Я приехал сюда на велосипеде под вечер после посещения Белужьего мыса. Макариевская пустынь — пустынь Соловецкого монастыря, основанная в начале XIX века архимандритом Макарием на берегу озера Нижний Перт Большого Соловецкого острова.
Построена в 1822 г. за озером Перт примерно в 3,5 км. от хутора Горка. Первоначально пустынь была устроена архимандритом Макарием на собственные средства и состояла из деревянной часовни и двух отдельно стоящих келий: одна для настоятеля, периодически в ней уединяющегося, другая для безмолвного проживания в ней иноков.
К середине XIX века в пустыни также был построен воскобелильный завод.
Карта пустыни.
Стоимость билета.
В память произошедшей в 1854 году бомбардировки монастыря английской эскадрой, в пустыне была построена и освящена Александро-Невская часовня, на стене которой была сделана надпись:
«Настоятель архимандрит Александр поставил на сей горе в 1854 г. крест Господень и часовню во имя святого великого князя Александра Невского, ангела своего, и гора сия названа Александровская за спасение жизни своей при нападении англичан на Соловецкую обитель в 1854 г. июля 6-го и 7-го чисел, в самую страшную канонаду, под градом ядер и бомб 36 и 96 фунтов летавших над головами во время крестного хода вокруг монастыря».
Рядом с часовней сохранился камень с выбитой надписью: «Гора Александровская 1854. А. А.».
С этой горы архимандрит наблюдал в подзорную трубу за английскими кораблями «Бриск» и «Миранда».
Холмы здесь тогда были безлесые и наблюдать было удобно. В том момент на Соловках кроме около 200 монахов и послушников, 370 трудников и вольнонаёмных поселенцев, находилась только инвалидная команда из 53 пожилых военных инвалидов, под началом прапорщика Николая Никоновича охранявших заключённых в монастырской тюрьме.
Общее руководство подготовкой к обороне взял на себя архимандрит Александр. Будучи человеком не лишённым личной храбрости, в прошлом исполнявшим обязанности полкового священника, он хорошо справился с обязанностями военного коменданта и начальника гарнизона.
Несмотря на очень скудные вооружённые силы островов, население Соловков с большим патриотическим воодушевлением приступило к подготовке к боевым действиям. Настоятель Александр на свой страх и риск предложил некоторым арестантам Соловецкой тюрьмы принять участие в обороне монастыря, и, в результате, из них был сформирован дополнительный отряд в 20 человек в помощь инвалидной команде.
Но энтузиазм защитников не мог полностью компенсировать недостаток в оборонительных средствах. При ревизии монастырского арсенала выяснилось, что хранящиеся в нём старинные ружья к стрельбе уже не пригодны, а довольно большое количество бердышей, секир и копий мало что могло добавить к обороноспособности обители.
Из 20 старинных монастырских пушек годными к стрельбе были признаны только два 3-фунтовых орудия. Остальные либо рвались при пробных выстрелах, либо просто крошились, когда с них снимали ржавчину. К счастью, 16 мая 1854 года монастырские суда привезли из Архангельска 8 6-фунтовых пушек с комплектом в 60 снарядов на каждую — тот самый излишек, оставшийся после вооружения Новодвинска и Архангельска.
С этими же кораблями на остров прибыли инженер Бугаевский — с целью обустройства артиллерийских батарей и фейерверкер 4-го класса Новодвинского гарнизона В. Друшлевский — для командования батареей, а также обучения стрельбе из орудий солдат инвалидной команды.
Никонович и Друшлевский ежедневно проводили обучение нижних чинов инвалидной команды и добровольцев-островитян стрельбе и приёмам штыкового боя.
6 июля у острова появились два английских пароходо-фрегата: «Миранда» и «Бриск».
Подойдя к монастырю на расстояние пушечного выстрела и встав напротив замаскированной двухпушечной батареи, англичане стали поднимать на одном из кораблей флаги, пытаясь таким способом начать переговоры.
После того, как необученные морской сигнализации монахи не дали им никакого ответа, англичане сделали три предупредительных выстрела из пушек, на которые им ответила огнём береговая батарея.
