Дневники Путорана

Я уже сижу дома в Москве. Все мои друзья из похода раскиданы по всей России. Тоска. Дикая тоска. Я правда хочу жить «километрами, а не квадратными метрами», как пел Юрий Кукин. Я не знаю может я хочу упростить себе жизнь, ведь в городе жизнь сложная. А в маршруте, прямая как линия. Все там понятно. Люди понятны, цели понятны, все понятно. А в городе правда жизнь измеряется квадратными метрами. Но, зачем? В городе мы снесли природу в мусорный бак. И заулыбались. Непонятно чему. Чему мы тут заулыбались? Я понимаю улыбку когда твоя палатку чуть не изорвал в клочья ветер, и ты улыбаешься: «Класс, мы все-таки будем в тепле». Я понимаю когда тебя лежащего без сил будят и дают бутерброд, чтоб ты восстановился, я понимаю когда мы все скидываем рюкзаки и говорим: «Да это место создано для дневки!!!!». И кругом шумят водопады, пахнет багульник, природа обнимает тебя.

Или когда мы с диким ревом накидываемся друг на друга при обсуждении маршрута, потому что каждый хочет сделать маршрут «прямее», а его нельзя сделать «прямее», потому что это маршрут и он дикий, сложный. И конечно, еще этот, да незабываемый момент когда ты высовываешь руку из палатки прям в голубичник, и пригоршню спелой ягоды в рот.

Все это мне понятно, как та боль в коленях, злость, радость, ощущение голода, холода, все это так правильно как черный хлеб с салом на перекусе.

Как же можно это объяснить? Зачем вы идете туда? Просто в этот момент ты мир меряешь километрами. А сейчас, где я сейчас. В метрах квадратных. Спасибо Юрий за эти слова!!!! Я зажат метрами, я б сказал сантиметрами. А там километры тайги, болот, леса, шуток, смеха и друзей!!!

26 августа.

Первый день на Путорана. После заброски, поужинали и легли спать на берегу озера Лама.

Нитка нашего маршрута планировалась следующей: подъем по реке Омон Юрях, до шестой долины, далее вверх по притоку и подъем на само плато, радиальный выход на край к долине реки Муксунолах и потом в обратную сторону в долину притока реки Хойси и обратно на Ламу. Маршрут был рассчитан на неспешные 13 дней.

Про Путорана.

В те незапамятные времена когда бились Титаны и мать земля дрожала от огня. Небесным плугом прошел Великий Архитектор по территории Путорана, изрезав столовые горы бороздами каньонов, долин, которые впоследствие покрылись нежно зелеными лиственницами. В тайге запах багульник, а к рекам склонились красные от спелой ягоды кусты смородины. Теплые зеленые мхи и белый ягель укрыли упавшие камни в долинах рек, засинела голубика. Веселым звонким роем взлетели комары и мошки. А комья взбороненного базальта на верху плато покрылись желтым, зеленым, красными, белым и черными лишайниками.

Зимой все это покрывалось толстым слоем снега, а летом потоки талой воды наполняли бурные реки стекающие по ущельям вниз в великие таймырские озера — Ламу, Собачье, Пясено, Хантайское, а оттуда уже в Карское море.

С вершины плато в низины по каменистым расщелинам обрушились водопады. А среди камней расцвели нежные северные цветы.

Задули ветра, по отвесным сбросам заскакали путоранские бараны, побежали северные олени, робко забегали зайцы, косолапо в тайге заковылял мишка, в реках под перекатами встала форель, в озерах заплавал голец, муксун, сиг.

В походы засобирались туристы…

27 июля.

Вышли на маршрут и пошли вдоль реки Омон-Юрях в сторону шестой по счету долины. Первый ходовой день всегда сложен. Тридцать килограмм веса и отсутствие дорог, выматывают организм невероятно быстро.

Прошли мы для городского человека не так много: километров шесть. Дорога была врагу не пожелаешь. Сперва мы шли по лесу, потом выскочили в русло реки и пошли по нему. Река петляла, ее русло то раздваивалось, то растраивалась. Поскольку заканчивалось лето, то река уже обмелела, и мы периодически могли двигаться по ее высохшему руслу. Троп не было совсем. Шли иногда наугад, пробираясь через буреломы, прыгая по камням, утопая во мху. Один раз пришлось разуться и перейти реку в брод. Ледниковая вода мгновенно сводила ноги до какой то жуткой острой боли.

Было тепло. Берега речки были покрыты созревшей красной смородиной, голубикой. Комаров практически не было, и это было первым приятным подарком от Путорана в этом году, с учетом того какой ад с комарами творился когда мы туда ходили три года назад.

Заканчивали мы второй день свалившись без сил в на поляне покрытой созревшей княженикой, невероятно вкусной ягодой, по вкусу напоминающую смесь малины, земляники и ананаса.

На Путорана дни заканчиваются когда просто становится холоднее, а в освещении не меняется абсолютно ничего. Полярный день. Во мху среди вековых лиственниц поставили палатки и мгновенно заснули.

