Вызываем огонь на себя

Улица Центральная делит центр на две части.

Как и положено в провинции, в посёлке никто никуда не торопится.

Зарплаты маленькие. Люди выживают по большей части за счёт огородов.

Зато Сеща имеет пять воинских мемориалов.

Немцы заняли посёлок в августе 1941 года. Советские войска освободили в сентябре 1943 г. Возле вокзала памятник, в основании которого похоронены пехотинцы и лётчики.

Сеща — посёлок партизанской славы. В Брянской области он удостоился столь высокого звания первым!

На одном из мемориалов фамилии павших за Родину земляков.

Рядом со стелой памятные таблички Герою Советского Союза Анне Морозовой и Герою России Сергею Морозову. Посёлок небольшой и Морозовы наверняка родственники? Увы, нет. Их подвиги похожи, но при этом Анна и Сергей родственниками не являются.

Анна Морозова для Брянской области фигура знаковая. В честь Анны и её товарищей в Сеще есть ещё один памятник. Он появился в 1968 году. Бюст Морозовой посередине. Слева Константин Поваров, справа Ян Маньковский.

Чем прославились эти люди поговорим позже. Между тем сама Сеща в большей степени известна аэродромом. Его начали строить в 1931 году. Во время войны аэродром использовали немцы.

После освобождения Сеща представляла сплошное пепелище. В конце 50-х для лётчиков, что базировались на аэродроме, были построены коттеджи. В настоящем они заброшены, но былое благополучие чувствуется.

У писателя Виктора Драгунского в Денискиных рассказах есть момент, когда гражданин Гадюкин просит показать план аэродрома. Гадюкин без него не может вернуться. Вот так и я, попав в Сещу, поставил целью — проникнуть в городок лётчиков.

На КПП надпись — покажи пропуск в развёрнутом виде. Однако люди входят и выходят свободно, никто солдатику ничего не предъявляет. Фотоаппарат прикрываю ветровкой, делаю кирпичную морду и вполне спокойно прохожу мимо служивого. Лена проскакивает вслед за мной.

Времена изменились. Прежней дисциплины и секретности уже нет. Шпионы Гадюкины освоили космос и интернет, что приносит им большие дивиденды. Зато я, попав в воинский городок, виртуально вернулся на 35 лет назад.

Моя срочная служба проходила в роте охраны аэродрома Мальвинкель. Как сейчас помню то войско из лётчиков, вылетавшее из жилзоны по тревоге на велосипедах. В память врезались синие лётные комбинезоны, дополненные такого же цвета пилоткой.

Нам солдатам летуны казались добрыми дядями, в отличие от отцов командиров, никогда не делавших замечаний. Весёлые балагуры, они могли запросто угостить конфетой или шоколадкой.

В советское время добрая половина пацанов мечтала стать лётчиками. Авиаторы считались элитой вооружённых сил и получали достойнейшую зарплату.

С тех пор многое изменилось. Стоящие в шеренгу тополя вдоль главной дороги, старые дома немецкого типа, клуб офицеров, плац, прорезающие жилзону дорожки — всё говорило о первоначальной идее порядка.

Порядок в былые времена неизменно поддерживался. Теперь же, глядя на некошеную траву, на покосившиеся двери подъездов и на неубранные окурки, петь дифирамбы довольно сложно.

Как далее выяснилось, городок воинской части теперь не принадлежит. Его хозяева ЖКХ, которому нет никакого дела ни до травы, ни до зданий, ни до армейского универмага.

В прежние здесь базировалось две лётных части. Одну расформировали. Люди уехали, квартиры освободились. Проходя мимо пятиэтажек, мы видели чудо-чудное, диво-дивное — пустые квартиры.

Когда заканчивается срок службы, офицеры получают сертификат, приобретая жилью в другом месте. Армию постоянно сокращают. Люди со стороны в гарнизоне поселиться не могут, и потому пустые квартиры логичное явление.

Помню, с каким особым чувством мы заходили в лётную столовую. Летчиков кормили по высшему разряду, и, если удавалось туда проникнуть, солдата официантки не обижали. Увы, лётные столовые ушли в прошлое.

Заходим с женой в универмаг. Верхний этаж занимают магазины хозтоваров, на нижнем продукты и небольшая кафешка. Садимся, хотим чаю попить или кофе. Хозяйка заведения смотрит на нас как на реальных дураков. В ассортименте только пиво и тяжелое бухло. Никто из её клиентов чаем и кофе не заправляется.

