Легко перечислять имена композиторов, периода расцвета западно-европейского музыкального искусства, чьи имена связаны с упоминанием Вены — одной из двух признанных, в то время, музыкальных столиц Европы.
Описывать музыкальную жизнь Вены, это значит пересказывать всю историю музыки в значительной ее части! Надо ли так утомлять послушного и доброжелательного читателя!
Можно ли занудствовать в то время, когда все уже наряжают елки и ждут праздника! Когда в укромных запасниках стоят бутылки шампанского. Жизнь напитка, заключенного в стеклянную неволю, посвящена лишь одному событию, — мгновению, когда пробка стреляет в потолок и все с любовью тянут бокалы к бурной и счастливой речи, что изливается из горлышка. Как счастливо это мгновение, но как долго оно готовится!
Нет! Не будет никакой нравоучительной тоски! Это же Вена! Поэтому и начну рассказывать легко и весело, как к тому располагают улицы Вены, по которым я бродила и которые помнят еще так много. Старый, но не постаревший город, с вечно молодой душой.
9
Начнем с радостью, ну, а дальше… Как пойдет. Жизнь человеческая — она складывается не только из счастливых мгновений. Это правда.
Рождество — это детский праздник. Вертепы под елками, в храмах, напоминают о рождении Младенца-Христа и все дети ждут от этого праздника подарков и радостей.
Великие композиторы тоже когда-то были детьми. Вот с этого и начнем!
Как все же непохоже было их воспитание в таких разных семьях!
Иозеф Гайдн родился в 1732 году в деревне Рорау (Нижняя Автрия). Мать кухарка, отец каретник… Однако дома постоянно музицировали, ведь каждый играл на каком-нибудь инструменте (отец, например, на арфе).
Мне кажется, что обстановка в доме Гайдна была благополучной, хотя для его же пользы, мальчика рано отдали церковному регенту Франку, который увез его с собой, в маленький городок Гайнбург, на берегу Дуная, так что мальчик три года жил без семьи — учился музыке, хотя и не систематически, и пел в храме.
Однажды ангельский дисконт Иозефа услышал капельмейстер собора св. Стефана в Вене и увез с собой. До 18 лет мальчик не просто пел в прославленном соборе, продолжая учиться музыке, но был солистом, которого венцы любили слушать на мессах.
4
Когда у будущего композитора стал ломаться голос, его безжалостно уволили, и он оказался на улице. Наверное, можно было бы «попедализировать» несчастную жизнь юноши, который не имел ни денег, ни крова, так что порою ночевал и на скамейке, где-нибудь в парке — такое случалось.
Однако «деревенская закваска» была крепкой, и юноша не только «выбился в люди», но стал великим композитором.
Видимо у него было хорошее чувство юмора, которое помогало ему в жизни. В юности он нередко участвовал в веселых проделках таких же юнцов, как он, но венцы прощали молодым, ведь на пирушках, они становились музыкантами, а как веселиться без музыки!
Какие это были проделки? Не знаю… Вот, например, Иоганн Штраус-старший, с друзьями, когда был юным, после веселой ночки с лендлерами (австрийский танец) и пивом, могли перевесить вывески по пути к дому… На похоронной службе повесить вывеску булочной, а на булочную, повесить вывеску, снятую с лавки, продающей ритуальные принадлежности. Могли привязать кареты к фонарным столбам или «нарядить» статуи достопочтимых людей в ночные колпаки. Поутру венцы только чесали затылки и посмеивались, возвращая все на свои места.
Чувство юмора не оставляло Гайдна и в более зрелые годы. Хотя после неудачной женитьбы и полной несвободы на службе у князя Николая Эстергази, в его музыке стали слышаться и грустные настроения. В это время он пишет «Траурную симфонию», «Прощальную симфонию», а в дневнике, одна из записей завершается словами: «Печально ведь постоянно быть рабом»…
Это комната Гайдна в доме Музыки. Портрет его и брата — они похожи.
2
Будучи капельмейстером оркестра и капеллы у Эстергази, Гайдн не всегда мог выпросить у князя, заслуженный всеми музыкантами отпуск. Как правило, семьи музыкантов жили недалеко от Вены, в небольших городках, но навестить родных, без разрешения князя, музыканты не могли.