Про сны

На Путорана сняться сны. Сны странные. Сны причудливые. Помню после сложного пятого дня я проснулся около двух часов ночи и увидел в красноватом отблеске рассвета четкий черный силуэт медведя проходившего мимо палатки. Медведь прошел мимо и в следующее мгновение я заснул опять. Что это было? Сон во сне или духи Путорана подали мне какой то знак? Я не зпммняе7gv наю. Остальных снов я не помню. Но помню что их было много и все они были необычайно яркие.

А когда мы выбрасывались, Илья, удивительный человек — местный гид, эколог, просветитель, вдруг спросил меня: «А вам сны на Путорана снились?» — Ничего себе!, — удивился я, — я даже заметку про сны написал. Илья улыбнулся и ничего не сказал в ответ.

28 июля.

Утром ели рисовую кашу с княженикой. Собрались, вышли дальше. Опять вдоль русла, то по камням, то вброд, то по мхам в тундре. Легче конечно не было. Удивляло отсутствие комаров. Целый день провели в дороге. Начало ныть колено. Камни в русле раздражали. Но карабкаться на склоны и идти по заваленной деревьями лесотундре удовольствие оказывалось еще хлеще. И больше всего раздражало, что наверху ты периодически утыкался в непроходимый бурелом или обрыв и был вынужден все равно спускаться к руслу реки.

Ночью меня настигла мышечная боль и боль в колене. Боль, боль, боль. Колено ныло так, что отдавало в зубы. Пришлось подогнуть немного ноги в спальнике, чтобы не болело так сильно.

Про смысл.

Каждый из нас слышал вопрос: «А зачем вы туда идете? Что там такого красивого? Да ведь там только камни! Что, с рюкзаками по тридцать килограмм? Туда где только камни?»

— Да, с рюкзаками по 30 килограмм. Туда где камни.

— Зачем?

Каждый из нас сам знает свой ответ на этот вопрос, каждый сам понимает зачем идет. Ночью кто-то стонет от боли, кто то заклеивает кровавые мозоли на ногах, кто-то просто мертвецки устал, но на фоне всего этого, что-то внутри начинает изменяться, сперва незначительно, потом все сильнее и сильнее. Важные вещи становятся важными, а все остальное, лепестками диких желтых путоранских маков стремительно улетает прочь на морозном ветре плато Путорана. Тишина окутывает твой разум.

Алексей берет спутниковый телефон и звонит домой:

— у меня всего пару минут!!! Как дела?, — и улыбаясь с блестящими глазами слушает ответ. Потом бережно убирает телефон в рюкзак и уходит играть на варгане на бронзовый курган курумника. Ветер смешивается с музыкой и растворяется в вечности Путорана.

Да так, именно так. Чем дальше мы уходим, тем ближе становятся нам близкие люди. Душа обнажается в этих каменных пространствах.

Поэтому и бежали в пустыни отшельники исихасты, чтобы уйдя от людей полюбить их по настоящему. Ведь чтобы увидеть души людей, нужно оставить души вещей, чтобы вдохнуть грудью природу, надо забыть город.

Мы умираем тут для всех. Мы остаемся наедине. А тот мир умирает для нас. И все вдруг удивительным образом преображается в нас. И через это мы возрождаемся для близких, хотя бы ненадолгое время.

Путорана как раз то самое место. Тут все замирает на 9 месяцев снега и холодов, и возрождается синими как небо анютиными глазками, желтыми трепетными маками, жужжащими комарами, одинокой птицей прыгающей по кускам базальта. Наши палатки шелестят на ветру, а мы улыбаемся солнцу и теплу, чистой воде и тишине.

Мимо меня пролетела бабочка и села синие цветы. И ей и цветам отмерено совсем не много времени. Но, Господи, как же это красиво. Как же это хрустально хрупко и как же это невыносимо красиво. И ведь ни бабочка и ни цветок не боится открыть красоту свою суровым северным камням Путоран. Наоборот в этой дикой глуши они вызывающе красивы. Так и наши души наконец-то замахали своими крыльями покрытыми тонким слоем пыльцы, совершенно не боясь, что кто-то здесь наступит на них. Потому что мы на короткое время похода умерли для этого мира, а мир умер для нас.

29 июля.

Физически был самый тяжелый день. Третий ходовой всегда в походе один из самых тяжелых. Тут тело уже поизмоталось, а рюкзак по прежнему тяжел. Запомнился один момент. Мы наткнулись на тропу: она то взбиралась вверх и терялась в дурманящих мхах, то опять шла руслом. Мнения в группе разделились одни хотели идти по камням, мол русло выведет, другие по тропе с периодическими подъемами в горку, мол во мхах идти легче, но забираться по мягкой перине вверх с тяжеленным рюкзаком, конечно, было физически сложно. Да и тропа была настолько елезаментной, что периодически мы ее путали с тропками протоптанными пищухами, местными хомяками. Приходилось спорить. В итоге остановились. И я присев на рюкзак заснул не успев закрыть глаза. Кто-то принес сало и кружку чая. Разбудили. Я проглотил и мгновенно вырубился во второй раз. Как же хорошо что со мной идет моя команда.

