Я как-то очень лихо начала свое повествование о Бретани с высокой гастрономии, вот боюсь теперь, как бы не появилось у вас мыслей каких неправедных… Тем более что гастрономия — штука такая, если ее много, по до всего остального дело может и не дойти совсем, а этого бы не хотелось.
Устрицами хоть и не объешься (можно, конечно, но сложно, это таки не картошка-фри…), но все-таки не устрицами едиными богата Бретань. Полно тут мест, изумительных в своей патриархальной тишине и яркой аутентичности, если и тронутых двадцать первым веком, то совсем чуть-чуть. Недаром Бретань во Франции имеет репутацию региона крайне необычного, загадочного и мистического.
Удивительные природные ландшафты, фантастические тысячелетние мегалиты, живые традиции и волшебные сказки (мифический король Артур тоже родом отсюда, да и в лесу Броселианд погулять можно запросто…) и удивительные характеры людей, простых и работящих, но вместе с тем необыкновенно патриотических и свободолюбивых.
Я очень люблю пиратскую крепость Сен-Мало, старинный Динан и роскошный, без ложной скромности, Динар, но это всё места известные, а сейчас я вам предлагаю прокатиться куда подальше. На юго-запад, в департамент, в одном только названии которого уже чудится шум океана, и крики вольных чаек, и соленая поземка прибоя — в Финистер. Самую западную точку земли французской, «конец света».
Автомобильное путешествие по Бретани — штука очень приятная не только потому, что пейзажи гипнотизируют свежей зеленью, среди которой нет-нет да и мелькнет то старинный готический шпиль, то бирюзовый лоскуток океана… но есть в этих путешествиях еще и прелесть чисто практического свойства — в Бретани нет платных дорог. Все платные магистрали заканчиваются в Нанте. Кто уже поездил на машине по Франции, хорошо знает, сколько денег можно оставить на их грабительских péage.
Насчет того, почему вся Франция платит, и только Бретань ездит бесплатно, как водится, существует легенда. Суть которой заключается в том, что, якобы, Анна Бретонская, с именем которой принято связывать все хорошее, что есть в Бретани, выходя замуж за короля Франции Карла VIII, якобы внесла в брачный договор пункт, согласно которому дороги для всех ее дорогих подопечных всегда должны были оставаться свободными от всяких пошлин. Вот такая вот сердобольная герцогиня была, да, в первую голову не о себе думала, но о народе.
Чуть позже к этому делу приплели еще и народного героя женераля де Голля, который, якобы, закрепил законодательно право бретонцев гонять по автомагистралям бесплатно. Автомагистралей во Франции тогда еще в природе не было, а ездить бесплатно уже разрешили, ага.
Но на самом деле суть-причина этого замечательного явления, который делает отпуск в Бретани пусть чуточку, но приятней — то, что там просто нет автомагистралей. Соответственно, и плату взимать не за что. А те прекрасные шоссе, по которым вы туда поедете — они совсем не то, чем кажутся. Это всего лишь les routes nationales, национальные дороги, денег за проезд по которым в стране победившего равенства и братства не берут.
То был небольшой автодорожный ликбез, а теперь же самое главное — моя персональная эссенция из красот южной Бретани.
Понт-Авен для Поля Гогена.
«Деревня традиционно бедная». На рубеже девятнадцатого века население деревушки Понт-Авен, что в устье одноименной реки, не дотягивало даже до восьмисот душ. Те из них, кто находился уже в возрасте сознательном и трудоспособном, в основном проводили свои дни, месяцы и годы жизни в ожидании кораблей, что заходили в устье Авена с приливом. Корабли эти сгружали-загружали зерно и муку, чем и обеспечивали немудрящий бизнес местным жителям… Зерно это мололи тут же, на местных мельницах, кои даже пересчитать успели до тех пор, пока многие из них не ушли в небытие — Понт-Авен в свое время называли «городом четырнадцати мельниц, пятнадцати домов».
