В далеком 2008 я страстно мечтал о Перу и таинственном городе-призраке Мачу-Пикчу, и чудом попал туда 12 лет назад — с огромным восторгом я делал фото-рассказ Загадки Мачу-Пикчу.
Селение было выстроено в неприступных горах 5 веков назад, после 100 лет пользования все его жители внезапно покинули это место.
Фантастические впечатления, потрясающие воспоминания, но как же это далеко, и как же дорого туда попасть! Лишь в этом году узнал, что похожее место есть у нас в России, причем, совсем неподалеку в Дагестане.
В 25 км от Гуниба на гребне высокой горы притаилось покинутое село Гамсутль (с аварского — «у подножья ханской башни»).
Сегодня таких покинутых сел-аулов все больше, например Кала Корейш, где мы были пару дней назад. Но, Гамсутль по особенному напоминает Мачу Пикчу, быть может, рельеф местности здесь близкий, может архитектура похожая, но, какое то сходство имеется.
Давным-давно село, забравшееся на вершину скалы, было надежно отделено и защищено от друзей и от врагов. Жизнь кипела — разводили скот, птицу, пчел, излишки носили вниз и там продавали, молодежь гуляла по ночам, осенью играли свадьбы, старики сидели в тени деревьев, ведя неспешные разговоры.
При социализме в село даже авто-дорога была проложена, приезжали кинопередвижки, заезжие артисты и продуктовые лавки. Но, молодым наскучила жизнь вынужденных отшельников и потянулись они в города.
Остался во всем селении только один житель! — Абдуджалил Абдуджалилов, последний из могикан, тьфу, последний из гамсутлян, его называли одинокий мэр аула. Когда он умер, умерло и селение, прекратившись в село-призрак.
Сейчас народ вновь наведываются сюда — туристы едут за горной экзотикой и крутыми селфи на фоне умершей натуры. Неравнодушные жители соседнего села Чох хотят сделать постоянно действующий тур-маршрут, думаю, у них это получится.
Туристы-стоики сразу от мостика через реку Цамитчайдо пешком поднимаются несколько км до кряжа горы Гамсутльмеэр.
Однако, это же не наш метод: джигит на гламурном темно-вишневом газике за сходную цену готов отвезти туристеров в гору, преодолевая самые трудные 2/3 пути, а оставшееся восхождение длиной в пару км уже не столь утомительно, пройдемся пешком.
Горный необработанный камень, из которого сложены стены всех домов, желтеющий в лучах заходящего солнца, очень гармонирует со скальной породой.
Кривобокие домики жмутся к склону, карабкаются по нему, некоторые стены выстроены прямо у пропасти. Село не зря называют призраком, ведь призрак — это часть души, которая не упокоилась и скитается по свету, когда ее хозяин отошел в мир иной.
Так и здесь: село умерло, но часть его духа осталась с нами — на многих домах сохранились крыши, на ржавых петлях болтаются ссохшиеся двери, внутри валяется старые газеты и журналы, уже никому не нужная утварь.
Отовсюду открываются потрясающие виды на окрестные горы, долину и нитку реки в ней.
Если забраться на соседний холм, можно подобрать замечательный ракурс всего села, именно этот вид мне напоминает Мачу Пикчу. Подумалось, зачем лететь 15 тыс км, когда поблизости есть места и не хуже?))).
С раннего утра дочка путешествовала с нами, и что значит молодость — всю ночь она ехала, летела, петляла по горам, а с утра и до позднего вечера лазила по горным тропам, аулам и селам, и хоть бы что!
Эмоции от посещения Гамсутля и головокружительных видов вокруг, столь велики, что проведя труднейшие сутки без сна, дочка даже к вечеру выглядит, как огурчик.
Побывать в Гамсутле и не заехать в соседний аул со смешным названием Чох, никак нельзя. Когда минибас петляет по извилистой горной трассе, любуемся видами зеленеющих гор, чьи склоны расчерчены террасами.
Чох мне напоминает «чих», хотя, в реальности в тюркских языках это «много», кстати в русском языке есть слово «чохом», т. е. все вместе. Село тоже вымирает, и его ждала участь Гамсутля, но, история вершится героическими одиночками, которые ради идеи готовы на многое.
В Чохе нашелся настоящий горец-джигит Заур, который решил возродить село, развивать туризм путем реконструкции старинных зданий под необычные гесты — Этнодома.