А ведьдо этого привала шли действительно на зубах. Все мышцы закислились. Навалилось полное безразличие. Но после перекуса и короткого сна, силы восстановились как по волшебству, и мы пошли дальше. Прошли еще три часа. И выскочили на удивительный по красоте каньон, со стен которого падали водопады. Побросав вещи, мы решили остаться тут до обеда следующего дня. И кинулись мыться в под ледяные струи шумящих водопадов.

Про команду.

В какой момент друг становится другом? Вот был просто человек и вдруг он уже друг. Что такого произошло? Мы с ним пуд соли съели или он вытащил меня из полыньи, когда я тонул провалившись под лед? Или он должен быть стать другом прямо с детства, со школьной скамьи, в тот самый момент когда мы с ним на стройке взрывали строительные патроны? Возможно так.

А кто они мне эти люди с которым я иду в поход? Многих их я знаю не больше месяца, можно ли за такой короткий срок назвать их друзьями? Но с этими людьми я делил тишину рассветов, с ними мы смеялись над шутками друг друга и делили один стол. С ними мы мерзли и спасались от комаров. Помогали друг другу как могли. Кто же они мне эти «те кто не скулил не ныл»? Кто когда ты валялся без сил на рюкзаке, принес тебе такую бесценную кружку горячего сладкого чая и кусочек сала на черном хлебе? Каждый из нас решит сам. Но в поход я с ними пойду обязательно!

30 июля.

С утра тело болело от переходов, проснулся я тяжелее. Пошел ставить завтрак. После завтрака никто решил никуда не спешить. Место было просто удивительное. Многочисленные водопадики падали с рыжих каменных стен, на камнях среди белоснежного ягеля, дурманом пах багульник. Чернела шикша и синела голубика, а брусничники уже начали наливаться краснотой. Уходить отсюда совсем не хотелось и половина группы пошла прыгать со скал в ледяную воду. Обычно приставучие комары доставали меньше прежнего. Мы даже сидели без накомарников. Сегодня нам предстояло пройти к началу подъема на Плато. А поэтому все набирались сил и эмоций. Река в каньоне бежала по базальтовым плитам, естественным ваннам, в которых стояла рыба. У нас была одна удочка, мы три раза забросили, сорвали две блесны и вытащили трех рыбех. Сварили уху. Шутили. Смеялись. Напряжение вчерашнего дня улетучилось. Все подтрунивали друг над дружкой. Бездельничали. Пили чай.

Про комфорт.

Странно и необычно современному человеку представить себе вдали от людей и цивилизации с объемом необходимых вещей в размер рюкзака, затерянным в скалистых каньонах плато Путорана. Странно чувствовать звуки не города и машин, а звуки шумящей реки, писк комаров и дуновение ветра; странно сидеть так просто на ягеле, а не в кресле и не думать ни о чем и, конечно же, странно видеть вокруг себя не дома с горящими окнами, а загорающие красным огнем шапки Путорана с белоснежными снежниками в июле месяце. Странно ощущать себя, так естественно наедине с природой. Странно вдыхать запахи окружающей природы, прислушиваться к ее дыханию. Ползать на коленях собриая голубику для каши, или ловить форель на удочку. И самое странное — это то что тебе казалось важным еще 4 дня назад, выветрилось из тебя. Теперь тебя заботят совсем другие вещи: как высушить ботинки, как лечь так чтобы не болело колено. Мир сузился до простых, но таких правильных вещей, как еда, тепло, друзья и жизнь. Жизнь с большой буквы. На Путорана можно погибнуть, можно травмироваться, и это становиться для тебя важным. Деньги давно потеряли смысл, тут это бумага, работа, социальные связи, компьютер, банки, авто, все это исчезло. Появились птицы, комары, мхи и камни. С утра самым важным становиться как правильно собрать рюкзак и подогнать снарягу, чтобы ничто не отвлекало тебя от маршрута, ничто не мешало твоему движению вперед. Твое зрение обострилось, слух усилился, разум успокоился. Плечи расправились, улыбка растянулась. Твой разум как будто постирали в кристально чистой воде Путорана, смыв всю городскую суету с ее такой странной и далекой жизнью в квартире. Ты стал похож на рака отшельника с раковиной-рюкзаком за плечами. Там есть все что нужно тебе для жизни. А нужно то оказывается совсем немного.

Пилигрима в походе окутывает кокон своеобразного уюта из этой первобытной радости жизни среди природы, и ни холодный ветер, ни моросящий дождь, ни стужа не способна разрушить эту радость вокруг тебя. Многие не ходят в походы, поскольку «там не комфортно». Мы сидели на краю обрыва, смеялись над шутками друг друга, если уху. Нам было невероятно, необыкновенно уютно после четырех тяжелых ходовых дней. Смеялись не мы, наконец то смеялись наши души. Смеялись потому что вернулись в свой духовный мир комфорта и уюта. Ну, а тело просто отдыхало на теплых рыжих камнях Путорана.

31 июля.

Сегодня был длинный переход с подъемом на плато Путорана. Мы свернули в шестую долину от начала пути и пошли срезая угол отрога траверсом вдоль русла притока Омона-Юряха. На удивление переход дался довольно легко. Мы уперлись в непроходимые заросли ольховника и спустились вниз к реке.

