Воспоминания. Казань. Шаляпин

Вот и в этот раз. Я ходила по Казани — городу, с которым когда-то, было так много связано в моей прошлой жизни и не то чтобы не узнавала его, но даже не стремилась сравнивать: что было — что стало. Почему? Известно, что у каждого города есть какая-то неведомая духовная составляющая, и она может меняться до неузнаваемости. Это не хорошо и не плохо — это жизнь, которая не стоит на месте.

В мою последнюю поездку в Казань, недавно случившуюся, я еще раз ощутила себя скорее туристкой, нежели старожилом — город очень, до неузнаваемости изменился, и у меня нигде, ни разу не затрепетало сердце, хотя о многом-многом, что хранит память, я могла бы рассказать… Может быть, и стоит это сделать сейчас! Хоть чуть-чуть приоткрыть окошко в прошлое. Ведь даже в Вене, когда я начинала вспоминать о Моцарте, или в Париже, когда рассказывала о Модильяни (так, будто я жила в то время), мои гиды доставали блокнотики и записывали… А тут Казань! Ведь я так много знаю! Причем чужие жизни иногда так тесно переплетаются с твоей собственной, или с жизнью твоих близких, что трудно бывает даже и отделить. Вот на этом месте было… А на этом месте находился… Факты помнятся, а эмоциональная память почему-то дремлет. Просто изменился город.

Я не помню, в какую именно поездку, впервые увидела новый памятник Федору Шаляпину, но увидев его на улице Баумана, возрадовалась и почему-то вспомнила тот мимолетный вечер, когда, поступив в консерваторию, сидела в тесной комнатке с мамой и со своей будущей хозяйкой, у которой мне сняли не комнатку, а всего лишь «угол».

Вот в этом доме, где ныне находится гостиница «Джузеппе» и очень дельный информационный центр, я и жила целый год. Раньше адрес был ул. Ленина дом 15/25, теперь, это улица Кремлевская.

Помню, в первый же день, зашел сын соседки — инженер какого-то большого казанского предприятия и стал рассказывать о том, что собирает подписи под петицией о необходимости открыть памятник Шаляпину в Казани. Я, как студентка консерватории (гордилась этим новым званием), конечно же, подписала. Помню также его большое огорчение по поводу «полной глухоты» начальников, от которых зависело решение вопроса, о той незаинтересованности, с которой сталкивались энтузиасты столь благородного дела. О памятнике мечтали, но дело стояло.

Время шло.

В Казани, в 1982 году был впервые проведен оперный Шаляпинский фестиваль. Сначала фестиваль был скромный, хотя имена приглашенных ведущих солистов, стали все больше и неизменно украшать репертуарную афишу. Кто только ни выступал в спектаклях Шаляпинского казанского фестиваля! Ирина Архипова, Мария Биешу, Тамара Синявская, Любовь Казарновская, Хибла Герзмава, Пата Бурчуладзе, Сергей Лейферкус и многие-многие другие.

Не помню — однажды, или несколько раз, но в рамках фестиваля как-то была проведена конференция и конкурс молодых вокалистов… Я запомнила лишь один конкурс и оттого, что в нем тогда принял участие никому не известный Дмитрий Хворостовский — студент Красноярского института искусств. Сейчас об этом мало, кто вспоминает, а я запомнила, потому что певец произвел на меня большое впечатление, и я написала об этом в своей рецензии (пожалуй, единственная написала о нем). Однако молодого студента, незаслуженно «задвинули», решив вопрос в пользу иных претендентов — председатель жюри был одессит и у него были свои предпочтения.

Впоследствии Дмитрий Хворостовский приезжал на Шаляпинский фестиваль как солист, как оперная звезда мировой величины и об этом уже с гордостью писали многие и многие.

Что ж! И так бывает. Кажется, сам Шаляпин в своей автобиографии вспоминал, что при прослушивании в церковный хор вот этой церкви, освященной в честь Варвары Великомученицы у Сибирской заставы, его друга Алексея Пешкова (будущего Максима Горького) в хор приняли, а вот будущего оперного певца почему-то «забраковали» — не пришелся.

