Аллегретто-вапоретто-травиатто-Пистолетто…

Да-да! Это герои знаменитой итальянской комедии дель арте (commedia dell’arte) — комедии масок, биография которой достаточно древняя. Можно сказать, что история этого «площадного театра импровизации» (Венеция тут занимает особое место) насчитывает несколько веков (ведь даже к театру Мейерхольда имеет отношение). Но если я сейчас начну рассказывать об этом всерьез, то опять «скукотища» получится, а я же сказала — хочу расслабиться.

Все же сразу раскрою интригу — итальянцев я только «как бы» пригласила, а на самом деле купила две маски (их великое множество в Венеции продается — персонажей Дель Арте) и решила надевать их — то одну, то другую, а иногда и снимать — тогда будет третий персонаж — «от автора». Ну как Роберт Шуман, в «Карнавале»…

Вот маска Коломбины.

А маску Арлекина я заимствовала у Бакста. (Обе маски из интернета)

Нет, я ничего не собираюсь выдумывать — просто расскажу о своих впечатлениях от поездки, но через двух разных героев (кстати, они нередко спорят между собой — театр! Можно сыграть что угодно!)

Маски не произвольны — это характеры, которые устоялись в веках, причем масок «дель арте» много — не менее сотни!

Коломбина — она и есть Коломбина, в нее все влюблены, не особенно анализируя «интеллектуальный потенциал» — главное хорошенькая.

Арлекино — родом из Бергамо, но приехал в Венецию за лучшей долей и теперь служит у скаредного неудачника, старого Панталоне… Конечно, Арлекино плут, мошенник, озорник, простец и наглец, но… Жизнь заставляет крутиться!

Итак! Мои герои не вошли, а просто влетели на открытую террасу, куда были приглашены и поспешно уселись за накрытый к ужину стол. Я догадывалась о причине их стремительности, сегодня жизнь в Венеции дорогая, и поужинать «на шару», немножко «раскрутить» заезжую гостью Северной столицы (кстати, а где это?) очень даже замечательно!

Арлекино тут же запустил свою немытую руку в пасту и натолкал в рот побольше — «пока не отняли».

— Друг мой, что подумает о тебе гостья нашего города! — жеманно закатила глазки Коломбина.

Арлекино попытался возразить, но покачивая головой, с туго набитым ртом, мог только промычать что-то бессвязное.

— И как вы долетели? — продолжала начатую светскую беседу Коломбина. — Маленькой изящной ручкой, она теребила спелую гроздь винограда, время от времени отправляя спелые сочные ягоды, в ярко раскрашенные губки.

— О прекрасно! — отвечала я, словно забыв, о дорожных перипетиях. И какой смысл рассказывать моим простоватым друзьям то, что им совсем неинтересно, ведь они живут так далеко от моих проблем и у них своих достаточно.

На самом деле два часа между стыковочными рейсами (Петербург-Москва и Москва Венеция) при заказе билетов, показались мне вполне комфортными: один и тот же терминал, общение на родном языке и время ожидания, практически отсутствует. Однако, прибыв в Аэропорт Шереметьево вовремя (погода не подвела), мы не менее получаса сидели в самолете и ждали трап. Потом почему-то поверили указателю «кто вылетает за границу» и пошли, согласуясь с ним, как выяснилось, совсем в противоположном направлении от необходимой цели. А когда встали на «паспортный контроль», вместе с бедолагами с разных рейсов, то зависли компьютеры, так что люди начали бегать из очереди в очередь, пытаясь завладеть вниманием одинокого сотрудника как можно раньше. Тогда сыграв в этот увлекательный и волнительный квест, мне очень захотелось воскликнуть: «Эх, Рассеюшка», но я молвила только традиционное питерское: " Москва же"…