Хотя город — это ну уж очень громкое название.
А нынче маленький Понт-Авен имеет гордый статус «города художников», и простецкие кабачки-сидрерии на бережку вдоль Авена, где в свое время коротали часы досуга местные работяги, теперь сплошь картинные галереи.
А все потому, что знаменитая французская живопись конца девятнадцатого века, то самое «впечатленство», что проложило потом дорогу прочим многочисленным «измам», ковалась отнюдь не в Париже. Импрессионизм нашел себя в Нормандии, хотя гуру импрессионизма, Клод Моне, в свое время неплохо побродил и по Бретани, но об этом я расскажу вам чуть-чуть попозже, запаситесь терпением.
А Бретань, в которую в поисках красоты нетронутых сельских пейзажей, простоты деревенской жизни и — что уж скрывать! — дешевизны, потянулись художники всех мастей, тоже оказалась вдруг местом крайне востребованным. И солнечные пейзажи бретонских пасторалей, а также портреты широкоскулых, на восточный манер, бретонских красавиц в огромных и белоснежных чепцах, традиционных местных головных уборах, охотно выставлялись во всяческих салонах и ателье.
Эти заклятые друзья — англичане. Но что любопытно — открыли Понт-Авен для широкой французской общественности англосаксы. Первым был американский художник Генри Бэкон, который в 1864 году предпринял путешествие по загадочной Бретани, наткнулся тут на чудный, живописный и аутентичный Понт-Авен и, вернувшись в Париж, с горящими глазами рассказал об этом своим друзьям.
Среди них был и ирландец Роберт Уайли, который, съездив самостоятельно в Понт-Авен и убедившись, что все, рассказанное коллегой — сущая правда, окончательно осел там в 1865 году. За ним последовали и его друзья-соотечественники, и совсем скоро в Понт-Авене образовалась целая колония англо-американских художников.
Но англосаксы англосаксами, французы же добрались до Понт-Авена только двадцатью годами позже. В 1886 году Поль Гоген, буквально только что оставивший на милость божью в Копенгагене жену и пятерых детей, приезжает в Понт-Авен, чтоб немного отдохнуть от жизни и от шумного Парижа — и эта «дешевая маленькая дыра» показалась ему местом более чем подходящим.
В пасторальном Понт-Авене на художника снизошло вдохновение. Да и не только на него, но и на Эмиля Бернара, Шарля Лаваля и прочих друзей живописца, которых объединил вокруг себя маститый автор.
Нижняя Бретань моментально стала местом, необычайно популярным в артистических кругах. А в столице живописная бретонская аутентичность продавалась лучше некуда. А жители Понт-Авена — они, кажется, быстро смекнули, что наткнулись на свою золотую жилу. В рабочей деревушке, что раньше жила только мукомольным промыслом, как грибы после теплого дождичка на излете лета, пошли строиться обержи и открываться бары-рестораны… художники и вся эта творческая элита — они ж народ такой, в хозяйстве бесполезны, зато пьют много…
В 1891 году Гоген уезжает на Таити — бретонского единения с природой ему оказалось недостаточно, но на популярности этого чудного маленького городка это уже не отразилось никак. Даже сам термин «школа Понт-Авена», как обобщающее понятие всего того, что там происходило, появился уже значительно позже того, как Поль Гоген отдал душу каким-то полинезийским богам.
Ну, а сам Понт-Авен — он словно бы и не изменился совсем за последние сто пятьдесят лет, и даже старинную мельницу «Давид», которую когда-то рисовал Гоген и в которой теперь ресторан, узнать совсем несложно.
Это натуральный музей под открытым небом, от безумного наплыва туристов который спасает разве что его труднодоступность и затерянность в дебрях сельской Бретани. Ближайшие к Понт-Авену железнодорожные вокзалы расположены в Конкарно и Кимперле, до каждого из них километров по двадцать. А еще в пятнадцати минутах езды отсюда — те самые устричные фермы Белон, про которые я уже писала.
