В список всемирного наследия ЮНЕСКО внесены одним пунктом четыре ксара — старинных арабских города Мавритании, Шингетти, Уадан, Тишит и Уалата. Нечастые мавританские туристы обычно посещают первые два. Я сумел посетить все четыре, и сейчас расскажу о поездке к Тишиту, потому что именно она запомнилась наиболее ярко.
Итак, прежде всего я выяснил у моего мавританского гида-хозяина, есть ли дорога между Тиджикджей и Тишитом (откуда мы намеревались доехать до Уалаты), он уверил меня что дорога есть, проедем. И мы выехали.
2
Поездка от Шингетти до Тиджикджи ничем особенным не запомнилась — грунтовая дорога, дальше сменяющаяся вполне приличным асфальтом (на который иногда, впрочем, наносило песчаные барханы). Машин очень мало, за полчаса мимо может проехать одна-три. Видимо, именно это выработало у мавританцев своеобразное чувство локтя, поддержки человека на дороге. Я это ощутил еще на переезде Шингетти-Уадан. Когда рядом с машиной мы увидели мотоциклиста явно европейского вида, который просто стоял у своего байка, водитель подрулил к нему и спросил через окно «ça va? Pas problems?». У него все было в порядке, и мы двинулись дальше.
Так же на дороге Шингетти-Тиджикджа мы натолкнулись на еще один автомобиль на дороге. Здесь ситуация явно уже была не «са ва», с машиной что-то случилось. Водитель немедленно остановился и спросил у коллеги на-французском, в чем беда. После чего мы стали, и где-то полчаса ковырялись в его моторе, пытаясь запустить незадачливому путешественнику его стального коня.
3
1
Логика мавританцев, конечно, понятна — при протяженности страны и редкости населения проблема с мотором может значить, что вы застрянете километрах в ста от ближайшего населенного пункта, и из техсервиса вокруг — только верблюды. В такой ситуации, если никто не остановится помочь водителю, у него есть все шансы превратиться в высушенную мумию рядом со своей неработающей машиной.
В итоге, мы прибыли в пункт первый нашей долгой дороги — Тиджикджа. Обычный мавританский городок, по которому я хотел погулять, но прошел лишь около километра в одну и другую сторону от нашего auberge, быстро убедившись, что смотреть там нечего. Выглядит примерно вот так.
1
2
Местные были сдержанно любопытны и не назойливы. Интересная деталь — когда я вышел прогуляться, какой-то парень начал мне свистеть и что-то показывать. Я сначала не мог понять, что он хочет, пока, по его жестами не сообразил, что надо проверить рюкзак. Оказалось, он был расстегнут. Нашлось, впрочем, пара человек, которые пытались приманить меня французским словом cadeau (подарок) и впарить мне несколько дешевых сувениров. Ситуация довольно стандартна, но, в остальном, нареканий на аборигенов ни малейших.
3
Auberge (читается «оберж») — французское слово, которое изначально значило что-то вроде «постоялый двор». Сейчас это основной способ ночлега в Мавритании, потому что гостиницы, в привычном нам смысле, есть только в трех-четырех наиболее крупных городах. Обычно это простенькие комнатки, иногда с удобствами внутри, иногда снаружи. Мой в Тиджикдже представлял собой подборку крошечных домиков с весьма условно работающим санузлом
Наутро мы перекусили (у мавританцев весьма специфическое представление о завтраке, я должен сказать) и выехали в Тишит по дороге через пустыню.
Скажите, вы тоже видите на этой карте дорогу, верно? Я видел её еще в Харькова, и мой мавританский гид уверил меня что она есть.
1
Так вот. Её нет. Первые километров срок от Тиджикджи машина шла по колее, местами едва заметной, но все же. Потом исчезла и она.
Вы когда-нибудь ездили по пустыне на автомобиле? А долго? Поверьте, это опыт, которого лучше попытаться избежать. Пустыня — не ровная. По крайней мере, в этой части Мавритании на представляет собой равнину, усеянную кочками, на большинстве из которых растут небольшие кустики. Передвижение по ней — это непрерывные скачки.
Первые сорок минут это кажется даже забавным. Потом вы чувствуете начинающуюся дурноту от постоянной тряски. Это не совсем морская болезнь (её, к моему удивлению, не случилось), просто тело начинает посылать сигналы — «хватит меня трясти». На беду, иногда варианта проехать дольше нет. И вы держитесь за ручку машину, стараясь минимизировать встряхивания и подбрасывания, а водитель закладывает все новые и новые виражи.
Через два часа я сказал себе, что долго этого не выдержу. Через три в голове не осталось никаких мыслей, кроме повторяющегося рефреном мата и мысли «зачем я согласился сюда поехать???».
Счастьем и чудом показалась остановка на обед, в это вот прекрасной местности
3
Middle of nowhere, разложенный под пальмой мат, я, ошалело оглядывающийся по сторонам, мой гид, колдующий над продовольственным запасом.
1
Едой был салат с помидорами, зеленью, какими-то консервами и небольшим количеством песка. Традиционный мавританский чай, который пьют везде и при любых обстоятельствах и очень специфичное блюдо — жареная в казане верблюжатина с луком.
Мне сложно описать её вкус и текстуру. Скажу одно, как мясо я ё вообще не сразу признал. Потемневшие хрящи и твердые кусочки не пойми чего, рядомлук и зажарка. Мавританцы вымакивают все это лавашем и отправляют в рот. Периодически в рот отправляются и отдельные кусочки темного мяса, но как они определяют, что можно есть, а что даже не стоит пытаться разжевать, для меня осталось загадкой.
А когда отдых закончился, снова началась дорога по кочкам, напоминающая нескончаемую центрифугу, мат, эхом звучавший в пустой голове, и отсчитывание не часов, а минут до окончания испытания.
Светлым пятном был колодец, удаленный от всех человеческих поселений, но работающий.
2
Здесь мы встретили старого бедуина, который при помощи осликов вытягивал ведро из глубины. Глазом дно не просматривалось, но, судя по веревке ослика и словам моего проводника, глубина колодца составляла метров тридцать-сорок. И да, он работающий. Интересное это ощущение — ты стоишь посреди сахарской пустыни, и тебе на голову льют воду, набранную на глубине сорок метров. И вот ты, мокрый, но довольный, ошалело оглядываешься по сторонам и видишь лишь бесконечность.
2
И снова долгие минуты непрекращающейся тряски. Проиллюстрировать свои ощущения я могу простым примером. Ты держишься за ручку автомобиля, повторяешь, что этот день все-же должен однажды закончится. Он не заканчивается, тебя бросает из стороны в сторону, и вот, ты наконец, достаешь смартфон, чтобы посмотреть сколько километров ты покрыл с того времени, когда смотрел его последний раз. По ощущениям, тебя бросало из стороны в сторону не меньше сорока минут… а вот по смартфону прошло всего семь.
Когда даже матерная мантра в моем мозгу пропала от усталости, когда пустынный катарсис казался совсем близко, машина вдруг въехала на холм, Хадрами протянул руку вперед и сказал:
