ, поднявших экономический достаток населения на самый высокий уровень среди социалистического блока стран Восточной Европы. Когда Железный занавес рухнул, окрыленные венгры посчитали, что сейчас они вот-вот догонят бывшую ''родню'', австрийцев, по уровню жизни, но жизнь пошла другим путем. У венгров не было политика нового поколения, равного по уму Кадару, кто мог бы направить страну в нужном направлении, Венгрия потерялась, и сегодня испытывает невероятное унижение от мысли, что Чехия и Словакия оторвались вперед, не говоря уже об Австрии, подобной галюценогенному миражу (вот ведь пример людей, не страдающих от имперского синдрома, а просто строящих своё благополучие и смотрящих вперёд). Но не будем о современности, а нырнем ненадолго в прошлое.

Вишеград. История первая о столичной славе и господаре Валахии Владе Цепеше

Сегодня Вишеград носит обидный титул самого маленького Венгерского города, но маленький не маленький, а виды на излучину Дунаю здесь то, что надо. Немногочисленные туристы приезжают сюда, главным образом, чтобы посетить развалины старой крепости и полюбоваться живописными изгибами реки на фоне густых лесов. Когда-то римляне, уже к закату Римской империи, основали здесь фортификационные укрепления, затем последовала череда темных веков с господством хищных Аваров, после Аваров настала очередь для бесчинств самих язычников-мадьяр, пока христианство постепенно приучало их к цивилизации, и уже в XI веке здесь возник оживленный торговый город.

Все бы ничего, если бы монгольская орда, подобно моровой язве или буре, не развеяла город прахом в начале XIII века. Венгерские короли, не уступавшие нашим князьям в любви к междоусобицам, выучили горький урок и стали повсеместно возводить мощные крепости. По указанию короля Бела IV в. Вишеграде началось строительство оборонительных укреплений, и тут, как говорится, настал его звездный час. Новый король Роберт из династии вездесущих Анжу не чувствовал себя желанным господином в столичной Буде, поэтому, не долго думая, назначил высочайшим указом Вишеград новой столицей королевства. Здесь на город хлынул золотой дождь и все королевские милости, кроме всего прочего, почетное звание королевской резиденции обязывало соответствовать дабы принимать иностранные делегации и поддерживать королевский авторитет.

Прошло чуть больше десяти лет, как король Роберт умер, а сын его, король Лайош взял да и перенес столицу обратно в Буду. Так в запустении пролетел еще один век, пока король Матьяш, чьим именем назван великолепный готический храм в составе Будайской крепости, не взглянул свежим взглядом на Вишеград и вернул сюда столицу снова — город лежал практически по дороге в Италию, где у Матьяша было много родни, а в Вишеграде он построил великолепный мраморный дворец на италийский манер, слава о котором гремела за пределами Венгерского королевства. Матьяш был замечательным и сильным королем, достаточно сказать, что Венгрия пережила настоящий культурный взлет доселе невиданный в этих краях, не говоря уже о прекращении всех усобиц. Правление этого замечательного короля было, как это принято называть, последним возвышением Венгрии, а последовавшее нашествие Османской империи повторно разрушило Вишеград, и от мраморного дворца, увы, не осталось камня на камне.

Отметился здесь и такой культовый персонаж как Влад Цепеш или всем небезызвестный Дракула. Да будет вам известно, князь приходился королю Матьяшу родней — был женат на сестре короля, сам Матьяш принадлежал к знатному трансильванскому роду, поэтому на проделки Цепеша не обращали пристального внимания, пока на князя не принесли ложный донос, где тот был обвинен в сотрудничестве с турками и в планах захватить венгерский престол. Не долго думая, Дракулу посадили в башню Соломона в Вишеградской крепости, чудом уцелевшую до наших дней — отсюда открываются весьма пасторальные виды на Дунайскую Излучину. Цепеш не долго маялся в ссылке, и, едва освободившись, бросился с новыми силами на борьбу с османами, вернулся в родную Валахию, но это, как говорится, уже другая сказка история.

