Последние несбывшиеся надежды на плохую погоду, последний завтрак на свежем воздухе (вот и пригодился дикий лук, собранный на рассвете на склонах гор! Теперь, когда я буду пытаться устроиться волонтером в Кроноцкий заповедник, с уверенностью могу сказать, что у меня имеется опыт приготовления еды в походных условиях!),
последняя встреча с груженной скарбом машиной кочующих киргизов, спешащих на жайлоо (летние пастбища):
последний взгляд на просторную долину между горными Тянь-Шанскими хребтами:
— и мы выехали на трассу, ведущую в Бишкек. Проехав от Сон-Куля до Балыкчи, мы, фактически, замкнули кольцо вокруг Иссык-Куля во время своего путешествия.
На всем протяжении пути я с интересом смотрела по сторонам: по мере того, как мы теряли высоту, спускаясь с гор, менялась и природа вокруг: покрытые изумрудной травой склоны гор сменялись цветущими полями козлятника на фоне заснеженных горных вершин, потом добавились кустарники, затем — деревья. Вскоре мы выехали на обычное шоссе, что означало одно — мы вернулись в цивилизацию.
Спальники уже не понадобятся, в гостинице в Бишкеке будет горячая вода из крана, мягкая кровать с хрустящим постельным бельем и белые полотенца. Даже скучно стало. Увы, все когда-то кончается. В воспоминаниях остались белоснежные юрты киргизов на изумрудной зелени полей, лазуревая синева Иссык-Куля, заснеженные вершины гор, будто выплывающие из его вод, замороженная тишина плато Барскоон, Красные скалы Джето-Огузского ущелья, настороженные яки, облезлые верблюды, несчетные табуны лошадей… Лето, осень, зима и весна — и все в «одном флаконе»!
Но ехать напрямки к финишу не в наших правилах, поэтому мы уговорили водителей по дороге в Бишкек сделать небольшой крюк в сторону города Токмак, чтобы побывать в Государственном археолого-архитектурном заповеднике Бурана. Историки полагают, что здесь находился средневековый город Баласагун — столица одного из крупнейших и могущественных феодальных тюркских государств — государства Караханидов (940–1212 гг.). Караханидский каганат в X—XII вв. являлся крупнейшим феодальным государством Средней Азии и Казахстана. Основатели его «караханы» — «черные ханы», обитавшие на Тянь-Шане, в короткое время во второй половине Х в. они покорили огромную территорию, в пределы которой входили земли от р. Или на востоке до р. Аму-Дарья на западе. Одной из столиц этого государства и являлся город Баласагун, основанный караханидами в середине Х в. в восточной части Чуйской долины. При караханидах развились старые и возникли новые города и поселения. Центры крупных городов благоустраивались, в них возводились мусульманские культовые сооружения. Ряд таких монументальных сооружений был построен и в городе Баласагуне, о чем свидетельствуют башня Бурана, мавзолеи и другие постройки, открытые археологами при раскопках.
В свое время Баласагын был одним из самых цветущих городов Средней Азии — через него проходил Великий Шелковый Путь. Город существовал до XIV—XV вв. Но в то время он уже утратил прежнее значение. Жизнь в городе медленно угасала, и жители постепенно покидали его. В XV в. строения города превратились в развалины. Бывшая столица Караханидов исчезла с лица земли, название города забылось, и только остатки крепости и огромная башня свидетельствует о существовании когда-то столицы могучих Караханидов.
Буранинское городище, названное по имени расположенной здесь башни Бурана (бурана — искаженное слово «монора», то есть минарет), а вместе с ним и минарет стали объектом исследований с середины XIX в. Наибольший объем работ был выполнен П. Н. Кожемяко в 1953—1954 гг. В результате его исследований впервые удалось установить, что городище имеет сложную планировку: центральную часть городища составляет укрепление в виде четырехугольника размерами 500×570×570×600 м. Это был центр города, застроенный величественными сооружениями, такими как минарет, мечеть, мавзолей и жилые здания зажиточной части горожан. За пределами укрепления располагалась территория, заселенная торговцами, ремесленниками и земледельцами, которая была окружена двумя рядами крепостных стен. Длина внешней стены по окружности достигала 15 км. Общая площадь городища, по исследованиям П. Н. Кожемяко, составляла 25–30 кв.км.
