Хороший день. Бастай и окрестности

Апартаменты наши были в Чехии, а отправлялись мы в Бастай, являющийся территорией Германии. Разумеется между странами должна быть граница. Она и была: дощатый мостик через скудную речушку, квадратный указатель цвета электрик с бледно желтым нимбом евро-союзных звездочек. Погранцов нет и даже шлагбаум не предусмотрен.

1289-й.

Первый германский, а точнее саксонский городок, попавшийся нам на пути, звался Зебниц. Население больше 8 тысяч, по этому показателю в Германии он на 1289 месте. Расположен на берегу одноименной реки.

Отели, погода, численность населения, нападение на арабскую девочку местных националистов с требованием возвращаться в свою страну и книга некоего Платошкина Николая Николаевича «Жаркое лето 1953 года в Германии» — это все что есть про Зебниц в русском и немецком интернете.

Остановились в нем по нужде. Не по той нужде. Просто Лизавета забыла взять из дома кепку и мы отправились ее искать. Очень быстро обнаружили маленький, в одну комнату магазинчик спортивной одежды с неплохим содержимым и… получили кепку в подарок к купленным трекинговым ботинкам.

На площади готовился какой-то праздник, устанавливалась эстрада, устраивались пивные палатки, по чистенькой площади сновали домохозяйки с корзинками полными снеди и никакие арабские беженцы с хиджабами и смуглыми черноглазыми курчавыми ребятишками в интерьер этого уютного саксонского городка не вписывались.

Пастельные теплые фасады в хороводе сочно зеленых холмов и в креативности жителям явно не откажешь.

До Бастая осталось может пара-тройка десятков километров и остановки никакой не предполагалось, но вдруг по левую руку на пути нарисовался картинный замок. Сразу чувствовалось, что не новодел, а служилый такой с длинной историей.

Последний из… тех, кто на правом берегу.

Хонштайн построили в XIII веке, как пограничную крепость между Богемией и Мейсенскими маркграфами. В середине XIV века его купил некий Гинек Берка из Дубы. Имя вполне себе славянское. Но уже через сто лет здесь правили саксонцы. По мере старения деревянные постройки заменялись каменными и уже в таком виде крепость выдержала шведскую осаду в 1639 году. Это единственная полностью сохранившаяся крепость на правом берегу Эльбы. А в самом городке протекает речка Поленц.

Когда оборонительный потенциал Хонштайна оказался не нужен, тут как водится, жили арсенал, тюрьма, про которую в те времена был слоган:«Кто попадает в Хонштайн, редко возвращается домой». А потом резкая смена декораций и в начале ХХ века в замке устраивают самый большой и комфортабельный для того времени молодежный хостел, который существует и поныне.

Разумеется, во времена фашистского правления такую крепкую недвижимость не могли не использовать в целях человеконенавистнических. Здесь был один из первых концентрационных лагерей для полит-заключенных.

Все это не вязалось с солнечным днем, мимишными домиками и малюсеньким, ухоженным городишком, где живет в 2 раза меньше народа, чем в Зебнице. Но благодаря замку рассказов в сети о нем множество.

Самый красивый вид на Хонштайн открывается с горы Хокштайн, на которой когда-то был «филиал» замка. Между ними, для переходов от одного к другому висел кожаный мост. Как-то я слабо себе это представляю.

Моста уже давно нет, а жаль, он отлично бы вписался в трекинговый маршрут открытый, представьте себе, в XIX веке, частью которого сейчас Хонштай является. 112 километров по красивешим метсам Саксонской Швейцарии называются «Тропа художников» — «Malerweg» и начинается путь у северо-восточной оконечности г. Пирны.

Главный на тропе.

Гулять по Хонштайну и искать выигрышные виды нам было не досуг, т. к. мы направлялись к главной достопримечательности «Тропы художников» — Бастаю.

Написано про него, в том числе и на нашем сайте, множество рассказов, повторяться не буду особо. Так по верхам.

Прибыли мы туда не в самое лучшее время: к полудню пятницы. Было очень много организованных групп, как школьников, так и пенсионеров. Китайцев, правда, не наблюдалось. Видимо еще не разнюхали.

Солнце стояло в зените и лупило во всю. Поэтому самый выигрышный вид на мост не получился.

Вроде бы объект, тиражируемый пару веков, уже должен потерять новизну восприятия, но впечатление он производит грандиозное, особенно в связке с Эльбой — королевой европейских рек.

В Чехии, где ее называют Лаба, около г. Поддубицы она делает своей единственный поворот, а потом течет лишь слегка виляя прямо, до самого Северного моря.

Не знаю, почему Саксонские скалы называют Саксонской Швейцарией. Ничего общего между острыми Альпийскими пиками и местными округлыми останцами из песчанника нет. Что красоты последних не умоляет.

Погуляв по бесплатной части, мы отправились в часть платную. Сразу после моста за частоколом из бревен стыдливо прячется касса, где за скромные 2 евро вам разрешат пройти на территорию бывшей крепости Нойратен XIII века. Здесь когда-то был пост, взимавший подать за проход по Эльбе. Не желавших платить ожидал град из каменных ядер.

