За цветочком аленьким

Где-то в прошлой жизни (подрабатывала в студенческие годы в турагентстве) я уже слышала название «Кота-Кинабалу» и помнила даже, что в декабре туда из Новосибирска пускали прямые чартеры. Ну раз из Новосибирска были, из Москвы-то точно должны быть, — подумала я и пошла по турфирмам. Турфирмы вели себя странно: морщили лбы, жали плечами и предлагали рейсы только с пересадкой. Но с пересадкой я и сама в состоянии купить, дайте мне прямой! Только после третьего агентства я уверовала, что никто и не думает зажимать билет на чартер и что прямые рейсы на самом деле отменили.

Самый дешёвый вариант был с пересадкой в Гуанчжоу. В первый и, надеюсь, последний раз лечу китайской авиакомпанией. Мало того, что мой рейс из Москвы отменили, когда все пассажиры уже расселись в самолёте. Так представители авиакомпании ещё и изо всех сил не реагировали на наши попытки выяснить информацию о рейсе и даже не старались предложить другие приемлемые варианты перелёта. Просто прятались по углам и отмалчивались. С теплотой вспомнила отмену рейса у Турецких авиалиний в 2016 году. Тогда вышли две сотрудницы и за три часа распихали весь самолёт по рейсам других авиакомпаний так ловко, что половина ещё и счастлива осталась, получив прямые билеты вместо стыковки в Стамбуле. Здесь же дело сдвинулось с мёртвой точки, только когда я позвонила непосредственно китайцам в колл-центр China Southern и пожаловалась, что местные представители вообще ничем не помогают. Рейс поменяли на аэрофлотовский.

В общем, не прошло и двух суток, как я добралась до райского Борнео.

Райским он оставался недолго, ровно до восхода солнца. При свете дня курортный, вроде бы, Кота-Кинабалу красотой не блещет. Набережная почти не благоустроена, в море плавают кучи мусора, а от расположенного вдоль берега филиппинского рынка идёт такой смрад, что может с непривычки стошнить. Кроме того, говорят, в городе нет нормальной канализации и все стоки идут без очистки в местные речки-вонючки, а дальше напрямую в море. Поэтому отель я бронировала городской, всего на пару ночей, чтобы дальше уже сориентироваться на местности.

В первый же день я пробежалась по окрестным турагентствам, чтобы понять, как тут подобраться к раффлезиям. Просто так к одним только цветочкам никто не возил, обязательно «прицепом» в экскурсию пихали местную гору Кинабалу

и посещение горячих источников. Поэтому с главной целью поездки я решила пока повременить, а купила только тур на полдня к обезьянкам и светлячкам. Я как-то с удивлением обнаружила, что кроме раффлезий Борнео знаменит своим животным миром. И на некоторых его представителей точно стоит посмотреть. Например, Борнео является родиной и единственным местом обитания калимантанских орангутанов. Тут живут малайские «солнечные» медведи бируанги и серебристые обезьянки-лангуры. К сожалению, все они находятся под угрозой исчезновения из-за вырубки тропических лесов человеком. А экскурсию я взяла к совсем уж экзотическим обезьянам-носачам, тоже эндемикам острова. Этих созданий природа наградила выдающимися шнобелями, которыми самцы забавно гундят, привлекая самок или просто общаясь с «соотечественниками».

Как это часто бывает в Юго-Восточной Азии, национальный состав экскурсантов был представлен только китайцами и мной. Основной текст экскурсии был на китайском, на английском гид выдавал только краткое резюме, так что удалось в полной мере почувствовать себя нацменьшинством. В отместку на остановках я в красках рассказывала китайцам про сибирские 50-градусные морозы и медведей на улицах, а гонконгцам — про российские длинные новогодние каникулы и 28-дневный отпуск (у них всего 10 дней в году).

Глупо, конечно, было надеяться увидеть носачей близко в естественной среде. Они предпочитают скрываться в листве, и без хорошего объектива их не разглядишь. Остаётся только верить, что на этом фото у меня именно пробоскис, а не какая-то другая мартышка с заурядным маленьким носиком.

Зато очень впечатлили светлячки, которые с наступлением темноты облепляют деревья вдоль реки. Шикарная иллюминация, которую практически невозможно запечатлеть на камеру с постоянно раскачивающейся лодки.

На этом я оставила попытки полюбоваться местной живностью в дикой среде и решила сделать ставку на всякие питомники и центры реабилитации, где животные подпускают человека поближе. Один из таких центров реабилитации (для орангутанов, попавших в сложные жизненные ситуации), судя по отзывам в интернете, находился недалеко от Кота-Кинабалу, прямо на территории одного из отелей — Shangri-La’s Rasa Ria Resort. Но селиться в самой Rasa Ria мне не позволила жаба, тем более что поблизости был тоже очень хороший пляжный отель в два раза дешевле. Вполне можно поселиться в одном отеле, а к орангутанам просто съездить на такси, рассудила я.