Башня Бурана относится к числу первых минаретов, известных на территории Средней Азии. Первоначальная высота Буранинского минарета составляла 45 м. Сейчас же высота башни составляет 24,6 м, остальная часть её обрушилась во время одного из сильных землетрясений, которое было примерно в XV в. Воздушность и ажурность башне придают рельефные пояса кирпичной кладки стен. После реставрации в 1984 году ко входу в башню пристроили внешнюю железную лестницу, совсем не сочетающуюся со строением, но позволяющую проникнуть в ее нутро.
В полной темноте я поднимаюсь по крутой винтовой кирпичной лестнице на верх башни. Света из единственного крошечного окошка в стене башни примерно на середине подъема явно не достаточно для нормального освещения непрерывного лестничного полотна. Ступеньки высокие и узкие, идти приходится, практически, в темноте, «на ощупь». Вдруг совершенно неожиданно натыкаюсь на стоящего человека — это здоровенный мужчина. Вероятно, его охватил приступ клаустофобии — он тяжело дышит, не в состоянии двигаться ни вверх, ни вниз. Он такой большой, что почти полностью заполнил собой всю ширину лестничного прохода. Я пытаюсь протиснуться между ним и стенкой, чтобы продолжить подъем, но понимаю, что сделать это невозможно. Пришлось спускаться вниз, к самому началу лестницы, буквально за руку таща за собой этого человека, а потом опять начать свой путь наверх.
Одна из легенд о башне Бурана повествует о хане, у которого была прекрасная дочь. Из-за того, что ей предсказали смерть от укуса черного паука, хан приказал построить башню, поместить дочь в комнату на самом ее верху и тщательно обыскивать каждого, кто к ней поднимался. Однако, в день ее 16-летия, как и было предсказано, девушка умерла от укуса паука, которого случайно принес в гроздьях винограда сам хан. Стукнув от горя по стене, хан снес верхушку башни, поэтому ныне минарет короче на пару десятков метров.
В XI–XII веках рядом с минаретом-башней Бурана существовал некрополь. Он состоял из мавзолеев, но к нашему времени от них сохранились лишь нижние основания.
Подошло к концу путешествие по Киргизии. Давно я про него знала, давно мечтала о нем. Как здорово, что оно у меня, наконец, состоялось!
…
Вместо эпилога
На протяжении многих столетий область Тянь-Шаня оставалась загадочной. История его исследований похоронила в веках немало неоправдавшихся гипотез, авторитетных заблуждений, мнимых открытий и несбывшихся надежд… Геродот утверждал, что к востоку от Каспия расстилается «равнина на необозримом пространстве». Птолемей наделил эти земли Имайским хребтом, протянувшимся с юга на север. Гильом Рубрук, ученый-францисканец, видел в Тянь-Шане продолжение Кавказских гор. Семену Ремезову Средняя Азия представлялась «безводной и малопроходной каменной степью» без каких бы то ни было горных образований. А Александр Гумбольдт в середине XIX века вновь начертил на ее карте несуществующий хребет Болор — копию Птолемеева Имая и даже полагал, что на Тянь-Шане есть не только действующие, но и потухшие вулканы. Даже великий казахский ученый и путешественник Чокан Валиханов вынужден был признать, что территория Киргизии — «трудный научный ребус».
