Господин Великий Псков

Прошло полгода, а я все думаю — как превратить в текст весь этот невероятный Псков, с белыми храмами и лазоревой росписью, не пряничный — аскетичный, строгий. Город — воин, лицо с иконы, древняя Русь в камне.

Помню самое яркое впечатление: Спасо-Преображенский храм Мирожского монастыря. Был дождь, в центре города пусто, Кремль из-за Ганзейского фестиваля закрыт для зевак. А монастырь неподалеку.

На мое счастье, стоило мне к нему подойти — небо посветлело. Я свернула зонтик и с полным правом запросилась в храм. Во время дождя туда не пускают).

Аскетичное, приземистое здание, с виду — совершеннейший сундук — не сулило эмоциональных потрясений. Но вот дверь отворилась,… я замерла, прислонившись к косяку, и единственная мысль в голове: «Такое бывает?»

Яркая, необычная, снизу доверху, до самого купола покрывающая стены роспись — не приходилось видеть ничего похожего! По объему и качеству сохранившихся фресок это уникальный храм. 12 век, постройка домонгольского времени. Новгородский архиепископ Нифонт специально приглашал греческих художников, чтобы здесь, во Пскове, потрудились во славу божию.

Библейские сюжеты выписаны по канону, один за другим, непрерывной чередой и «читаются» как книга.

Моя самая любимая роспись — вот этот, плывущий на лодочке Петр

В храме было пусто и гулко, часть его обвешана сеткой, прикрывающей деревянные леса: реставрация приостановилась и неизвестно — надолго ли… Дорогое удовольствие: освобождать старинные фрески от более поздних наслоений, от побелки и мазни безруких иконников 19 века. Они просто перерисовали все по контуру, как сумели. И теперь в храме часть изображений подлинная, а часть — видоизмененная, и надо аккуратно снимать слой за слоем, чтобы вернуть стенам спрятанную красоту.

Главный цвет внутренней части храма — глубокий синий. Цвет мировой гармонии. В 12 веке получить такой сочный и устойчивый цвет было непросто. Где его брали греческие художники? Возможно, там, где и всегда, с древних времен: краситель привозили из Индии. Индийцы получали синюю краску, обрабатывая особыми ферментами листья растения семейства бобовых, так называемую, индигоферу красильную. Уже по названию понятно, что цвет этот назывался индиго. Сейчас «индиго» для нас — классический цвет джинсов. А в 12 веке также, как и во 2 веке до нашей эры, он добавлял благородстве внутренней отделке дворцов и храмов.

С синим соседствует «золотой» — желтая охра (смесь гидрата окиси железа с глиной). Желтые нимбы святых особенно эффектны на синем фоне.

Сюжеты, которые разворачиваются один за другим на стенах храма, узнаваемы и красноречивы. Это «страсти господни»: «Воскрешение Лазаря», «Вход в Иерусалим», «Тайная вечеря», «Омовение ног» — всего не перечислишь и я, по невежеству, не каждую сцену могла «прочитать» правильно.

Единственное, в чем не ошибешься: отовсюду на меня глядел Христос: он и младенец на материнских руках, и странник, и чудотворец, он живет и умирает, он же смотрит на свое житие из-под купола — с божественным умиротворением.

Внешне Спасо-Преображенский храм ничем не выдает свою внутреннюю нарядность: белый, строгие стены, черный купол. В 2019 году этот храм и еще девять псковских церквей вошли в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, как объекты, повлиявшие на формирование культурного пространства России. Они похожи и смотрятся единым ансамблем, творениями одной архитектурной школы.

Это храм Богоявления с Запсковья — стоит на возвышении, на левом берегу реки Псковы. Выстроен в 15 веке на месте более ранней, сгоревшей церкви.

