Наша романтическая прогулка начинается, естественно, с Невского проспекта. И если, выйдя на перрон Московского вокзала, я каждый раз говорю: «Здравствуй, Питер!», то, подходя к Аничкову мосту, я чувствую себя совершенно, как дома. Народный фольклор очень бы хотел соотнести название этого мостика с некой любовной историей, приплетя сюда красивую девушку Анечку. Но нет, перекинутый через речку Фонтанку мостик называется по фамилии подполковника-инженера М. Аничкова, «чей батальон во времена Петра Великого дислоцировался за Фонтанкой в так называемой Аничковой слободе». Украшающие мостик конные скульптуры вкупе с атлетическими юношами мне чрезвычайно нравятся — всегда приятно смотреть на сильных, красивых животных и людей. Да и вообще хорошенький Аничков мост выглядит вполне романтично!
1
Доходим еще до одного моего любимого места на Невском — Зеленого мостика через речку Мойку. Это с него открывается красивая панорама обрамленной аристократичными домами набережной, внизу по синей глади воды лениво фланируют прогулочные кораблики. Кстати, о том, что мостик носит простое название Зеленый, я узнала лишь дома. Пригляделась к чугунной (зеленой, естественно!) решетке и даже умудрилась усмотреть в кружеве ограды некие травянистые узоры:).
3
Не по-питерски ярко-голубое небо и ослепительное солнце дарят нам нарядный день. Как хорошо идти погожим днем по красивому городу — одному из самых красивых на земле! Вдвойне приятно, если рядом — любимый человек. Тогда и рюкзак не тянет плечи, и холодная ночь в поезде с беспокойным сном уже кажется чем-то далеким. Идти и радоваться жизни, гулять — по Невскому, по Питеру — непременно надо гулять, вдыхать его воздух, подставлять лицо его ветру, вслушиваться в его непрекращающийся дневной гул. А в сквере за Адмиралтейством бьет фонтан, и его высокая, переливающаяся солнечными брызгами струя словно спорит с высотой шпиля.
1
Мы выходим на Дворцовую набережную, с которой нашему восторженному взору открываются невские панорамы совершенно открыточного вида. По темно-синей, тягучей и похожей на дорогой атлас Неве бегут веселые теплоходики, придавая картинке беззаботно-курортный вид. Золотистой иглой устремляется в небесную высь шпиль Петропавловской крепости — неприступными крепостными стенами встречает гостей Петроградская.
5
Празднично смотрятся на стрелке Васильевского острова Ростральные колонны — приглашают прогуляться. Их приглашение, конечно же, мы принимаем.
4
И, переходя через любимый мой — Дворцовый мост, любуемся уже оставшейся за спиной набережной с великолепным изумрудно-белым Эрмитажем, словно сказочный замок, украшенным многочисленными скульптурами.
4
Васильевский остров встречает нас шумом и толпой народу — здесь вовсю готовятся к предстоящему шоу — запуску салюта в честь школьного праздника «Алые паруса». Через ограждение любуемся Ростральными колоннами — одной из любимых моих достопримечательностей. Их возвели на стрелке Васильевского в 1810 году, возможно, в качестве маяков, не забыв, при этом придать праздничный и пышный вид. Две ярко-терракотовые колонны в подражание древнеримскому обычаю украшены темно-зелеными носами кораблей — рострами, отсюда и название — Ростральные. У подножия расположились массивные фигуры, символизирующие 4 русские реки: Волхов с Невою и Днепр с Волгою. Упоминание последней реки мне особо импонирует — ведь я с волжских берегов.
2
Любуемся окруженным колоннами зданием Биржи в изящном и богатом стиле ампир, на высоких ступеньках которого устраивают фотосессии выпускницы в бальных платьях.
1
Праздничная башенка бирюзовой Кунсткамеры приглашает нас на прогулку по Университетской набережной. А с нее уже открываются чудесные виды на противоположный берег Большой Невы: одетые в суровый гранит берега, сияющий на солнце купол Исаакиевского собора, тонущий в легкой дымке белых пушистых облаков, небрежно разбросанных по нежному аквамарину неба.
2
А мы направляемся к одной из главных целей нашего романтического вояжа, непростительно упущенной в предыдущие поездки. Мы идем в гости к сфинксам! Как давно мечтала я увидеть этих магических существ, и охраняющие спуск к воде гранитные звери меня, наконец, дождались! Считается, что «сфинксам на Университетской набережной около 3,5 тыс. лет», и вывезены они из египетского храма близ города Фив. Вот так древность! Свое почетное место на петербуржской набережной чета сфинксов заняла в 1834 году, с тех пор и охраняет северную столицу.
1
Считается, что существа с телом льва и человеческим лицом наделены некими магическими способностями, как ни странно, приписывают им не слишком хорошие качества. Но вот питерские сфинксы кажутся мне очень дружелюбными, ленивыми кошками, растянувшимися на своих постаментах, тем не менее зорко наблюдающими за всем происходящим вокруг. Говорят, что в течение суток утонченные лица людей-животных меняют свое выражение: от утренней благосклонности к вечеру не остается и следа, а ночью особо впечатлительные могут рассмотреть злобный оскал. Что же, мы это обязательно проверим, благо уже купили ночную экскурсию.
