Два друга поехали отдыхать на Бали. Они знали друг друга очень давно. Да практически всю жизнь. И были они не разлей вода. И как это часто случается с закадычными друзьями, были они страшнейшими антиподами. Что одному хорошо, другому — удавиться! Одному все трын-трава, другому важен каждый прожитый день. Один любит точные науки, другой альтернативный кинематограф. Один все время весел и беспечен, другой серьезен и обеспокоен.
Зачем я хочу о них рассказать? Да просто это еще одно балийское впечатление. Конечно, иногда я сильно уставал от их споров (и моя жена тоже), но чаще всего от души смеялся над их диалогами на магическом, покрытом храмами Бали.
Тем более, что деревья баньян, во множестве на Бали растущие, пробуждают метафоры, иллюзии, аллюзии и вообще всяческое погружение в себя.
…
Однажды радужным утром, когда балийский воздух свеж, чист, спокоен и колеблем только несмелыми птичьими голосами, а бодрое тропическое солнце еще не успело по-полуденному рассвирепеть и пока только приманивало ласковыми своими поглаживаниями будущих жертв, первый друг сказал мне:
— А не поехать ли нам в очередной раз прокатиться по острову?
— У нас и так не очень-то много денег, — пробурчал, насупившись, второй друг, — после этой балийской поездки по миру пойдем!
— Это у тебя все время мало денег, — расхохотался первый, хлопая второго по плечу, — а у меня их всегда хоть отбавляй! Мне всего достаточно и всего хватает! У меня всегда всего больше, чем нужно!
— Ну и стоит что ли этим хвалиться направо и налево? Кстати, бывали и у тебя времена похуже! Помню, помню я тебя на дне жизненных надежд и в нищете мечтаний!
— Ладно, я только предложил по острову проехаться, а ты превратил это в утро воспоминаний и упреков, — оправдывался первый.
…
Когда слабеющие волны отлива стали нехотя отползать все дальше от раскаленного берега, и устало сидящие пляжные сёрферские компании начали торжественно обставляться батареями пустых пивных бутылок, мы с двумя друзьями, с женой и детьми пошли арендовать машину. По людным легианским улицам заморосил дождь.
— Арендуем машину с водителем! А то мне впечатлений от собственного машиновождения на Бали с лихвой хватило два года назад! — говорит первый.
— А что было два года назад? Я что-то уже и не помню. Тебе было трудно с левосторонним движением?
— Конечно, ты не помнишь! Ты же спал почти весь тот день! Нет, левостороннее движение — ерунда. Просто едешь слева, а руль справа, и передачи переключаешь левой рукой. Легкотня! Я, правда, вместо поворотников все время включал дворники, но и это не беда! А настоящая беда была найти дорогу! Ты утром еще пытался мне помогать, а потом заснул. Потому что логики в балийских дорогах нет никакой. Ты и отчаялся. Тут нужна интуиция. Вот с помощью нее-то я вас и вез. И все равно дорогу домой не нашел!
Кстати сказать, это сущая правда! Вспоминая свой собственный опыт вождения на Бали, подтверждаю, что именно тогда понял, почему этот остров называют «островом богов и демонов». Про демонов не знаю, но наш леший точно, похоже, оттуда родом. Так как теми кругами, какими мы ездили по вроде бы совсем небольшой Куте в поисках благословенной дороги домой, не может водить, по-моему, никто, кроме как этот известный фольклорный персонаж!
— И как же мы домой вернулись?
— Ну ты действительно все проспал! Мы в конце концов попросили таксиста ехать перед нами и привести нас к нашему отелю. Сказали, заплатим ему как за такси, так как мы совсем заблудились. Так он, гад, повернул налево потом повернул направо. И вот он — наш отель!
Кстати сказать, в моей собственной истории все закончилось точно так же — наш гестхаус мы тогда нашли только с помощью таксиста!
…
Мы, наконец, доехали до Garuda Wishnu Kencana — такого тематического парка в южном Бали с огромными статуями бога Вишну и его птицы Гаруды. Многочисленные группы индонезийской молодежи. Мы — единственные европейцы.
Сидя на смотровой площадке с видом на далекий вулкан, предаемся мечтам.
— Интересно, куда бы поехать в следующий отпуск?! — говорит первый.
— Мы вот мечтаем в Америку, — говорит моя жена.
— Не очень-то это реально, — отрезает второй, — Далеко, дорого, визу получить сложно. Замучаетесь.
— Да почему же это? — привычно вступает в спор первый, — главное — мечтать!