Именно ядра, реконструированная деревянная катапульта, которая эти ядра пуляла, да еще кое-что по мелочи — все что осталось от крепости. Это вам не Хонштайн.

Но полазать по лесенкам, с которых открывается самый лучший вид на мост и вообще на окрестные скалы, на одной из которых стоит этот, вроде как местный святой, занятие веселое. И таких мелких денег за это не жалко. А народу там в разы меньше, чем на Мосту и в бесплатной части.

Сверху хорошо виден амфитеатр, не Римский, а вполне себе современный, где играются спектакли и проводятся концерты. Послушать какую-нибудь «Вальпургиеву ночь» в таких декорациях, или хотя бы прелюдию Скрябина «Бастай», что он написал под впечатлением от этих мест, было бы очень интересным опытом.

Исторический момент.

Нагулявшись и налазавшись по скалам, мы отправились в г. Ратен. Может быть этот пункт в программу и не был бы включен, но муж вычитал на просторах сети, что где-то рядом, под Бастайскими скалами, есть коптильня форели и он, как большой любитель рыбы, не мог этот момент — вкушение свежекопченой рыбешки, пропустить.

Спустились мы легко и бодро. Лестницы были пологие и удобные, но народ почему-то в основном шел нам на встречу, а не спускался параллельно. И мне бы обратить на это внимание, т. к. муж все-время твердил: какой он молодец, что выбрал спуск с перепадом в 180 метров, а это на 30 метров метьше того, что нам предстояло преодолеть на обратном пути.

До обеда решили прогуляться по Ратену. Милейший, даже городом его назвать трудно, т. к. живет там всего 400 человек, ну пусть будет поселок — курорт, утопал в зелени и плыл в дневном мареве.

Зной немного гасила Эльба, в которой мы сразу побежали мочить с мужем сапоги ноги. Когда еще такой исторический момент выпадет? Дочь наша в это время сидела на лавке в тени и ела веганское мороженое. В местной лавке было и такое.

«Вот наконец настал тот час!» когда мы разместились на грубо-сколоченных лавках, за такими же столами и заказали 2 форельки в немудрящей аранжировке. Лизавета тогда еще веганила по-полной, но я, хотя тоже старалась за рамки силоса не выходить, мимо зазывной красоты пройти не могла.

Большим откровением для меня стало пиво с лимонным вкусом. Я как-то раньше считала, что все эти фруктовые наполнители только портят продукт, но оказалось, что очень вкусно и очень освежает, и крепости всего процентов меньше 4-х.

Настроение у Лизаветы начало портиться уже тогда и ее можно понять: никакая морковь с тхиной не может сравниться с обалденно вкусной, жирненькой рыбкой.

Поели-попили и отправились в обратный путь вдоль ручья.

Печальный путь форели.

Вышли к водохранилищу, по которому плавали лодки и катамараны.

Одну из них, в которой сидели бабушка, мать и дочь, преследовала с громким кряканьем, выпрашивая еду, наглая утка.

Тенек и прохлада. Просторы пруда бороздили огромные, килограмм на 5–7 карпы, и дочь произнесла сакраментальную фразу: «Вот так, только недавно ты плавала на воле, а через мгновение лежишь дохлая на картонной тарелке!» ну или что-то подобное, за давностию лет дословно уже не помню.

Приближался неприятный момент восхождения.

Тут уже у Лизаветы были все преимущества. Скакать вверх налегке было куда как приятнее, чем отягощенным явтсвами и пивствами.

После этой фотографии у меня нет ни одной в фокусе и это говорит о том, что восхождение, от которого тряслись ноги и дрожали руки, далось нам с мужем не легко. И эти 150 перепада, были настолько крутыми, что для тех, кто спускается этим путем, были установлены стоперы, на случай, если разгонишься и не сможешь затормозить.

В общем, я еще долго потом кое-кому припоминала эту разницу в 30 метров между спуском и подъемом.

Вышли прямо за автомобильной парковкой, за которую в автомате заплатили что-то около 5 евро и отправились к замку Везенштайн.

Жемчужина мюглицкой долины.

Именно так называют замок Везенштайн, впервые упомянутый в 1318 году и тогда стоящий на границе земель Богемии и Майсена.

Не знаю, осталось ли что-то в здании от первых владельцев — бургграфов фон Дона кроме подземных ходов в толще скалы, но вот современные черты — это наследие рода Бюнау, получившего территорию в лен от маркграфа Вильгельма I за военные заслуги и владевшего ей 360 лет.

Главная архитектурная фишка замка в том, что строился он не с фундамента у основания скалы, а с ее вершины, где соорудили башню. Потом постройки спускались все ниже и в современном варианте например, конюшни пятого этажа находятся над салоном, а оранжерея ниже фундамента старейшей башни. Ни одна постройка замка не превышает четырех этажей, хотя весь комплекс восьмиэтажный.

Привычные к чудесам современной архитектуры мы, пожалуй, и не такое видали, но тогда Везенштайн называли «курьезом фортификации».