Но кроме устриц, обязательно попробуйте тут галеты. Это блины из гречневой муки, иногда с добавлением ржаной, и множеством начинок — сыр, ветчина, грибы, копченый лосось, анчоусы, куриное филе, картофель, спаржа, гребешки Сен-Жак… любой приличный бретонский ресторан предложит вам как минимум десяток разновидностей.
Запивать все это гастрономическое безумие положено сидром или пивом. Вино, если хотите, вам предложат тоже, но это как-то не аутентично… Тем более что пиво в Бретани варят замечательное, особенно обратите внимание на специалитеты — пиво из ржаной и гречишной муки (Lancelot, Gwiniz Du, Telenn Du, Coreff).
О русской аристократке во французской глуши.
Из Понт-Авена мы держим путь дальше на запад, в город Конкарно. Но, прежде чем мы до него доберемся, я покажу вам одно место. Интересное в первую очередь тем, что к нашей с вами истории оно имеет отношение самое непосредственное.
Шато Кериоле находится на окраине Конкарно. Удивительное это место — маленький неоготический замок в окружении обширного зеленого парка, с вековыми каштанами и буйно цветущей лиловой гортензией… Такое чувство возникает, когда смотришь на него, что тот, кто нарисовал в своей голове это шато, постарался вдохнуть в него всю, какую только можно, утонченную и театральную декоративность.
Старинный домен пятнадцатого века в 1861 году купила княгиня Зинаида Ивановна Юсупова, прабабушка Феликса Юсупова. Характера эта женщина была незаурядного, и жизнь у нее сложилась точно такая же. После того, как Зинаида Ивановна с супругом своим, князем Борисом Юсуповым, фактически прекратили брачные отношения, предоставив друг другу полную свободу делать то, что им хочется, она частенько будоражила светское общество своими романами, многие из которых впоследствии обросли натуральными легендами.
Вроде бы, к ней был сильно неравнодушен даже государь император Николай I… знаки внимания оказывал, и вроде как даже принимала его у себя Зинаида Николаевна, в своем домике недалеко от Царскосельского дворца…
В 1850 году княгиня, будучи уже вдовой, после ссоры с Николаем I уехала из России во Францию — Феликс Юсупов в своих мемуарах намекает, что ссора эта, вероятно, была личного характера… и обосновалась в Париже, купив особняк недалеко от Булонского леса. Через несколько лет на одном из приемов Зинаида Ивановна, которой на тот момент было уже к пятидесяти, познакомилась с капитаном Национальной гвардии Шарлем Шово. Который был моложе ее на два десятилетия… но это не помешало шальной русской княгине выйти за него замуж.
Причины, благодаря которым на свет появился этот жуткий мезальянс, понятны. Княгиня Юсупова была одной из богатейших женщин России. Скандал, который разразился в обществе после ее брака, она постаралась нивелировать единственно возможным способом — купила своему молодому мужу титул графа де Шово. А чуть позже Шарль, уже вполне самостоятельно, присвоил себе и титул одного сошедшего на нет дворянского рода из Нанта, став таким образом еще и маркизом де Серр.
Молодой муж рвется делать политическую карьеру — как же, он же теперь богатый аристократ… и узнает, что в департаменте Финистер освободилось место генерального советника. Для того, чтоб баллотироватся на выборах, не хватает самой малости — местной прописки. И супруга его решает и эту проблему тоже — она покупает старое поместье Кериоле неподалеку от Конкарно.
Перестройка шато согласно вкусам и идеям новой заказчицы заняла двадцать лет и полтора миллиона золотых франков. Запомните эту цифру… жизнь распорядится так, что за свое семейное гнездо Зинаиде Юсуповой придется заплатить дважды.