Если люди в воинской форме производили вполне нормальное впечатление, то мужики постарше с алкоголем явно были на ты. По большому счёту, бутылка — спасение от скуки.

В наши дни далеко не каждая невеста захочет выйти за военного, чтобы мотаться по гарнизонам.

Из достопримечательностей нельзя не отметить информационный щит о доблестном пути 566 авиационного полка. Рядом на постаменте взлетающий в небо самолётик.

Силами полка осуществлялись перевозки в Объединённую Арабскую Республику, Анголу, Эфиопию, Ирак, Ливию, Чехословакию и Сирию. Полк снабжал советские войска в Афганистане, оказывал помощь пострадавшим в землетрясении в Армении, участвовал в выводе ГСВГ. В силу наличия уникальной техники Ан-124 566 втап под флагом 224-го лётного отряда выполняли военные перевозки по соглашениям между Российской Федерацией и другими странами, как например в ходе операции «Сервал» и операции НАТО в Афганистане.

566 полк относится к военно-транспортной авиации. «Русланы» полка неоднократно участвовали в воздушных парадах на Красной площади.

К сожалению, не обошлось без потерь. В 1997 году сещинский АН-124 упал на жилые дома в Иркутске. Погиб экипаж, пассажиры и 49 человек на земле, в том числе 14 детей. Правительственная комиссия разбиралась 6 лет. В итоге пилотов посмертно наградили. Ошибки в их действиях не было.

Позже экскурсовод в музее рассказала, что знала тех лётчиков. Это были авиаторы высочайшего уровня.

Напротив постамента уже в наше время в гарнизоне появилась церковь.

По архитектуре здание довольно своеобразное, и я так и не понял, с чем можно сравнить церковную колокольню.

В храме шла служба. Прихожан собирается не много, но они таки есть. Батюшка в гарнизоне не живёт. Он сюда приезжает.

Изучая жилзону, сами того не ведая, мы оказались на территории части. Идём, а тут, как назло, у летунов построение. Вилять в сторону — привлечь внимание. Как два крейсера проплываем мимо заступавшего в наряд караула, мимо получавших инструкции техников. Никто внимания на нас так и не обратил.

Во времена докоронавирусные Сещинский аэродром по праздникам приглашал обычных граждан, демонстрируя Русланы. В огромный самолёт можно было залезть и посидеть на месте пилота. Теперь же, когда жизнь войдёт в прежнее русло, никто не знает, даже покорители Неба.

Возле входа в часть глыба с табличкой. Она рассказывает о группе подпольщиков, что действовала на захваченном аэродроме во временя войны.

Местным партизанам и подпольщикам посвящён музей, куда я давно хотел попасть. Он занимает отдельно стоящее здание на главной поселковой улице.

Музей хоть и провинциальный, но не пустующий. Прямо перед нами осмотр закончила группа брянских школьников, приехавших специально на экскурсию. По словам научного сотрудника, бывают дни, когда посетители идут один за другим и музейщикам присесть некогда.

Дабы не нарушать историческую хронологию, начнём говорить про музей со второго зала. Он совсем маленький, сформирован благодаря Брянскому краеведческому.

Откуда произошло название Сеща? В первую очередь Сеща ассоциируется со словом сеча. Возможно на этом месте в средние века происходило сражение? У музейщиков другая версия. Они полагают, что Сеща происходит от названия реки Сга.

Сражаться большим армиям в этих местах было сложно. По всей округе шелестел листьями девственный лес. Во время нашествия Наполеона, дабы не пустить врага, на лесных дорогах делались засеки. Тут мы имеем ещё одну версию названия.

Брянск снабжал русскую армию пушками. Контроль над городом для обеих сторон был крайне важен.

Заняв Рославль, французы делали попытки продвинуться к Брянску, но в северных районах современной Брянской области встретили довольно сильное сопротивление. Так же неудачно завершилось продвижение французских войск к Брянску со стороны Могилевской губернии.

В общем, посёлок Сеща возник через 56 лет после вторжения французов. Чётких данных об этих местах нет, и тем не менее Брянск и его губерния в Отечественной войне отличились. Именно поэтому областной музей, дабы сформировать ещё один зал, поделился экспонатами.