Прибыли мы к замку около пяти вечера и уже было хотели пойти осматривать экспозицию, но билетерша нам отсоветовала, сказав, что за час мы не успеем все посмотреть. Уже сейчас, глядя на фотографии интерьеров, мне подумалось, что она боялась, что мы там задержимся и соответственно задержим ее. Но по здравому размышлению, даже часа для осмотра интерьеров многовато.

С другой стороны и хорошо, что не пошли. Конечно внутри он не пустые французские замки, но и особого откровения, да и не особого, там не наблюдается.

Поэтому сосредоточились мы на парке. Точных его размеров я не знаю, т. к. за обихоженной частью начинался настоящий лес с прогулочными дорожками, но окультуренную обошли всю.

Сад — заслуга баронов фон Укерман, купивших замок у обедневших Бюнау. Баронами они стали не за долго до приобретения и владели замком всего лишь 2 поколения.

В 1830 году он перешел во владение рода Веттинов, а после Первой мировой стал собственностью не знатной семьи. Сейчас Везенштайн на балансе земли Саксония.

В парке гулять очень приятно. Цвело все от души. Совершенно невероятные розы. Хороводы бабочек в цветуших кустарниках.

Но уже стала ныть Лизавета, что она устала, проголодалась и прочее, и прочее.

Я еще заглянула за угол замка, чтобы поглазеть на шумящую водяную мельницу

и после мы, выйдя через главные ворота замка с такими характерными для Саксонии мансардными окнами-глазами,

тронулись в путь к последней цели сегодняшнего путешествия — городу Пирна. Помните от него начинается «Тропа художников.»

Город Каналетто.

К стоянке на окраине прибыли минут за 5 до шести вечера. Я уже было рыпнулась её оплачивать, но сердобольная немка объяснила, что после 18–00 стоянка бесплатная. Определенно, в этот визит немцы очень приглянулись своей человечностью и желанием сэкономить деньги «ближнего своего», даже если он и не ближний совсем.

В Эльбе, плавали не какие-то «дохлые» утки-попрошайки, а очень упитанные вальяжные гуси. Через волне современные ворота вошли в город

и буквально через пять минут оказались в центре Пирны.

И тут Лизка показала свою гнусную сущность встала не хуже осла, которого не сдвинешь с места. И все уверения, что задержимся мы тут не на долго, самое большее на час-полтора, не возымели воздействия. Она хмуро доплелась до Мариенкирхе и уселась на лавку, где пробыла все… 40 минут, что мы осматривали Пирну.

Пирна провинциальна и тиха. Здесь не шумит неиссякаемый поток туристов, хотя в ней есть и что посмотреть, и по ее тихим улочкам приятно прогуляться.

Более того, она — модель, с которой блестящим придворным живописцем Августа Сильного, венецианцем Бернардо Белотто, прозванным Каналетто в XVIII писаны 11 полотен. Часть из них сейчас находятся в Дрезденской галерее (а одна картина есть в музее им. Пушкина в Москве), но в Пирне в доме Каналетто, в котором, кстати, расположен тур.офис, можно посмотреть копии.

Вот он тот знаменитый вид и тот самый Каналеттохауз.

По позднему времени было все закрыто, кроме немногочисленных кафе.

И в общем жизнь там не бурлила, особенно на контрасе с никому не известным Зебницем, хотя и народу в Пирне живет побольше и достопричательностей погуще.

Возможно виною тому является то, что в местном замке «Зонненштайн» при национал-социалистах была лечебница-концентрационный лагерь для душевно-больных, где впервые испытали газовую камеру. И это мешает ЮНЕСКО включить город в свой золотой фонд.

Объективные причины для этого есть, но за город немного обидно, т. к. чувствуется, что жители его берегут и холят. Например они отстояли этот дом с экрером в виде черта — Тойфельэркерхауз. Пришедший в полную негодность дом XVII века хотели снести в конце прошлого столетия. Но горожане встали грудью на его защиту. Может им помимо прочего нравился и начертанный девиз: «Это мое желание. Кого я должен спрашивать?»

Кстати, в Пирне есть и антипод Дома с чертом — дом с ангелом. Фигурку ангела зазолотили до дурновкусия.

Ну, а уж ехать сюда или нет, решать вам. Настаивать не могу, но и отговаривать не буду.

И вот путь обратно. Как все-таки пленительны центральноевропейские пейзажи в расцвете лета. Густолиственные своды из ветвей старых лип. Разновеликая вереница ярко-зеленых холмов.

Разноцветие, благоухание, закаты, рассветы.

И да, забыла добавить, что это был мой День рождения. Поведение дочери нашей и так было вызывающим, а уж в такой день это стало той самой пресловутой «ложкой дегтя», из-за которой я ее больше не беру с собой в поездки, да и праздничный ужин того вечера мне был не в радость.

Поэтому я бросила свою команду и ушла успокаивать сама себя в поля, расположенные буквально через дорогу от наших аппартаментов.

Иногда цепочка причин и следствий лихо закручивается в круг, становящийся в зависимости от обстоятельств, или порочным, или заколдованным. Такие растрепанные края времени, неприглаженные, как само бытие и такое же необязательное, не обладающее красотой истинности, как и оно.

Теги: Самостоятельные путешествия