Про ольховник.

Для непосвященного ольха это дерево. Для травника это лекарство от живота и прочие полезные свойства, ну, а для походника это сущий бич. Ольха цепкое дерево. Ее заставили быть таким суровые условия заполярья. Ей не до стройной красоты русской березы, русская береза, да тот же дуб тут не выживут, сломаются. А ольха изогнулась во все стороны, вынырнула из-под кустов черники, закрутилась завертелась и превратилась в настоящий противотанковый еж, вставший на пути у группы с рюкзаками. Пробиться сквозь ольховник можно даже не пытаться. Сожженная энергия в борьбе с этим растением потом не восполнишь никакими сублимированными продуктами, лежащими в твоей пайке.

Но уже к 10 утра по Москве достигли 30 метрового водопада, падающего с обрыва Плато. Кругом лежали снежники. Пронзительно свистел ветер. До вершины плато осталось еще пару часов ходу. Мы все не выдержали и кинулись фотографироваться на фоне падающей воды. (тут надо дописать переход)

И вот последний рывок и мы достигли вершины. На верху штормило. Мы укрылись за огромными обломками скал сидели курили и смеялись. Подъем съел всю энергию, сил искать стоянку не было от слова совсем. В 100 метрах от подъема нашли струящийся ручей и холм который с одной стороны прикрывал от ветра и решили ставить лагерь. Кругом цвели желтые путоранские маки, и синели анютины глазки.

1 августа.

После штурма плато. Решили идти на развилку трех долин. Но закрались сомнения. Мы уже были и так измочаленные подъемом. Но Сашку гнала фотографическая упертость — «за кадром». А группа оказалась «не пейзажной», да и резко похолодало. Набежала туча и заморосил дождь. Решили остановиться, Сашке это не понравилось, но мы были не против его выхода в радиалку. И он убежал.

Про погоду.

Не знаю как вам это объяснить, но поход начинается, как бокс в 11 раунде, т. е. в плохую погоду. Вот тут то и начинаются настоящие испытания. На очередной день на самом плато нас догнала иссине черная туча. Заморосил дождь. И похолодало. В этот момент группа стала походить на бойцов спецназа. Разговоры прекратились. Все мгновенно переоделись, накинули непромокаемые защиты, затянули куртки. Короткие переговоры, быстрые действия. Ветер хлещет в лицо, мороз пробирает до костей, но все становятся понятным и ясным. Разум мгновенно принимает решения:

«вон там в низинке лагерь, тут ставим ветрозащиту». В мгновения ока ставятся палатки, все молча помогают друг другу. Главное закинуть намокающие рюкзаки внутрь, а дальше хоть трава не расти. Внутри уют, снаружи истерика ветра. И вот уже закипает горелка, в руке кружка горячего чая, на сухарике маслянистое белое сало. Раздается первая шутка и хохот разносится над чернеющими Путоранами.

Но вот дождь закончился. Вышло солнце, стало теплеть и опять зажужали комары. Мы пошли к ближайшему обрыву плато. Кругом виднелись следы копыт северных оленей. Пронзительно запищал кулик, явно отгоняя нас от затаившихся в болотце птенцов. Мы отошли в сторону, чтобы не беспокоить его и уселись, на покрытые пятнами разноцветных лишайников, камни и устремились мыслями в открывшееся внизу пространство из воздуха прижатое со всех сторон стенками Путорана. (МАКСим ЗАИГРАЛ НА ВАРГАНЕ)

Каков же велик и непознаваем мир. Наша планета это невидимый клубок нитей — взаимосвязей. Необъятный огромный клубок. Все эти ниточки связаны друг с другом, переплетаются в веревочки и канаты, взаимодействуя друг с другом и завися друг от друга. Все одновременно случайно и не случайно. Я случайно столкнулся с куликом, но ни он ни я здесь не случайно. Ниточка кулика привела его выводить сюда потомство, поскольку он помнил как он родился тут мама приносила ему вкусных насекомых, моя ниточка как и ниточка любого человека странными зигзагами судьбы, как мы их называем привела меня на Путорана с моими друзьями, а друзей привели сюда свои зигзаги.

Ручей журчал как журчал здесь бесконечное число раз. ОН БЕЖАЛ Между эти камнями покрытыми разноцветными лишайниками. Интересно когда появились лишайники? Когда вселились в них пылинки жизни? И были ли в те времена кулики? А комары? Все переплелось. На этом месте где стоит наш лагерь, скорее всего никогда не стояла палатка.

А еще я сижу и жду закат и пью чай пуэр привезенный из провинции Гуандун в Китае. Он пахнет землей. И эта земля пахнет также как и земля Путорана. А кулик скорее всего полетит зимовать куда-нибудь далеко, например, на Галапагосские острова, пролетая провинцию Гуандун и наблюдая как крестьяне собирают чай.

А я был в январе на Галапагосских островах и на одном крошечном островке встретил кулика. Интересно он ли это? Вероятность одна на многие миллиарды. А если это он, то это еще один мой старый знакомый.