Тогда однажды, — так говорят, Гайдн и сочинил свою «Прощальную симфонию». Произведение для оркестра исполняется при свечах. Вместо четырех частей, в этой симфонии — пять. Во время исполнения финала, начинает происходить что-то совсем непривычное, но задуманное композитором и подтвержденное партитурой. Сначала гасит свою свечу и уходит валторнист, потом, оркестр покидает гобоист… Постепенно все музыканты, загасив свои свечи уходят со сцены и только два скрипача завершают финал. Говорят, что после этого «непрозрачного намека» Эстергази все же отпустил музыкантов на отдых, а симфонию со свечами, музыканты исполняют и до сих пор, причем, очень любят финал, который играют с неизменным удовольствием.
Гайдн был страше Моцарта на 24 года, но пережил его. Конечно же, все они жили в одном городе, в одно время и были знакомы.
Вот в этом маленьком зале играл маленький Моцарт… Кажется, что зал сохранился чудом!
8
Но вернемся к Гайдну.
Кто-то из современников писал о Гайдне (и мне это кажется важным), отмечая, что к своему клавесину, композитор неизменно приходил «при полном параде». Он надевал белые чулки, башмаки с пряжками, расшитый камзол, белый парик с косичкой, одевал на пальцы необходимые перстни и только тогда шел садиться к инструменту. «Он шел на встречу с Музыкой, словно шел на свидание с дамой сердца», — писал кто-то из его друзей.
Такое отношение к музыке было свойственно всем композиторам того времени, хотя Бетховен (о чем я писала раньше) не обращал такого же внимания на свою внешность, скорее наоборот — был полон равнодушия к внешним проявлениям, открывая великой Музыке только свое сердце.
Это знаменитый венский магазин, где продаются знаменитые рояли — «Стейнвей». Их так много… Хожу по Вене и размышляю.
2
Детство Бетховена было как раз тяжелым. Вся надежда была на мать, но она рано ушла из жизни, так что будущий композитор уже в 17 лет стал опекуном младших братьев и добился от курфюста права самому получать жалованье отца, который, к тому времени совсем опустился.
Когда-то отец Бетховена был хорошим музыкантом, играл и пел в капелле. Заметив незаурядные таланты сына, он решил превратить ребенка в источник новых доходов. Когда ребенку было всего четыре года, он, иногда и с побоями, заставлял сына заниматься у инструмента, нередко будил его, возвращаясь ночью с собутыльниками.
Как вспоминал сам композитор, слава Моцарта — гениального ребенка, не давала покоя тщеславному родителю, но «второго Моцарта из меня не получилось», — вспоминал впоследствии сам Бетховен, с грустной улыбкой.
Я специально пропускаю детство Моцарта, так как именно о феноменальной и слишком ранней одаренности Моцарта так много написано!
Отец Моцарта — Леопольд Моцарт был уважаемым музыкантом, который в отличие от отца Бетховена, сумел дать своему сыну систематическое образование и сумел правильно распорядиться необычным талантом ребенка.
Говорят, что, если бы Леопольд сам ничего не сочинил, не был известным в свое время, музыкантом, он вошел бы в историю музыки, как великий педагог, воспитавший гения.
В четыре года Моцарт уже пытается сочинять, с шести лет систематически выступает с концертами в странах Европы, в одиннадцать пишет первую оперу, на заказ, а в четырнадцать становится членом Болонской академии, наряду с самыми уважаемыми седовласыми мэтрами.
3
Все же, для того, чтобы убедить вас в том, что Моцарт был гениально одаренным от рождения (мы видим, что сегодня появилось немало детей с удивительными способностями), приведу лишь один пример, который доказывает, что второго такого феномена в истории все же не было.
В Риме, на страстной неделе, Леопольд Моцарт и юный Моцарт посетили Сикстинскую капеллу, где исполнялось большое многоголосное произведение Грегорио Аллегри «Miserere». Это произведение всегда исполнялось лишь дважды в году, было собственностью собора св. Петра и Ватикана, а поэтому переписывать и распространять «Miserere» не разрешалось.
Моцарт, лишь однажды прослушав монументальное произведение, вернувшись домой записал его «до последней ноты», не сделав ни одной ошибки!