Между тем моя гид сосредоточилась на полусказочных легендах о приключении Священной короны Венгерских королей — как ее зашивали в подушку, вывозили за пределы страны бесчисленное количество раз, боролись за физическое обладание не на жизнь, а на смерть — от вереницы сложно произносимых имен исторических персонажей у меня кружилась голова, и я так ничего и не запомнила. Здесь же, в крепости, кроме пары бутафорских повозок, расположились восковые короли и королевы, изображающие средневековый быт — пир, охота и танцы — довольно скучный досуг, как отметила Ольга, да копия той самой Святой Короны Венгрии, оригинал которой можно увидеть в Парламенте под неусыпной охраной гвардейцев. Когда Орбан решил поиграть на национальном чувстве венгров, он лучше выдумать не мог, как сделать корону без короля символом страны, безумие дошло до того, что ее нельзя фотографировать, что напомнило мне рассказы о страхах примитивных племен, живущих в Африке, в устьях реки Амазонки или в сельве Бразилии, и страшащихся фотоснимков как нечто УЖАСНОГО, что непременно украдет их душу. Кстати, на счет скучного досуга не соглашусь — вся история Венгерского княжества, а потом и королевства была до краев наполнена ежечасной борьбой кровных родственников, бесконечными войнами, раздорами, усобицами и интригами — тут не до скуки, мягко говоря.

Честно скажу, восковые персонажи вызывают улыбку, как и игрушечная корона, причина, по которой сюда нужно непременно приехать — это сама Излучина Дуная, живописно петляющая туда-сюда вокруг Вишеградской крепости. В середине октября холмы были покрыты буйной зеленью, а вот в начале ноября, когда окрестные леса одевают желто-красный наряд, виды, вероятно, становятся еще краше. Нам с вами пора двигаться дальше, в Эстергом.

Эстергом. История вторая о невероятных амбициях и их жестоком крушении

Расположенный в часе езды от Будапешта, Эстергом — один из самых славных городов в Излучине Дуная, и, что самое интересное, ему тоже удалось побыть столицей Венгерского королевства. Место это было облюбовано еще кельтами, затем здесь был разбит римский лагерь Стрегонинум, ну и, кроме всего прочего, здесь родился король Стефан или, по-венгерски, Иштван из династии Арпадов, обративший венгров в христиан, за что и был канонизирован благодарной Римской церковью. В Эстергоме Стефан был помазан на царство, здесь же король основал епископство, ставшее главной доминантой католичества для всей страны. Более того, Эстергом прозвали венгерским Римом — настолько значимым был город, пока монголы не разорили эту процветающую местность, народ разбежался, а в окресных лесах только рыскали голодные волки.

Следующий период расцвета Эстергома пришелся на эпоху Возрождения, когда эпископский город вновь сравнялся по значимости со столичной Будой, и одним из главных действующих лиц, возродивших Эстергом к былой славе был мало известный в наших краях Тамаш Бакоц — современные скульпторы изобразили его этаким круглолицым увальнем с копьем, что не далеко от сходства, правда, только внешнего. Бакоц родился в бедной ремесленной семье, однако, честолюбие толкало его к духовной карьере благодаря дяде, обучившего юношу азам теологии. Способный молодой человек попал в окружение короля Матьяша и занял в его свите довольно влиятельную позицию, был возведен в дворянство и стал королевским советником, а после смерти Матьяша обрел невероятное влияние благодаря тому, что практически посадил на Венгерский трон Чешского короля Владислава II через заключение незаконного брака с Беатрисой, королевой-консортом Венгрии.