Это недоразумение послужило союзной эскадре предлогом к началу бомбардировки монастыря.
6-фунтовые пушки, расставленные на монастырской крепостной стене, оказались бесполезными — ядра, выпущенные из них, не долетали до английских пароходо-фрегатов, но береговые артиллеристы сделали несколько удачных выстрелов — одно из выпущенных ядер причинило «Миранде» серьёзное повреждение.
После часовой бомбардировки, повреждённый фрегат отошёл от монастыря и встал на ремонт.
7 июля в 5 часов утра парламентерский гребной катер с фрегата «Бриск» под белым флагом доставил на берег письмо, в котором командующий английской эскадрой Эрасмус Омманей, оскорблённый тем, что защитники Соловков «палили на английский флаг» ультимативно требовал сдачи в плен солдат и коменданта крепости, а также «…безусловной уступки целого гарнизона, находящегося на острове Соловецком, вместе со всеми пушками, оружием, флагами и военными припасами.», угрожая монастырю, в случае отказа, продолжением бомбардировки.
Спешно собранный архимандритом Александром «военный совет» из старших монахов и командира инвалидной команды составил ироничный ответ на эту депешу, смысл которого сводился к тому, что так как в монастыре солдат нет, а только инвалиды, охраняющие монахов и жителей, а «…коменданта гарнизона в Соловецком монастыре никогда не бывало и теперь нет…» то и сдаваться некому, «…и флагов, и оружия, и прочего не имеется…».
Как только монастырский парламентёр, передавший ответ англичанам, вернулся на берег, «Миранда» и «Бриск» вновь начали бомбардировку, продолжавшуюся больше девяти часов.
За это время английская эскадра выпустила по монастырю около 1800 ядер и бомб, однако результат её был более чем скромным: ядрами были прострелены деревянное здание архангельской гостиницы и здание Онуфриевой кладбищенской церкви, стоявших вне крепостных стен, в самом монастыре были повреждены стены высокого Преображенского собора и проломан купол Никольской церкви.
Среди защитников монастыря не было ни убитых ни раненых.
В своём донесении в синод от 10 июля 1854 года соловецкий архимандрит говорил, что все разрушения можно исправить в несколько часов и давал такую оценку действий неприятеля:
«Все бесчеловечные усилия неприятеля, клонившиеся к тому, чтоб совершенно нанести разрушение ей (обители) своими страшными снарядами, остались посрамлёнными и постыжёнными».
Во время бомбардировки Соловецкого монастыря одно из ядер, перелетев через крепостные стены, пробило икону Божией Матери «Знамение», находящуюся над входом в Преображенский собор.
Согласно устоявшейся церковной традиции, Богородица, приняв рану в образе своём, тем самым спасла монастырь и его защитников от обстрела. Икона пользовалась большим почитанием паломников на протяжении второй половины XIX и начала XX веков.
Вызванный в Петербург в октябре 1854 года арх. Александр был принят лично царем Николаем, передал военному министру и прокурору Синода заявку на необходимое обители,
«к будущей безопасности ея»,
вооружение, после удовлетворения которой, монастырь дополнительно получил два медных 3-фунтовых единорога с боеприпасами к ним, 250 пудов пороха, 4400 ядер для крепостных пушек, 300 новых тульских ружей и 150 000 патронов (по 500 на ружье).
В течение навигации 1855 года англо-французские корабли пять раз подходили к Соловкам.
Ни разу не решившись на бомбардировку монастыря или высадку десанта, союзники ограничились пополнением провианта за счёт монастырских стад, облюбовав для стоянки незащищённый Большой Заяцкий остров с расположенным на нём Андреевским скитом.
15—17 июня в пяти верстах от обители на якоре стоял большой английский винтовой корабль.
Высадившиеся на Заяцкий остров моряки перестреляли и забрали на корабль пасшихся овец, сняли план монастырских укреплений и потребовали через местного монаха у игумена дополнительно прислать им быков на мясо, в случае отказа угрожая взять их силой.