3
Ну вот! Я все же не удержалась, чтобы лишний раз не восхититься гениальной одаренностью Вольфганга Амадея Моцарта…
Бетховен не обладал такой же ранней одаренностью. Но когда узнаешь, как много он достиг в жизни и в своем образовании, не имея никакой поддержки ни в детстве ни в юности, проникаешься великим уважением к этой яркой и сильной личности. Он изучал не только музыку, основы композиторской техники, но и литературу, философию, с упоением читая любимого Шекспира, Гете…
2
В отличие от Моцарта, который, в лице отца имел и опытного педагога, и заботливого друга и талантливого (как сейчас бы сказали) импресарио, а посему на всю жизнь остался большим ребенком, непрактичным и доверчивым; Бетховен, непростая жизнь которого, как Роден могуче и смело (несомненно больно) высекала его сильный характер, мог позволить себе быть неудовлетворенным даже занятиями с самим Гайдном! (У Гайдна же когда-то брал уроки и юный Моцарт). Бетховен же мечтал показать свое искусство именно Моцарту. Однажды, в Вене, в 1878 году, он взял у почитаемого маэстро Вольфганга Амадея несколько уроков, но это было кратковременно, так как болезнь матери заставила его тогда возвратиться в Бонн.
Кстати и Гайдн, и Моцарт, предрекли Бетховену будущую славу…
На Бетховена могли угодить далеко не все учителя, но он глубоко уважал Антонио Сальери, который согласился обучать его. Тот же Сальери давал в свое время уроки и Моцарту, открыл талант Шуберта, помог развитию этого таланта, обучал Ференца Листа, и, конечно же, оказал огромное влияние на музыкальную жизнь Вены, а значит и европейскую культуру в целом.
Мы еще вернемся к Сальери — непростая история!
А сейчас несколько слов о детстве еще одного венского композитора и непростых отношениях отца и сына — это, конечно же, знаменитые Штраусы.
3
Старший Штраус провел счастливое детство, хотя и жил с отчимом, который его любил и поощрял любимые занятия музыкой. Когда же у Штрауса-старшего родился сын, которого, в честь отца тоже назвали Иоганн, отец встал на путь яростной борьбы с этим увлечением сына музыкой. Он прятал скрипку, запирая ее на ключ, свирепел, если заставал сына за музицированием.
4
На удивление друзей отвечал: «Я хочу, чтобы у Иоганна была спокойная профессия. Оглянитесь вокруг! Разве музыканты бывают счастливы! Шуберт умер в 31 год, Моцарт в 35 лет, Вебер в 40».
Мать была на стороне сына, но вскоре семейная катастрофа — отец влюбился в модистку Эмилию Трампбуш и ушел из семьи, поспособствовала снятию всех запретов — отцу было уже не до сына.
Оставим в стороне непростой путь Штрауса-младшего и вспомним лишь один замечательный вечер, когда взбудораженная Вена ждала первый заявленный концерт нового Штрауса, ведь он не только собирался дирижировать оркестром, но и обещал показать свои вальсы!
Город гудел!
— Сын заявил о самостоятельных концертах, когда отцу исполнилось всего лишь 40 лет! Какое непочитание! Отец находится на вершине славы! — говорили одни.
— Сын зарабатывает на жизнь своей семье и брошенной матери! Он талантлив и имеет право на свое слово в музыке, — говорили другие.
В Вене были распространены приглашения Штрауса-сына на концерт 15 октября 1844 года, в казино Доммейера.
В это же самое время, когда сын, поощряемый матерью, волновался перед первым выступлением, разгневанный отец сгорал от ревности. Вместе со своими друзьями он нанял группу людей, которые должны были сорвать концерт.
Можете себе представить тот погожий осенний вечер, когда вся Вена гудела и ждала разрешения конфликта! Это вам не телевизионное шоу! Это была сама жизнь и каждый венец чувствовал свою непосредственную причастность происходящему.
Начался концерт. Публика была все более доброжелательна и встречала хорошо. Наконец Штраус заиграл свой вальс, который вначале назвал «Сердце матери», но по ее же совету переименовал в «Надеющийся на благосклонность». Однако венцы знали, что вальс посвящен Анне Штраус и бисировали его четыре (!) раза.
В заключении концерта Штраус-сын исполнил любимый вальс отца «Лорелея». Публика была растрогана. Друг отца Карл Хирш, который пришел руководить клакерами, нанятыми для срыва концерта, после окончания представления, со слезами на глазах пошел поздравлять Анну Штраус.
В ресторане Шперля, отец ждал результата. Карл пришел взволнованный и потрясенный, его вердикт был тверд: отныне в Вене два Штрауса!
3
О, Вена! Я хожу по ее улицам и мне кажется, что я была свидетелем тех давних событий — и радостных, и печальных…
Имена великих композиторов в Вене, давно уже стали распространенными брэндами для вездесущих туристов. А мне как-то грустно видеть ресторан «Шуберт»
1
Или знаменитые конфеты «Моцарт» — (пробовала, понравились… И все же…)
1
Великий Моцарт! Эта вечная суета у его могилы… Домыслы, рассуждения.
