Полетели. Лорето. И не пьядиной единой

От Анконы до Лорето идет региональная элетричка. Ветка проложена совсем недавно. Раньше от Анконы в Лорето ехали на автобусе. Думаю подобный способ передвижения в этом направлении существует и поныне. Так что выбирайте удобный вам путь. (В Лорето очень благоустроенный туалет на ж-д вокзале. Есть даже пеленальный столик для ребенка и биде. Бесплатно.)

Перрон был пуст. Голова раскалывалась. Спросить, как идти к Базилике Санта Каза — моей основной цели в городе Лорето, было не у кого. Отловила девушку лет 16. Она ответила, что ходит автобус и показала на расписание. Так что и не пешеходный путь в город тоже имеется. Мне же хотелось дойти туда пешком. Совершить эдакое восхождение. Хоть и не на коленях, как делают особо рьяные паломники, но своими, а не машинными, ногами.

Еще одна пара пыталась меня отговорить от пешей прогулки говоря:

— Это очень-очень тяжело и долго!

— Ну, сколько долго? Час, два? — спросила я, готовая на «подвиг во имя веры».

— Нет, что вы! За пол-часа доберетесь! — был ответ.

И тут я увидела его. (Фотография сделана против солнца, так что вид после обработки у неё несколько диковатый, но красоты, нависающей над вашей головы, громадины это не портит. Ну, я надеюсь по крайней мере.)

Я знаю этот эффект, когда кажется, что вот он: замок, собор, дворец, стоящие на горке, рукой подать. А на самом деле приходится лезть и лезть, а если нет прямого пути, то и попетлять, спускаясь и поднимаясь. Лорето с вами такого неприятного фокуса не проделает. Лестница паломников плавно и совершенно необременительно поднимет, почти вознесет вас к санктуарию Санта Каза. Итак от вокзала идем прямо, никуда не сворачиваем минут 5 и видим начало лестницы с венчающей её фигурой Мадонны с младенцем-Спасителем на руках.

Как только я сделала первый шаг на ступени лестницы, голова прошла. Я просто забыла, что она существует. Что это было? Чудо? Или таблетки наконец-то стали выполнять свою функцию? Я — прагматичный, не религиозный, умеренно верующий в свою собственную веру человек, была несколько растеряна. Византийская культура и воспитание начало ожесточенно спорить с реалистично заточенным умом. К единому выводу они не пришли. Но тень от маленькой надежды на возможность чуда живет во мне до сих пор.

Плавный подъем не отнимал физических сил. Полное безлюдие, вкуснейший, настоеный на весенней, свежей траве воздух… Это была нирвана. Прекрасные панорамы: кипарисы, волнистые зеленые холмы, отдаленные долины. В феврале, когда только начинали робко цвести безлистые деревья, а природа еще не очнулась от зимнего забытья, пейзаж был пастельным и немного сонным.

Ряды оливковых деревьев отливали серебром и тем особенным оттенком зеленого, который зовется оливковым. Стараясь не слишком топтать первоцветы и сочную траву, я все же нечаянно ломала хрупкие травинки, тут же одaривающие меня, не храня зла, свежим, пряным запахом, похожим на запах дикой мяты, которая зовется итальянцами — nepitella.

Зеленый аромат травы смешивался с ползущим из сумки сладким ароматом клубники, купленной перед поездом, на рынке в Римини.

Она и груша сорта под игривым названием «Аббат Пепе» были идеальным перекусом на этой живописной скамейке.

Но перекус был позже. А для начала дорога привела меня к белой стене, заглянув за которую, я обнаружила военное кладбище. Ровные ряды крестов не оставляли сомнения в том, что там похоронены солдаты, а не гражданские.

Кладбище оказалось открытым. Я зашла. Никого. Тогда я еще не знала, что кладбище называется Польским и покоятся тут солдаты армии Андерса (2-й Польский корпус), сформированной в 1941-42-м годах на территории СССР генералом Владиславом Андерсом из пленных, захваченных во время советско-польской войны 1939 года и репрeссированых поляков.

В январе 1944 года корпус был направлен на итальянский фронт в составе 8-й Британской Армии. Летом того же года они учавствовали в боях под Анконой.

Из письма папы Пия ХII епископам и архиепископам Польши (1951 год): «…Во время последней бушующей войны, на основе многочисленных свидетельств, мы видели, как вера и горячая преданность Матери Божьей, характеризует поляков. Они…, не взирая на опасность гибели, сохранили священный Дом Лорето!»

На кладбище помимо поляков, захоронены французы, британцы, итальянцы. Место в своей лаконичности и отрешенности очень сопоставимо по трагизму с Голгофой. Но грусть от этих аккуратных могил еще сильнее тем, что подобные кладбища c пугающей частотой всречаются на всей территории нашего маленького шарика и что самое ужасное — продолжают множится.

