Путешествовать самостоятельно и практически без денег весьма непросто, зато всегда интересно. Мой отзыв напоминает скорее пачку набросков, но зато города в нем сохранились живыми.
24го улетела в Милан. Потом вместо Вентимильи и Ментона дыра, то есть там что-то было, но на обратной стороне того листочка я нечто записала и кому-то отдала, так что начинаем с Арля.
Арль
Арль прекрасен сочетанием цветов. Но то ли время года не то, то ли просто время, то ли мне слишком много надо, но от пламенной вангоговской яркости остался лишь пронзительно голубой цвет неба. Кипарисы поблекли, кедры запылились, лимонно-желтые облака улетели на юг. Но стены и ставни совершенно любых цветов и вполне заменяют пропавшие краски. Впрочем, набросков не сложилось — не те у меня изобразительные средства. Арлезианские кошки высокомерны, изящны и абсолютно спокойны. В полях писаных Ван Гогом теперь фабрики, в его комнате искуственно восстановили все «точь-в-точь как было» поставив бутафорские бутылки и замазав окно какой-то дрянью зеленого цвета, видимо призванной изображать пейзаж. А окна вообще быть не должно, ему окно разбили мальчишки и вставлять новое он не стал. Нет, мне не очень понравился Арль, но я его запомню.
Экс-Ан-Прованс
Как всегда все дело в погоде. Я попала в Экс сразу после дождя и встретил меня волшебный сумасшедший Ксавье с синими ресницами и намотанным на голову оранжевым шарфом. Подарил яблоко. В этот момент наступила осень. А марсельское лето еще и не думало заканчиваться. Это все формальные разделения конечно, зато они позволяют оценить кайф разных времен года городов в получасе езды друг от друга. Знакомство с городом как и с человеком начинается с разговора о погоде и интерьерах. Дальше становится интереснее или все заканчивается. Совсем не хочу фотографировать Экс. И если в Арле я постоянно обращалась к образу Ван Гога как проводника по городу, то в Эксе мне наплевать на Сезанна. Этот город сам себе проводник, я даже карту суеверно ни разу не раскрыла чтобы все не испортить. Фонтан, пробивающийся сквозь трещины в асфальте, случайные встречи с Ксавье на перекрестках, звук кларнета и запах листьев. Запах кларнета и звук листьев. Мне кажется, если убрать отсюда людей, это все никуда не денется. Этот город живой. Он сам по себе, а Сезанн так…приятное историческое дополнение и медные стрелки на дорогах. Нет, не просто осень, в Эксе началась моя Франция. И проводником в нее стал Ксавье, уже в бирюзовом платке и с ящиком персиков. «You are so lucky to see me again». В Эксе продолжают любить безумных художников. Хотя Сезанн, к чьей мастерской ноги меня все же вынесли, был абсолютно нормален. Даже слишком для учителя Пикассо и Матисса. Да, пара слов о местном напитке. Пастис. Он желтый, с привкусом аниса и тоже меняет цвет при разбавлении водой. Но я все же предпочитаю зеленый.=) Совершенно незачем превращать каждую прогулку по городу в подвиг. А у меня болит горло и я почти не могу ходить. Но после чашки кофе все же обойду город по бульварному кольцу. Надо же попрощаться. Надеюсь увидеть тебя снова, Экс. Женщинам вообще свойственно особое отношение к бывшим.)
Марсель
Море выносит кленовые листья и гладкие матовые бутылочные стекла. Марсель на первый взгляд — гетто. Грязный и черный, опасный, неприветливый. Мы с радостью сбегали оттуда в Арль и Экс, а теперь последний день и…
Марсель, я не хочу уезжать. Хотя вроде бы все завершено, несбывшимся осталось лишь то чему не положено сбываться, но твой ветер в порту, твои маяки — как я без них? Наверное, все дело во времени, мы целых пять дней провели вместе все же. И я столько видела… И грязь, и крыс, и эту чертову мультикультурность, портовых шлюх и портовых нищих, но можно носить с собой складной нож и салфетки со спиртом, да хоть паранджу, что угодно, я не хочу уезжать. Я люблю Марсель как дешевый портвейн, как вокзалы, за то что он настоящий и свободный. И любить его можно только так — искренне и бескорыстно
Марсель-Лион
Забавный сосед напротив в поезде. Ни слова не сказал, но я знаю что его зовут Фредерик (браслет с именем), ему 40 лет (из книги выпала открытка) и он интересуется психологией (книга про диссоциативные расстройства). Все, отпустило. Переключилась, вместе с песней. Но я вернусь. А вдоль дороги деревья с серебряными листьями. Въехали в тучу и стекло покрылось стремительно уползающими по горизонтали мелкими каплями. И через секунду высохло. На поле лежит облако. Летать на поезде. Невероятная скорость.