Идея оказалась невероятно плодотворной — от желающих пожить в первом этноотеле нет отбоя. Заур лично провел нам экскурсию по улицам села, по своему этнодому и по второй очереди строительства.
Такие люди, как он, вызывают у меня восхищение и колоссальное уважение — настоящий мужик, кремень! Он уже выиграл несколько грантов на развитие своей бизнес-идеи, но это не главное, важнее другое — за ним потянулись другие бизнесмены, которые также начали восстанавливать старинные дома.
Заур весьма набожный человек: когда мы стояли на смотровой площадке перед его этнодомом и любовались долиной на закате, раздался крик муадзина, призывавший правоверных к молитве.
Заур прекратил говорить и попросил тишины…
«С помощью Аллаха у меня все получится» — слова Заура. Сына своего он назвал Мухаммедом, в честь пророка. За счет любви всего одного человека к родным стенам, удалось прекратить угасание и подарить древнему аулу надежду на возрождение, а это очень здорово!
Еще вчера о Сулакском каньоне почти никто не слышал, что удивительно, ведь его максимальная глубина 1920 м, и он глубже знаменитого Гранд каньона в штатах. А мы то и не знали!, зато в этом году, каньон — уже знакомый тренд, нынче Дагестан в моде.
Из Гуниба мы отправились именно в это необыкновенное место. Путь туда совсем неблизок и пролегает мимо Гунибской ГЭС с обзорной башней Адалал: ясный пень, я туда забрался и любовался панорамой долины.
Дорога идет вдоль водохранилищ и горных рек, которые просто созданы для устройства на них ГЭС и водохранилищ.
Одна беда — затопление множества сел-аулов в русле реки, жителей пришлось долго и настойчиво убеждать сняться с родных и насиженных мест. Затопление было мощным, говорят, даже целые кладбища вместе с мертвецами ушли под воду.
А около берегов до сей поры торчат над водой мертвые и почерневшие от времени ветки затопленных деревьев.
Самые неповторимые и романтичные виды ждут путников, когда авто мчится по берегам Ирганайского водохранилища. Красота неописуемая — невысокие горы, утыканные зеленым лесом, зеркально отражаются в изумрудной воде.
Отражения сливаются в горами, горы плавно переходят в небо. Водная гладь кажется бесконечной, она уходит вправо и влево, на сколько хватает глаз.
На редких остановках народ высыпает из машин и замирает в восхищении, через секунды начиная без устали фотать и селфится на изумительном фоне.
Женщины пытаются принять самые романтичные и соблазнительные позы на фоне малахитовых вод, мужчины где-то находят горские папахи, чтобы выглядеть брутальными джигитами-мачо на фоне горных пейзажей.
Крайне необычно смотрятся плакаты с призывом не мусорить: «Ради Аллаха на бросайте мусор! — Аллах чист и любит чистоту». Мне кажется, здесь это работает.
Разогнались с горки мы очень лихо, млеем о удовольствия от мелькающих видов, вдруг удар и внезпно вместо прозрачного лобового стекла видим белый экран — никто и не охнул.
Хорошо, что водила успел затормозить, ведь случилось невероятное: ветровым напором вырвало крепления капота и он задрался вверх, полностью закрыв и капитально побив ветровое стекло.
Какое счастье, что никому осколки в глаза не попали! Мы проклеили трещины скотчем, с первых сидений всех пересадили назад, ехать дальше можно, но осторожно.
Через 3,5–4 часа все ж добрались, но, не до каньона, а до еды с Большой буквы. Экотуркомплекс ГЛАВРЫБА поджидает путников на берегу реки Сулак около Миатли — там предприимчивые люди устроили огромное форелевое хозяйство, зону отдыха и ресторан.
Я вообще люблю рыбу больше, чем мясо, а тут еще и антураж замечательный — веранда прям на берегу реки, моторки с туристами снуют туда-сюда. Свежий ветерок продувает, ароматные запахи кружат голову и волнуют желудок.
Молодые и симпатичные девчонки в национальных одеждах мечут на столы тарелки с ароматной форелькой для оголодавших туристов.
Давно я не едал такой вкусной и сочной рыбки прямо с пылу с жара с гриля. Мужик фокусы показывает: горячий чай разливает из фигурного чайника, попадая струей в стаканчик с метра — виртуоз.
А еще и мороженное подают с изумительным вареньем из белой черешни без косточек — полнейший кулинарный восторг! Ресторан очень раскрученный, как говорят, столики надо заказывать заранее. Судя по клубам ароматного дыма, стеной поднимающегося над кухней, дела здесь идут отлично!
Теперь можно и по Сулакскому каньону прокатиться. Въезд по спискам и паспортам, вокруг гидротехнические сооружения, тут же пересадка на «буханку» (УАЗ-452) со срезанной для обзора крышей.
Дорога — разбитая грунтовка с торчащими камнями, машина, натужно ревя двигуном, лезет все выше и выше в гору. Справа — гора, слева обрыв, на дне которого извилистая нитка водохранилища, машина трясется от напряжения и петляет. Туристы тоже трясутся, но от страха — надежда только на крепость рук водилы.
Солнце стремительно садится за гору, а мы переживаем, ведь восхитительный бирюзовый цвет воды заметен лучше всего при солнце.
Подпрыгиваем в колеях уже на приличной высоте — до дна уже больше километра, порой стопим водилу, чтобы сделать несколько замечательных кадров. Мы успели!!! — невероятный бирюзовый цвет речной глади у нас в кармане, тьфу, на флэшке!
Кое-где заметны грязные вкрапления на бирюзовом фоне: пару ней назад был страшнейший ливень, который смыл в водохранилище тысячи кубометров грязи.
Мужики показывали видео того дня, когда потоки грязи и камней устремились с гор в реку — это был Армагеддон!
Колоссальной глубины крутой откос, потрясающие виды внизу, народ старается стать на самый край пропасти, чтобы сделать неповторимое селфи.
Дочь требует поставить ее на опасную осыпь — ругаюсь с ней, ведь внизу километровый откос до самой реки, а под ногами мелкая каменная крошка, которая не удержит при скольжении.
Но разве можно переубедить и удержать взрослого ребенка? — трясущимися руками ставлю дочь на опасное место, делаю кадры. Фу-ух, пронесло, забрал своего ребенка из опасной точки.
Впереди экстремальный спуск к воде и катание на катере по глади водохранилища меж высоких и очень живописных скал. Хотя, водная прогулка по сравнению с экстремальной дорогой над каньоном — это ерунда.
Обратный путь уже в густых сумерках: поднимая клубы пыли, нас обгоняют крутые легковушки, рискуя сорваться в пропасть. Видя мое недоумение, водила замечает — «это пьяные гоняют». Как же так?, удивляюсь я: «они же мусульмане?!?» — «этим все можно», мрачно отвечает водила.
На выезде с каньона сообщили, что сегодня в пропасть сорвалась очередная любительница селфи, шансов выжить у нее не было. Любование этим каньоном — опасное занятие.
Ужинали в ресторанном саду семьи Салмановых, он поблизости от выезда с каньона.
Поражаюсь креативности местных: был у семьи сад, потихоньку продавали фрукты, а потом пришло озарение — в саду расставить навесы и сделать ресторан. Народ попер туда валом, жаль только, что не все соблюдают правила приличия и рвут плоды, зреющие на ветвях — нехорошо это.
Ночь, сад, загадочная темнота, треск цикад, ночные шорохи; стульев нет, сидим на полу, укрытом циновками, из-под полы разливаю коньяк: хозяева строгие мусульмане и алкоголь здесь харам. Водила тихонечко попытался открыть шампанское для женщин, а пробка как жахнет на весь сад! — некрасиво получилось.
А подают здесь крайне необычное блюдо — почти готовый шашлык пакуют в тесто, типа каравая, и запекают. Потом пропеченный «каравай» разрезают, а внутри истекает жиром и манит невероятным ароматом сочный и потрясающе вкусный шашлык-машлык — нигде не видел ничего подобного.
В Дагестане очень любят кошек и здесь их проживает огромное множество — это как то связано с канонами ислама. Один котенок немедленно прибежал к нам во время трапезы, соизволил откушать пару кусочков мяса, а затем вольготно развалился на коленях у дочки и довольно заурчал.
Котейка так расслабился, что маленькая девочка из нашей группы, которая дергала его за лапы, так и не смогла вывести котофея из состояния кайфовой дремы.
