Большой Геленджик. Эйфория

Бедняги москвичи (нет, они, конечно, богатенькие, но всё равно мне их искренне жаль) ежедневно, чтобы добраться на работу тратят времени не меньше, а то, и более.

Казалось бы, катайся, не хочу. Чудных местечек на черноморском побережье предостаточно, хочешь, езжай от Джубги налево, в сторону Сочи, а если есть желание, можно повернуть и направо, к Новороссийску и Анапе.

Однако, несмотря на такую географическую близость, курорты Краснодарского края вдохновляли меня не сильно. Так получалось, что постоянно, смотрел куда-то вдаль, интересуясь, как там за горизонтом, периодически оказываясь то в монгольской пустыне Гоби, то в огромном кратере Нгоронгоро, что на краю саванны Серенгети, то в лодке, плывущей по Меконгу в сторону Луангпрабанга, то на острове Борнео или ещё, чёрт знает где. Вот и получается, как в поговорке, «за версту блоху бьет, а под носом медведь ревёт».

Этому, однако, есть объяснение. В советское время, да и в дикие 90-е, поездка на черноморское побережье была единственным доступным видом путешествия. С тех времён и отложились в памяти примитивный отечественный сервис и большей частью убогая, в отсутствии конкуренции, инфраструктура гостеприимства.

С появлением определённого достатка появилась потребность, нет ни в большем комфорте, в моих поездках его, как правило, не хватает, а в уникальности впечатлений, привезённых из дальних и экзотических стран. Попробовал, понравилось, вошёл во вкус, закрашивая на личной карте путешествий дальние и не очень страны.

А тут на мир напал коронавирус, границы оказались на замке, на долгое время стали недоступны для посещения любые страны мира, даже соседняя Абхазия, которую и заграницей у нас никто не считает.

Это ещё хорошо, что перед самой пандемией был в моей жизни умопомрачительный южноамериканский вояж, так и после него прошло уже пять месяцев. Пять месяцев заключения, только потеряв, понимаешь настоящую стоимость того, что имеешь.

Первым посткоронавирусным путешествием случилась семейная поездка на курорт Дивноморское, что в 10-ти километрах от Геленджика.

Езды то всего 240 километров, а понравилось невероятно. Честно говорю, ехал с огромным скепсисом, но увиденное превзошло все ожидания.

Я не буду рассказывать про отели, объекты общественного питания, про стоимость лежаков на пляже и где продаётся самая лучшая в районе чурчхела. Я понимаю, что это важная информация, для тех, кто планирует отдых в районе Геленджика. Но мой мозг не настолько практичен, чтобы хранить всю эту информацию, зато с удовольствием заполняется всякой ерундой, которой хватит, наверное, на два рассказа.

Однако, скажу, что может быть, и надо было сделать некий перерыв, чтобы почувствовать разницу, сравнить, как было и как стало. Черноморское побережье России изменилось, и явно в лучшую сторону.

Рыночная экономика, может и не самая идеальная экономическая система, но точно самая эффективная из того, что придумано человечеством на данный момент. Я это к тому, что конкурируя, как между собой, так и с зарубежными курортами, наши отельеры, рестораторы и иже с ними подняли уровень своих услуг до весьма приемлемого уровня. Если ещё лет пятнадцать назад выбор стоял между вагончиком, в котором есть вентилятор, и вагончиком, в котором его нет, то ныне при выборе отеля ориентируешься уже на размер бассейна и близость отеля к морю.

Чтобы закрыть эту тему, предлагаю прогуляться по набережной Геленджика, не обещая пройти её всю, ибо от Тонкого до Толстого мыса, длина набережной что-то в районе 9 километром, но хотя бы центральную её часть.

Сразу скажу, что на пляжах Геленджика мы не купались, предпочитая закрытой бухте, в которую заходят суда, открытое море селения Дивноморское. Но в один из дней специально приехали в этот город, исключительно для вечернего променада, от коего остались в реальном восторге.

В одном из своих недавних рассказов из Рио-де-Жанейро я позволил себе сравнение двух местных пляжей — Копакабана и Ипонема, теперь же возьму на себя смелость, а может даже и наглость, противопоставить оба бразильских пляжа набережной Геленджика. И первый, и второй и третий я видел совсем недавно, весной и летом этого года, воспоминания ещё свежи.