В самолете я сидела рядом с приятным молодым мужчиной, который, как и я летел из Петербурга, где участвовал в научной конференции, в Эрмитаже. Мы мило разговорились с Матео (так его звали), хотя русских слов он знал с десяток, не более. Я спросила его о том, как лучше купить билет на автобус. Мне хотелось не пользоваться услугами голубенького автобуса частной компании ATVO, а воспользоваться желтеньким автобусом № 5 городской компании ACTV, ведь она давала возможность и оплатить проезд до площади Рима (дальше в Венеции ничего не идет, а мне и не надо было), кроме того, приобрести «в одном пакете» абонемент на вапоретто. Я еще размышляла — взять на 24 часа или все же на 48… В общем начиталась многочисленных романтических советов в интернете.

— Кассы в это время уже не работают, — заверил меня Матео. — Что вы хотите: Италия! — и он разочарованно и так знакомо развел руками.

Разбираться и покупать не просто билет, а абонемент, который отвечал бы моим определенным пожеланиям, я с моими скромными языковыми познаниями хотела бы все же в кассе — человеческий фактор! Поэтому я смело вышла на привокзальную крытую площадь, с радостью увидела уже пыхтевший к отправлению голубой автобус — касса частной компании, в отличие от городской, между прочим, работала, так что я моментально купила билет, и села в автобус без промедления.

Мне было не очень понятно, почему мои соотечественники, что прилетели вместе со мной, не бегут в голубой автобус за 8 евро, а выстроились в длинную очередь и чего-то ждут… Может быть желтенького? В интернете все советчики только и расхваливали этот автобус — почему не знаю, но подозреваю, что некоторые в том же интернете списывали информацию у других таких же списывальщиков, причем сведения, конечно же, в результате, заканчивались на каком-то отдаленном счастливчике, который действительно, в свое время, удачно воспользовался именно в полночь (это имеет значение) желтеньким помощником. Но желтый автобус подошел, а толпа не дрогнула и все так же упорно ждала чего-то. Мы уехали в плотный туман.

— А вот странные люди, эти русские, — прервал мои воспоминания Арлекино. Он уже насытился и ласково поглаживая себя по животу, был готов к беседе, — право странные! Говорят, что кризис, что им трудно живется, а когда прилетают, то выстраиваются в очередь на такси! Это же немыслимо дорого! Рядом автобус стоит! Нет, ждут в очереди, чтобы вместо 8 евро заплатить 80!

Я вспомнила советы Матео и его протестный жест: только не такси, это же мафия! Они с вас ночью «сдерут» не меньше ста евро!

— А мне нравятся русские мужчины! — проворковала Коломбина. Они щедрые, и не будут пить кофе за счет подруги, — при этом она почему-то многозначительно посмотрела на Арлекино.

— Ага, парировал молодой повеса. Ты вспомни! Единственная русская пара, с которой мы как-то ехали в голубом автобусе, всю дорогу угрюмо молчала, а когда выходили и ты Коломбина, только на мгновение выставила свою небольшую сумку впереди себя, парень загнул такой мат!

— Ах, да, они летели в Милан, — восторженно прошептала Коломбина…

— «Ах, да» — передразнил ее Арлекино, — видимо ехали поддержать «высокую моду» этих красавчиков и бездельников — миланцев… Там как раз такие нужны!

— Ты, кстати родом не из Неаполя? — решила подколоть собеседника Коломбина. — Вечный спор Юга и Севера в Италии, — обратилась она уже ко мне.

— Да, мне все равно!- продолжал Арлекино, пусть хоть с другого конца света приедут, лишь бы люди были с головой, да и другим, при возможности давали заработать!

Вот был недавно во Флоренции, там ваши русские такой отличный магазинчик открыли с поэтическим надванием «Большой базар, русская Флоренция».

Я даже сфотографировал экзотические продукты.

На этой полке что-то непонятное, но наверное очень вкусное!

А в поселке «Фьюмичино» меня наняли на один день грузчиком в кафе, только заплатили почему-то не деньгами, а водкой под названием «Товарищ»… Экономический обмен между народами, в действии!