Лион
В Лионе очень, очень красиво, мокро и печально. О, сколько декаданса. Зачем мне вторая Прага? Назад, назад в Марсель. Ну да, здесь мокрые платаны, красные мосты и зеленая вода. Французы белого цвета. Работающие светофоры. Метро закрыто в честь 4 сентября. Надо все же узнать что у них там произошло, всюду это 4е сентября — названия улиц, площадей… Все не то. Лион респектабелен. Старинный город богатых торговцев шелком. Приятная глазу архитектура итальянского возрождения. Элегантные сочетания цветов. Я съезжу в университет и на улицу Первого фильма. Хоть где-то же здесь должно быть что-нибудь человеческое.
Сдуло рынок и стаю голубей. Между платанами на набережной был рынок утром, осталась куча коробок, ящиков, между ними бродили голуби. Неожиданно сильным порывом ветра аллею очистило от всего кроме платанов. Голова раскалывается. Третья чашка кофе и еду к братьям Люмьер. Симпатичный магазин комиксов на площади Республики.
И метро здесь отличное. Одна ветка по крайней мере. Без машинистов, с вагонами, оранжевыми снаружи и оливковыми внутри. И у Лиона есть еще одно безусловное оправдание своего существования — здесь началось кино. С семейной фотографии, с панорамы марсельского порта, с простейших фокусов…от всего этого к прибывающему поезду, политому поливальщику и смешным зарисовкам про катание на велосипеде и запрыгивание на лошадь. Зал французов громко ржал над игрой аристократов в петанк. Мне больше понравилась лошадь. А вообще я немного устала от людей, которые меня не понимают. Вот сейчас почти получилось представить эту площадь пустой… Кончилась память фотоаппарата, кончилось место для новых городов. А завтра в Париж.
Париж
Париж таков, каким я мечтала его увидеть. Его улицы пахнут листьями, горячим шоколадом и старыми книгами. Здесь уже холодно. Очень сильно влияют на образ города названия улиц. Здесь есть улица Старой комедии. На стенах генеральной ассамблеи следы от пуль. В центре площади Согласия когда-то стояла гильотина, потом статуя свободы из терракоты («свобода из грязи»), на Елисейских полях не смогла когда-то из-за закона о запрете публичных сходок встретиться группа из 1700 британских туристов, изобретатель нового парашюта прыгнул с Эйфелевой башни и разбился на глазах приглашенных фотографов, в музее человека хранится «очаровательная коллекция усушенных голов». Город старой комедии.
Все же отношения с городом начинают складываться лишь наедине. Мои с Парижем начались сейчас на набережной Сены, когда улетела мама, сдох фотоаппарат и совершенно непонятно что будет дальше. Ну то есть прямо сейчас я буду завтракать вот тут на набережной. А там посмотрим…
Как невероятно здорово что люди действительно так живут. Что сидят по вечерам в кружок на деревянном мосту Искусств, пьют вино и разговаривают, или читают под фонарем или болтают ногами, или рисуют. На мосту. Ночью. А сквозь щели между досками видно проплывающие внизу корабли. И совсем не холодно.
Мне случайно удалось оставить след на дорогах Парижа.) Перед лавочкой с круассанами укладывали асфальт. Раскатывали длинный ковер, замазывали его горячим и черным, а потом лили из ведер сверху холодную воду. Вода впитывалась, асфальт дымился, а мне жестами показали что я так и быть могу перейти дорогу к круассанам. Теперь есть еда и кеды стали на пару граммов тяжелее.)
Кафе Froid в конце бульвара Сан-Мишель. Книжные лотки. Найти открытки. Студенческий хостел без опознавательных знаков на Сан-Мишель, 93. Нафиг открытки, сами найдутся. Вокруг меня летают сухие листья, в Люксембургском саду между рыжих деревьев стоят зеленые стулья и на них тоже разговаривают, читают, рисуют, пьют кофе, целуются… Я вот пишу и пью кофе. Хотя предпочла бы разумеется последнее.) Ну да ладно, пусть целуются эти напротив, я их за это нарисую. Ветер поднял пыль, все прикрылись книгами, газетами или спрятали голову в колени. А в сантиметре от меня упал каштан. Кстати, если каштан пнуть он очень весело катится. Подпрыгивает.
— Мадмуазель! Мадмуазель, куда вы поперлись?
— В чем дело?
— Мы закрыты. Ит из риалли импоссибле.
— А. А завтра?
— Завтра открыты.