Кстати, о такси. В Кота-Кинабалу, в отличие от Лангкави, таксисты не пользуются счётчиками, а назначают цены от фонаря. Да так лихо назначают, что каждый раз хотелось рыдать «это же безбожно…безбожно!» Поэтому уже на второй день я скачала приложение агрегатора GrabCar, который после покупки бизнеса Uber в Юго-Восточной Азии, видимо, пожирнел и понаглел, но всё равно остаётся в полтора раза дешевле официальных такси. Жить стало лучше, жить стало веселей, и я переехала, наконец, туда, где курорт ощущался в полной мере — в пляжный отель на первой линии.

Наутро после позднего завтрака, сгорев, как водится, в первый же пляжный день, я взяла такси до Rasa Ria, надеясь увидеть кормление орангутанов. В отеле меня ждал большой облом — питомник ликвидировали три года назад, никаких обезьян тут теперь нет. Я так расстроилась, что не сразу поинтересовалась судьбой недореабилитированных орангутанов. Действительно, куда их дели? Не по домам же распустили. Но орангутанов попросту отвезли в другой реабилитационный центр за триста километров от Кота-Кинабалу — в Сепилок. Запомнив на всякий случай это слово, я пообедала, залила грусть бокальчиком вина

и решила, что раз с фауной не повезло, надо попытать счастья с флорой. Раффлезии сами себя не посмотрят.

Наверное, надо уже немного рассказать про цветы, ради которых я сорвалась на край материка. Раффлезия — самый большой (в ширину) цветок в мире. Она является растением-паразитом и селится только на определённых видах лиан (если кого-то смущает факт паразитизма, так всеми обожаемые орхидеи тоже не такие уж белые и пушистые в этом плане). На созревание раффлезии уходит не меньше 9 месяцев, а цветёт она всего 5–7 дней.

Цветочек опыляется мухами, для привлечения которых растение издаёт запах разлагающегося мяса. Хоть раз в жизни такое нужно увидеть, я считаю))). Поэтому вызвала ещё одно такси до Информационного центра раффлезии, где накануне мне по телефону подтвердили наличие цветка, к сожалению, не первой (пятидневной) свежести. Как выяснилось, поехала навстречу ещё одному облому — информационный центр работал только до двух часов дня, и я в него не успела. Почти весь день прокаталась зря!

Вернулась раздосадованная в отель, обуглилась окончательно под суровым малазийским солнцем и за ужином составила принципиально новую концепцию отпуска. К чёрту пока раффлезии, надо съездить на другой конец острова в Сепилок, к орангутанам и прочей живности, раз они и есть главная достопримечательность острова. До Сепилока из Кота-Кинабалу пилить на автомобиле часов шесть. Но зачем, если есть Air Asia, бюджетная авиакомпания, чьи самолёты отправляются в разные концы Борнео несколько раз в день как электрички? До ближайшего к Сепилоку аэропорта — города Сандакан — всего 45 минут лёта. Самолёт летит низко над землёй, видно реки и холмы, поселения и сельхозугодья. И чаще всего картинка внизу вот такая.

Именно с воздуха ощущается масштаб трагедии Борнео — он наполовину засажен плантациями масличных пальм. Малайзия — мировой лидер по производству дешёвого пальмового масла, которое сейчас используется с невиданным размахом в пищевой промышленности и для технических нужд. И за это лидерство расплачиваются обитатели джунглей и мангровых лесов, которым становится больше негде обитать. Масло выдавливают из вот этих оранжевых плодов. Если поковырять мякоть, на руках останется яркая жирная плёнка.

Цистерны с надписью palm oil — обычное дело в этой части Борнео.

Долго грустить на тему вырубки борнейских лесов было некогда — мы приземлялись в Сандакане.

В этом городе я запланировала три дня: один день отдала орангутанам, один — солнечным медведям, один — носачам. Но по карте выходило, что орангутаны и медведи живут (ну или реабилитируются) буквально в паре шагов друг от друга. Для орангутанов в 10 и 15 часов организуют кормление фруктами на специальных смотровых площадках, поэтому подходить имеет смысл к одному из этих моментов. Мне показалось разумнее всего с утра погулять по парку Rainforest Discovery Center с экзотическими растениями и тропами на уровне крон деревьев, потом сходить к мишкам и только в 3 часа дня, пообедав, выдвинуться к орангутанам.