— А ты напился и был счастлив! — покачала головой Коломбина, — и вообще, я знаю тот магазинчик во Флоренции. Хозяева там разговаривают между собой совсем не на русском, а на украинском языке.

— Чего знает! — Восхитился Арлекино. — Да у нас в Италии этих наречий тоже не счесть! Если я сейчас заговорю так, как говорили у нас в Бергамо, ты думаешь меня поймут жители в Апулии или Базиликате…

— А вы катались на гондоле, — Неожиданно сменила тему Коломбина. Побывать в Венеции и не покататься на гондоле!

— Не слушайте вы ее, — обратился ко мне Арлекино, подтягивая к себе бутылку и наливая в широкий бокал красное сухое вино «Помона Монферрато», которое считается прекрасным сопровождением к пасте и жареному мясу, — не слушайте! Я где-то прочитал… прочитал, что ли… что современная Венеция — «город усталых гондольеров», и это правда! Цены дерут великие, а за что!

— Им тоже несладко приходится, сколько надо платить налогов, делать другие денежные приношения и вложения… а еще и гондолы содержать! — возразила наша Милашка.

— Да, согласилась я, с последними словами Коломбины. Много читала о гондольерах, видела гондолы на рисунках, на фото, но была в неописуемом восторге, когда увидела «вживую» — это действительно произведения искусства!

— Осторожнее! Многие гондольеры альфонсами подрабатывают! — Заботливо предупредил меня всезнающий юноша.- Конечно, смотрите, фоткайте, но зачем деньги переплачивать! Сто евро за полчаса… Покружиться по установленному маршруту, с выездом на Гранд канал — куда без него-то!

А там «бурное речное пароходство в действии» — вода аж кипит от идущих в ряд и навстречу судов и суденышек, куда уж там гондольерам!

— Соглашусь с Арлекино, — грустно покачала головой Коломбина. Раньше — могу себе это только представить! Можно было нанять гондолу и скользить по волнам (уж не полчаса), с любимым или любимой под песню лодочника! Восход солнца, а может быть закат… Вода серебрится… Ах, как красиво! Сегодня некоторые самонадеянные советчики, предлагают экономию — воспользоваться услугами трагетто. Вроде бы, как бы, и на гондоле прокатился (минуток три-пять) и деньги смешные. Но это же не гондола, а всего лишь лодочная переправа, которой пользуются сами венецианцы, чтобы хоть как-то быстрее добраться до того же рынка, где хоть что-то можно купить съестное. Все ж магазины с продовольствием теперь превращены в сувернирные лавки, и как нам жить!

А на трагетто, мы иногда вообще не сидим — стоим в лодке, туго набитой спешащими пассажирами. И что это? Удовольствие? Тоже мне, советчики-знатоки!

— Все гондольеры раньше, должны были хорошо петь, — продолжает рассказывать Арлекино, не обращая внимания на сетования подружки. И ведь к самым голосистым садились охотнее и бизнес у них шел лучше! Справедливо. Сейчас некоторые пытаются свистеть… Если петь, так в шуме моторов Гранд канала их никто и не услышит! А если в тихих узких каналах запеть, так там, наверное, сложно, чтобы и голос показать, и увертываться от других таких же многочисленных гондол. Какая уж тут романтика. Только потешить свое тщеславие — был в Венеции и покатался на гондоле! А радость-то от этого какая…

Я поежилась. Арлекино как-то бездумно уязвил меня, приехавшую за тридевять земель, для того, чтобы поклониться красоте, чтобы испытать ту радость, о которой во все времена так восторженно писали великие, поэты, художники, композиторы. Может быть, мне и полчаса хватит! Они-то местные, у них на все другой, более приземленный (в Венеции, кажется, приводненный) взгляд. Зачем смеяться над чужими чувствами, которые вполне искренни.