Я видел, с каким восторгом выходили дети. Могу и сам подтвердить, экскурсии проводятся на высшем уровне!

В 1959 г. в «Комсомольской Правде» был опубликован газетный вариант повести, где Овидий Горчаков и Януш Пшимановский рассказали о Сещинской подпольной группе партизан и разведчиков. В её состав входили чехи, поляки и русские.

Повесть имела большой успех. После газетного варианта была напечатана книга и поставлен радиоспектакль. Видя огромнейший интерес публики, режиссёр Сергей Колосов в 1964 г. снял 4-х серийный фильм.

«Вызываем огонь на себя» — первый советский сериал. Изольда Извицкая, Ролан Быков, Олег Ефремов, Алексей Инжеватов и особенно Людмила Касаткина, в роли Анны Морозовой, определили успех фильма.

Возможно, именно после этой роли Касаткина полюбилась зрителю. Последние годы жизни Людмила Ивановна стала забывать тексты и потому хотела бросить театр. Но не тут то было! Касаткина обеспечивала кассу — зритель шёл именно на неё. Руководство театра попросило артистку о продолжении службы. На сцене актрисе стали помогать суфлёры.

Впрочем, мы немного отошли от темы. После ошеломительного успеха картины решено было создать Сещенский музей интернационального подполья.

В фойе посетителя встречают артефакты партизанского прошлого, информационные стенды, вырезки из газет.

В главном зале инсталляция комнаты Анны Морозовой. Под видом вечеринок подпольщики собирались в её доме. Играл патефон, молодые люди танцевали, а на самом деле шёл обмен информацией.

Риск был велик. За стенкой жил полицай, которого в фильме сыграл Ролан Быков. За Морозовой он всячески следил.

Помню эпизод фильма, как три девицы идут по посёлку и поют:

Девочки, война, война

Идёт аж до Урала,

Девочки, весна, весна

А молодость пропала.

Соседки в след плюют, но подпольщицы должны оставаться в роли потаскух…

Сещинский аэродром от Москвы в 350 км, и потому имел стратегическое значение. С первых дней войны немцы начали бомбить Сещу. В августе 1941 г. фашисты посёлок заняли.

Немцы принялись восстанавливать разрушенный ими же аэродром. Он поступил в распоряжение 2-го воздушного флота под командованием генерал-фельдмаршала Альберта Кессельринга. Ему суждено было стать одним из важнейших аэродромов в воздушном округе Люфтваффе «Москва».

Отсюда совершались налеты на Москву, Орел, Курск, Белгород. Здесь находилось до 300 самолетов: «Фокис-Вульфы», «Юнкерсы», «Мессершмидты». Постоянно базировалось от 5 до 6 тыс. солдат и офицеров. Сам аэродром и территорию вокруг Сещи в радиусе 5 км немцы перевели на особый режим.

Проникнуть сюда без специальных пропусков было невозможно. 180 немецких зениток сторожили небо над Сещей. К тому же, чтобы сбить с толку советскую авиацию был сооружен ложный аэродром. Все это очень тревожило командование советских войск. И потому формирование подполья было жизненно необходимо.

Было сформировано две группы. Первую возглавил Константин Поваров лейтенант-окруженец. Его устроили в сещинскую полицию и он быстро нашёл сторонников. Константин вовлёк в свою деятельность семью. Их дом использовался для связи с партизанами.

Вторую возглавила Анна Морозова. Перед войной её семья перебралась в Сещу. С приходом немцев девушка нанялась в прачечную. Прачками и посудомойками стали ее подруги Лида Корнеева, Вера Молочникова, Люся Сенчилина. Всем выдали пропуска, и они могли проходить на территорию городка.

Обе группы друг о друге не знали. Связь поддерживали только Костя и Аня. Конспирация помогла сохранить подполье.

Впрочем, создание группы не наполняло подпольщиков сведениями. Нужны были люди, кто был вхож на аэродром. Как-то раз девушки узнали, что обслуживавшие самолёты поляки, устроили забастовку из-за плохой одежды. Подпольщицы заинтересовались, познакомились с поляками и пригласили к сотрудничеству. Ребята согласились.

Позже присоединился чех Робличка, служивший штабным писарем. Началось противодействие немцам.