Покидая Соловки, англичане передали в обитель через местных жителей записку следующего содержания:
«Мы будет платить за всякий скот и овец, которые мы взяли; мы не желаем вредить ни монастырю, ни другому какому-либо мирному заведению. Лейтенант корабля Е. В. Феникс».
Через три дня, 21 июня, два парохода, английский и французский, снова появились вблизи обители, также передав игумену записку, в которой на этот раз было сказано:
«Мы просим что вы нами честь делали у нас будет. Мы хотим вас угостить… Мы просим что вы приказали что нам волы продали. Что вам угодно мы заплочим».
Архимандрит согласился встретиться с офицерами союзной эскадры, и на переговорах, состоявшихся на следующий день на берегу несмотря на их угрозы, ответил, что волов в монастыре нет, а бурёнок он не отдаст, так как те кормят молоком монахов, а если неприятель высадится на остров, то перестреляет всех коров и бросит их в море в таком месте, что никакой следопыт их не найдёт.
В память этого события на берегу моря до сих пор лежит установленная архимандритом Александром каменная плита с надписью, повествующей для потомков о всех перипетиях проходивших здесь переговоров.
Эта каменная плита, получившая у населения название «Переговорный камень», является и по сей день одной из достопримечательностей Соловков.
Офицеры подошедшего 12 августа к Заяцкому острову большого трёхмачтового английского парохода вновь приглашали соловецкого настоятеля на встречу, но на этот раз он отказался.
17—19 августа у острова также находились два парохода, экипажи которых занимались грабежом провианта и развлекались стрельбой по зайцам и птицам. Последний раз англичане появились на Заяцком острове 9—11 сентября.
Офицеры и матросы отдыхали перед предстоящим возвращением в родные моря.
В очередной раз была ограблена неоднократно уже разорённая церковь Андреевского скита.
За две навигации 1854–1855 годов союзная эскадра не смогла достигнуть своей главной цели — захвата Архангельска.
Тем не менее, англо-французским кораблям удалось причинить немалый экономический ущерб Беломорью путём разорения прибрежных поселений и захвата каботажных судов.
Удачная для русских оборона Соловецкой крепости явилась ярким эпизодом Крымской войны, в целом закончившейся поражением России.
1
В 1859–1862 годах в пустыни был построен двухэтажный дом с балконом и мезонином, более известный как «дача архимандрита»,
3
а в 1894–1899 — валунный погреб для хранения на леднике продуктовых запасов.
Макариевская пустынь находится в местности с очень благоприятным микроклиматом, так как она с трех сторон защищена от холодных ветров небольшими холмами.
2
Неудивительно, что вскоре после создания, в обители монахами были возделаны огороды, в том числе и аптекарские.
Впоследствии, на склонах горы были созданы укрепленные валунами террасы, на которых были высажены кедры, яблони, ягодные кустарники, цветники.
Здесь имеется также аллея высаженная высокими гостями.
Кто тут только не сажал деревья!
От принца Уэльского до известных космонавтов.
Принц предложил устроить здесь волонтёрский лагерь.
Для Медведева, когда он был президентом, даже выриля ямку заранее (не для него самого, а для дерева которое он должен посадить).
Но Дмитрий Анатолиевич так и не приезхал на Соловки.
В построенных монахами оранжиреях, отапливаемых теплом, поступающим по трубам из воскобелильного завода, выращивались арбузы, дыни, огурцы, персики.
2
После революции, во время существования здесь соловецкого лагеря, сотрудниками Соловецкого общества краеведения проводились работы по акклиматизации в северных условиях новых видов растений.
2
После революции в 1923–1939 годах на территории пустыни располагалось руководство Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН).Начальник лагеря Эйхманс (бывший латышский стрелок и первый начальник ГУЛАГа) жил в доме архимандрита как набоб. На стенах висели гобелены. Правда Эйхманс впоследствии также был расстрелян в 1938 г. как троцкист.
В 1956 г. реабилитирован. Любопытно что в мае 1926 года по ходатайству Эйхманса сократили вдвое срок заключения тому самому одесскому спекулянту Нафталию Ароновичу Френкелю, а через год того вообще досрочно освободили.