И вот я пришла. Дорога с перекусом заняла минут 40, и как все импровизированные Голгофы, закончилась распятьем.

От распятья поднимались еще 2 лесенки: справа и слева. Правая была перекрыта железным заградителем, обойти который не составляло труда. Левая сторона была открыта. Вот кто мне объяснит, почему я пошла направо, туда, где было перекрыто? Я, просто, поражаюсь этому феномену человекеской породы: переться туда, куда нельзя. И ведь по носу получаешь от этого с завидным постоянством. Так же было и на этот раз. Наверху была уже решетка, которую обойти без потерь не получилось бы.

Пришлось спускаться и идти там, где положено. А красота-то какая. Матерь Божья!

А вот, собственно то, за чем я в Лорето ехала и ради чего затеяла весь этот рассказ. Цель моя называется — Святилище Святого дома в Лорето, а по-итальянски просто Санта Каза.

Для непросвященного уха название Санта Каза звучит уж очень похожа на Санта Клаус. И хоть речь идет о совершенно разных понятиях, но определенная связь между ними есть и она очевидна. От Санта Клауса мы ждем ежегодных чудес под конец года, от Санты Казы в Лорето люди ждут чудес круглогодично. Кто-то сюда добирается своим ходом, кто-то с группами паломников, а кто-то на специальных «белах поездах» организуемых для больных и немощных.

Чудеса.

Санта Каза, по большому счету, сама чудо. Я до этой поездки не знала и не ведала, что дом, в котором дева Мария получила Благую весть от Архангела Гавриила, существует на самом деле. В Нацерете (Назарете) есть грот, вокруг которой построена Базилика Благовещенья. Мария родилась и жила в этом гроте и пристроенной к ней комнате, являющейся той самой Санта Каза, к которой я приехала в Лорето.

И каким-таким образом, спросите вы, эта комната о трех стенах (четвертая сторона примыкала к гроту и стены не имеет) очутилась так далеко от Израиля вообще и от Нацерета в частности?

Во времена, когда люди верили в чудеса, версия была проста, а поэтому красива и изящна — дом перенесли ангелы. Часто-не часто, но на старинных картинах порой можно видеть, когда Мария с Иисусом сидят на крыше домика, а домик этот по небу несут ангелы. Чем дальше двигалась наша история, тем менее наивными становились люди и в подобную историю об ангельском вмешательстве в передислокацию дома Марии верили все меньше и меньше. Тогда-то и родилась вторая версия: о вмешательстве в Божий промысел некого греческого семейства по фамилии Ангелос (итальнская версия-Анджели), которые, чтобы спасти святое для христиан сокровище от полчищь сарацин, перевезди в 1294-м году на своем корабле дом Божьей Матери сначала в Далмацию (сейчас основная её часть-это Хорватия и небольшой кусочек в Черногории), а потом в Лорето.

Собственно, этот Ангел Ничиффоро — властитель Эпира, подарил Дом Марии своей дочери Тамаре по случаю бракосочетания с сыном Неаполитанского короля Карла II. Но Дому там, видимо, не понравилось и он очутился спустя полторы сотни лет в лавровой роще — Лорето. Церковь утверждает, что потрудилась над этим перездом очередная бригада грузчиков ангелов, а уж как на самом деле было, одному Богу известно

Исследования состава почв, возраста камней, соответствия стыков дома и грота подтвердили, что таки-да! Это тот самый Дом.

То что перед вами — это площадь Мадонны. Барочный фасад, постороенного в стиле поздней готики собора, скрывает в себе мраморный ковчег, закрывающий саму комнату о трех стенах, к четвертой стороне которой, в настоящее время пристроен алтарь со статуэткой Черной мадонны. Получается такая своеобразная Матрешка.

Читала, что в Базилику стоят очереди и народу немеряно. В мой визит народу было от силы полтора десятка на весь храм. Когда я вошла в комнату Марии,

то первые несколько минут была там вообще одна. Я постояла, помолчала, потрогала камни стен, попросила, конечно, о чем хотела попросить, фотографировать не стала. Во-первых запрещено, хотя в других местах меня это не останавливало, во-вторых не хотела. Вот не хотела и все. Хотелось мысленно возвращаться к этому моменту. А чтобы вы имели представление о чем речь, вот фотография с экрана монитора, что у входа в саркофаг.

Когда комната начала заполняться людьми, я оттуда вышла и начала методично осматривать собор. А посмотреть там было на что.

В соборе, построенном в форме латинского креста, 12 капелл, по числу апостолов:

Самая красива, на мой взгляд, немецкая капелла, расписанная в 1892–1908 годах Л.Сейтцем.