Эти интриги принесли Бакоцу наивысшую духовную должность королевства — он был провозглашен архиепископом Эстергома, получил вожделенный титул кардинала и, фактически, диктовал и контролировал внешнюю политику Венгерского королевства, но таким амбициозным и алчным людям никогда не бывает достаточно власти и влияния, каждая новая победа лишь служит ступенью к новым успехам — его цель была воссесть на папский трон в Риме после смерти папы-воителя Юлия II и править уже всем католическим миром. Но на каждого тонкого царедворца и неугомонного честолюбца найдется еще более хитроумный интриган — Алессандро Медичи ловко обвел своего венгерского соперника и воцарился в Риме под именем Льва X, а Бакоци так никогда и не оправился после чудовищного поражения. Всю эту историю о ловком политике и духовнике я веду к тому, что в главном соборе Эстергома — великолепной Базилике святого Адальберта находится невероятной красоты капелла Бакоца — шедевр эпохи Возрождения из красного мрамора. Учитывая, что в Венгрии не осталось практически никаких памятников эпохи Ренессанса — капелла обязательна к посещению. Кроме всего прочего сама базилика — великолепный образчик неоклассицизма. Как вы догадываетесь, здесь прошлись турки, храм много раз перестраивался, а вот капелла уцелела настоящим чудом.

Из достопримечательностей Эстергома выделяются развалины крепости Арпадов с восстановленным королевским замком — увы, не оригинал, кружевной мост имени любимой дочери императрицы Сисси, Марии-Валерии, соединяющий Эстергом со словацким Штурово — заштатным промышленным городком, на который венгры заглядываются с завистью из-за его экономического процветания, но, главное сокровище Эстергома, на мой взгляд, — это купеческий квартал Визаварош с барочной приходской церковью св. Игнатия, пустующей конечно же. И вот здесь то вас и накроет невероятное чувство, что вы дома — сколько их на Родине, маленьких провинциальных городков, успевших пережить и нашествие монгол, и возрождение купеческой слободы, и промышленный расцвет, и жизнь в тихом забвении в ожидании туристического интереса к сохранившимся торговым рядам вокруг главной площади с парой улиц вокруг, у нас — условная площадь Ленина, здесь — площадь Сеченьи.

Особняки с потрясающим разнообразием архитектурных стилей — здесь и модерн, и классицизм, и купеческое барокко, кое-где заброшенные, но, в основном, подновленные краской. Смотря вокруг по сторонам, вдруг понимаешь, что знаешь эти места и в России — порождение торгово-промышленного бума второй половины XVII века, когда и в провинции жили не хуже каких-то столиц, и задумаешься невольно, что где чума, где война, где революция вырвали с корнем зажиточный класс, не дав шанса на спокойное, поступательное развитие.

Вот такое сентиментальное открытие ждало меня в Эстергоме, конечно, чумной столб отличает Эстергом от наших городов, но все остальное — словно зеркальное отражение среди уютного забвения, застывшего времени, безмятежности — всего того, что неведомо большим городам. В момент нахождения в Эстергоме я этого не понимала, озираясь вокруг себя в поисках чего-то этакого, понимание пришло потом, как тихая грусть о чем-то неслучившемся.

Сентендре. История третья о венгерском центре православия и сербском следе

Сентендре рекламируется в туристических проспектах как город венгерских художников, что недалеко от истины — почти весь двадцатый век здесь действительно проживала коммуна художников, сбежавших из Будапешта. Отец Ольги — тоже художник, оставил ей по смерти дом, поэтому в Сентендре я гуляла вместе с самой настоящей местной жительницей. Скажу честно, я не знаю ни одного венгерского художника, и что-то мне подсказывало, что вряд ли я бы заинтересовалась их творчеством, поэтому художественную часть я пропущу.

Думаю, не удивитесь, если и в третий раз, как заезженная пластинка, я повторю, что еще римляне основали здесь укрепленный лагерь, потом — опустошение и разорение, пока мадьяры вновь не заселили территорию около IX века. Коррлевский родственник Арпадов взялся за восстановление жизни разрушенной крепости, и в XI веке городок получил имя в честь святого Андрея. Дальше история теряет следы Сентедре из вида, известно лишь, что после турецкой оккупации здесь проживала всего одна семья. В XVII веке сюда начинают массово стекаться сербы, бежавшие от турецкого нашествия на Балканах, и именно с этого периода начинается торговый расцвет города, подаривший городу нынешнее лицо.