Так какой же мой выбор? Без всякого сомнения, я голосую за российский курорт. Каковы мои аргументы, кроме квасного патриотизма?

Их несколько. Один из них безопасность. Знаете, идти, постоянно озираясь по сторонам, угадывая в прохожих, кто именно из них начнёт тебя грабить, то ли здоровенный негр, с затуманенным от наркоты взором, или стайка босоногих мальчишек, берущих не силой, но количеством, это, то ещё удовольствие.

А самое страшное, что может произойти на набережной в Геленджике, это когда трёхлетний ребёнок случайно наедет на тебя, неумело управляя своим самокатом.

Второй аргумент сформулирую так. Бразильские пляжи это некое урбанизированное отождествление пустыни Сахара: жара, много песка и отсутствие даже намёка на оазис.

При этом, набережная Геленджика это и есть тот самый вожделенный оазис. Ну вот, представьте. Тенистые аллеи, аккуратно подстриженные газоны, клумбы и целые изгороди из цветов, увидеть такое на Копакабане невозможно, разве что в виде оптического явления, именуемого как мираж.

А вот в Геленджике это абсолютная реальность, никакого преломления потоков света, можно легко потрогать руками, но лучше всего расслабится и вдыхать аромат.

Кстати, насчёт аромата. Доминирующей составляющей тенистых аллей будет пицундская сосна, источаемый фимиам которой, смешавшись с неуловимым запахом моря, превращается в целебное лекарство, не оставляющее вирусу ни малейшего шанса.

Пицундская сосна, это весомый довод, при выборе отдыха в районе Геленджика. Впрочем, не буду забегать вперёд, пицундской сосне я посвящу следующий абзац.

Ещё нужны аргументы в пользу набережной Геленджика? Да без проблем.

Как вам такой, что набережная Геленджика, это скульптурная галерея под открытым небом, выглядящая невероятно стильно. У меня вот такой образ сложился, что набережная напоминает платье невесты.

С одной стороны, потому что от моря променад ограничен белоснежными балюстрадами в античном стиле, напоминающими собой длинный хвост свадебного платья, или как он там называется.

Но больше из-за памятника «Белая невеста», что установлен в самом центре города.

Это символ города, более распространённым названием, которого является «белая невестушка». Вроде бы именно так переводится с турецкого слово «геленджик». В средние века в этих местах хозяйничали турки, тут был их порт, центр работорговли. Более светлых, чем они сами барышень, захваченных силой в плен, покупали, продавали, увозили за море.

В общем, грустная история, ибо не всем везло, как Роксолане. Радует то, что «белые невестушки» в конце концов, были отомщены. Как известно, османы проиграли все ключевые войны Российской империи, и теперь Геленджик российский город, хоть и с турецким названием.

Скульптурных композиций на набережной немало. Есть там и памятник поэту Лермонтову, жил он вроде как в этом городе по дороге в ссылку на Кавказ.

Вряд ли в истории Геленджика Лермонтов оставил какой-либо заметный след, но так уж получилось, что, несмотря на то, что прожил поэт так мало и погиб столь нелепо, выбрали его в качестве одной из духовных скреп советской и современной России. Поэтому и возводили ему памятники повсеместно, называли его именем улицы, особенно здесь у нас на российском юге.

Думаю, хватит агитировать за Геленджик. Я тут, возможно, приукрасил немного, вышел у меня город Геленджик уж слишком слащавым, похожим на зефир, посыпанный сахарной пудрой. Но с другой стороны, было бы странно, если бы я начал вещать про перебои с водой или там проблемы с канализацией.

Наверное, всё это есть. Но, я про это ничего не знаю, да и не хочу об этом писать. Мы приехали в город, прогулялись. Геленджик нам реально понравился, особенно его набережная, она просто великолепна.

Пицундская сосна или коронавирус не пройдет

Как и обещал, посвящаю этот абзац пицундской сосне. Она названа в честь мыса Пицунда, что в Абхазии, но произрастает небольшой полоской вдоль моря и на российском черноморском побережье, а особенно её много в районе Большого Геленджика.

Свой отдых мы построили таким образом, что с утра до обеда валялись баклажанами на пляже, а вот во второй половине дня катались между селом Дивноморское, Джанхотом и Прасковеевской щелью. Так вот эта территория и есть, тот самый анклав, где пицундская сосна многочисленна и образует относительно большие рощи. Заканчивать очередной день на море прогулкой по роще пицундской сосны стало у нас приятной традицией.