Сегодня в шато Кериоле, принадлежащем частному лицу, открыт музей. Ежечасно для посетителей, коих, впрочем, не очень много, организуются гайд-туры по поместью. На французском, разумеется… прочие туристы тут редкость. Молоденькая девочка-экскурсовод с блестящими карими глазами пылко, со свойственной юности экспрессивностью рассказывала об истории далекой и неведомой ей страны. Когда ей сказали, что «мадемуазель из России», она словно бы подтянулась и стала чаще поглядывать в мою сторону… словно бы ожидая одобрения ее словам.
Насколько удивительна архитектура шато, в которой, благодаря буйной фантазии его заказчицы, сплелись элементы поздней готики и ренессанса, и чей парадный зал, благодаря треугольному фронтону и огромным удлиненным стрельчатым окнам похож больше на капеллу, чем на бальную залу — настолько же скромен, на грани разочарования, его интерьер…
Вот тут как раз и время обратиться снова к нашей с вами истории. Господин де Шово почил в бозе в 1882 году, предварительно предусмотрительно завещав шато своей сестре. Феликс Юсупов-младший, правда, в своих мемуарах пишет, что не сестре, а любовнице… Но не думаю, что в этом случае их можно воспринимать как серьезный исторический документ. Я бы на его месте, учитывая все нюансы этого брака, вообще б написала, что любовнику.
Зинаида Ивановна собрала весь свой гнев в кулак и выкупила свой дом обратно — за полтора миллиона франков. Золотом. И завещала его, поскольку и сама была уже не молода, департаменту Финистер с условием, что и замок, и поместье должны сохраняться в том же виде, что они имели при ее жизни.
А в 1917 году в России случился глобальный катаклизм, в результате которого погибла Российская империя, а вместо нее народился Франкенштейн под названием Советской России. И семья Юсуповых вынуждена была покинуть свою родину. Младшее поколение Юсуповых — Феликс с женой Ириной, в конечном итоге осели в Париже, где, как известно, даже основали в 1924 году модный дом IRFE. Но финансового благополучия семье это не принесло, тем более что Феликс Феликсович продолжал активно заниматься благотворительностью и поддерживал, как мог, семьи российских эмигрантов во Франции.
В пятидесятых годах прошлого века взор Феликса обратился на прежнюю собственность его прабабки — шато Кериоле. Вероятно, это случилось уже после удачно выигранного семьей Юсуповых судебного процесса против голливудской кинокомпании «Метро-Голдвин-Майер», которая сняла фильм о Григории Распутине, изобразив там супругу Феликса Ирину Александровну как его любовницу.
Суть иска к департаменту Финистер о возвращении фамильной собственности состояла в том, что не были выполнены условия завещания — шато не было сохранено в своем прежнем виде. Судебный процесс не был легким, но в конечном итоге он завершился в пользу Феликса Юсупова.
Разумеется, для него вопрос тут был не в возвращении фамильной собственности, а в тех деньгах, в которых эта собственность исчислялась. Да вряд ли Феликсу пришло бы в голову сохранять в качестве семейного шато, купленное его прабабкой для какого-то французского прихвостня. Да и на что его было сохранять людям, выброшенным за пределы привычного им мира вонючей волной советского революционного террора?
Выходила я из шато Кериоле в задумчивости. Место это, несомненно красивое и уж тем паче интересное, вызывало у меня ощущение саркофага. Знаете, это когда снаружи картинки еще сохраняют свой глянец, а внутри души хозяина давно уж след простыл… И все, что оставалось тут как память об истории как минимум неординарной, поглотила красная бездна, щупальца которой дотянулись даже до этой идиллической французской глуши…
Романтичный Конкарно
Но долго предаваться размышлениям этим мне было недосуг, так как на кончике носа уже неотступно маячил запах моря. Вообще так, как пахнет море в этом бретонском углу, оно не пахнет больше нигде… Когда мы наконец доехали до Конкарно и, припарковавшись, вышли на широкую городскую набережную, в лицо мне ударил такой острый запах йода и водорослей, что захотелось зажмуриться.