Как же хочется на этой земле не нарушать баланс этих нитей, тонких незримых связей. Хотя я их нарушаю уже фактом своего существования миллионы и миллионы раз, хотя бы просто прихлопнув комара на своей щеке. А ведь у него была своя цель в этой жизни и свои устремления…

Как хочется чтобы все было в балансе. Хотя в последнее время мне кажется все и так в балансе, хоть и выглядит сильно разбалансированным. Мне кажется когда мир был создан, в нем появились пылинки жизней и их количество до настоящего времени абсолютно одинаково, просто они меняли свою форму. Были трилобиты и папоротники стали динозавры и фантастические морские рыбы, а потом лишайники разноцветными пятнами покрыли путоранские камни, динозавры исчезли и появились люди, количество людей стало увеличиваться и стало уменьшаться количество других форм, но все эти изменения всегда накрепко были связаны друг с другом ниточками и зигзагами судеб. И если я сейчас прихлопну комара на щеке, то где-нибудь возможно в провинции Гуандун в китайской семье родится ребенок. А сейчас у кулика, моего старого друга в траве прячуться четверо маленьких птенцов.

Как же это невероятно сложно и красиво — это Логос настоящего мира.

Наконец на Путорана начался закат. В это время на Таймыре всего лишь короткие сумерки даже не ночь, и длятся они всего пару часов… а над горами растекался звук варгана. Я спрятался в теплый спальник. Птенцы забрались под крылья своей мамы. Они еще никогда не видели ночи, но когда они улетят на Галапагосы, то очень удивятся какой черной может быть ночь и каким опасным может быть этот мир. А пока им тепло и уютно. И это тоже очередная незримая ниточка связывающая время и пространство этого мира.

Интересно подумал я уже засыпая, мой спальник подбит птичьим пухом, я тоже сплю под крылом птицы.

2 августа.

Сашка вернулся с края где Муксунолах пересекается с Денкенге. Усталый. Я его напоил чаем и отправил спать. Позавтракав начали собирать лагерь. Решили двигаться в сторону Хойси. За час преодолели вчерашнее расстояние. Солнце пригревало. Выскочив на перевал МХТИ нашли несколько записок. Группа Аникеева проходила поход 6 к.с. в 2008 и группа екатеренбуржек из клуба «Сибирские амазонки» совершали поход 3 кс со стороны Омон Юряха. Пообедали салом с сухарями, вскипятили чай и мгновенно все заснули на своих рюкзаках. Через 15 минут подъем и снова в дорогу.

За перевалом обогнули вершину и вышли к небольшому озеру. Там тоже нашли 3 записки. Одна из которых была самая интересная с 1989 года, написанная на пачке сигарет Ту 134. Раритет. Мир изменился настолько, а она все напоминает ему, что тут когда то прошла группа туристов.

Заночевать решили у озера поскольку можно было искупаться, постираться и приготовить ужин.

Про палки

Палки для скандинавской ходьбы на Путорана вещь незаменимая, но очень своенравная.

С палкой ты держишь баланс переходя шумящие горные реки, рискуя свалиться в ледяную воду и утопить фотоаппаратуру, с палкой ты идешь проверяя подвижные камни курумника, палка проверяет топкую почву возле снежников, она выручает тебя и на самом снежнике, и как же она необходима при спуске со скал.

Но нет иногда она норовит застрять между валунами. И вот уже неожиданно твое лицо излучавшее суровую решимость и недюжий настрой, меняется с удивленного на перекошенное, а тело пытается удержать хрупкий баланс на остром крае камня. И ты как девочка на шаре изгибаясь всем телом одновременно стараясь не упасть и выдернуть застрявшую палку, которая по инерции тянет тебя назад.

3 августа.

Сегодня третье августа до выхода с маршрута еще пять дней. Два из которых нам топать по вершине плато. А это не просто. Спуски, чередуются с подъемами, снежники с грязевыми болотами, погода пасмурная. Ночью шел дождь. И появились комары. Пока достают не сильно, но пищат монотонно. У меня вчера сломался зуб, а Леха потянул связки в ступне. В организмах у всех накопилась усталость.

Вышли прошли первый спуск подъем и долго смеялись над моим выпавшим зубом. Решили выписать штраф завхозу, за то что он купил ириски.

Перевалили перевал. И пошли вокруг вершины по снежнику. Леха перестал идти. Вкололи укол и дали найз. Поднялись еще выше. Достигли крыши мира. И…. выскочили к долине реки Дэнкинге. Вид был завораживающий, но оказалось что мы промахнулись поворотом и этот изматывающий подъем с рюкзаками для нас был лишним. Пришлось спускаться и забираться на другой перевал. Отыскали ледник. Напились воды сбегающей с ледовой плиты и минут 10 валялись на теплых черных камнях, на щебенке. Грелись

В конце концов взяли перевал и спустились к 2 м большим озерам. Быстро расставились и я сел готовить ужин…

Про еду

Еда в походе это центр вселенной. Но раскладка может быть не только легкой и калорийной, но и невероятно вкусной.