Где-то посередине между Дивноморское и Джанхотом, а расстояние между этими населёнными пунктами всего 8 километров, чуть съехав с трассы, имеется небольшая парковка, на которой можно оставить машину и лесными дорожками прогуливаться по сосновой роще в сторону так называемой «голубой бездны».

Это скала, с которой открывается невероятно красивый вид на известняковые склоны, на пицундские сосны, растущие вокруг и отражающиеся в морской воде.

Там есть и пляж, с таким же названием -«голубая бездна», но нас привлекала прежде всего прогулка по роще, километра полтора туда и столько же обратно. Вот, наверное, результатом этих прогулок и стала фантастическая эйфория, привезённая домой с отдыха в районе Геленджика.

Причём эйфория, это, совсем не эпитет, используемый для украшения текста, это реальное состояние организма, появление которого наукой доказанный факт. Дело в том, что у пицундской сосны очень длинные иголки, до 18 см, а это значит, что именно эта разновидность сосны источает фитонцидов в 5 — 6 раз больше прочих представителей хвойных деревьев.

Фитонциды — это летучие бальзамические ароматические вещества, которые выделяются сосной при нагревании солнцем и обладающие сильнейшим обеззараживающим эффектом. В воздухе насыщенном фитонцидами все микробы и вирусы погибают, включая COVID -19, а при такой концентрации гибнет даже туберкулезная палочка.

При вдыхании чистого и целебного воздуха у человека непременно возникает чувство благодушия, безмятежного блаженства и душевного комфорта, как раз той самой эйфории.

А вот, на Копакабане подобного оздоровительного эффекта, очевидно, нет, и это ещё один аргумент в пользу отдыха в районе Большого Геленджика. Рассматривать пицундскую сосну не менее приятное развлечение, как и вдыхать её аромат.

Некоторые деревья очень высокие, метров 25, не меньше. Кора буровато-серого цвета, местами с красноватым оттенком, имеет растрескавшийся вид.

Раскидистая крона, часто, весьма причудливой формы.

Хвоя нежно-зеленая, мягкая на ощупь, можно размять иголочки в руках, вдохнуть, ещё раз насытить свой организм целебным бальзамом, который, впрочем, и так витает повсюду.

А ещё меня поразила живучесть пицундские сосны, некоторые экземпляры которой совершенно непонятным образом цепляются за голые камни известняковых скал, нависших над морем.

Вот такое, удивительное дерево!

Дача писателя Короленко

В один из дней мы побывали в Джанхоте, где смотрели дачу писателя Короленко.

Посетителей в музее «Усадьба семьи Короленко» было немного. Сразу при входе нас встретила шебутная крупная женщина, чуть за шестьдесят, представившаяся местным администратором. Увидев, массивную тушку фотоаппарата, болтавшуюся на моей шее, тётя администратор неожиданно поинтересовалась:

— а вы случайно не блогер?

Почуяв неладное, я промямлил:

— что вы, нет- нет. Так фотографируем для себя, просто на память.

-это хорошо, а то блогеров,

ответила администратор (кстати, пишу слово «блогер» через одно «г», так вроде бы считается правильным в русском языке, хотя в изначальном английском варианте этих букв две)

-мы пускаем в музей только с разрешения директора.

Так что друзья, коллеги по цеху, имейте в виду, есть места, где к нашему брату относятся с большим подозрением.

Далее, ушлая тётя администратор раскрутила нас по полной программе: 200 рублей с носа за вход, 100 рублей с фотоаппарата за право съёмки, ещё по 100 рублей с человека, по её рекомендации, за экскурсионное сопровождение.

В принципе, не так уж и дорого, да только смотреть там особо нечего.

Домик совсем небольшой, экспозиция музея также особым разнообразием не блещет.

Да и личность Владимира Короленко меня особо не вдохновляла. Он, конечно, писатель известный, и имя его на слуху, произведения писателя как-то «Дети подземелья» или «Слепой музыкант» знакомы по школьной программе, но не более того.

Мне больше запомнились сотрудники музея, вот уж замечательные персонажи для умелого романиста, не Короленко, конечно, не его типы, но, например, Диккенса.