Rainforest-парк поразил полным отсутствием туристов. По дорожкам-канопи я гуляла в одиночестве. И тем страшнее выглядели таблички, предупреждающие об обезьянах-дебоширах.

Такая нападёт — в одиночку не отмахаешься!)) Но животных мне не встретилось вообще никаких, они только пели, свистели и шуршали в зарослях, но на глаза не показывались.

К малайским медведям тоже ведут тропки-канопи с платформами для наблюдения. Территория питомника просторная: взрослые особи предпочитают прятаться от людских глаз, а молодняк играет, не стесняясь, на глазах у публики. Солнечные мишки — самые маленькие медведи в мире, отличительная особенность — светлая мордочка и светлый полукруг на груди, как будто опрокинутое восходящее солнце.

Медвежата обожают лазать по деревьям, поэтому везде в «молодёжной» зоне от леса остались одни только поломанные пеньки и коряги.

Наблюдать за игрищами мишек можно бесконечно, но скоро уже кормление орангутанов, а перед этим неплохо бы и себя накормить. Пообедать я сходила в один из соседних отелей. Милый ресторанчик на берегу пруда. Я уже пошла было расплачиваться за еду на ресепшен, но тут услышала позади странную возню. Народ толпился вокруг орангутанихи, которая тоже пришла поесть и без всякого стеснения села за стол приканчивать чей-то заказ. Сотрудники отеля уже привыкли к этим посещениям и не препятствовали гостье. К слову, вела она себя аккуратно, посуду не побила, драться не лезла, посетителей развлекла на все сто. Поэтому отель спокойно терпит этот бесплатный аттракцион ради привлечения туристов.

В принципе, после такого близкого наблюдения орангутана смотреть на них издалека не очень-то и хотелось, но на кормление я всё равно пришла. На платформе уже было много народа, но места хватало всем, толкотни не было. Толкотня была у обезьян. За халявными бананами пришли в основном самки с детьми и орангутаны-подростки. Самая авторитетная орангутаниха оккупировала связки бананов и подпускала только «своих», хотя со всех сторон бананы потихоньку подворовывали и «чужие».

Сама не заметила, как за наблюдением и фотографированием прошёл час и охрана начала выпроваживать посетителей за ворота парка. В 4 часа дня из питомника отправляется колоритный шаттл, который под зажигательные ретро-хиты неспешно довозит до города.

Третий знаковый питомник Сандакана находится в местечке Лабук Бэй, там можно увидеть обезьян-носачей. Точно так же в определённое время пробоскисам выносят угощение, только на этот раз не бананы, а какие-то огурцы и хлеб.

Кормление проводится на двух площадках с разницей во времени в два часа. Понаблюдав за носачами на платформе, А, к платформе В я шла без особого энтузиазма, скорее, для галочки. Но тут оказалось намного круче! Обезьяны не просто обедают на расстоянии от туристов, они сидят рядом на полу, на перилах, на крыше. А егеря раздают им кормёжку прямо в лапы. Тут столовались не только пробоскисы, но и серебристые лангуры с детёнышами медно-золотистого цвета.

Висит объявление, что к обезьянам запрещено приближаться меньше, чем на метр, однако лангуры ведут себя вполне миролюбиво, на свой страх и риск можно их погладить.

Из питомника я планировала уехать на 5-часовом шаттле, о нём написано на сайте парка. Но на практике первый и последний автобус уходит из Лабук Бэй в 3 часа дня. И всё. И больше никакого транспорта оттуда нет, а GrabCar машин не выдаёт, слишком далеко от цивилизации. Я уже почти смирилась с тем, что придётся идти 10 километров до трассы, а там ловить проходящий транспорт, но тут из парка вывалилась пара американцев, которые любезно поделили со мной свой трансфер до города. В общем, к носачам нужно ездить, заранее оговаривая с водителем ожидание и обратный путь, иначе придётся ночевать с обезьянами.

Вот, вроде бы, и посмотрела я всех интересных зверушек в Сандакане, а до обратного вылета в Кота-Кинабалу ещё целый полный день остаётся. Пляжей в округе нет, заняться особенно нечем, сам город ничем не примечателен. Но обход местных турагентств, как обычно, подкинул идею. Есть ещё одна живность, которую смотрят в Сандакане — морские черепахи. И не просто на черепах смотрят, а на то, как у них рождается потомство. Несколько островов на границе Малайзии и Филиппин традиционно используются черепахами для откладывания яиц. Все виды морских черепах относятся к исчезающим, и совместными усилиями двух стран на островах был устроен заповедник Turtle Islands. На один из таких островков под названием Селинган и возят экскурсии, чтобы хоть как-то компенсировать расходы на оплату труда рейнджеров-егерей.