Во-первых это сало. Сало это идеальный перекус.

— Стоп привал.

И мы падаем на черную теплую щебенку плато, достаем горелку, газ и ставим готовиться пуэр, доставая из холщового мешочка черные сухарики с семечками, кладем на них белоснежные кусочки сала. И закрываем от наслаждения глаза. Вокруг звенящий комариный зной и запах багульника.

Утром это конечно каша. Сухие сливки, сублимированное масло, крупа, изюм и курага, соль, сахар, а если есть в лесу дикая ягода, то посыпаем голубикой, смородиной или княженикой. Кружка горячего кофе и жизнь с новой силой вливается в твои жилы в сырое прохладное утро под монотонный звук комаров.

Ну, а вечером мы готовим супы, макароны, гречку с сублимированным мясом. На сладкое халва. И кружка горячего чая тигуанинь. И вот ты уже закрываешь глаза на фоне розовеющего неба под монотонные звуки жужащих комаров и игры на варгане одного из участников похода.

4 августа.

Как обычно позавтракали. Смеялись составляя шуточную записку, чтобы оставить ее в пирамидке. Подул холодный ветер. Сегодня начнется подъем и переход до Хойси.

К обеду просто долетели до спуска в долину к реке Хойси. Дорога была просто замечательная — красная щебенка, не геолог, но вроде киноварь, немного перемешанная с курумником. У спуска рядом со снежником приготовили суп. И упали на камни поспать минут 15. Ветер был морозный. Все натянули зимние шапки и капюшоны, надели перчатки.

И вот наконец сам спуск. Сперва даже не вериться что тут можно спуститься. Отвесные скалы, обрывы, падающие водопады.

Спустились по обрывающимися в бездну снежниками. Шли траверсом. Поскользнешься и пролетишь пятиэтажку вниз на острые камни. 10 метровый спуск и наконец стеночка на сыпухе. Передавали рюкзаки из рук в руки рискуя слететь. Поддерживали друг друга и наконец последний отрезок — 50 метровый спуск по камням, так и норовящим вырваться из-под тебя…. такие тут дороги.

Про дороги.

Дороги, дороги. На путорана нет дорог. На Путорана есть направления. И эти направления идут, то безспощадным зарослям ольховника, то по ледяным руслам рек, то по шатким и скользким речным камням, то вброд. Иногда появляется еле заметная тропка это группа из нескольких человек прошла несколькими днями ранее. Следы показывают что в группе есть девушки и ребята. Тропка резко уходит вверх по склону горы в царство пьянящих влажных мхов, багульника и голубики. Идти по этому проваливающемуся ковру невероятно сложно, ноги утопают в перине мхов, но зато не крутяться как на камнях. Выше уже начинаются буреломы и сыпуха. Там совсем нельзя пройти. В долинах стоит изнывающая жара. Ты находишься в какой то ароматной сауне. Тяжело. Спускаемся к руслу и идем, вернее прыгаем по камням, ноги то и дело подворачиваются. Выручают палки в руках. И вот выход на перевал. Тут начинается царство курумника. Разноцветная щебенка по которой просто бежится, сменяется на камни побольше, а те в свою очередь на глыбы. Карабкаемся. Вместе с рюкзаком вес зашкаливает под 110 кг, под ногами все ходит ходуном.

Вырываемся на плато. В лицо бьет сильный ветер. Курим смеясь укрывшись камнями с добрый автомобиль. Радуемся что взобрались на плато, но дороги не становятся лучше, тут дороги превращаются в боль. Боль из-за бесконечного курумника состоящего из миллиардов камней, спусков и подъемов. Иногда чтобы упростить себе жизнь идем по снежникам что остались тут с прошлой зимы и явно дожидаются новую. Дороги, дороги, поход на Путорана это конечно же испытание дорогой.

… и вот мы спустились. Сил не было совсем. Нашли первое подходящее место, чтобы поставить палатки. Сил готовить ужин у меня уже нет. Я засунул ноги в спальник и тупо смотрю на тент. Ребята готовят картошку. Разлили остатки спирта. Поблагодарили Путорана за гостеприимство. Вспомнилось, что подходя к лагерю из-под ног выпорхнула тундряная куропатка. И замерла рядом с нами. Мы минут 5 ее искали глазами, а она сидела в метре от нас не шелохнувшись…

Про птиц.

Не зря птиц в Библии приводят в пример, мол взгляните на них, не сеют не жнут. Нет ничего у этой птахи в карманах. Нет ни палатки, ни спальника, ни сублиматов. Есть перья, пух и крылья. И жизнь. Хрупкая жизнь. Но посмотрите на птиц. Как они радуются утру, друг другу. И солнцу. Как яростно защищают деток. Как ухаживают друг за дружкой, добывают пропитание. Как живут. Как летят.