Представьте, вручая мне квитанцию в уплату за пользованием фотоаппаратом, тётя администратор говорит:

-только смотрите фотографировать в музее категорически запрещено,

но, заметив, моё, мягко говоря, недоумевающее лицо, снисходительно добавила:

-хотя ладно, если никто не видит, то можно.

Тётя экскурсовод, тот ещё кадр. Тоже за шестьдесят, тоже солидных габаритов, но только, в отличие от первой, сердитая и очень серьёзная. Я так думаю, что она по совместительству директор музея, которым меня стращали, уж больно важно она себя вела.

Заставив ждать себя минут 15, экскурсовод вошла, недовольно ворча, что, мол, сами могли бы всё посмотреть и зачем вам вообще всё это надо. Но, впрочем, быстро успокоившись, хорошо поставленным голосом, чётко, на автомате, провела для нас экскурсию, потратив целых 10 минут своего драгоценного времени.

От неё-то мы и узнали, о родителях классика русской литературы, о его политических убеждениях и гонениях за них от царского режима.

О том, как приехал Владимир Короленко в 1898 году в эти места, возбуждённый рассказами о них представителями столичной богемы, и как с братом своим родным по имени Илларион, принимали они решение о строительстве дачи на склоне горы, на левом берегу реки Хоцетай, мечтая вылечить туберкулез Иллариона горным сосновым воздухом.

Кстати, и тот и другой часть своей жизни провели в ссылках и не очень понятно, откуда у них были средства, весьма немалые, на покупку земли и траты на строительство.

Поведала нам экскурсовод, как писатель Короленко собственноручно разработал проект дома, с чертежами и эскизами, по которым в течение года оный и был построен.

Дом, признаюсь, нам понравился. Скромный, конечно, по нынешним временам, но весьма милый и изящный.

Деревянная веранда с ажурными балконами особенно была хороша, именно она придавала дому то самое изящество.

Очень удачно дом вписался в окружающий ландшафт.

Сам построенный исключительно из природных материалов, а именно из камня и дерева, многоуровневый дом, повторяющий высоты горного склона, идеально гармонировал с окружающей природой, с посадками пицундской сосны, кипарисов, магнолий, инжира, винограда и даже, что особенно удивило, настоящего ливанского кедра.

Огромный ливанский кедр, возрастом 150 лет, запараллелил эту мою поездку и другую, предыдущую, осенью в Ливан. Я думал, что это дерево можно увидеть только в той ближневосточной стране, а как оказалось, и в нашей такое вполне возможно.

Это брат писателя Илларион высадил в своё время саженец, привезённый из Никитского ботанического сада.

Наверное, для творческой деятельности и этот дом, и окружающая природа подходили идеально. Писатель Короленко подолгу жил на даче, работал, редактировал литературный журнал, писал свои произведения, отстаивая, явно или косвенно, права простого народа, имея с его же слов «репутацию опасного агитатора и революционера».

После революции дача семьи Короленко была национализирована, или проще говоря, отобрана в пользу государства. Уж не знаю, о такой ли социальной справедливости и верховенстве закона мечтал Владимир Галактионович. Очень символичная история, а ещё и поучительная для тех, кто и в наши дни, устав от сытости и благополучия, призывает к революционному преобразованию общества.

В советское время успела побывать дача детским лагерем и колонией для беспризорников, но всё же, в 60-х годах снова стала отождествляться с именем писателя Короленко. Именно в те годы бывшая дача был превращена в музей, в котором мы и побывали.

Стоит ли посещать музей «Усадьбы семьи Короленко» отдыхая где-то в районе Большого Геленджика? Безусловно, в этом не может быть никакого сомнения.

Несмотря на ушлых работниц музея, нам там однозначно понравилось. В музее представлены мебель и личные вещи семьи Короленко, книги, фотографии, рецензии писателя. А по внутреннему убранству и интерьеру можно судить о дачной жизни творческой российской интеллигенции на рубеже 19-го и 20-го веков.

Также не забывайте о пицундских соснах, что растут в округе и о чувстве эйфории, которые они вызывают.

На этом всё, но не прощаюсь. Будет у меня ещё один рассказ из района Большого Геленджика с темой мистической и невероятной. Древние мегалиты реки Жане, слышали что-нибудь об этом?

Теги: Культурно-познавательный туризм, Пляжный отдых, Самостоятельные путешествия