Новую полосу нацисты построили в другом месте. Советские самолёты координат не знали и сбрасывали бомбы мимо. Когда удалось достать план аэродрома, сведения незамедлительно передали в Москву. Последовал приказ Ставки — аэродром разбомбить.

Техническое оснащение времён ВОВ многократно уступает нынешнему. За годы войны на Сещу было сброшено более 2,5 тыс. советских бомб. Так или иначе, не все они попадали по цели. Подпольщики в буквальном смысле вызывали огонь на себя.

В какой-то момент им стало известно, что в д. Сергеевке создано что-то вроде ночного санатория. Каждый вечер машины и автобусы увозили туда большую часть пилотов. Сведения передали партизанам.

В ночь с 16 на 17 июня 1942 г. партизаны бригады Данченкова нанесли стремительный удар по санаторию. Было убито 220 летчиков, один генерал, сожжено 36 автомашин. Сещинский аэродром 10 дней бездействовал, а в Германии Геринг объявил трёхдневный траур

Через партизан началась поставка магнитных мин. Поляки их прятали в сапоги и проносили на аэродром.

Самолёты взрывались в воздухе и немцы долгое время не могли понять причину. Как-то раз вылет задержали и взрывы прогремели непосредственно на аэродроме. Обслуживающий персонал, в том числе поляков-подпольщиков, немцы бросили в Гестапо и стали выбивать показания.

Дабы отвести подозрения, нужно было провести ещё одну акцию. Из оставшихся только 19-летний Алдюхов Иван имел доступ к самолётам. Он привозил на аэродром воду.

Ивану дали задание, заминировать один самолёт. Молодой и азартный, полагая, что за ним никто не следит, заминировал три и был пойман. Алдюхова поместили сперва в Гестапо, а после в тюрьму Рославля. Били, изощрённо пытали, но Иван никого не выдал.

Судьба группы Константина Поварова сложилась трагично. Летом 1942 г. немцы по заминированной партизанами дороге погнали местных жителей. Пытаясь спасти людей, Константин подорвался на мине. Полицаям не доверяли и решили просмотреть одежду. В телогрейке нашли удостоверение сотрудника НКВД.

За семьёй была установлена слежка и вскоре Поваровы оказались арестованы. Немцы их пытали, но ничего не добились. Спастись удалось только маленькому брату, бежавшему из дома перед арестом.

Вплоть до выхода повести Константин Поваров считался предателем. Разобраться удалось при помощи писателей. За заслуги перед Родиной Константин Яковлевич Поваров был посмертно награжден Орденом Великой Отечественной войны I степени.

Люсю Сенчилину должны были отправить на работу в Германию. Подпольщик Ян Маньковский предложил девушке фиктивный брак, который после перерос в настоящие отношения. Как жена солдата армии Вермахта Люся высылки избежала.

Когда Маньковского арестовали, он мог бежать, но не сделал этого ради Люси. Маньковского расстреляли. Повторюсь, на памятной стеле бюст Маньковского рядом с Поваровым и Морозовой.

Люся Сенчилина после войны так и осталась в Сеще, преподавала детям немецкий. Вспоминая мужа, носила цветы к зданию бывшей комендатуры.

Судьба самой Анны Морозовой сложилась необычно и трагично. После освобождения Сещи Анна Морозова была награждена медалью «За отвагу».

Девушка вступила в ряды РККА и прошла курсы радисток, после чего в составе группы Джек была заброшена в Восточную Пруссию с позывным Лебедь.

Хорошо налаженная немецкая система оповещения и невозможность долго скрываться в окультуренных прусских лесопосадках вели к гибели многочисленных советских разведгрупп. После каждого радиосеанса следовала облава. Передав радиограмму, разведчикам приходилось срочно покидать место.

Иногда не ели по три дня, и даже воду приходилось пить из луж. В таких условиях, передавая в центр сведения о противнике, группа Джек протянула полгода.

С конца 1944 года Анна Морозова состояла в объединённом советско-польском партизанском отряде. Неся потери, «Джек» перешла на оккупированную немцами польскую территорию.

31 декабря 1944 года, выходя в расположение советских войск, разведчица попала в окружение, получила тяжёлое ранение (пуля раздробила запястье левой руки). Дабы спасти проводников, вызвала огонь на себя. Отстреливалась до последнего патрона. Чтобы не попасть в плен, подорвала себя и двух немцев гранатой.