Представьте себе птица летит на плато Путорана чтобы вывести детей. И улететь отсюда когда наступит зима. Куропатка сливается с окружающим пространством. Не заметишь пока не наступишь. Подумать только, как все естественно, а естественной среде. Если животное или птица или насекомое, не захочет чтобы его увидели, ты пройдешь в трех метрах и не заметишь. А человек? Человека видно за милю. Все в нем сверкает неестественностью. Одежда, ее цвета, предметы. Если подумать этот человек даже придумал маскировочные костюмы чтобы кого-то убивать в дикой природе. Дикой же природе они не нужны. Это человек прячется от природы, одеваясь в природные цвета, чтобы убить природу…. да именно таков человек, порождение этой Природы.

5 августа.

Проснулись уставшие смертельно. Позавтракали. Заморосил дождь. Хорошо что вчера мы спустились в долину. Разбрелись по палаткам. Спешить уже никуда не надо. Как только появится окно, соберемся и пойдем вниз, а пока мы лежим в палатках…

Про палатки.

Нет ничего уютнее и домашнее в походе чем твоя палатка. Уютнее может быть наверное только горячий чай в заскорузлых руках или тарелка каши. Даже спирт — это уже не то. Спирт тебя возвращает в город. А палатка тонким слоем отделяет тебя от мира природы. Она пропускает запахи травы. Она обволакивает шумом дождя по тенту, она рассказывает тебе какой сейчас ветер, шумя и изгибаясь на его порывах. А ты как в далеком детстве будто сидишь в детской кроватке и мама читает тебе сказку. Ты чувствуешь уют, безопасность, тебе ни капельки не страшно.

Запищала пищуха совсем рядом. Запрыгала сверху по тенту птица, собирая усевшихся на нее насекомых. И опять стало тихо, только вдалеке продолжает шуметь водопад. Между 12 и 2 часами ночи бока палатки озаряются розовато-красными всполохами заката и рассвета. Который тут практически переходит один в другой.

Вот по тенту бежит черный усач. Смешной жук с огромными усами, который полюбился нам всем, на солнце его тень на тенте превращается в забавное немое кино.

А в дни отдыха мы практически не вылезаем из палаток, отсыпаясь за прошлые дни.

Иногда палатка превращается в общагу, она просто набита насекомыми, которые в походе воспринимаются совсем по другому, не так как в городе. Ты просто лежишь и наблюдаешь как возятся под тентом мухи, как паук деловито выглянул из-под матраса, уставился на тебя кучей глаз, удивился и спрятался обратно, спеша по делам пробежали два муравья, жук-усач улетел восвояси, ну и конечно пару-тройка комаров закружила над твоим лицом, выбирая на их взгляд удачное место для посадки.

Наконец то решились выйти. Побросали все в рюкзаки. Поели супа и вышли. Дорога уперлась в поворот реки, ограниченной стеной из камней. Пришлось подниматься вверх метров 30 и идти по полочке до подходящего спуска. Начался дождь. Камни покрытые лишайником стали скользкими и ноги разъезжались на них как на намыленных мылом. Внутренне все благодарили Вселенную, что успели вчера спуститься с Плато до дождя. Вдоль реки по камням идти было практически невозможно. Решили рвануть вверх по склону через лесотундру по мхам. Пару раз нарвались на ольховник и вернулись к реке. Но потом все-таки вырвались на болотистую тундро лесо полосу.

Начали попадаться грибы: подосиновики, подберезовики и маслята. Насобирали. В итоге вышли на реку Хойси и раскидали палатки в синем от спелой ягоды голубичнике. Впервые за долгое время разожгли костер.

Сегодня сделали из подручных материалов гала ужин. Получилось идеально. Отварил макароны, бросили туда морковь, лук, сублиматы. А из грибов я приготовил сливочно-грибной соус: в грибы, добавили сублимированное масло, сухие сливки, сухой лук. Потушили. Лаврушечку.

Тут же набрали голубики с литр, натерли с сахаром. Сварили кисель и в кисель добавили это варенье. Невероятно вкусно. А ведь про еду в походе я вам рассказывал уже.

Еда в походе больше чем еда, она снимает раздражение, усталость, она дает тебе силы. Еда в походе принимает совершенно другой смысл. Она окутывает тебя уютом и обволакивает теплом, которых тут невероятный дефицит.

Представьте вы спустились с гор из мокрого леса, в ботинках хлюпает вода, футболка, флиска, куртка прилипли к телу, потяжелевший рюкзак давит на плечи. У вас болит колено, ноет спина. Вам холодно. Вы в тайге. Вокруг очумелый рой гнуса. Удивленно отовсюду попискивают пищухи. И вот уже трещит костер, закипают котлы, ты моешься в ледяной реке, переодеваешься в сухое и берешь в руки горячую тарелку макарон под сливочно-грибным соусом. Вечереет. Комары ложаться спать. Потрескивают поленья. Все шутят и смеются…

6 августа.

Проснулись сильно уставшие. Апатичные. Сварили кашу дружба -рис с пшеном, залили все это тертой голубикой с сахаром и пошли спать. Проснулся я уже в 12. Все спят. Сашка опять ушел в радиалку — стальной мужик. Сварили суп, поели и опять пошли спать. Проснулся около четырех. Прочитал книгу Стругацких «трудно быть богом», финал сильно отзеркалил финал позавчерашней книги Григория Студита «Дни савелия». Открыл новую книгу «Петровы в гриппе и вокруг него». Давно я так запоем книги не читал, явно голова очистилась от посторонних мыслей и волнений…

7 августа.