Позднее Френкель стал генерал-лейтенантом НКВД и начальником отдела ГУЛАГ.
1
Над крыльцом сторожки, построенной здесь в это время, до сих пор видна надпись — «Комендатура».Любопытна также история ботаника и большого оригинала Владимира Николаевича Дегтярёва. Он был арестован и направлен в Соловецкий концлагерь со сроком заключения на десять лет.
Причиной для ареста явилось полученное из-за границы письмо. Владимир Николаевич мечтал о поездке в Центральную Америку. Один его знакомый, русский, эмигрировавший в Мексику еще задолго до революции, написал ему письмо, в конце которого сделал короткую приписку, обозначив название города Вера-Крус сокращенно начальными буквами «ВК».
Письмо было прочитано и «ВК» расшифровали как «Великий князь». Владимир Николаевич не смог доказать истинное значение этих двух букв и вместо путешествия в тропическую Америку его привезли на Большой Соловецкий остров.
Известно, что обладая экспансивным характером, Владимир Николаевич был на плохом счету у агронома Матвеева, возглавлявшего на острове сельское хозяйство. Случались препирательства и споры. Матвеев грозил карцером.
Но Дегтярев был «работяга», его ценили за то, что он в поте лица с утра до ночи трудился в парниках. Как человека же его «не принимали всерьез», считали вздорным фантазером и болтуном.
1
Академик Дегтярев находился в переписке с ботаниками разных стран, присылавших ему на Соловки, в концлагерь (!) семена и саженцы редких растений, которые он акклиматизировал и выращивал в этом полярном ботаническом саду.
1
Сохранилась лишь посаженная Дегтяревым кедровая роща Макарьевской пустни.
Дягтерев был какой-то «не такой, как все».
Он не курил, но в его каморке на чердаке здания Сельхоза для курящего гостя всегда находилась коробка папирос и неплохого сорта. Он сурово урезывал свои скудные потребности, но когда Сельхоз премировал его десятью рублями, он истратил их на «ковбойскую рубашку», подыскал в УСЛОНовском магазине пламенно-красную гераниевого оттенка материю и заказал портному сшить блузу с белым отложным воротником и кожаными обшлагами. Портной работал в пошивочной мастерской, заказ же был дан частным образом.
Случилось так, что Инспекционно-следственный отдел Управления соловецких лагерей узнав о каких-то хищениях в пошивочной мастерской, произвел расследование. Пламенно-красная блуза обратила внимание следователя.
Портной показал, что это заказ заключенного Дегтярева. Владимира Николаевича вызвали в ИСО. Он доказал, что заказ выполнялся из материи, которую он купил. Необычайный цвет ткани также свидетельствовал, что это не казенный материал. Хищения не было.
Портной выполнял частный заказ в сверхурочное время, состава преступления не было, но цвет?!
Вот тут между следователем и Дегтяревым и произошел такой разговор:
Следователь: Вы заказывали эту рубашку?
Дегтярев: Да, я.
Следователь: Кто же носит красные рубашки?
Дегтярев: Я буду носить.
Следователь: А для чего именно красную?
Дегтярев: Во-первых: мне нравится. Во-вторых: чтобы каждый дурак мог за версту меня узнать. И в-третьих: в первый раз слышу, что кому-то не нравится красный цвет!
Ответ был дерзкий, но все обошлось хорошо.
Дегтярев получил свою ковбойскую блузу. Он носил ее не каждый день, а только по одному ему ведомым знаменательным дням. Вскоре он стал известен на острове как «человек в красной рубашке».
О ковбойском стиле одеяния знали только немногие.
В конце лета 1927 года он получил задание организовать питомник в районе Зеленых озер. В помощь ему дали заключенного Сергея Кузнецова. Именно такой человек и был нужен для работы на «пустом месте» и с «пустыми руками», то есть в типичных условиях робинзонады. Немногословный и неторопливый, деятельный и выносливый молодой человек обладал редким упорством и хорошим чувством юмора. Уравновешенный спокойный характер, прямая противоположность бурному темпераменту Дегтярева.