А это — церковь Успенская с пароменья, постройка 1521 года. Летописи уточняют: «с пароменья на Завеличье» — значит, за рекой Великой, около паромной переправы. Место — символичное. Сейчас здесь, неподалеку от церкви, на берегу реки, часовенка стоит. Посвящена княгине Ольге. По легенде где-то в этих местах 10-летняя девочка, родом из «веси» — прибалтийско-финского племени, от которого произошли карелы и некоторые северные группы русских, — встретила своего суженого, князя Игоря. Игорю нужно было переправиться на другой берег реки. Девочка была на лодке — она и перевезла князя. Он подарил ей колечко, а через несколько лет прислал сватов.

Когда Ольга стала княгиней, она основала город Псков. Так принято рассказывать туристам)), хотя историки считают ее первенство легендой. В 903 году, когда князь Игорь Рюрикович встретил свою будущую жену, город уже был — на этих землях с незапамятных времен жили кривичи. Впрочем, не важно, какой была роль княжны в судьбе Пскова, главное, что он выстоял, прошел через века и стал частью истории страны. Стоя на Ольгинском мосту, любой приезжий отчетливо видит на противоположном от часовни берегу стены древнего Крома и надпись, объясняющую «откуда есть пошла Русская земля»

Но вернемся в Успенскую церковь. Точнее, подойдем к ней поближе.

Эта однобокая постройка рядом с храмом — звонница с подклетом. Совсем не похожа на колокольню — в привычном понимании слова. Вместо башни под куполом — прямоугольная стена. В ее узкие пролёты вписаны колокола. Сбоку — хозяйственная пристройка, она и называется подклет. Там обычно склад или ремонтная мастерская.

Псковские звонари с колоколами управляются по-своему, непривычно, на мой взгляд. Я не раз бывала на колокольнях, где веревки привязаны к чугунным языкам, и ты на башне под куполом — как паучок в паутине: перебираешь ее руками — получается звон. Здесь управление колоколами вынесено на подклет или даже во двор храма. На открытую, огороженную перилами площадку.

Выглядит она вполне технологично, есть даже педали, чтобы звонить с помощью ног. Но никакой защиты от дождя и снега…

Храм, в котором рабочее место звонаря расположено прямо на траве, называется Собор Рождества Иоанна Предтечи. За время своего многовекового стояния собор врос в землю на полтора метра. В церковных документах XIX века значится, что он «…построен в лето от Рождества Христова 1247 благоверною княгинею Евпраксиею, тёткой благоверного князя Довмонта».

Довмонт — один из любимейших псковских князей! Он литовец по происхождению, но принял крещение и всю свою жизнь защищал русский Псков от литовских полчищ. Сам ходил на Литву с войском, возвращался с победой. Он оградил Псков стеной, чтобы сделать его неприступным для врагов.

Знакомство с псковским Кремлем или, как его здесь называют — Кромом, начинается с Довмонтова города. Здесь был административный центр княжества, защищенный стенами и реками: с востока рекой Псковой, с запада — рекой Великой.

От зданий остались только фундаменты. Рядом — вход в псковский Кром. Но не простой, а длинным узким рукавом. Эта хитрая оборонительная штука называется захаб. Вот представьте: прорвался враг сквозь ворота и попал в такой рукав. Задние ряды подпирают, а передние видят — прохода-то нет, в конце коридора снова ворота. Те, что следом рвутся пройти, об этой ловушке не знают, набиваются в захаб как сельди в бочку. Тут их и глушат сверху, со стены, чем попало: хоть горячей смолой, хоть стрелами.

Трудно сказать, сколько лет Псковскому Крому. Известно, что оборонительные сооружения стояли здесь с 10 века. Но своего расцвета Кром достиг во времена Псковской республики: с 1348-го по 1510 год. До этого сначала Киевская Русь присылала сюда князей, потом Новгород. Позже, с помощью как раз князя Довмонта, Псков освободился от всех начальников и стал независимым вольным городом-государством.

На огромной поляне внутри кремля собиралось Вече, где бояре, ремесленники, купцы и даже «черные люди» — крестьяне — имели право голоса. Вече решало с кем воевать, с кем торговать, обсуждало законы, приводило к присяге очередного князя. Да-да, князья по-прежнему были, но они, скорее, исполняли роль наемных менеджеров). Это уже после того, как Москва подчинила себе псковские земли и упразднила вечевую вольницу, сюда вместе с централизованной властью пришла и сакрализация власти, когда царь стал восприниматься избранником божиим.