Маленький Конкарно что сейчас, что тысячу лет назад, был важным портом. И не всегда мирным, поэтому рано или поздно тут должен был появиться неутомимый Вобан. Говоря об этом парне, вообще диву даешься… кажется, того, что он успел понастроить, хватит с запасом на несколько человеческих жизней.
Но, так или иначе, Закрытый Город Конкарно в его нынешнем виде — это тоже его творение. Он расположен на крохотном, четыреста на сто метров, островке в самом центре маленькой естественной бухты, и связан с сушей деревянным мостом. Внутри — типичный средневековый город-крепость, с аккуратными двухэтажными домиками вдоль единственной улицы. Раньше тут жили моряки и рыбаки, теперь же — одни туристы. Все первые этажи сплошь кафе-рестораны и магазины, где торгуют полосатыми тельняшками и прочими сувенирами морской тематики, местными бисквитами и консервированными сардинами.
Кстати, будете искать тут сувениры — обратите внимание на местную карамель из соленого сливочного масла (caramel au beurre salé), это такая вкуснота! Карамель эта продается как в виде конфет, так и в виде пасты для намазывания на тосты или блины.
Но этот променад слишком шумен и многолюден, чтоб назвать его приятным, я вам куда больше порекомендую прогуляться тут по крепостным стенам — les remparts — по ним можно обойти весь этот крошку-город по кругу. Тут чудо как хорошо. Послушать музыку ветра и горластых чаек, к которым в местах подобных привыкаешь моментально и начинаешь воспринимать как нечто совершенно неотъемлемое. Поглядеть на неподвижно замершие на блескучей водной глади лодочки. Подышать полной грудью йодом и озоном.
Кстати, Нормандия и Бретань — это пионеры в такой замечательной штуке, как талассотерапия. Местная водица и местные водоросли, коих тут, сами видите, несметное количество, насыщены огромным количеством полезных минералов и микроэлементов. Кроме собственно водолечения, которое тут предлагает множество талассо-центров, местная промышленность выпускает полный спектр косметики на основе местных грязей и водорослей. Девочки, будете тут — не проходите мимо! Я себе купила альгинатную масочку на основе каолина и ламинарии — она потрясающая!
Вообще, наверное, идеальным вариантом было бы совмещение отдыха в местных талассо-отелях с поездками по бретонским красотам. Примерно так я и думала, когда бронировала отель Hôtel & Spa Les Salines by Thalazur Carnac в Карнаке. Расписывать тут ничего не буду, описание на Букинге полностью соответствует действительности. Отель мне очень понравился, просторные светлые номера, роскошный завтрак с видом на соленое озеро, при отеле также есть ресторан — неплохой, но весьма недешевый.
Жаль только, что времени в Бретани у нас было очень немного, поэтому знакомство с отельным СПА ограничилось только бассейнами и джакузи с морской водой.
Я рисую белым мелом…
И это все потому, что я увидела в Интернете пятиминутку знаменитого Стефана Берна о самых красивых деревнях Франции. И сразу же влюбилась в крошку-Созон, словно бы нарисованный разноцветными мелками нетвердой детской рукой…
Но добраться до него оказалось не так-то просто. Созон находится на острове со скромным названием Бель Иль, что у берегов Бретани южнее полуострова Киберон… Наверное, в свое время его жители долго думали-гадали, как же им назвать свой остров, а потом плюнули и решили — да пусть будет просто «Красивый Остров», все равно краше острова, чем наш, на свете нет!
И в чем-то они, эти древние, безусловно, были правы…
С южной оконечности полуострова Киберон на Бель Иль ходят паромы. В столицу острова город Ле Пале. Паромы не только пассажирские, они еще и машины перевозят, но цена в триста с лишним евро за провоз машины повергла нас в самый настоящий шок. Вероятно, жители островка таким образом пытаются оградить свой маленький рай от автомобильного засилья…
Сойдя на твердую землю в Ле-Пале, мы прямиком направились в прокат велосипедов — их тут даже искать не нужно, все конторы сразу же напротив пристани. Потому что до Созона семь километров, далековато получится пешочком-то… А арендовать тут можно любое транспортное средство — велик обычный, велик электрический, мопед или маленькую машинку вроде багги.