— С какого времени?
— С 8.30.
— И до какого?
— До 17.45. А вы к кому?
— Я к Оскару Уайлду.
— Вам лучше с другого входа завтра зайти.
— Ясно, хорошо, до завтра.
— Оревуар.
И тут мадам в полицейской форме отвлекается на группу студентов, желающих повидать Джима Моррисона, а я проскальзываю за ее спиной и прячусь за склеп. Там тропинка. Итак, закрытое кладбище Пер-Лашез, теперь ты мое. С опавшими каштанами, листьями вдоль бордюров, витражами, черными грачами и серыми кошками. Оно бесконечно и в этом трансверсале очень хорошо и спокойно.
И вновь Марсель
Успела в последний момент на поезд. Невероятное волшебство творилось по пути. Останавливались машины, использованный билет на метро сработал второй раз, платформа оказалась ближайшей, вагон тоже, короткий путь разведанный с утра весьма пригодился. Это ужасно удобно — вручить какое-нибудь решение в руки случайностям. Складывается — ок, правильное решение значит. Я же могла не опаздывать. Я могла не сидеть в кафе подписывая открытки пока не осталось 20 минут до отхода поезда. Но подписывала. Клеила марки и ни о чем не думала. И успела, хотя смысла ехать на вокзал уже практически не было. Значит так надо, значит правильно что мелькают деревья, что небо стоит на месте, а Париж остается позади. Офис-менеджер напротив и итальянский мафиози слева скооперировались и накурили в туалете. Еще у офис-менеджера рубашка под цвет глаз и он смешно поднимает брови читая газету. Мафиози насупив брови читает какой-то желтый глянец. За окном темно и приходится смотреть на соседей. Впрочем, они ничего.)
Ну вот и она. Первая ночь на улице. В теории. А на практике — Карим, бесплатный бокал вина и возможность переночевать на диване в хостеле. Я не знаю почему, но люди иногда помогают друг другу просто так. На это нельзя рассчитывать, но когда действительно нужно — обычно получается. Впрочем, и я молодец — выбрала правильное место. Ну вот что бы ему хорошего сделать, этому Кариму. Доктору биологических наук из Алжирии, собирающемуся мыть полы в марсельских ресторанах. Хотя спать на камнях у моря все равно пришлось. Зато утром. Я видела как просыпается и умывается мой черный арабский Марсель. Мой воздушный французский Марсель. Мой вечный античный Марсель. Как он разматывает удочки и уходит в море. Как он меняет цвета. Ну вот я и вернулась. Колокола соборов с двух сторон, крики альбатросов и шум моря. Хорошо что я выбрала юг, а не северный Нант. Здесь камни теплые.
Ура-ура, нашлось место в хостеле. Вторую ночь пережить было бы сложнее, а в гости к Кариму не хочется.) Гитлер бы стер Марсель с лица земли. Это город черных, евреев и геев. Хозяева хостела — три гея. Психолог, программист и декоратор. Хорошее у них местечко получилось… Настолько, что вместо того чтобы гулять по Марселю, я сижу и рисую их крыши.
Расстелила на пляже карту, чтобы не сидеть на гальке и теперь у меня на.мм.спине полмарселя.))
А впереди кажется очередной something else. Мечты сбываются, у меня экскурсия в другую жизнь. Я за этим и ехала. Спасибо.
И вновь Париж
Что-то я совсем не могу ходить больше. И легкие будто выскребли наждачкой. Ну и денег конечно нет. Есть солнечный и безлюдный бульвар Араго с листьями, полбутылки молока, кусок пирога с маслинами и билет в Прагу на понедельник. Чистых страниц почти не осталось. Мне показали как надо жить. Как можно быть счастливой и не потерять при этом способности мыслить и желания рисовать. Мне завтра официально 23, но я не знаю на сколько я повзрослела за эту поездку. Один Марсель дважды заставил умереть и родиться заново. Второй раз уезжать было еще сложнее. Ничего-ничего, терпи, пройдет. Наверняка будет еще что-то. Вдруг может быть лучше. Вентимильское солнце сожгло мне глаза, ментонское — кожу, а марсельское выжгло вообще все, оставив только чистое и настоящее. Ох блин, тоже мне паломничество на французской ривьере…
Париж-Прага
Банкомат подарил 20 евро, нашлись сигареты на дне сумки… Ну вот и все. 13 часов и я в Праге. Ты прекрасна, Франция. Something in the air и я разумеется вернусь. Здесь смысл разлит в воздухе, рассыпан под ногами, растворен в море. Теперь я знаю куда двигаться дальше. И у меня получилось правильно попрощаться.
Теги:
Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия
