ПУН ХИЛЛ.
«Вырваться за грань уютной проданной свободы.
Вырваться на волю сквозь витрины-миражи…»
… А никто и не говорил, что будет легко!… Просыпаюсь от кого-то непонятного чувства, будто бы только что завершил какое-то физическое упражнение. В животе неприятное посасывающее ощущение. Возможно, это от недосыпа. За окном абсолютно ничего не видно. Несколько раз моргаю в надежде прозреть. Нет, не помогает — кромешная темнота. Черный прямоугольник окна не дает никаких подсказок о том, который час. Из-за этого сознание просыпается очень медленно, выгружая из памяти данные о происходящем. Телефон выдаёт подсказку: три часа утра. Мы в Непале, на треке, на высоте 2800 метров. По мере того как вспоминаются детали, мощной волной накатывает чувство какой-то тревоги и неизвестности. Впрочем, паники нет…
До цели нашего путешествия, горы Пун Хилл, еще 460 метров, если следовать строго вертикально вверх. Естественно, это невозможно. Отступать назад до места, откуда пришли, — ни в жизнь… Включаю свет, и комната погружается в полумрак. Жена явно не хочет вылезать из-под двух теплых одеял (хотя она ничем не рискует, так как почивала в полном обмундировании, включая шапку, ей даже одеваться не надо). Лёгкий дискомфорт, ведь в помещении ещё с вечера жесткий дубак: изо рта по-прежнему идёт пар…В какой-то книге накануне отъезда прочитал о симптомах горной болезни. Окончательно проснувшись, с облегчением не нахожу их у себя…
Кипячу воду в нашей портативной кружке-кипятильнике: всем по чашке кофе и печенюшка. Нам некогда разъедаться: в 4–00 надо выходить, чтобы успеть до рассвета оказаться на вершине. Мысли непроизвольно возвращаются к вечеру накануне. После ужина я поинтересовался у местных, на какой временной интервал нам необходимо рассчитывать? Ответ был весьма оптимистичным: 45 минут, ну, может быть, час! Я им не поверил. Точнее, не им, а тому, что мы сможем это сделать за столь ограниченный промежуток времени…Что ж, руки в ноги и побежали! В полной темноте мы выходим на тропу…
Эти последние 460 метров по вертикали дались особенно тяжело. Да, мы нарушили все правила набора высоты: делали это очень быстро и часто останавливались. Лучше идти медленнее, но с минимальным количеством остановок. После отдыха мышцы становятся каменными, их приходится долго расхаживать, а это дополнительный расход сил, которые обычно заканчиваются ещё на первых 500 метрах. Но остановки, безусловно, нужны. Ты должен сделать глоток воды, втянуть уже разреженный воздух и навсегда запечатлеть в памяти это мгновение. Всё, что ближе к 4000 — это начало появления недостатка кислорода. Каждое резкое движение может вызвать одышку и учащённое сердцебиение. И один километр в день на этой высоте — это далеко не один на высоте популярных треков до 2000 м. Я понимал, что рисковать здоровьем ради галочки 3210 метров в своём жизненном паспорте глупо, но в то же время дико хотелось. И здесь всегда необходимо помнить, что эти горы каждый год забирают кого-нибудь к себе. В мир вечного покоя и безмятежности. Но в противовес этим мыслям, в воздухе уже отчётливо витал тот тонкий, ни на что не похожий, аромат риска, от которого холодело внутри и бросало в жар одновременно.
«Зачем все это? Что я хочу доказать? А может, вся эта любовь к горам — просто способ выделиться? Мол, сидите вы на своих курортах и „мышей“ не ловите, а я, весь такой крутой и не обыватель, ползаю по Гималаям». Гипоксия, невесть откуда появляющаяся, рождает самые дикие мысли. Например, о смерти, вернее о том, как бы ты хотел умереть. И становится не особо принципиально, произойдёт ли это в бушующем море или в психбольнице. Последнее, что бы ты хотел увидеть или вспомнить, это суровая реальность Гималаев… Да уж, крайне опасно ползти вверх на морально-волевых, когда запредельно тяжело.
Холодновато, подмерзают пальцы. Обгоняя иностранцев, вместо протяжного «Hello» бросаешь короткое «Hi». Выстрелом в тишину прилетает ответка: «Hi». Всех нас вместе взятых легко обгоняют местные. Смотришь им вслед с черной завистью к такой лёгконогости…Ты не обольщаешься, преодолевая очередной подъём. За ним будет следующий, а там ещё и ещё: это горы. …По ощущениям, проходит около 1,5 часов. Чтобы хоть как-то отвлечься, мысленно прохожу трек заново… Я не сразу поверил, увидев скопление людей и огромную вышку. По привычке глаза искали поднимающуюся тропу. Черт побери, мы сделали это! Мы успели до рассвета, до первых солнечных лучей! Жене было не по себе, неуютно в этом величии, но держалась она огуречиком! Хотя предложи я ей проследовать за мной в Антарктиду, то, наверняка, получил бы отказ.
Я торопил солнце и горы, но одно всё не всходило, а другие всё не проявлялись. Рассветало неохотно.
И здесь с лихвой отработали свою стоимость автономные источники тепла! Когда даже кишки замерзают, когда ветерок, пусть не сильный, влетает в одно ухо, а вылетает из другого, начинаешь уважать себя за предусмотрительность!
Духи гор всё-таки существуют. Подслушав наши разговоры, они, видимо, решили устроить нам ясную погоду. Я умышленно не отражал в тексте ничего о местных красотах. Бессмысленно пытаться передать словами величие заснеженных восьмитысячников! На их фоне человек выглядит, как песчинка, причём, самая маленькая. Водопады, камни, уступы на склонах, растяжки с разноцветными флажками и мантрами, каменные домики, пасущиеся яки, которых мы видели по дороге сюда — всё это магические декорации непередаваемого по красоте и энергетике места. Да, ладно, что там, виды отсюда потрясающие!!!
Я стоял на «своей» вершине, смотрел на два восьмитысячника, Дхаулагири и Аннапурна, и размышлял.
На этих вершинах были люди! Что заставило их подняться туда? Быть может, для некоторых из них лучшая награда — сама возможность рискнуть? Вот почему, наверное, люди отправляются в горы: нужна встреча с опасностью или место, где можно проявить безудержную смелость. Ведь какой же яркой может становиться жизнь, если есть ощущение, что любая минута таит в себе гибель?! Чем опаснее, тем ярче впечатления! Скорее всего, мы нуждаемся в первобытной силе гор! По всей видимости, они закаляют наш дух, бросая вызов самолюбию, тормоша новизной ощущений. С другой стороны, всякому, кто бывал в горах, знакомо их величавое безразличие. Там человек особенно явственно ощущает, что МИРУ до него нет никакого дела. В малых дозах — это чувство бодрит; в больших — уничтожает. Ну, ладно, распустил сопли!
«Но спускаемся мы с покорённых вершин, оставляя в горах своё сердце!». Идём вниз. То и дело над нами пролетали самолёты и «вертушки». По всей видимости, совсем рядом находится какой-то аэропорт. Детская кричалка: «Самолёт, самолёт, посади меня в полёт», — приобретала здесь совсем иной смысл. На подходе к Горепани я вдруг замечаю, что лица моих попутчиц излучают счастье! Это, видимо, от того, что теперь уже все позади, а мы скоро пойдем вниз окончательно навстречу жизни и здоровью. К тому же, ноги согласились продолжать путь.
«ДОМОЙ».
«Дороги — самый сильный наркотик,
какой только есть на земле,
а каждая из них ведёт к десятку других».
Временами дорога от Горепани очень ровная и широкая. Еще немного, и по ней можно будет проехать на машине. Если машина, конечно, научится ездить по лестницам!
Для себя на первых порах уясняем, испытание на выносливость продолжается тут постоянно. Даже если вы спускаетесь обратно, то в течение дня вы всё равно будете куда-то подниматься, а только потом спускаться. И ещё. Горы — это гораздо больше, чем схватка с самим собой. Горы смиряют человеческую гордыню. Здесь надо быть открытым новым вызовам — они могут быть каждый час и день, даже когда ты думаешь, что все уже закончилось. Иногда в горах начинается отсчет личностных трансформаций. И тогда оптимально, конечно, дополнять свои соображения своими изображениями…
Интересно всё-таки мерить расстояние временем! С одной стороны, непривычно. Но ведь нам многое иногда приходиться делать впервые. Как далеко отсюда до Наяпула? Один день… Про километры тут никто и не вспоминает. Между делом ловлю себя на мысли: в следующий раз пойдём не в плену у утвержденного и подписанного плана, а под влиянием сиюминутных решений и спонтанных желаний. Выберем только стартовую точку, а там… Вот так мне подумалось…
Навстречу карабкаются новые восходители. Ощущаю себя стреляным воробьём по сравнению с ними. Ведь они только встали на тропу, многие даже с жирком на пузе, а мы уже нюхнули пороху за эти дни! И от Уллери начали длинный-длинный спуск вниз. Практически от самого Горепани, нас сопровождала группа откровенно немолодых восходителей из Европы. Точнее, мы их уже встречали на подъёме (с некоторыми даже мило беседовали), потом видели на Пун Хилле. Короче говоря, обратно до Наяпула мы шли с ними нога в ногу. Было не очень удобно фотографировать в упор их багровые и усталые лица. Но они (как и мы же) уже возвращались и были близки к финишу своего трека! Их забросили наверх не на вертолете, а они сами, на своих пожилых ногах, пришли туда, выиграв схватку у возраста и немощи. Они совсем не выглядели спортивными и подтянутыми, они были ПРОСТО…. пожилыми. Они ПРОСТО захотели увидеть горы своими глазами и сделали это…
… Я вот тут подумал на досуге: мы всё скулим о наших проблемах и болячках, которые якобы мешают нам начать «новую» жизнь. Наверное, есть два пути к выздоровлению: обложиться ватой, йодом и таблетками, или же подойти к проблеме с того конца, с которого она не ждет! И как долбануть! Вдарить по ней чем-нибудь «тяжелым», хотя бы испытанием горами, и выгнать её из себя или своей головы. Главное не перестараться и не вышибить из себя дух…
Меня эта встреча немного встряхнула и дала понять, что ничего особенного со мной не произошло и не случится… Надо иногда только потерпеть и…. всё будет хорошо. Хотя, справедливости ради, путь, пройденный нами до следующей ночевки, чуть не лишил меня этой уверенности.