Внутри — иконостас «до небес», много золота и красного — все как мы любим)). Есть в храме икона — уникальная, называется «Богородица Псковско-Покровская» или «Видение Дорофея». Она написана после того, как в 1582 году русское войско отстояло город во время осады армией польско-литовского короля Стефана Батория. Больше полугода длилась осада. Псковичи стояли насмерть, а вместе с ними — и московские стрельцы и армия татарского царя Симеона Бекбулатовича, но больше всего было простого посадского люда, защищавшего свои дома.

На иконе — белые стены великого города Пскова, гордого своей непреклонностью перед полчищами врага. А еще маленькая фигурка Богородицы, псковской заступницы.

Эту икону в 1944 году гитлеровцы вывезли вместе с другими русскими святынями и она на долгие годы пропала. Даже когда побежденные немцы вынуждены были вернуть награбленное, иконы среди возвращенных ценностей не было. Только в 1970 году удалось найти ее след в одной из частных коллекций, в Баварии. И еще 30 лет понадобилось, чтобы икона вернулась в Псков. 31 августа 2000 года посол ФРГ в России передал ее Патриарху Алексию Второму. Алексий снял с себя образок и повесил на икону — так этот образок Богородицы на ней и висит.

Казалось бы, одна вера православная, один народ. Но такого народовластия, как в Пскове, как в Великом Новгороде, другие русские города не знали. Это я снова возвращаюсь в 14–16 века, память о которых хранит не только Псковский Кром, люди эту память хранят.

Меня удивило, с какой вековой тоской в голосе рассказывала нам экскурсовод о Псковском Вече:«вот на этом гигантском поле на территории Кремля собирался народ и решал все городские вопросы. А потом нас захватила Москва»… Так и сказала, будто все это недавно было. Я ждала, что дальше пойдет рассказ о том, как московский «агрессор» до сих пор угнетает бедных псковских кривичей… Спросила осторожно: «А если бы Москва не установила здесь свою власть, было б лучше?» «Что вы, — отвечает, — Псков бы не выстоял в одиночку. Такие кровавые войны здесь были, псковичи сами не раз просили Москву о помощи!»

Действительно, на псковскую землю и Новгород непрерывно нападали то тевтонцы, то ливонцы. Когда в 1240 году Псков был захвачен германцами (местный предатель, боярин Твердила, отворил врагу ворота), псковитяне два года томились под тевтонским игом… Город был освобожден войском Александра Невского.

И нет, я не стараюсь обелить жестокую и часто несправедливую историю объединения русских земель, которое стерло ростки вечевой демократии и в Новгороде и во Пскове. Я рассматриваю ее сквозь призму времени. Только так можно понять: то, что сохранилось в веках, было не плохим и не хорошим, а способным сохраниться. Способное за себя постоять государственное устройство, способная выстоять архитектура и способная развиваться веками культура народа.

Еще пару старинных белокаменных церквей запечатлела мимоходом.

Храм святого Василия Великого на горке. 1413 г.

Церковь Старое Вознесение, 15 век. Она стоит возле более позднего храма без крестов — псковичи его переделали под Планетарий.

А этот купол не храма, а парашюта — памятник погибшим псковским десантникам. Той самой 6 роте 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, которая в 2000 году во время второй чеченской кампании почти вся полегла в Аргунском ущелье, героически сражаясь в неравном бою.

Когда-то, еще в давмонтовы времена (никто точно не знает, в какое время) псковичи выбирали себе для герба подходящий символ. И выбрали барса, хотя барс в этих местах не водился и никто из псковитян его живьем не видел.

Наверное ходили легенды о невероятной смелости зверя. И люди решили — мы барсы. И взяли себе на герб девиз князя Давмонта «Чести своей не отдам никому». Шли века, менялась власть, люди не поменялись.

Теги: Самостоятельные путешествия