Анна Морозова погибла в 23 года. Похоронена в деревне Градзаново-Костелное, в 34 км от польского города Млавы.

Польское правительство наградила Морозову Орденом «Крест Грюнвальда» II степени. На Родине в 1965 г. разведчице присвоили звание Героя Советского Союза.

Несколько лет назад в Сещу приезжали поляки, что живут в непосредственной близости о места упокоения Анны. По их словам, монументы Советским воинам сносят государственные структуры. Простые люди, если могилы на поселковом кладбище, за мемориалами ухаживают.

Думаю, это действительно так. Во всяком случае, если судить по фото, могила Анны Афанасьевны в идеальном состоянии. Поляки сделали фото и подарили музею.

Из других экспонатов хочется отметить артефакты, связанные с 1-ой Клетнянской партизанской бригадой.

Очень необычна судьба партизанской гармошки. Её в бою отбили у полицаев и гармонь стала неотъемлемой частью отряда. Когда Сещу освободили, командир подарил её мальчишке. Тот бережно хранил, и, когда образовался музей, передал музыкальный инструмент в коллекцию.

Бывший командир отряда сюда приехал, увидел гармонь, и, впечатлившись, написал стихотворение:

Был я в Сещинском музее,

Проходил из зала в зал.

Вдруг, среди былых трофеев,

Я гармонь свою узнал.

Я стою в уютном зале,

И смотрю как на огонь,

На высоком пьедестале,

Ты лежишь, моя гармонь.

Я узнал тебя, родная,

Вспомнил грохот, ураган.

Ты в годинушку лихую

Веселила партизан…

С такими людьми Советский Союз не мог уступить фашистам!

Из других экспонатов отмечу стенды и фотографии, что рассказывают о сещинцах на фронтах Великой Отечественной. Трудно сдержать слезу, когда смотришь на обшивку сбитого самолёта, за штурвалом которого героически погиб лётчик В. С. Володин. Он, как и А. Г. Кузнецов, участвовал в небесных боях за Сещу.

И всё же, более всего поразил стенд, посвящённый Герою России, ефрейтору спецназа, Морозову Сергею Геннадьевичу. Очень хорошо помню телевизионный репортаж, где рассказывалось про подвиг Морозова.

Наша армия так и осталась рабоче-крестьянской. После колбасной революции 91-ого года служить идут те, кто не может откупиться. В каждом маленьком российском городе монументы землякам, погибшим в Афганистане и на Северном Кавказе. Для ребят из провинции погоны одна из возможностей социального лифта.

Семья Морозовых перебралась в Сещинский район из Казахстана в середине 80-х. Отец почти сразу ушёл, оставив жену и шестерых детей. Сергей был старшим. Как мог, он поддерживал мать, помогал братьям и сёстрам.

В конце 90-х призвали в армию. Служил в Чечне и получил на дембель хорошую характеристику. Но что дальше? Возвращаться в Сещу, смысла не было. Морозов подписал контракт на полгода.

На момент 2001 года боевиков из чеченских городов и посёлков выбили. Недобитки прятались по лесам, периодически нападая и устраивая теракты. В поисках схронов и тайных складов с оружием горы прочёсывал спецназ. Именно в таком подразделении служил Морозов.

В один из разведвыходов Сергей лоб в лоб столкнулся с большим количеством боевиков. Силы оказались не равны. Получив ранение, он вызвал огонь на себя, чем спас товарищей.

Ребята поняли, отползли и затаились. Боевики себя обнаружили. Теперь было важно, передать координаты в штаб. Бойцы смотрели за происходящим через прицел снайперской винтовки.

Когда кончились патроны, Морозова окружили и начали пытать, кромсая ножами. Снайпер хотел выстрелить, дабы избавить ефрейтора от мучений, но не смог этого сделать.

Боевики отрезали солдату голову и через посредников попросили выкуп. Деньги собирали всем подразделением. Героя похоронили на родине в Сещинском районе в деревне Радичи. Армейские друзья каждый год приезжают в Сещу, дабы навестить семью товарища.

Сергей Морозов с полной точностью повторил подвиг своей землячки Анны Морозовой.

Указом Президента Российской Федерации от 29 июля 2002 года за «мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга в Северо-Кавказском регионе» ефрейтор Сергей Морозов посмертно удостоен высокого звания Героя Российской Федерации.

Вечная Слава Героям, павшим за Родину!

Теги: Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм