Однажды я путешествовала по Крыму. Остановилась на два дня в Морском. Море там было неспокойным. Я сидела на берегу, на крупном валуне, и смотрела, как волны накатом пытаются слизать с берега камни цвета мокрого асфальта. С шумом их перекатывают, а потом, обрушиваясь свинцовой массой, пытаются утащить за собой. Изредка пролетали, выкрикнув свое, чайки.
Темнело, как всегда в Крыму, быстро. Еще чуть-чуть, и солнце совсем упадет в раздраженную пучину… На берег пришла женщина: плотная, полная. Явно местная — казалось, что от нее пахнет луком и чем-то еще — комплексным запахом непроветриваемого дома, еды, стирки и нечищенных зубов.
Она быстро скинула свой халат — такой же, ей под стать — сероватый, бесформенный и мятый — и осталась в черном купальнике. Вены на ногах у нее были как синие переплетенные черви.
Женщина сняла шляпу и положила ее рядом с полосатым полотенцем и разбитыми тапочками. Постояла немного, глядя на неласковое рокочущее море, и решительно двинулась к нему.
В это время забеспокоился ее попутчик — беспородный маленький пес, откормленный до формы кубика, чем очень напоминал свою хозяйку. «Сиди уже. Я скоро...» — кивнула женщина и пошла, не оборачиваясь. Поднырнула в волны и поплыла от берега, ловко подстраиваясь под их ритм. Кроме той женщины никого больше в море не было.
Пес минуту-другую сидел спокойно. Потом забегал у кромки моря и, надрываясь от тоски и собственной беспомощности, стал лаять. Лай его был охрипшим, прерывистым, с придыханием.
Хозяйка уплыла далеко, и было странно видеть ее такой ловкой в воде. Собака, окончательно потеряв покой, перебирая коротенькими лапками, перемещала свое квадратное тельце от полотенца к серой шипящей воде, которая совсем уже нешуточно обрушивалась на берег. Она несколько раз вбегала в воду, но ее жестоко отшвыривало обратно накатом. Она отфыркивалась и возобновляла свои попытки.
В одну из таких попыток она все-таки попала в волны и, барахтаясь и загребая куцыми лапками, отчаянными рывками поплыла. В неизвестность, на гибель, почти захлебываясь, то и дело пропадая из виду, она плыла и плыла — из-за буйства волн почти на месте, но вслед за хозяйкой. Спасать.
А та быстро возвращалась. По дороге подобрала собаку и, улучив момент, благополучно выбралась на берег. Вперевалочку добралась до полотенца и начала энергично растираться. Укутала собаку в какую-то тряпицу и стала ласково ей выговаривать: «Ну что ты волнуешься каждый раз? Никуда я не денусь. У тебя сердце слабое, а ты боишься». А та в ответ лишь похрипывала и громко отчихивалась от соленой воды.
Я подошла ближе и завела разговор:
— Какой пес у вас отважный! Преданный…
— Да-а, — улыбнулась она, — преданный. Старый уже. Сердце больное. А как увидит, что я в море, особенно когда оно неспокойное, места себе не находит.
Бросается спасать. Сама его спасала два раза — тонул. Я ведь каждый вечер прихожу выкупаться. Заплывать люблю далеко. А он не дает. Пока море спокойное и он видит меня, еще ничего. А если, как сегодня, непогода, сразу за мной бросается. Всю жизнь мы вместе…
И эта женщина, и ее пес воспринимались мною уже совсем иначе. Трогательными, благородными. И очень красивыми.