Группы небольшие, всего по 15 человек в день, плыть около часа. На острове рейнджеры подробно рассказывают, какие именно черепахи здесь гнездятся и как заповедник способствует сохранению популяции. Чаще всего на Селинган приплывают зелёные черепахи. На самом деле зелёный у них не панцирь, а подкожный жир, но имя закрепилось, не вырубишь топором. Второе их название — суповые черепахи, и этим всё сказано. Из-за своих вкусовых качеств черепахи теперь под угрозой вымирания, ведь на Филиппинах их до сих пор ловят для наваристых супчиков браконьеры.

Целый день на острове проходит в томительном безделье — черепахи приплывают только под покровом ночи. Интернета на острове нет, развлечений нет, с собой рекомендуется брать книжки и настольные игры, иначе совсем тоскливо. Зато есть аренда масок и ласт для снорклинга и есть чистый тенистый пляж,

но после шести вечера и это удовольствие заканчивается. Поужинав, все идут в мини-музейчик смотреть фильм про черепашек, и с этого момента по домикам уже никто не расходится — боятся пропустить сигнал рейнджера о прибытии черепах. По правилам заповедника, каждую ночь можно потревожить только одно животное, кто не успел, тот опоздал. Время шло, рейнджеры в тридцатый раз рассказывали неугомонной пятилетней британской девочке, чем питаются черепахи, семья поляков делала семнадцатое фото краба, который вместо панциря приладил себе на спину пластиковую бутылку, американцы гоняли гигантского таракана… Лично я уже готова была послать подальше всех черепах мира и идти спать. Но в первом часу ночи прозвучало долгожданное they have arrived, и мы гуськом пошагали на пляж. В небольшом пятне света, опустив хвост в выкопанную ластами лунку, откладывала яйца огромная черепаха.

В отличие от птичьих, черепашьи яйца заключены не в скорлупу, а в мягкую кожистую оболочку. В кладке их может быть до семидесяти, а то и больше. В этот раз получилось двадцать четыре. Не успевает яйцо упасть в ямку, как рейнджер уже подхватывает его и перекладывает в пластиковое ведёрко.

А черепаха настолько сосредоточена на процессе, что абсолютно не видит и не слышит людей вокруг и не замечает, как яйца воруют у неё буквально из-под хвоста. Кладка продолжается до тех пор, пока не будут отложены все яйца либо пока хвост черепахи не начнёт их касаться (это сигнал, что ямка полная и пора закапывать). Пока стоишь в этой толпе в черноте экваториальной ночи, чувства смешанные: с одной стороны, всё это безумно интересно и познавательно, с другой — искренне сочувствуешь бедной черепахе. Как будто студенты-медики ввалились всей группой в родильную палату и бурно обсуждают процесс, вгоняя в дополнительный стресс роженицу.

Наконец черепаха очнулась от транса, сильными гребками задних ласт замела следы гнезда и только тут поняла, что буквально окружена посторонними людьми. С перепугу она сначала поковыляла в противоположную сторону от моря, а рейнджер, не теряя времени, замерял её панцирь и делал ей пирсинг меткой заповедника.

И так каждую ночь и с каждой черепахой. Собранные яйца рейнджеры закапывают в новое гнездо, огороженное от посягательств варанов.

Это всё, что заповедник может сделать для черепах — повысить выживаемость яиц до вылупления черепашат. Дальнейшая опека будет только во вред, потом что черепашки должны с самого рождения учиться выживать в естественной среде. Под покровом ночи мы отпускаем в море партию черепашьих деток, вылезшую сегодня из своих гнёзд. Долгий экскурсионный день окончен.

После возвращения в Кота-Кинабалу в Малайзии у меня оставалась буквально пара дней, которые я посвятила баклажанному пляжному отдыху на острове Гайя. Плыть до него примерно минут десять, и чистота водички там вполне удовлетворительная.

А ещё на острове красивые рассветы.

Подытоживая поездку, могу смело сказать, что Борнео оказался намного интереснее и насыщеннее, чем я о нём думала. А незапланированные носачи, лангуры и черепашки перекрыли по впечатлениям всё остальное, увиденное на острове.

«А что там с раффлезиями?» -спросите вы, если ещё помните, с чего начинался рассказ. С раффлезиями всё хорошо. Под конец отпуска приотельный продавец экскурсий всё-таки втюхал мне поездку в национальный парк Кинабалу. Он долго с кем-то созванивался, кряхтел, но в итоге мамой поклялся, что свежая цветущая раффлезия будет. И я поехала.

Потому что детские мечты должны сбываться.

Теги: Самостоятельные путешествия, Пляжный отдых, Культурно-познавательный туризм