1
В компании с полюбившимися мне улыбчивыми сфинксами спуск к Неве украшают очаровательные щекастенькие грифоны. Вспоминаем, что в точности таких же мы видели в Петербуржской улице в Казани. Правда, тогда я окрестила их зилантами, видимо, по привычке приравнивать всех существ с крыльями к драконам:). Грифона надо обязательно погладить по блестящему от многочисленных ладошек носу и подержать за клык — эти манипуляции якобы способствуют финансовому благополучию. Мы, естественно, увидев свободного от туристов грифона, потерли и подержали, а потом — еще одного. Как результат — с июля у обоих повысили зарплату:). Вот такой магический город Санкт-Петербург!
2
Спустя часа два, когда мы снова вышли на набережную (искали на Василии «TaMtAm», о котором я уже рассказывала в «неформальной части»), погода внезапно начала портиться. То есть — вот только-только было ясное голубое небо с невинными облачками, припекало солнышко, и вдруг — темные свинцовые тучи грозно нависли над ставшей неприступно-стальной Невой, грозный питерский Дух Дождя угрюмо и сердито заворчал, зацепившись косматой бородой за шпиль Петропавловской крепости, и первые тяжелые капли дождя упали нам под ноги. Вот это — и есть питерский феномен. Питерская погода. Переменчивая, как капризная барышня из свиты императрицы. Ветреная, как самая последняя куртизанка на веселой пирушке плотника-царя. Никогда не знаешь, что от нее ждать в следующую минуту, и меняется она несколько раз на дню, то одаривая широкой улыбкой северного солнца, то сердито поливая холодным дождем. В этот наш визит мы сполна испытали все прелести питерской погоды, чему, впрочем, были только рады.
2
По Благовещенскому мосту (или мосту лейтенанта Шмидта) шли мы уже под зонтиком. Питерские мосты — это, конечно, отдельная тема, это даже целый мир. Я, равнодушная, в общем-то, к урбанистическим пейзажам, просто обожаю эти инженерные творения рук человеческих. В Питере мостов огромное количество, и у каждого есть своя «изюминка».
1
Мне вот, например, очень понравился мост лейтенанта Шмидта из-за совершенно очаровательной решетки, которую я даже под дождем рассматривала с огромным удовольствием. Знаете ли вы, что в чугунной вязи его решетки живут … гиппокампы! Это такие «водные кони из упряжки Нептуна, с рыбьим хвостом и перепончатыми лапами вместо передних ног с копытами», если обратиться к римской мифологии. Подобный шикарнейший конь не так давно поселился на бедре у моего тату-мастера, она за ним, кстати, в Санкт-Петербург ездила. Теперь понятно, откуда она взяла эту потрясающую идею: с решетки моста лейтенанта Шмидта!
2
А мы, тем временем, под порывами ветра и дождя подходим к Поцелуеву мосту, перекинутому через реку Мойку. Наверное, он по праву должен считаться самым романтичным мостом Санкт-Петербурга, чему, собственно, способствуют городские легенды. Так, например, вы встретите утверждение, что на этом мосту со своими любимыми прощались не то моряки, не то арестанты (благо, неподалеку находились и Гвардейский Флотский экипаж, и острог), а также устраивали рандеву тайные любовники, вынужденные скрывать свои чувства. На самом же деле мостик этот получил свое название по фамилии купца Поцелуева, державшего в ΧVІІІ веке в этих местах трактир с ожидаемым названием «Поцелуй».
Поцелуев мост, конечно же, значился в моем списке «романтичных достопримечательностей», хотя здесь мы уже были во время декабрьской поездки в 2008 году. Правда, у мостика только название красивое, на деле он маленький, ничем не примечательный, по проезжей его части проносятся машины, разбрызгивая лужи, а на узкой пешеходной дорожке у зеленых облупившихся перил фотографируются разве что приезжие туристы. Впрочем, мосты — место особое, и по всем любовным приметам на них и под ними надо целоваться. Помните стихотворение Н. Агнивцева:
«Ужели вы не любовались На сфинксов фивскую чету? Ужели вы не целовались На Поцелуевом мосту?».
Или слова задорной песенки «Ленинградские мосты» о секрете долговечных семейных отношений: «…Что все мосты разводятся, а Поцелуев, извините, нет!».
И если учесть, что к Поцелуеву мосту мы подошли под проливным дождем, что само по себе является добрым знаком, мы с мужем, конечно же, запечатлели свой поцелуй на серо-дождливом фоне урбанистической картины Санкт-Петербурга с проезжающим грузовиком и строгими фасадами зданий. Вот такая получилась панк-романтика:).
А нас уже ждет троица must see на Исаакиевской площади.