— Да! — вторит ему Аня, — для нас ведь казалось совершенно невозможным поехать на Бали почти на целый месяц. Но вот — мы здесь!
— Ну-ну, посмотрим, что у вас с Америкой получится, — говорит второй и отворачивается к окну с видом, что мы его задели за живое своими мечтами.
— Слушай, ты своим скептицизмом уже всем надоел! — мечтательно сказал первый, глядя на статую Гаруды, — недаром же основная пища этой ваханы Вишну — змеи сомнений, живущие в тебе! Ты посмотри на эту счастливую индонезийскую молодежь и зарядись верой в сбычу мечт!
…
Наш большой японский джип медленно ползет сквозь очередную балийскую деревушку. По деревушке тянется многолюдная храмовая процессия. Мужчины и женщины с торжественными, одухотворенными, радостными и серьезными лицами идут из храма. Почти все женщины несут что-то на голове. Почти все мужчины ничего не несут.
— Почему у вас такое неравноправие? — обращается второй друг к водителю-балийцу, — почему всегда все носят женщины?
— У нас так принято, — водитель не сразу нашелся, что ответить.
— Ну что ты пристал к человеку? — говорит первый, — Это же очень удобно! Я бы тоже от таких традиций не отказался, — смеется.
— Скажи, а ты тоже иногда одеваешься вот так — в ваши традиционные народные одежды? — второй, не обращая внимания на первого, продолжает мучить водителя.
— Конечно. У нас во время храмовых церемоний все так одеваются!
— Ну что ты опять пристаешь? Это же прекрасно, что все так ходят! Я бы тоже в русских костюмах за счастье бы расхаживал! Вот как на Ибице, например!
— А я на Ибице наоборот стеснялся — ходили там как клоуны.
Они тоже были на Ибице — подумал я. Опять совпадение! Или мы все-таки где-то встречались?
…
Тегаллаланг. Глубокая пойма неразличимой внизу за сочной зеленью речки. Рисовые террасы карабкаются по склонам, оставляя синхронные следы. Как во многих туристических местах на нашей планете, сначала это был просто рис, просто террасы, просто крестьяне, просто дождь и просто солнце. И простая крестьянская еда.
Потом, в какой-то момент развития туризма, кто-то понял, что это не просто рис, не просто террасы, не просто крестьяне, не просто дождь и не просто солнце. А это все — одна большая достопримечательность!
Тегаллаланг — простая деревенька с рисовыми террасами, которая, уже потеряла статус обычного места, но в которой достопримечательность еще далеко не потеряла примечательность (ведь не многие даже искушенные балийские туристы слышали о Тегалаланге).
И, да, еда тут, конечно, тоже уже не просто еда! А достопримечательная еда. Поэтому тут и был построен ресторан.
Игнорируя пытающийся застать нас врасплох постоянный внезапный дождь, мы удобно расположились в ресторане.
— Здесь самое вкусное чикен-карри, которое я ел до сих пор на Бали! — восторженно восклицаю я.
— Ты что?! Здесь же так дорого! В два раза дороже, чем в нашем варунге рядом с гестхаусом! — тут же заводит свою пластинку второй друг.
Тут уже (неожиданно) срывается моя жена и перебивает его:
— Слушай, я уже не выдерживаю! Ты постоянно об одном и том же! Нельзя же так! Мы же на отдыхе! Один раз живем, в конце концов! Можем разок и подороже за чикен-карри заплатить!
— Хорошо, хорошо! — тут же ретировался тот (кого-кого, а мою жену он всегда почему-то слушает), — Конечно, конечно, ты права! Я извиняюсь!
— Вот-вот! И я говорю, — включается первый друг, — Я тогда здесь еще пива себе закажу!
…
А я когда вижу какую-нибудь достопримечательность, у меня мгновенно срывает крышу, я становлюсь одержим ни то музой, ни то глупостью (ни то и тем, и другим), в общем, меня кусает какая-то муха и клюет какой-то жаренный петух, и я начинаю как заведенный бегать по достопримечательности. Пусть эта достопримечательность будет не такой уж и примечательной, меня охватывает страсть поведать о ней всему свету! Или, если не всему свету, то хотя бы кому-нибудь. Ну, если не кому-нибудь, то хотя бы себе…
Но в этот раз со мной были два друга. Поэтому набегавшись взад-вперед по кручам и сделав несколько (всего сотню-другую) снимков, я вернулся к своим чикен-карри, двум друзьям, жене и детям.
Кстати, в мои «моменты одержимости» первый друг всегда сопровождал меня, а второй, напротив, всегда меня покидал.
Так вот, присев на край стула, я стал взахлеб показывать друзьям сделанные фотографии.
— Вот смотри, как здОрово! — говорил первый, — женщина карабкается вверх по рисовым террасам! Здесь не просто обыденные дневные заботы! Здесь подспудное стремление к вершине! Устремленность к преодолению!
— Не знаю, я вижу тут только крестьянку, идущую по своим делам. И не от хорошей жизни приходится ей карабкаться по таким кручам! — говорит второй. — А вот в этом крестьянине что такого? Я в нем вижу только желание продать нам шляпы из пальмовых листьев.
— Ты что! — возмущается первый, — В этом крестьянине — искренняя жизненная радость. Неподдельная и неподкупная. Он был, кажется был бы точно так же счастлив, если б никакие туристы к нему и не заезжали бы! И, наверное, он гораздо счастливее нас с тобой. Тебя уж точно!
…
Мы подъезжаем к одному из самых величественных и красивых балийских храмов — к Танах Лоту. Танах Лот стоит в море и особенно прекрасен на закате, когда алый цвет солнца сливает воедино безбрежный океан и бескрайнее небо, и на фоне получившейся сияющей палитры размером в космос темным вычерченным силуэтом поднимается из моря Танах Лот, усмиряющий могучие валы!
Правда, ничего этого мы не увидели. Нет, конечно, мы увидели Танах Лот и усмиряющиеся валы, но вместо заката лил беспробудный бесстыжий дождь, поэтому ни о каком слиянии алых вселенных не могло быть и речи.
— Вот так всегда получается! — сказал второй друг вдобавок к напяленному дождевику раскрывая над головой еще и зонт навстречу усилившемуся дождю. — Как только что-то обязательно надо увидеть на закате, так там идет дождь! Приезжаешь в город знаменитый своим собором, а собор весь в строительных лесах! Едешь в Тоскану ради виноградников, а там идет снег! Приходишь в музей посмотреть любимую картину, и как раз она на реставрации!
— Так ты радуйся — это же эксклюзив! — отзывается первый. — Кто же еще видел Тоскану под снегом и Танах Лот под дождем?!
Дети тоже ничуть не расстроились отсутствию заката и побежали к самому краю острых скал, фотографироваться с разбивающимися о них вдребезги волнами.
— Нет! Останови их! — закричал мне второй друг, — Это же очень опасно! Смоет, покалечит и унесет!
— Дети! А ну-ка назад! — заорал я. Дети расстроенно побрели к нам.
— Да что ты опять нудишь? — возмутился первый, — Ну где они еще получат такие впечатления?! Мощь разыгравшейся стихии, всепоглащающий ливень! Разреши им!
— Дети! Ладно, можно! — заорал я. Дети радостно потрусили обратно к прибою.
Второй друг обиделся и два часа со мной не разговаривал. Да, я заметил, что, к сожалению, так часто шел на поводу то у одного друга, то у другого.
…
Вечером мы пошли в один из местных японских ресторанчиков. А суши на Бали удивительные. У нас таких и в помине нет. А еще там есть блюдо (я забыл, как называется), которое я ел только в Осаке и в Легиане. И это, скажу я вам, одно из самых вкусных блюд, когда-либо еденных мной! Это, так сказать, такая одна большая суша — в миске на рисе лежит разная сырая рыба. Берешь палочками немного рыбы с рисом, макаешь в соевый соус и васаби и отправляешь в рот. О, боги! Конечно, есть на свете множество важных вещей. Мировая политка, квантовая физика, религиозный мистицизм, психология бессознательного… Но я уверен, что жить на свете стоит хотя бы ради одного этого блюда!!! Кстати, в этом случае, два друга были абсолютно согласны и единодушны (уникальный случай)!
Два друга опять завели какой-то спор. Я снова смотрел на них, смеясь. Наконец, я решился спросить.
— Слушайте, друзья! А мы с вами раньше случайно нигде не встречались?
За столом повисло всеобщее оцепенение, обрамленное векторами резко вскинутых на меня взглядов.
— Ты что с ума сошел? — сказал второй.
— Или чувств лишился? — промолвил первый.
— Да что ты в самом деле? — вторила жена.
— Мы же без тебя не существуем, — сказали два друга. Мои смутные подозрения начали приобретать очертания. Друзья переглянулись и хором выпалили:
— Мы же твои собственные Чувства и Разум…
…
Нет, хорошо все-таки, что они спорят. Пусть! Все веселее жить. И путешествовать!