У них редко случались разногласия, но никогда не было столкновений. Они отлично понимали друг друга и действовали слаженно. Обоих крепко объединяла врожденная склонность к романтизму. Дегтярев был вдвое старше Кузнецова и поэтому обращался к нему на «ты». А Кузнецов говорил Дегтяреву «вы». Но оба они были товарищами и друзьями. Вероятно, потому, что оба они очень любили «Песнь о Гайавате». Владимир Николаевич называл Сергея «Квазиндом». При сухом телосложении он обладал недюженной силой. Дегтярев часто с полной сеьезностью говорил: «Квазинд, голубчик, пожалуйста, налей мне кружку чая» или что-нибудь в этом роде. Подчеркиваем, говорил это не с серьезным видом, а вполне серьезно. Для правильного понимания характеров и взаимоотношений двух отшельников с Зеленых озер это имеет значение.
Чтобы понять воодушевление двух энтузиастов, надо принять во внимание обстановку их работы: они жили «сами по себе», вдали от людей и начальства. Работа освобождала их от присутствия на поверках, они избавлялись от многих тягот жизни заключенных, над ними не стоял надсмотрщик. Но они работали «как каторжные» с рассвета до сумерек. За продовольствием ходили в Кремль, это добрых двенадцать километров. Обратно возвращались с тяжелым грузом за плечами, да еще в руках что-нибудь нужное для землянки: доска, старый лист кровельного железа или кусок фанеры.
Дегтярев никогда не приказывал. Он был товарищем, а не начальником. Говорил: «нам надо сделать» или «давай сделаем» и сам брался за самую трудную часть работы. Он не мог долгое время делать что-нибудь молча. Не отрываясь, от работы он сыпал восклицаниями, присловиями и поговорками на всех языках, какие знал. Случалось, ввертывал и крепкое словечко, когда что-нибудь не удавалось…
Носить на себе поклажу было, конечно, тяжело. Быть может, поэтому Владимир Николаевич вспомнил об упряжке козлов в Туапсе. Пристрастие к необычайному, вероятно, также оказало свое влияние, и однажды… он привел с Реболды безрогого козла.
В тот же вечер из мешков и пары старых обмоток был изготовлен вьюк. На следующее утро Владимир Николаевич начал дрессировку. Козел оказался покладистым и не очень упрямился. Дегтярев, как всегда, горячился, козлу досталось преизрядно, но довольно скоро он привык к вьюку и стал работать по мере своих козлиных сил. Как-то Дегтярев был в Сельхозе и там с кем-то вышел такой разговор:
— Вы ездите на козле?
— Не езжу, а вожу!
— А может ли козел свезти воз?
— А может ли лошадь свезти вагон? Не задавайте идиотские вопросы!
На этом разговор оборвался…
Действительно, «грузоподъемность» козла была не велика. Дегтярев собирался устроить тележку и достал оленью сбрую, которую хотел переделать на меньший размер. Но сделать тележку не удалось, не хватило времени.
В лесу козел ходил не отставая от людей и очень пугался, когда от него прятались. Метался в панике и громко, жалобно блеял. Очень радовался, когда кончалось «испытание одиночеством».
Взамен козла дали лошадь.
Дегтярев обрадовался и вместе с тем очень удивился. Начальство Сельхоза относилось к нему недоброжелательно и вдруг дают лошадь, да еще с телегой!
Что было дальше? Телега оказалась старая и сломанная, а лошадь… Это была самая ленивая и самая упрямая кобыла, какая только существовала в Приполярьи. Хотя ее совсем недавно привезли с материка, но в Сельхозе уже успели в полной мере оценить ее скверный нрав. Вот и отдали «человеку со скверным характером». Лошадь звали «Суся». Владимир Николаевич очень скоро понял, каким сокровищем его наградили. Суся не хотела работать. Не легкое дело запречь норовистую лошадь, но заставить ее как следует везти телегу — вот это действительно трудно. Лошадь не хотела трогаться с места. Окрики не производили на нее никакого впечатления. Вожжи и кнут вызывали противодействие. Суся нервно дергала ушами и хвостом, трясла головой, переступала с ноги на ногу, но не двигалась с места. Потом вдруг рывком устремлялась вперед и тут же неожиданно останавливалась. Чертовская кобыла брыкалась, да еще как! А иногда ложилась, где придется, и никакая сила не могла ее поднять до тех пор, пока она сама не захочет. Упрямство превосходило силу кнута.