У этой фрески с Благовещеньем, например, рекомендуется произносить «Молитву о призвании».

Очень хороша швейцарска капелла. Возле фрески, изображающей смерть Иосифа, принято читать «Молитву болящего».

У этой фрески «Молитву к святому Иосифу».

Драпировка под фресками в этой капелле нарисована столь реалистично, что я пару раз поковыряла её ноготком, пока никто не видит, не веря глазам своим!

Также есть капеллы: польская, американская, французская, славянскую не забыли. Невероятная капелла герцогства Урбинского с волшебными фресками Ф.Зуццари 1583 года.

А это притвор св. Иоанна с фресками Л.Синьорелли конца 15 века, с изображением играющих строительными инструментами ангелов, евангелистов и пророков.

Там много что еще есть. При входе в собор стенд с брошурками, в которых прописано, где и что находится, и где какие молитвы читать. Есть и на русском. Так что это не я такая умная. Просто читать умею.

То, что холм, на котором стоит Санта Каза — это место силы, в общем-то объяснимо. Некоторые видят там свечение и энергетические столбы, от которых приезжают подзарядиться. Я ничего такого не видела, но атмосфера намоленности в Храме очень чувствуется. Аура теплая, обвалакивающая, женская, материнская. Хорошо там. И красиво очень.

Красиво и на площади перед собором. На мой взгляд она просто идеальна в своих пропорциях и легкой ассиметрии.

Посредине очень игривый фонтан, с дракончиками, ангелочками, тритонами, дельфинами.

Правда меня каждый раз поражает, почему именно в фонтанном творчестве так много сцен насилия. Казалось бы — вода, нега, отдохновение в жаркий день, нужно что-то расслабляющее, а тут на тебе, тритон с трезубцем метит в бедного дельфина.

На галлерею Апостольского дворца можно подняться. Очень стройные анфилады. С них открывается отличный вид на площадь Мадонны.

Вход по правую руку от памятника папы Пия. Рядом же, но уже за его спиной, вход в сокровищницу собора.

Там, у лестницы просил милостыню, вернее вспомоществование на «непредвиденные расходы», мужик: ростом выше меня на целую голову, косая сажень в плечах и…с забинтованным пальцем. Я его потом встретила на платформе электрички. Он мне кивнул, как хорошей знакомой. Повязки на руке уже не было. Не иначе чудодейственное влияние Санта Казы помогло.

В галерее музей с картинами моего любимого еще по Бергамо — Лоренцо Лотто (в Лорето он в 1556 голу умер). В Лорето даже площадь его имени есть. В музей я не пошла. Слишком под впечатлением была от виденного в соборе. Но на галлерею взобралась и вниз на площадь посмотрела.

Видите справа картины. Я их видела на фотографиях и годичной, и двух-годичной и так-далее годичной давности. В мой визит дядечка метлой, шваброй и какми-то чистящими средствами «освежал» их внешний вид.

Не смотря на яркое солнце, правда уже клонившееся к закату, заметно похолодало. Я поспешила слезть с продуваемой всеми сквозняками галлереи и отправилась гулять по городу, который настолько мал, что писать про улицы и их названия не имеет смысла.

Привычная для Италии персиково-лимонно-мятная цветовая гамма. Пальмы, шуршащие на ветру перистыми листьями. Очень круто уходящая от этой площади вверх улица. Желания ползти по ней не было. Да и в путеводителях про неё ничего сказано не было. Стало быть и смотреть там нечего.

На Петушиной площади, никакого отношения к однополой любви мужской части населения планеты не имеющей, просто она так называется, фонтан из петухов и дракончика. Дракончик, я так поняла, идет репликой к фонтану на площади Мадонны, а петушки — символ этого края.

Ну вот, все у нас в этом городе летают: петухи, драконы, дома, ангелы. А если серьезно, то, учитывая, первоначальную версию переноса Дома Марии ангелами, папа Бенедикт ХV в. 1920-м году объявил Марию Лоретскую покровительницей пилотов и путешествующих по воздуху. А значит и нас с вами.

В Лорето есть авиационный музей. Маленький, домашний. Говорят очень уютный и нетривиальный. Это тем, кто интересуется.

Уйти из города можно и вдоль крепостной стены. Но я решила повторить путь к железнодорожному вокзалу по тропе, по которой поднималась утром. И плутать не надо, и понравилось мне там очень. Тихий вечер, мягкий солнечный свет, пологий спуск, что может быть приятнее в путешествии.

На встречу мне шли две девушки — Божьи невесты. Одна, у неё, видимо, зрение было лучше, чем у второй, сразу повернулась ко мне спиной, завидев фотоаппарат. Вторая то-ли из-за любопытствы, то-ли по какой иной причине продолжала идти как положено, «ко мне передом, а к лесу задом». Но одернутая второй монашкой тоже развернулась на 180 градусов. Но я её успела сфотографировать.