Я понимала, что молодой парень не обладает элементарной культурой общения и приличными манерами, так что даже немного огорчилась, что заказала к столу «Помону», в аромате которой можно услышать ваниль, фиалки, лесные ягоды… Производство этого вина ограничено и составляет, как я слышала, всего 4000 бутылок в год, но разве он это оценит!

— Пусть бы пил водку «Товарищ», — с досадой подумала я, глядя мимо Арлекино.

Но Арлекино и Коломбина, разгоряченные приятной трапезой, кажется, забыли, что я гостья и беседовали со мной, как с жительницей Венеции, которая хорошо осведомлена о проблемах и готова посочувствовать.

— Бедные туристы! — их всюду за нос водят, а они и покупаются! — вторила другу Коломбина. — Вот мы заговорили о музыке. Мы в нашем театре все должны петь, иначе, какой же ты артист! Так что в музыке я немного разбираюсь!

Вы пройдите на площадь Сан-Марко вечером, когда толпа туристов схлынет и в трех, достаточно фешенебельных кафе заиграют оркестры, радуя тех, кто не боится опустошить свой толстый кошелек. Вот была вчера… Один оркестрик играет откровенно фальшиво, это же невыносимо слушать в музыкальной Италии игру на ненастроенных инструментах!

Напротив, в то же самое время, другой оркестр тоже продолжает играть (музыканты отрабатывают свой хлеб). Как вам нравится: знойное танго, которое бессовестно накладывается на лирическую мелодию Поля Мориа. И эта какофония звучит над великой площадью! Спасибо, что третий оркестр в это время молчит, но когда вступает его вальс Штрауса, музыканты первых оркестров почему-то не хотят пойти «перекурить», а вновь бросаются доказывать своим хозяевам, что те не зря им деньги платят…

— Да все просто! — засмеялся Арлекино. — Люди приехали, деньги заплатили, вот и убеждают себя, что получают удовольствие, чтобы не жалеть потраченных средств, да и другим будет что рассказать! Похвалиться, проще говоря.

— А может быть им «медведь на ухо наступил», — возражает Коломбина. Вот у меня — почти абсолютный слух и я…

А я уже понимаю, что мне не удастся поговорить с собеседниками о том, о чем хотелось бы… Например о том, как я стремилась увидеть Венецианскую консерваторию имени Бенедетто Марчелло, или соместно вспомнить судьбу театра Ла Фениче (teatro-la-fenice), в котором началась карьера великой Марии Каллас… Хотя разговор у нас вроде бы как раз и касался темы музыкальной — ан нет…

Почему-то вспомнилась питерская история. Моя соседка, гречанка-петербурженка, вышла замуж за грека и уехала в Грецию, а приехав как-то в отпуск, рассказала немало забавного.

— Представьте! Мы восхищаемся их великой культурой. Тема: «Культура древней Греции» — это же школьная программа, но они, особенно молодое поколение свою историю и знать не знают. Как-то у нас сломался телевизор, а в тот вечер должна была петь Мария Каллас. Спустились вниз, в таверну, к телевизору. Хозяин, с которым мы были в самых дружеских отношениях, с удовольствием переключился на нужный нам канал, но… выключил звук. «Если услышат, какая музыка звучит из моего заведения — подумают, что я помешался — потеряю клиентов», — объяснил он вполне искренне».

Мы сидели с Коломбиной и Арлекино на террасе, ловили разгоряченными лицами ласковый ветер и беседовали о Венеции, о музыке, об искусстве, но я понимала, что разговаривать нужно на их языке, иначе меня просто не поймут.

Впрочем, не такие они были простачки — мои собеседники. Все же итальянцы! А чувство прекрасного в этой удивительной стране, кажется, впитывается с детства. Или я опять идеализировала…

— Вчера на вапоретто сплавала в San Giorgio Maggiore, — сказала Коломбина и достала маленькое зеркальце, чтобы поправить растрепавшиеся кудряшки.

— О, это удивительный Собор Сан Джорджия Маджоре! — поддержала я разговор. — Тоже побывала там, чтобы увидеть «Тайную вечерю» Тинторетто…

— Не знаю, какой уж там Тинторетто… Но там была выставка Пистолетто.

— Наверное, это ее воздыхатель, — насмешливо кивнул на Коломбину Арлекин. Знаете — куда она, туда и он!

— Арлекино просто ревнивец, — без тени досады заметила Коломбина. Ну да! Так было. Я в Лувр — его выставка там, я в Венецию — он и тут раворачивает свою экспозицию. Ну, правда, я-то тут при чем!

— Да, — поддержала я Коломбину, хотя видела, что Арлекино не слишком-то и ревнует свою подружку. - Мне тоже пришлось встретиться с этим удивительным современным художником дважды, сначала в Лувре и вот сейчас, неожиданно в Венеции… Микеланджело Пистолетто! У меня даже маленький рассказ был на сайте Туристер, об этой удивительной встрече. Это вот здесь — https://www.tourister.ru/responses/id_5986

Правда, посмотрела недавно — многие фотографии пропали, поэтому полного впечатления не будет. Но, если захочется — посмотрите! Зачем мне повторять те мысли, которые уже однажды воплотила в рассказ и опубликовала.

— Не волнуйся, Елена, нагловато засмеялся Арлекино, — «не захочется». Но «лайк» поставлю — ужин был вкусный!

— Он такой грубый, — попыталась оправдать друга Коломбина, укоризненно глядя на него. — Я вот обязательно посмотрю! Мне очень интересно!

Все это она произнесла намазывая губки, поблекшие за время долгого застолья, причем делала это не удаляясь в туалетную комнату, прямо за столом, что должно было бы шокировать каждого, кто присутствовал на ужине. Но Арлекино был свой — из площадного театра, да он и не отличался хорошим воспитанием — крестьянский сын из Бергамо, ну, а со мною, мои мимолетные друзья уже не церемонились, чувствуя, что я «своя в доску» и можно не тратить силы на соблюдение этикета.

Я была уверена, что Коломбина, конечно же, никакой мой рассказ читать не будет, но вполне возможно что-то и поставит за него, не факт, что плюсик — женская природа артисточки-премьерши, воспитанная закулисьем!.

Мне же вспомнилось другое: как бродила я среди инсталляций Пистолетто, который вновь помещая зрителей «в королевство зеркал», так смело играл с ними — с нами.

Создавая какие-то немыслимые новые пространства, он смело помещал реальных людей, что смотрелись в свое отражение, рядом с виртуальными, написанными прямо на зеркалах, создавая при этом какие-то новые невообразимые комбинации и взаимодейстия.

Почему-то вспомнилось, как много лет назад, в антракте спектакля «Ставки сделаны», по Сартру, в петербургском театре «Эксперимент», зашла в туалетную комнату и желая привычно посмотреться в зеркало уперлась в глухую стену, обрамленную рамкой как бы зеркала: «Чего на зеркало пенять» — гласила корявая надпись, типа граффити. Тогда я рассмеялась и порадовалась шутке, которая была так беззлобно посвящена и лично мне.

Сейчас, фотографируясь в зоне Пистолетто, я тоже радовалась его юмору и принимала.

А он смотрел на нас — веселый, мудрый итальянец, немного похожий на Верди, смотрел сквозь оптику приближения и, хотя взгляд его был насмешлив, я принимала его озабоченность, облаченную в сарказм.

Я вдруг поняла, что мне безразлично, как будут обо мне, после нашего прощания, с «дешевой пудрой поцелуйчиков», судачить Арлекино и Коломбина, безразличны их легковесные оценки. Но мне очень хотелось, чтобы Микеланджело Пистолетто, вооружившийся лупой, непременно увидел бы во мне что-нибудь хорошее…

Теги: Культурно-познавательный туризм