Но Дегтярев был тоже упрям! Он решил перевоспитать лошадь. Начал с того, что дал ей новую кличку, звучную и даже аристократическую — «Сан-Суси». Однажды по дороге на Роболду Суся лениво везла пустую телегу и вдруг упрямо остановилась, а затем легла на дороге. Она не желала идти дальше! Вот тут-то Дегтярев и преподал ей урок. Лошадь лежала спиной к придорожной канаве. «Давай распряжем ее», — сказал Владимир Николаевич Кузнецову. Мы ее сейчас проучим!
Друзья быстро выпрягли лошадь и оттащили назад телегу. Последовал ряд коротких команд, которые Кузнецов быстро выполнил.
— Возьми за уздечку! — Дерни уздечку в сторону канавы! Сильнее!
Сергей рванул уздечку, а Дегтярев дернул кобылу за хвост и яростно хлестнул кнутом. Лошадь, дрыгнув ногами, перевалилась через спину на другой бок и, угодив ногами в канаву, неожиданно для себя оказалась стоящей на всех своих четырех ногах! Это так ее поразило, что она позволила вывести себя из канавы на дорогу к телеге. А затем ее запрягли, и она повезла телегу на Реболду.
Дегтярев преподал лошади еще несколько уроков в таком роде и в характере Сан-Суси призошел перелом. Строптивая лошадь стала довольно покладистой. В Сельхозе удивлялись: «Мексиканец перевоспитал лошадь!»
Начальство неблагосклонно относилось к обособленной жизни двух заключенных, из которых один был достаточно известен строптивым характером.
Приказали зимовать на Реболде. Работа по устройству землянки остановилась, надо было готовить к зиме часовню, в которой разрешили поселиться.
Медленно тянулось время.
Зимние соловецкие дни коротки, а ночи долги.
Ходили на лыжах в Кремль, брали в библиотеке интересные книги. Сергей читал «на двоих». Владимир Николаевич видел только одним глазом, чтение сильно утомляло зрение. Вспоминали и рассказывали друг другу разные истории. Кузнецов с интересом слушал Дегтярева.
И было это последним ярким событием в совместной жизни наших друзей. Медленно тянулось время, но все же пришел конец зиме. Уже стали готовиться к переселению в питомник, но злой рок снова смешал все карты. Пришел приказ отчислить заключенного Кузнецова Сергея Владимировича в распоряжение Отдела труда. Вскоре его отправили на лесозаготовки на Мягостров.
Дегтярев остался один.
Дегтярев к тому времени, отсидел только половину своего срока. Сергей писал ему и получил два или три ответных письма. Затем переписка оборвалась…
Не скоро дошел слух о том, что Владимир Николаевич был тяжко болен и умер.
В 1929 году В. Н. Дегтярев был обвинен в подготовке восстания и побега и приговорен к расстрелу. Фактически же он был осужден за то, что НЕ ВЫДАЛ. И на этот раз заговора не было — это засвидетельствовал Архангельский областной суд в 1989 году, принимая решение о реабилитации всех осужденных по этому делу. А было их 44 человека. Расстрел ему потом заменили новым 10 летним сроком в концлагере. Но ни в одном концлагере его следов не оказалось. Был ли он все же расстрелян беззаконной соловецкой властью или, как думал В. С. Зотов, умер от болезни — не известно.
Это дело позже стало знаменитым. О нем писал и рассказывал Д. С. Лихачев, чудом избежавший расстрела, об этом написал в своей книге «Записки уцелевшего» С. В. Голицын.