Немного об этой церкви. Здесь когда-то кончался город и начинался знаменитый Оренбургский тракт (он и сегодня так называется). Это был тракт, по которому многочисленные узники (в том числе и декабристы), шли на сибирскую каторгу. В данной церкви была возможность помолиться на этом перепутье, не только дорожном, но и жизненном. В мое время, церковь стояла в полуразрушенном состоянии, но теперь отреставрирована и живет молитвой.

Вообще есть свидетельства, что и в детстве, и впоследствии в юности, Шаляпин пел во многих церковных хорах Казани.

Думаю, что и в этом Богоявленском соборе, рядом с которым сегодня находится памятник, Шаляпин тоже мог петь в хоре, ведь этот храм был ему не чужой — певца здесь крестили.

Вообще многие интересные вещи узнавались мною иногда так просто, за какой-нибудь семейной трапезой. Так случайно, я узнала, что моя бабушка была крестной для кого-то из детей Шаляпиных. Ее муж, мой дед — был священник и крестил детей этой небогатой семьи.

Теперь трудно представить, что в этом небогатом районе жила семья Шаляпина…

А я, так же случайно, принимая в дар уже от своей крестной уникальный фарфоровый сервиз, узнала, что он не простой, а «рахманиновский», — я ведь Рахманинова, объяснила мне моя казанская крестная, как бы невзначай…

Кстати, в Казани теперь стал традиционным и еще один музыкальный фестиваль «Белая Сирень», на заключительном концерте которого, я в эту поездку, побывала и послушала Второй концерт Рахманинова в исполнении Дениса Мацуева. Да, Казань — город музыкальный.

Но вернемся к памятнику Шаляпину.

Как бы там ни было, Шаляпинский фестиваль очень успешно развивался — в Казань стали приезжать иностранные артисты, а затем и режиссеры, и постановшики…

Я в течение нескольких лет выступала перед началом спектаклей на этом музыкальном форуме, и помню ту замечательную атмосферу праздника.

Возможно этот «нерукотворный» памятник, в виде фестиваля, который обрел статус уважаемого и значительного музыкального события, уже в мировом масштабе, благотворно повлиял и на принятие решения об открытии, наконец-то, рукотворного памятника Федору Шаляпину. Автором памятника стал А. В. Балашов — академик Российской академии художеств.

Мне памятник нравится — удивительное портретной сходство! Однако место довольно суетное — самый центр города.

Конечно же, Шаляпин тут же стал и туристическим брендом — рядом находится отель «Шаляпин»… Что ж! Был такой польский фильм… «Все на продажу»…Но это все же лучше, чем забвение.

Есть в Казани на улице Горького известный Музей им. Горького. Сколько я сюда хаживала на наши литературные посиделки! Здесь когда-то собирались участники литобъединения — читали свои стихи, рассказы, спорили, критиковали, восторгались…

Одна из экспозиций была посвящена и Шаляпину — видимо, как другу юности Максима Горького. Сейчас небольшая мемориальная комната, кажется, находится в колокольне Богоявленского собора, но я ее в этот приезд как-то не обнаружила, а потому и не посетила — есть повод навестить в следующий раз.

Наверное, о своей Казани я могла бы рассказывать еще и еще, но остановлюсь пока на этой небольшой шаляпинской зарисовке, а заодно и подарю моим дорогим читателям свои стихи. Они здесь уместны…

Старая Казань из цикла Растаявшие голоса

Елена Яхонтова

Старая Казань
за
пределами времени настоящего,
ТАящая и таЯщая
мгновения отзвучавшие,
как звуки, знаками ставшие,
когда-то музыкой бывшие
нотным текстом застывшие,
но ждущие прикосновения воспоминаний моих.

Как тих
мир ныне не слышного
Растаявшие голоса
за
пределами времени настоящего
бурлящего и бурящего
болью внедрения грубого
неосторожные губы
металл микрофонов целуют.
Тоскую
я в мире кричащем, отчаявшемся
все чаще
о тишине звучащей
воспоминаний моих.

В них
шмель пьет утро с цветка томно,
но,
та роса
за
пределами времени настоящего,
как все ушедшее и уходящее,
как те пассажи и вокализы,
сверху, снизу,
из окон открытых консерватории.
Истории
жизней тогда разбег начинавших.
Их
хочется тронуть и разбудить осторожно
можно
тогда услышать
как дышит
эфира мир, не прошлый,
воспоминаний моих…

© Copyright: Елена Яхонтова, 2009

Теги: Самостоятельные путешествия