Карта Птолемея:
Карта Семена Ремезова:
Рассматривая современную географическую карту, видна громадная обширность горной системы Тянь-Шань — она расположена в Центральной Азии на территории пяти государств: Таджикистана, Киргизии, Китая (Синьцзян-Уйгурский автономный район, иначе называемый Кашгария, мой рассказ про которую еще впереди), Казахстана и Узбекистана.
Однажды, когда мы ехали в долине реки Арабель, вдали на востоке виднелся сияющий ослепительной снежной белизной горный массив. Не тот ли это хребет, про который П. П. Семенов Тян-Шанский написал: «Прямо… возвышался самый величественный из когда-либо виденных мной горных хребтов. Он весь, сверху донизу, состоял из снежных исполинов, которых я направо и налево от себя мог насчитать не менее тридцати. Весь этот хребет, вместе со всеми промежутками между горными вершинами, был покрыт нигде не прерывающейся пеленой вечного снега. Как раз посредине этих исполинов возвышалась одна, резко между ними отделяющаяся по своей колоссальной высоте, белоснежная остроконечная пирамида, которая казалась с высоты перевала превосходящей высоту остальных вершин вдвое.».
Петр Петрович писал «…о горной группе, которой местные жители дали поэтическое название Тенгри-тага (хребет духов), уподобляя эти снежные вершины небесным духам, а увенчивающего их и подавляющего своим величием исполина — Хан-Тенгри, то есть царю этих небесных духов. Отсюда произошло и китайское название всей горной системы Тянь-Шань (Небесные горы).».
Глядя на виднеющийся перед нами хребет, мне грезилось, что и я смотрю ту же самую величественную вершину Хан-Тенгри, которую видел Семенов Тян-Шанский, назвавший ее главной вершиной на Тянь-Шане. Правда, как оказалось впоследствии, считал ошибочно: в 1945 году было установлено, что в группе Тенгри-таг главная вершина не Хан-Тенгри (6 995 м), а другая, названная пиком Победы (7 440 м). Увы, ошиблась и я — то, что мы видели, никак не могло быть Хан-Тенгри! Но, тем не менее, глянцевое сияние белоснежных вершин на фоне сине-синего неба и их отражения в небольших многочисленных озерцах и лужицах на плато Барскоон тут же отвлекли меня от переживаний о своей ошибке. О роскошно-великолепном вечере, проведенном на Арабельских сыртах несколько дней назад, я уже рассказывала раньше.
…
Закончилось путешествие по северной Киргизии. Глядя на карту, я мысленно представляю себе маршруты, которыми следовали многие известные (и неизвестные!) нам ученые-исследователи-путешественники, одиночки и целые экспедиции, заблуждающиеся и нафантазировавшие, мечтатели и реалисты. Все они внесли посильный вклад в изучение региона, его географии, геологии, биологии, жизни населения…
Нанесла на карту маршрут нашего путешествия и я: оранжевым цветом отмечен нынешний примерный путь. На этой же карте зеленым цветом отмечен маршрут другой поездки, частично по Киргизии, организованной тем же Владимиром Трофимовым и состоявшейся двумя годами раньше: тогда из Оша мы проехали по Памирскому тракту — через южную часть страны, мимо Сары-Таша, по Алайской долине, через перевалы Заалайского хребта и дальше, дальше… уже по территории Таджикистана (об этой поездке можно прочитать, начиная с …).
Наш путь:
От этих поездок у меня осталось только радостно-позитивное впечатление. В очередной раз я с грустью вспоминаю мудрые слова Габриэля Гарсия Маркеса: «Не плачь, что это закончилось. Улыбнись тому, что это было».
Источники дополнительной информации:
Другие рассказы про путешествие по Киргизии:
В краю Небесных гор_Вместо предисловия… Киргизия
В краю Небесных гор. Неизменный плов, красные скалы и огненная река
В краю Небесных гор. Возвращение блудного чемодана, джунгли в детском саду, закат на высоте
В краю Небесных гор. Замороженная тишина и золото ущелья Барскоон
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