Еще одна причина казней: было необходимо устрашение. Высокое начальство, недовольное порядками на Соловках, потребовало навести порядок. Резко ужесточался режим. Из центра была получена «лицензия» на расстрел, по некоторым сведениям, до 400 человек. Не преминули выбрать наиболее заметных. Дегтярев относился к их числу. И все же его судьба не известна — 15 человек не расстреляли. Где и как погиб Дегтярев?
Интересно, что в ходе следствия Дягтерев около полугода сидел в ДПЗ. Там он читал и конспектировал книги из тюремной библиотеки.
После закрытия лагеря монастырский сад на 20 лет был заброшен и пришёл в запустение.
В 1959 году он был передан соловецкой школе и поддерживался руками учителей и школьников.
В первой половине XX века обитель стали чаще называть её вторым названием — хутор Горка.
Начиная с 1974 года, когда территория пустыни была передана Соловецкому музею-заповеднику, его сотрудниками была проделана большая работа по изучению, сохранению, восстановлению и инвентаризации монастырского сада.
Официальный статус Ботанического сада он получил в 1981 году.
На сегодня в нем насчитывается более 700 видов и сортов растений.
Вот каие точные приборы стоят в ботаническом саду, измеряя температуру и прочие параметры.
1
Здесь нет никаких коммуникаций. Электричество от генератора. Насос на воду для полива и всё.
3
Мы разговорились с охранником музея о житье-бытье. Я был единственным посетителем и он откровенно скучал. Охранник имея высшее образование доволен полностью жизнью. Яитает на работе книги. За непыльную работу сутки — через — трое зарплата 40 000 рублей. Электричество в посёлке от дизеля, субсидируется и стоит для жителей 4 руб/кВт. Для сравнения в моём городе — 3,5 рубля.
В течение XIX века было установлено несколько поклонных крестов, один из которых сохранился до наших дней.
Крест вот в таком плачевном состоянии.
А добраться до него нелегко вот по этой тропинке где проход запрещён.
Но подняться мне разрешил охранник музея.
После посещения ботанического сада пустыни я поехал в посёлок, заехав на «филипповские садки».
1
Залив Белого моря.
2
1
Порт поселка Соловецкий.
Средневековый памятник, Филипповские садки, невероятно интересная рукотворная гидротехническая конструкция. Зачем она создавалась — не совсем ясно.
2
Бытует версия, заявленная монахами, что целю создания садков было «содержание и разведение рыбы», причем чаще всего упоминаются треска и сельдь.
Это объяснение не выдерживают критики. Рыба в таких условиях не то, что не размножается, но даже и не живет долго. По крайней мере в количестве, чтобы «в шторм кормить паломников, насельников и трудников». Вопрос
«Зачем игумену Филиппу потребовалось делить залив перемычками на две части?» остается открытым.
3
Около 1,5 км от Соловецкого Кремля и находятся Филипповские садки для разведения рыбы, созданные в XVI веке при св. игумене Филиппе.
Садки по сути являются небольшим морским заливом, отделенном от моря искусственной дамбой из некрупных валунов.
1
Своё существование они прекратили, видимо, из-за поднятия суши в районе Соловков (в среднем 30 см в столетие), и как следствие, уменьшения поступления в пруды свежей морской воды.
4
Митрополи́т Фили́пп II (в миру Фёдор Степа́нович Колычёв; 11 февраля 1507, Москва — 23 декабря 1569, Тверь) — епископ РПЦ, митрополит с 1566 по 1568 г., известный обличением злодейств опричников царя Ивана Грозного.
До избрания на московскую кафедру был игуменом Соловецкого монастыря, где проявил себя как способный руководитель.
Из-за несогласия с политикой Ивана Грозного и открытого выступления против опричнины попал в опалу.
Решением церковного собора лишён сана и отправлен в ссылку в тверской монастырь, где был задушен Малютой Скуратовым.
В 1652 г. по инициативе патриарха Никона мощи Филиппа были перенесены в Москву.
Тот самый Филипп, в исполнении актера Олега Янковского в фильме «Царь».