Не думайте, что я в наглую тыкала им в лицо камерой, расстояние было приличное, несколько десятков метров. Но, наверное, им нельзя фотографироваться. А иначе, как можно объяснить такое поведение. Да, еще заметила. Монашки в Италии не редкость, но только монахини преклонного возраста — белые, молоденькие сестры все темнокожие.

Есть мне, из-за переизбытка эмоций не хотелось. Все ж-таки пища духовная, порой способна заменить пищу телесную. Интересно, на долго ли? Однако я понимала, что одним завтраком и клубникой несколько часов назад, сыт не будешь, но идти в ресторан по прибытии в Римини мне категорически не хотелось и я зашла в Лоретский супер. Там меня ждало несколько открытий.

Не пьдиной единой, или «еда — итальянское счастье».

Есть такая книга Елены Костюкович: «Еда. Итальянское счастье». Все никак не получается скачать её с интернета, авторские права не дают. А покупать почему-то не охота. Но название мне нравится. Очень правильное название, если соединить два этих понятия: еда и Италия.

Вот и первых два своих кулинарных открытия в эту поездку я сделала в Лорето. То что в Италии хлеб продают на развес, я знала и раньше. А как прикажете продавать «каравай» размером метр на полтора? Только отрезая от него ломти. Такая практика есть и на рынках, и в суперах. Но то, что там продаются на развес и простые порционные булки, для меня стало полной неожиданностью. Прикупив прошутто, помидор я стала вертеться у стенда с хлебом, пытаясь выудить из-за стекла пару булок. Не тут-то было. Доступ был перекрыт!

Пришел продавец. Предо мной было ещё пару человек. И тут я увидела, что булки приблизительно на 150 грамм им завешивают! А ещё они все покупали какой-то мягкий сыр, под названием — страччино. Прикупила его и я, и тоже на развес. Что это был за сыр! Представьте моцареллу, только настоящую, буффало, свежевыловленную из раствора. Она такой немного слоистой консистенции.

Вот страччино своей мягкостью напоминает моцареллу, но слоистости нет и в помине. Брусочек 15 на 7 сантиметров, как непропеченный пирожок, снаружи плотненький, но мягонький, а внутри полужидкий. А вкус… Чуть-чуть заметная горчинка в моцарелловом вкусе, с примесью травяной и оливковой пряной ноты. А как он идет с пресновато-сладкой грушей этого «Аббата Пепе»! Пишу и плачу. Есть в Италии ещё похожий сыр с названием «Чертоза», очень похож на страччино и так же чертовски хорош.

А к чему тут какая-то пьядина, спросите вы? А к тому, что регион Марке и Эмилья-Романья, в первом находится Лорето, а во втором — Римини, славятся своим специалитетом, пресной лепешкой со всевозможными начинками — пьядиной.

Даже как-то странно и не понятно, но кружа по городам и церквям с соборами, ползая по полу с фотоаппаратом, я совершенно забывала о еде. Вот бы дома о ней забывать. А тут на часах 6 вечера, а у меня после завтрака в желудок попали лишь пол-литра воды, или в лучшем случае ещё яблоко или десяток клубник.

Так за 5 дней, что я квартировала в Римини, я ни разу ни в нем, ни в других городах не пообедала в ресторации. Решив исправить данное положение дел и все-таки попробовать эту хваленую лепешку, я отправилась обедать в риминский ресторан. Народу было полно, т. к. было около половины второго — время ланча, официанты носились как угорелые, но свободный столик мне нашли.

Лепешку я заказала, а к ней ещё то, что у нас называется: «спагетти болоньез», а в Италии «con ragu» и четвертинку вина «della casa»- домашнего. Давно я из аллюминиевой кастрюлькине ела!

Ну, что сказать. Пьядина, она пьядина и есть. Арабская пита даст ей фору в два, а то и три раза.

Может я начинку не ту взяла? Но сухая, пресная лепешка меня не впечатлила совсем. «Con ragu» было чуть лучше. Естественно, положение дел спасло вино.

Хотела, если честно, продолжить про остальные свои ресторанные посиделки в других городах, но что-то больно много писанины получилось. Продолжу уже конкрентно, когда доберусь до тех мест, где я в ресторациях обедала.

А вернувшись из Лорето в свою риминскую гостиницу, я очень душевно поужинала прошутто, завешенными булками и страччино. Вот только ночью жажда замучала. Утром глазки с трудом в зеркале нашла! Не еште перед сном вяленое прошутто!

Теги: Самостоятельные путешествия