Впрочем, и могилы-то нет. Есть место, обозначенное плачущим ангелом. Как такое случилось!
2
(Фото из интернета)
Сначала о Сальери. Это был выдающийся музыкант своего времени, несмотря на то, что был итальянцем, его называют австрийским композитором, так как большую часть своей жизни он посвятил Вене.
Как я уже говорила, Сальери был учителем и наставником многих выдающихся композиторов — его современников. Сальери несомненно уважали. Многих бедных, но перспективных музыкантов, он обучал бесплатно. Если бы не Сальери, вряд ли мир узнал бы композитора Франца Шуберта…
4
Сальери многим помогал материально, организовал пенсионный фонд для престарелых музыкантов. Незадолго до смерти Моцарта, он дирижировал одним из его произведений в благотворительном концерте. После смерти Моцарта, которая случилась в ночной час, он с другими немногочисленными друзьями поутру уже был в его доме.
Жалобы Моцарта в письме к отцу, где он писал о «заговоре итальянцев» против него, легко объяснить сугубо музыкальными процессами. В то время национальная опера не поддерживалась теми, кто платил деньги. «Мне приятнее слушать пение собственной лошади, чем пение певицы на немецком языке», — сказал однажды один немецкий курфюрст о немецкой опере. Национальная опера развивалась трудно и не всегда выдерживала конкуренцию с традиционной итальянской.
«Борьба с засилием итальянщины» была характерна и для русской музыки XIX века, так что и замечательные русские композиторы, представители «Могучей кучки», например, порою, более чем нелицеприятно отзывались о своих итальянских конкурентах, которых Двор принимал более благосклонно.
2
В то время Моцарт писал знаменитый Зингшпиль «Волшебная флейта» — это жанр национальной оперы и в силу такого новаторства, она пробивалась трудно.
Но для возникновения сплетен не нужны доказательства и аналитические рассуждения, достаточно того, что версия находит быстрое распространение. Цитата из письма тоже стала «доказательством» причастности Сальери к отравлению.
Но если уж развивать сюжет отравления, то есть и другие домыслы. Известно, что Моцарт, который был членом масонской ложи, в опере «Волшебная флейта», музыкально зашифровал, но все равно «разгласил» некоторые сокровенные тайны, которые на самом деле, должен был содержать в неприкосновенности, о чем давал клятву. Подобное разглашение у масонов каралось смертью…
2
Однако, скорее всего, композитор скончался естественной смертью. Документально подтверждено, что Моцарт страдал суставным ревматизмом и почечной недостаточностью. В Вене в то время была распространена особая лихорадка (многие от нее умирали), и видимо она спровоцировала осложнения давно дремавших болезней.
На этом месте, когда-то был дом, в котором умирал Моцарт. Теперь супермаркет, но табличка напоминает.
1
Моцарта хоронили с 4 на 5 декабря. Была страшная непогода. Согласно нововвдениями императора-реформатора ИосифаII, кладбище в свое время перенесли подальше от города (венцы к этому долго и неохотно привыкали).
1
Когда катафалк тронулся в путь, Сальери был один из немногих, кто намеревался дойти до кладбища, но дождь со снегом усиливались и он (как вспоминали очевидцы) что-то «злобно бормоча», скрылся за углом. Это также стало «доказательством» причастности Сальери. Между тем, легко предположить, что он был не готов идти в далекий путь к новому кладбищу в такую непогоду, и ворчал по-поводу переноса венского захоронения. Постепенно похоронную процессию покинули и другие. Люди, видимо боялись просто заболеть в такую погоду.
Когда слухи об отравлении Моцарта достигли и самого Сальери, он заболел от огорчения. Всю оставшуюся жизнь он жил с этим проклятьем (а он пережил Моцарта на 34 года). Перед смертью больной старик сошел с ума и уже в лечебнице, якобы «признавался» в таких страшных злодеяниях, которых никогда не совершал, очевидно под влиянием многолетнего внушения.
Еще раньше, он умолял одного из своих учеников, употребить все силы, чтобы оправдать невинного и убедить мир в своей непричастности.
Однако потом была написана маленькая трагедия А. С. Пушкина, и мнение в виновности якобы завистника-Сальери утвердилась в умах масс окончательно. Потом был еще и фильм Формана…
Проблема гения и злодейства, проблема зависти, как пагубной страсти, которая может погубить талант, — это проблемы вечные. И две личности, которые невольно превратились из исторических персонажей, в символы, очень удобны для того, чтобы глубоко поразмышлять над этим вопросом.