Завтра выброска. Решили выйти на Ламу. Прошли 3–4 киллометра и достигли каньона Хойси. Путорана сделала еще один подарок на прощание. Поэтому решили на Ламу идти завтра рано утром, а в этом месте остаться еще на день.

Знаете, тут в Норильске работает металургия, люди ищут в земле богатства. Плавят медь, никиль, платину. Искали и ищут золото, но настоящее золото Путорана — это вот такие места как каньон реки Хойси. Это один из драгоценных камней в короне величественных столовых гор. И какими же только цветами он не переливается. Здесь и глубокий синий цвет неба, воды и поддернутых восковой патиной тяжелых от спелой ягоды голубичников. Изумрудно-зеленый мхов и лишайников. Белый ягеля. Черный камней. И ярко рыжий стен каньона, по берегам которого уже начали набирать желтизну листвиницы. Красная смородина налилась бордовым цветом и даже листья ее покраснели. Все напиталось красками и зарумянилось. Природа задышала полной грудью, предчувствуя скорую зиму. Все засуетилось. Струны жизни натянулись и зазвенели как титева. Пищуха с охапкой веточек в зубах спешно забежала в нору. Надо спешить набить кладовые. Впереди долгое белое безмолвие. Реки встанут. Все накроется пушистым одеялом снегов. Наступит звездная ночь. А пока надо спешить. Признаки осени в августе наблюдается по отдельным еле заметным приметам. Вон маленькая листвиница стоит полностью желтая, ночи все холоднее и холоднее. Мы все глубже и глубже закутываемся в спальники. Ягода осыпается на землю — это растения стряхивают с себя лишнюю тяжесть. Где-то в долине ее с упоением собирает губами толстеющий перед спячкой мишка, следы которого мы видели поднимаясь на плато. Свирестели и трясогузки гоняются за насекомыми. Птенцы уже неотличимы от взрослых. Они уже практически готовы к миграции в теплые края. Великий полярный день заканчивается. Эта земля готовиться уйти на покой.

А мы разбрелись по каньону и смотрим, смотрим, пытаясь удержать в голове эту невероятную красоту, отпечатать ее в наших душах. Завтра Норильск, послезавтра Москва. В такие моменты хочется чтобы время остановилось. Просто остановилось. Ты дышишь, дышишь живительной ароматной смесью из состоящей прохладной воды, багульника, голубичника, прелых полусгнивих лмюиствениц, грибов, мзов и тысяч других неизвестных тебе оттенков. Которые ты никогда не смодешь забрать отсюда. Привезти как сувенир друзьям. Раздать близким. Или оставить себе насовсем, чтобы в тяжелые минуты жизни, открыть свой сокровенный ущелок и вдознуть все жто полной грудью. Нет. Не получиться. Это все останется здесь. Навека. Так устроено. И это хорошо. Эти воспоминания придут к тебе через время, через суету города, через неурядицы и станешь собирать свой тертый о камни, в пятнах от голубики родной, тяжелый, но какой то душевный рюкзак.

Догорает костер. Он похож на маленькое солнце. Ведь плазма огня одинакова и тут в костре и там на солнце. Интересно, через сколько времени до солнца долетит свет нашего костра? Тут наверное будет уже полярная ночь. Мы будем сидеть в офисах или где то еще в суете. А свет нашего костра будет путешествовать во вселенной вечно. Как интересно. Получается о нашем походе теперь знаем не только мы, но и вселенная.

Закипает чайник.

8 августа.

Все финальные несколько килломтеров. Шли уже по жирно набитой тропе. На легке. Практически бежали. Тропа запетяляла среди краснеющих брусничников. Со склона гор открылось невероятное по красоте озеро Лама. Встретили первых людей: пару из Красноярска начинающую недельный маршрут. Дальше спуск несколько часов. База бунисяк. И вот мы уже лежим на берегу Ламы, мерзнем. Ждем лодку с Ильей.

Заморосил дождь, это казалась старушка мать всплакнула увидев нас.

— зачем вы пришли, родненькие? Ведь много лет вы сказали, что я все делаю не так. Что вы сами все знаете, как лучше. Вы подростком убежали из дома, настроили города и заводы по своему усмотрению. Обрадовались своему достатку. А теперь стали возвращаться к старушке матери, сидя у костра вспоминая мою колыбельную. Вы повзрослели. Но и я сильно постарела, мое лицо избороздили морщины рудников, тело мое иссохло, волосы поседели и поредели. Голос мой утратил звонкость. И может быть только глаза мои остались как в те времена когда вы были еще детьми.

А вы лежите в душистом багульнике и смеясь про себя вспоминаете детство.

Дождь ударил с новой силой. Мы задумчиво покидали рюкзаки в лодку и молча поехали в сторону Норильска.

Мы уже выросли, мама, у нас своя работа, дом, дела, но мы будем тебя навещать чаще. До встречи!

Конец.

Теги: Самостоятельные путешествия