И этот день на Бель-Иле и эта велосипедная прогулка оказались тем самым днем, когда я нещадно обгорела. Всю неделю до этого мне как-то довольно удачно удавалось этого избегать, и именно в последний отпускной день все и случилось! Впрочем, это у меня всегда так… я уж знаю этот закон подлости — сильнее всего обгорать именно в последний день.
Крохотный Бель-Иль, который нынче всем своим видом демонстрирует одну только расслабленную пасторальную прелесть, знавал, однако, и лихие времена, и знаменитые имена. Историю свою он ведет еще со времен неолита, но я так глубоко копаться не буду, не трактаты ж тут писать! Во время французских религиозных войн на острове окопались протестанты во главе с Габриэлем Монтгомери, но были выбиты оттуда Альбером де Гонди, любимым (на тот момент) мужчиной королевы-итальянки Катерины Медичи. За что благодарный сын Катерины Карл IX и пожаловал маменькиному фавориту этот самый остров.
Его потом купил у него сказочно разбогатевший Николя Фуке. Но Фуке, как вы знаете, кончил очень плохо, и все это богатство вернулось обратно короне. При Наполеоне I муниципалитет острова, очевидно, желая прогнуться перед императором, предложил переименовать остров в «остров Жозефины». Но этого так и не случилось — ибо не заладилось в монаршем семействе…
Разумеется, не обошлось тут и без Вобана — масштабная крепость, которую вы увидите издали, еще только подплывая к Ле-Пале — тоже его рук дело.
Но в чудном маленьком Созоне, словно сошедшем со страниц детской книжки-раскраски, кажется, что весь этот мир с его войнам, дрязгами и распрями существует только в воображении окончательно выживших из ума людей. Вероятно, примерно так и подумала великая актриса Сара Бернар, когда, побывав на Бель-Иле, тут же прикупила кусочек земли к северу от Созона…
Там и сейчас существует музей ее имени, в вилле, когда-то ею отстроенной… Хотите — зайдите, но на фоне прочих бель-ильских красот, не самое заслуживающее внимания место…
На Бель-Иле побывали Шатобриан, Флобер и Александр Дюма-отец; последний так даже вывел эпизод с покупкой острова Николя Фуке и его дальнейшими перипетиями в романе «Виконт де Бражелон». Шарль Бодлер тоже любил Бель-Иль, знаменитому декаденту он казался «порталом в сверхъестественное»… Уже маститый и известный художник, сорокашестилетний «впечатленец» Клод Моне так впечатлился красотами Бель-Иля, что тут же поставил мольберт и начал рисовать. И нарисовал почти что сорок пейзажей этих чудных мест.
До западного побережья острова, где находится знаменитая «Игла де Пор Котон» из бельильского цикла Моне, мы не доехали — у нас на Бель Иле был только день, точнее, даже полдня — приходилось подстраиваться под расписание паромов и пункта проката велосипедов… Но я видела в Интернете фотографии этого места — туда лучше ехать осенью… когда море не так безмятежно спокойно, и волны веером брызг разбиваются об эти каменные иглы.
У нас был еще час до отправления парома — достаточно для того, чтобы пробежаться по Ле-Пале. Его палево-акварельные улицы любил рисовать еще совсем молодой Анри Матисс. Художники вообще любили Бель-Иль… да и как, скажите, его не полюбить, когда тут все просится на акварель? Когда весь мир сжимается до границ этого крохотного острова, а в душе поселяется удивительное спокойствие?
Все-таки очень правильное у него имя…
До скорой встречи, сказочная Бретань!
Теги:
Самостоятельные путешествия