В 1997 году в Миланском дворце юстиции состоялся необыкновенный процесс. Скамья подсудимых была пуста. Рассматривался вопрос об отравлении Моцарта, его современником (был лишь на шесть лет старше) Антонио Сальери.
Рассматривались все доводы, изучались все документы. Сальери был оправдан.
Несколько лет назад, в Гатчинском дворце я была на интересном концерте: в первом отделении исполнялся «Реквием» Сальери, во втором — «Реквием» Моцарта.
Однако людям нравится верить в более романтичную версию смерти Моцарта — от отравления. Ведь это интереснее, нежели согласиться с банальным для любого смертного, исходом…
Несколько слов о самих похоронах.
2
В картине Милоша Формана Моцарта вообще хоронят в мешке, как бродягу — это было не так. Его хоронили по третьему разряду, согласно социальной принадлежности. Дело в том, что среди реформ Иосифа II, были и вполне одиозные. Стремясь к экономии, монарх издал указ, хоронить некоторых граждан (видимо начиная с третьего разряда) в многоразовых гробах. Это были гробы с открывающимся дном… Впоследствии такой гроб могли использовать снова, — в этом виделась экономия. Нарушать закон никто не мог и дело не в скупости друзей Моцарта, которые, якобы, не захотели раскошелиться.
Место захоронения Моцарта точно не известно, но искали. В Вене я слышала о том, что сопровождавший гроб Моцарта, его друг, был с маленьким сыном. Пока шла процедура, ребенок, чтобы не замерзнуть считал шаги от какой-то могилы, до захоронения Моцарта. Уже будучи стариком, он вспомнил о возможности снова посчитать те детские шаги. Место, которое он указал, раскопали — обнаружили захоронение… Моцарт был действительно небольшого роста, кажется идентифицировали… Но было ли это на самом деле!
Наконец — главный вопрос, который и вопросом-то не является… Были ли у Моцарта завистники! Конечно были!
2
В фильме Милоша Формана хорошо показаны мучения Сальери, который не понимает, почему Моцарту дается все так легко. Почему Сальери упорно трудится всю жизнь (он рано остался сиротой), а «легкомысленный гуляка» пишет гениальную музыку, словно записывает глас с Небес. За что именно ему такой дар!
Было ли действительно так, как показывает Форман… И да, и нет!
Сальери был более почитаем при жизни и ему не приходилось жаловаться на невнимание к его персоне, но как прекрасный музыкант, он не мог не отдавать предпочтение гению, хотя бы наедине с собою, понимая, в чем состоит разница между ним — талантливым, знаменитым и… гением. Наверное, он мог задаваться этим вопросом, но кто теперь узнает, как думали, и как страдали те люди. Живые люди!
Склоним голову перед их страданиями! И Моцарта, и Сальери.
В Вене я была в доме-музее Моцарта. Его называют «Домом Фигаро», потому что здесь была написана знаменитая опера Моцарта «Свадьба Фигаро».
1
Фотографировать в музее не разрешено, поэтому я сфотографировала только вид на улицу, из окна квартиры. Мне кажется с тех пор ничего не изменилось…
2
Людям всегда кажется, что другому легче. Между тем, для того, чтобы запеть свободно и легко, Моцарт каждодневно трудился, почти с рождения. Четырехлетний ребенок и многочасовые занятия! Потом, конечно же, количество переходит в качество, но люди завидуют результату, не думая о цене, которая заплачена еще раньше.
2
Есть и еще одна разгадка. Достичь славы — это, как говорится, только начало. Удержаться на пьедестале почета — вот проблема! Как много творцов разменивает свой талант и даже гений, уходя от свободного творчества, к заботе о сохранении почестей, боясь их лишиться.
Моцарт был свободной птицей. Он был беспечен, как ребенок. В одной ночной передаче на канале «Культура», однажды, я услышала замечательное выражение о Моцарте: он — «школяр Господень».
Мне кажется — лучше не скажешь.
4
Я гуляла по Вене и сочиняла стихи… Какие? Вот эти.
Они сходили с Небес и строчки ложились легко, раскрывая единственную Истину.
Зачем я тогда так неожиданно полетела в Вену!
Возможно меня позвали эти строчки. Услышать их я могла только в Вене! Записать и передать вам.