И в России, и здесь торговое сословие развивалось, богатело и отстраивало новые церковные соборы один краше другого, хотя, так не вовремя пришедшая, чума вновь ударила по городу и его жителям. В двадцатые годы прошлого века, когда распадалась территория Венгрии, сербы вновь снялись с насиженного места и вернулись на Балканы, часть православных церквей была продана католикам и кальвинистам, но Успенский собор и Преображенская церковь остались действующими православными приходами по сей день.

Успенский собор, он же — Белградский, гордо возвышается над другими храмами Сентендре своей барочной колокольней и невольно приковывает взгляд к нарядному красному фасаду с витиеватыми желтыми украшениями. При виде него сердце вдруг начинает сентиментально щемить, и глаза увлажняются искренней слезой. Я заглянула внутрь — там шла служба на сербском языке, прихожан, конечно, не было, но красота молитвенного богослужения была так знакома и проникала в душу, что я не могла заставить себя двинуться с места и стояла, словно пригвожденная.

После Успенского собора мы прогулялись по уютным задворкам непарадного Сентендре, чтобы полюбоваться на раскинувшиеся внизу бескрайние зеленые холмы вдоль изумрудной речной глади, и над всей этой благодатью парит Преображенская церковь с колокольней — своеобразная вертикаль, организующая пространство, невольно замираешь при виде этого благолепия на фоне безоблачного, синего неба. Преображенскую церковь была построена на деньги дубильщиков кожи и продавцов табака — в народе ее так и прозвали — Табацкая церковь. Ну и чем, скажите, это не родной пейзаж, разве что нет берез, да старых покошенных деревенских домов — а так, то же спокойствие, те же заросли крапивы травы посреди звенящей тишины и бескрайних просторов.

Центр города — довольно компактный и очень симпатичный, где-то развешены абажуры, где-то — зонтики, не слишком оригинально, но довольно мило. В центре города на Главной площади красуется обязательный чумной столб с православным кружевным крестом и очаровательными двухэтажным особнячкам по периметру, выкрашенными свежей краской (аминь). Вот здесь туристов хоть отбавляй, русские группы выделяются стройными рядами и криками:

— Маша, смотри, лавада! Давай возьмем побольше.

— Да ее можно купить где угодно, давай лучше в этот магазин зайдем.

И я не утрирую, передаю реальный диалог. Сентендре неплохо зарабатывает на сувенирах — здесь куча всяческого ненужного ширпотреба, уродующего хорошенькие домики, ширпотреба, который, тем не менее, находит своего покупателя. А еще здесь множество совершенно глупых странных музеев, включая музей токайского вина, торта Добош, общественного транспорта и музей марципана — от их посещения я благополучно отказалась, предпочтя сделать пару кругов вокруг площади. Вообще, на мой взгляд, когда нечем привлечь, открывают такие музеи, хотя изюминка города вовсе не в марципане, многослойном торте или старом троллейбусе.

От Ольги я узнала, что мечта обычного венгра заключается в том, чтобы иметь домик в Сентедре — люди продают или сдают свои квартиры в Пеште с четырехметровыми потолками, чтобы въехать в крошечный, но все же свой дом, вот она загадочная венгерская душа, стремящаяся к своим корням и к земле. Ну, а я, вместе с вами, кидаю прощальный взгляд на очаровательный провинциальный городок под покровительством святого Андрея — поездка по Излучине Дуная подошла к концу, и сейчас самое время вернуться обратно, в Будапешт. Надеюсь, было познавательно, не занудно, и, может, вы тоже открыли для себя что-то свое, родное в этой милой венгерской провинции, она ведь плоть от плоти своей напоминает Токайское вино с его незамысловатым, приторно-сладким привкусом изюма — много не выпьешь, а немного — в самый раз.

Теги: Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм