Чукотка. Здесь рождается день! Часть 7

Название свое он получил не в честь известного комика, и даже не в честь когда-то бывшей у меня собаки, а в честь мичмана Петра Авраамовича Чаплина, участника Первой Камчатской экспедиции. Возглавил ее, по указу Петра I, небезызвестный Витус Беринг, и проходила она в далеких 1727–29 годах. Петр Чаплин, 28-ми лет, изучал восточные границы империи на боте «Святой Гавриил» под командованием Витуса Беринга, составлял топографические карты и вел «Журнал бытности Камчатской экспедиции». Но что-то я отвлекся.

Где-то по дороге мы заехали в очередную разрушенную людьми и временем воинскую часть, расположенную в весьма живописном месте.

Тут были полуразрушенные постройки, но главный интерес представляли собой подземные бункеры, куда можно было залезть, чем мы не преминули воспользоваться. Бункеры были темные и разваливающиеся, особенно это касалось деревянных полов, которые так и норовили провалиться под ногами. Подсвечивая путь телефонами, мы аккуратно шли из помещения в помещение, с трудом представляя, как тут можно было находиться, когда это все фунциклировало.

Вокруг бункеров (коих там было несколько штук) была помойка, оставленная при выводе. Огромное количество разбитых стеклянных банок, украшенных ржавым металлоломом, среди которого попадались практически не ржавые немецкие трофейные бочки, выглядело особо любопытным.

Поснимав помойку и разрушенные наземные постройки (обратите внимание на виды, открывающиеся из окон!) мы продолжили свой путь.

Дорога на мыс ведет через Новое Чаплино, где мы уже были, и в этот раз не останавливались, а остановились около горячих источников, которые были где-то дальше по дороге. Мелковатый дымящийся прудик меня не вдохновил, погода опять испортилась, было холодно, и я пошел бродить по туманным окрестностям, пока Олег с семейством принимал горячие ванны.

В конце концов, перевалив через очередной хребет, мы выехали на косу, и Трэкол на своих широких шинах вжарил по ровному песку, а вот уазик затратил на этот участок минут на 30–40 больше времени… Итого, дорога (65 км) у нас заняла порядка пяти часов, на месте мы были около 7 вечера. При этом не скажу, что мы часто останавливались и сильно тормозили. Просто на Чукотке такие дороги — фиг разгонишься!

Балок, где нам предстояло провести несколько дней, был приятный и удобный. Если бы нас было четверо. Это была небольшая двойная бытовка-вагончик. Жилая половина состояла из миниатюрного предбанника с печкой (которую мы тут же начали разжигать), оборудованной маленькой кухонькой — обеденной зоной (раковина, полки, столик, табуретки, шкафы и шкафчики, вешалка), и спальным отделением с четырьмя койками в два яруса со столиком между ними. В технической половине было место чтобы складывать все ненужное (и то, что не влезло в жилую часть) и генератор, который, после того как Володя его наладил, исправно давал нам свет, которого хватало, и чтобы посидеть вечером, и зарядить всякие гаджеты. Размеры жилого отсека были примерно 4 на 2,5 метра, то есть, около 10 квадратных метров. Но свободного пространства там было хорошо, если половина от этого. Напомню, нас было 11 человек.

К счастью, Олег с Леной (вот ведь фанаты!) жили в привезенной ими палатке, водители спали в Трэколе (оказывается, там раскладываются сидения, превращая его в настоящий сексодром), Игорь с Ольгой тоже поставили себе палатку. В результате, на четырехместный балок претендовало всего пять человек — я, Саша, Серега и Олеговские девчонки, которые тоже было поставили себе палатку, но так ей и не воспользовались. Я занял верхнюю койку, Саша нижнюю, девчонки — койки напротив, а Серега согласился спать на полу… В тесноте, да не в обиде будете, господа бердвочеры!)))

Забыл рассказать прикол. Как-то сидим всей толпой на кухне у Олега с Леной (в Провидения), ужинаем, выпиваем, смотрим по телеку местные новости. И слышим — «На Чукотке открылся туристический сезон, о чем нам расскажет генеральный директор нацпарка „Берингия“. Показывают какого-то мужика, который с гордостью говорит: — Да, на днях к нам прибыли первые туристы — семь бердвочеров из Москвы!» После этого мы долго ржали, и один из тостов обязательно был за семь бердвочеров… Но вернемся на мыс Чаплина.

Мы окончательно заселились, забацали что-то на ужин, выпили, и постепенно расползлись по койкам, спальникам и палаткам.

Утром, 30 июля, на мысе Чаплина была отвратная погода. Все было накрыто густейшим туманом, который к полудню превратился в мелкий нудный дождь, который шел до вечера. Мы, под руководством Игоря, прошли на мыс, дабы, по возможности, сориеентироваться, да и вообще понять, что тут к чему.

Все было понятно. Погранзастава, замаскированная несколькими сотнями ржавых бочек, осталась чуть в стороне, а мы вышли на сам мыс, где в тумане носились толпы птиц. Снимать их не было никакой возможности вообще, поэтому мы потихоньку пошли в обратную сторону. Зато на Найваке нам попался практически ручной плосконосый плавунчик — очень интересный куличок.

Наша авиафауна насчитывает два вида плавунчиков — плосконосого и круглоносого, оба обитают в том числе на Чукотке. Эти виды куличков отличаются интересным и, можно сказать, нестандартным для птиц поведением. Самки с самцами у них поменялись ролями — самки ярче окрашены, крупнее, они конкурируют за территорию, защищают гнездо и выбранного самца. Ну, а самцы в гордом одиночестве высиживают отложенные самками яйца и воспитывают птенцов. Самки в этих процессах участия не принимают…

Ясное дело, что попавшийся нам молодой плосконосый плавунчик надолго привлек наше внимание, помимо всего прочего, это еще и очень позитивная птичка. Отсняв плавунчика, мы было вернулись в балок, но надолго меня не хватило — я взял влажный фотоаппарат и снова пошел гулять. В этот раз мне повезло больше. На озере, недалеко от балка, я встретил нового для меня кулика — дутыша, и нескольких камнешарок. Птички были интересные, но так до конца и не разошедшийся туман вносил в съемку свои коррективы.

Поэтому я решил лучше пройтись вдоль моря в сторону мыса, где ветер более-менее разгонял туман. И тут мне повезло аж два раза. По дороге туда я встретил одинокую тонкоклювую кайру, которая боролась с прибоем, прыгая туда-сюда по мокрым камням. Было не очень понятно, чего она хотела и почему не улетала — но то, что ее можно было поснимать — это факт.

А вот на обратном пути кайра уже свалила, зато на берегу сидела белобрюшка — один из трех видов искомых конюг!

Уж как я к ней подкрадывался — чуть ли не ползком по мокрым камням, но белобрюшка обращала на меня ровно ноль внимания, и в результате я ее снимал практически в упор, периодически еще и обходя для нового ракурса. Она как порядочная крутила головой, махала крылами, зевала, широко открывая потешный клюв — счастья были полные штаны! Кстати, никто кроме меня ее так больше и не снял, пара-тройка птиц позже нам попалась на воде в проливе Сенявина, но это уже было не то…

В заключение, уже около самого балка, я чисто на автомате щелкнул молодого галстучника (которых тут, как и везде, было много), который позже, при внимательном рассмотрении, оказался редким у нас (преимущественно залетным) американским видом перепончатопалого галстучника, которого мы всю дорогу пытались найти. Самое интересное, что мне он был нужен меньше всех, так как в свое время я их снимал на Галапагосах, но вот в плане расширения списка отечественных птиц он был более, чем интересен!) Так что несмотря на погоду, день принес мне массу новых интересных птиц, что лучше всего доказывает, что ищущий да обрящет…)

Утро следующего дня тоже не радовало — туман и сильный ветер с дождем — самая погодка для съемки птичек. Я плюнул на погоду, и решил проверить близлежащие заливы озера Найвак и попробовать дойти до мыса, если меня по дороге не сдует ветром. И мне снова повезло. Для начала я поснимал дутышей, получше, чем вчера, а потом наткнулся на плавунчика, но в этот раз на круглоносого. Как и вчерашний, он был совершенно ручной, и подпускал практически вплотную.

Тут же я добавил к себе в коллекцию короткохвостого поморника — жаль только, что его фотки в тумане оставляли желать лучшего….

Несмотря на то, что, пока я гулял и снимал плавунчика, я конкретно подмок (дождь по непромокаемым штанам стекал в резиновые сапоги, что я обнаружил слишком поздно), я был, мягко скажем, обрадован общением с птичками, и бодро шел в сторону мыса, прикидывая, с кем мне еще может повезти. Повезло мне с пограничником…. Тощий мокрый мальчишка, обнимая мокрый калаш, с потоками воды, стекающими с каски за шиворот, перегородил мне дорогу.

— Извините, у нас там стрельбы, нельзя туда пока.

— Да блин. А когда стрельбы закончатся, если это, конечно, не военная тайна?

— Нет, не тайна, часам к 11 должны закончится.

— Ну, бывай, служивый, позже вернусь тогда…

Как вы поняли, мне пришлось развернуться и идти в обратную сторону. Обломавшись с мысом, я по диагонали вышел к морю, и совсем недалеко от берега увидел дрейфующую на воде птичку. Вот уж поперло, так поперло, не было счастья, так несчастье помогло — это был стАрик, очень интересный представитель семейства Чистиковых.

В общем, доставайте свои орнитологические блокнотики, и записывайте туда новые названия странных птичек.

Как я уже писал, семейство Чистиковых весьма обширно и подразделяется на ряд родов — Люрики, Кайры, Гагарки, Чистики, Пыжики, Старики, Конюги, Тупики и еще пару. С большей частью мы уже познакомились, за кадром останутся у нас люрики и гагарки — это западная Атлантика, остальные так или иначе уже засветились, или еще появятся в этом рассказе. Так вот. Большая часть Чистиковых — колониальные птицы. Это кайры, конюги, ипатки, топорки, люрики… То есть, если они есть, то их есть много, а то и вообще дофига. Как я писал, птичьи базары могут достигать нескольких сотен тысяч птиц. Вопрос, где именно расположены эти базары. К примеру те же старики гнездятся преимущественно южнее — в районе Командорских островов и Камчатки, а также на Алеутских островах и Аляске, плюс колонии у них не настолько обширны, как у других птиц. И это одна из причин, что увидеть его в этом районе Чукотки — большая удача. В общем, это был единственный старик и единственные несколько фотографий, которые я сделал за три недели на Чукотке. Больше мы его не видели даже издали.

А еще есть не-колониальные чистиковые птички, гнездящиеся в гордом одиночестве. Из тех, что в принципе можно увидеть на Чукотке это пыжики, но про них я расскажу чуть позже.

Вернулся я в балок не то, чтобы промокшим насквозь, но отсыревшим — точно… С одежды и фотоаппарата лило и капало, и только я слегка разделся, чтобы подсохнуть, как наши начали собираться на выезд. Ну да, до этого я бродил один, а теперь всем надоело толкаться в балке, и решили доехать до мыса Мертенса — нижней левой точки треугольника. Я уже почти было решил никуда не ехать, так как только что снял с себя мокрую одежду и сырую обувь, но, подумав, начал одеваться обратно. Все было мокрое, дождь вроде как прекращаться не собирался, поэтому я не стал брать с собой второй фотоаппарат (о чем впоследствии пожалел), и тихо матерясь, занял свое место в Трэколе.

Володя вез нас вокруг озера недолго — до того самого плавунчика, которого я фотографировал утром. В этот раз он буквально гулял у нас под ногами, приходилось смотреть, чтобы на него не наступить.

Отвлекла нас от плавунчика стайка американских бекасовидных веретенников, крупных красивых куликов, которые перелетали с места на место, и никак не могли определиться, где же им остановиться.

Решив вернуться к ним позже, мы поехали дальше вдоль моря, как вдруг раздался крик Игоря — кит!

Действительно, буквально в паре-тройке метров от берега, плыл здоровенный серый кит! Мы повыскакивали из машины и побежали кто ближе к киту, а кто дальше, чтобы был шанс впихнуть его в 300-миллиметровый объектив…))) Уж не знаю почему, но фотки не получились, что не могло испортить самого ощущения встречи с таким зверем.

Ненадолго задержавшись на мысе (мимо шла изрядная стая гаг-гребенушек), мы продолжили свой путь и остановились уже неподалеку от мыса Мертенса. Тут-то я и пожалел, что не взял с собой фотоаппарат с шириком — место было красивое.

Пришлось обходиться трехсоткой, в которую попала стая каменушек, качавшихся на волнах у берега, бакланы, оккупировавшие уходящие в море скалы, и сапсаниха, которая было села на скалу неподалеку и… исчезла… До тех пор, пока не слетела ровно с того места, куда я смотрел. Маскировка у них — будь здоров. Ну, или зрение у меня уже не то…)

Отсюда мы поехали назад, к озерам Светлое и Песчаное, около которых стоит небольшой вагончик-балок, где живет сотрудник Берингии. Дело в том, что в этом районе, на окрестных сопках, обитает небольшая популяция редкого краснокнижного снежного барана или толсторога, а точнее, его чукотского подвида, за которой следит и охраняет от браконьеров этот самый сотрудник (забыл, как его зовут).

Шансы увидеть баранов были нулевые, так что мы просто навестили человека, живущего в десятках километров от других людей, наснимались прикормленных жирных евражек, буквально путавшихся у нас под ногами, и, поднявшись на небольшую близлежащую сопку, насладились прекрасными видами (ага, я не взял фотоаппарат) и еле различимыми следами стоянки и жилищ древних эскимосов. Из всего этого, на телевик, мне удалось снять только евражек.

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия, Экстремальный отдых