Навстречу шли, нет, не шли, а восходили на свою «Голгофу» уже измученные туристы. Эта лестница в Уллери… ох, какая она ужасная! Ею вполне можно заменить смертную казнь или пожизненное заключение. А у подножья этой «Голгофы», в Наяпуле, был запланирован финиш нашего путешествия.
Но становилось понятно: до него засветло не добраться (а ещё предстояла дорога в Покхару). Надо останавливаться на ночлег…Слушайте, оглядываясь на эту «страшную» лестницу в 3000 ступенек от Уллери до чёрт его знает куда, опять подумалось: начни мы свой трек как большинство НОРМАЛЬНЫХ людей по часовой стрелки, то, возможно, до победы дошли бы не все, а эти строки так никогда бы и не родились…Не понимаю, почему туристы выбирают эту зверскую тропу в первый же день? Куда комфортнее стартовать «против течения»… Я уже слышал жену, которая почему-то говорила голосом Фрекен Бок из мультфильма «Карлсон вернулся»: «Милый, милый…" …Жена говорит о чём-то другом? Это вообще не жена?!… Хозяин отеля в Нile пытался объяснить мне условия нашего пребывания: мы ужинаем у него, завтракаем и не платим за номера. Нас это вполне устраивало. Хотя, честно говоря, я бы не имел ничего против слова «милый», пусть и сказанного голосом Раневской! Привидится же такое!
HILE.
Сразу скажу, дошли мы сюда вовремя. Не исключаю, что ещё час-другой, и кому-то пришлось бы ползти. Здесь лишний раз убедились в непреложной истине: ничто так не упорядочивает мысли, как ужин. Он же располагает ко сну. После 7-часового перехода — самый раз! Поздняк метаться! Уверенные в правильности принятого решения, объявляем отбой.
… На плечах «сбруя», приготовленная с вечера. Впрягаешься в неё по строй памяти и в путь. Уже по первым шагам пытаешься понять, кто недоволен больше всего: ноги?! Или плечи? А может, спина? Кто ещё? Впрочем, организм смирился с неизбежным! В помощь ему, отсутствие ступеней: не надо делать высоких шагов вверх или глубоких выпадов вниз.
Дорога становится светлее и легче — жизнь прекрасна! Сердце сидит себе тихо в грудной клетке и не бьётся о ребра, угрожая их переломать. Легкие уже подзабыли натугу, дышат исправно. Правда, сейчас у нас несколько иная иноходь — прихрамывающая и поскрипывающая. Хотелось бы разобрать свои коленные суставы, посмотреть на их состояние, заменить, если потребуется, изношенные детали. Затем всё хорошенько смазать и проверить натяжку связок. Но такой технической возможности нет! Придется донашивать эти, другого выхода не вижу…
… А в голове уже роятся планы о новых маршрутах. Жена об этом не знает. Даже не догадывается. Да и ни к чему ей это пока! Потом сюрприз будет! Просто сейчас необходим отдых: раз уж моим ногам уготована такая интересная жизнь, надо их поберечь…
Навстречу нам вышел маленький мальчик: он встречал и провожал нас одновременно. Сложив руки лодочкой в традиционном приветствии, всё время повторял: «Намасте». Этот взгляд забыть невозможно!
А вот показался знаковый перекресток. Направо от Наяпула пойдёшь — в Кимчи угодишь. Налево — даже представить страшно! Не всегда налево — хорошо! Получили отметки в TIMS: всё, нас не надо искать! И как по заказу из-за облаков появилась во всей красе Мачапучаре. Она, казалось, слегка наклонилась к нам, взирая со своей страшной высоты, будто бы безмолвно прощаясь.