Памятник Николаю I, открытый в 1859 году, — совместное детище О. Монферрана (автор проекта) и П. Клодта (скульптор). Особенно интересно, что конная скульптура, только кажущаяся легкой не в пример основательному Медному всаднику, имеет всего лишь две точки опоры — задние ноги коня. Представляете, какая точность расчетов! Без «умных» компьютеров и сложных программ творили раньше гении. Скульптура мне отчего-то неосознанно нравится: богато украшенный постамент, мчащийся в дождливую питерскую хмарь всадник — нечто магическое есть в образе императора-рыцаря.
1
Исаакиевский собор построен в 1818–1858 годах по проекту все того же архитектора О. Монферрана. В годы Красной Революции уцелел только потому, что был объявлен музеем. Таковым является и сейчас, хотя с начала 90-х годов по большим праздникам здесь проводятся богослужения. Собор по праву является «визитной карточкой» Питера. И если Казанский привлекает внимание кажущейся воздушностью, то Исаакий поражает воображение монументальностью, грандиозностью, строгой торжественностью. Мы идем к Исаакиевскому собору через маленький скверик, сверкающий невероятно изумрудной мокрой зеленью. Перед храмом раскинулся лужок в обрамлении роз. И над всей этой ангельской безмятежностью победоносно сверкает золоченым куполом в тяжелых свинцовых облаках Исаакиевский собор. Совершенство украшенного колоннами портика, лаконичность колоннады, хищно, совсем по-европейски, по-римски взирающие с небесных высот химеры — таким мы видим Исаакий сквозь завесу дождя. И вспоминаем, как зимой лишь вдвоем бродили по балкону колоннады, и сквозь хмурую дымку декабрьского дня расстилался перед нами продрогший Питер. Кстати, колоннада Исаакиевского собора — одна из самых замечательных смотровых площадок. Но она, к сожалению, платная, как и посещение храма-музея, посему мы лишь любуемся Исаакием снаружи и слегка сочувственно наблюдаем за фигурками с зонтами, мерзнущими на высоте.
4
Памятник Петру I, или Медный всадник — даже не нуждается в представлении. И все-таки, напомню, что это работа скульптора Э. Фальконе, «первый памятник Санкт-Петербурга», «второй конный памятник русскому царю». Открытие его состоялось в 1782 году. Как гласит надпись на постаменте «гром-камня», сей торжественный монумент Екатерина II посвятила Петру I. С памятником связано множество городских легенд и мифов, пересказывать которые нет смысла. Отмечу лишь, что своим вторым названием — «Медный всадник» — кстати, на самом деле бронзовый памятник обязан исключительно одноименной поэме А. С. Пушкина.
Скульптура основателя Петербурга чрезвычайно популярна, если не сказать попсова. Сюда приезжают молодожены и туристы, здесь назначаются свидания и снимаются фильмы, порой весьма фривольной тематики, изображение «Медного всадника» фигурирует на страницах любого путеводителя по Питеру, в альбомах, на открытках. Вот ведь — подумать только какое уважение реформатору-царю, не забытому и сквозь пыль веков! Нам под дождем сегодня чрезвычайно везет — мы видим скачущего на разгоряченном коне Петра не облепленным желающими сделать с ним селфи. И кажется нам император, несущийся в дождливую небесную хлябь, таким одиноким и оттого еще более близким, питерским, и подметает хвост коня постамент — «гром-камень», и представляется Екатерина Вторая, почтительно склонившая голову перед Петром — Первым.
4
Мы выходим на Адмиралтейскую набережную. Промокшую. С подтеками воды на розоватом граните. И опять же — очень питерскую. С опустевшими столиками летних кафе, за одним из которых сидим мы. Пустынную. Тонущую в сером цвете. Хотя, я не права. Именно в Питере — тысячи оттенков серого, и каждый может подобрать для них свое название. Для меня сейчас Питер — дождливо-июньско-сиренево-серый с мягкими ватными тучками. Есть ли такой цвет в вашей палитре? На стальной глади Невы качаются теплоходы, за ними в объятиях тепло-желтых домов аристократичной принцессой на горошине высится бело-бирюзовое здание Кунсткамеры с изящной башенкой, прячется, словно скромница, за завесой питерского дождя. Мы вспоминаем, как зимой ходили в интереснейший этнографический музей и, естественно, посетили экспозицию «уродцев» — «анатомических редкостей и аномалий». Кстати, нам очень понравилось!
2
А мы, укрываясь от непогоды под малиновым зонтом, подходим к Царю-плотнику — удивительно душевной скульптуре. Как ни странно, установлена она сравнительно недавно, в 1996 году, и, если верить Википедии, является копией памятника, находящегося в Нидерландах. Мы-то по школьному учебнику истории помним, в каких Европах учился царь, как ремесла полезные знать да государством управлять. Вот и изображен молодой император за серьезной работой — ладью мастерит. Где-то еще читала, что раньше собирались на этом месте представители питерского андеграунда, стихи свои протестные читали, даже якобы тот самый, «Город золотой», прославленный БГ, здесь впервые прозвучал. Скульптура понравилась нам еще в самый первый приезд в Питер, так на фотографии с пленочного фотоаппарата и запечатлены два моих красавца — будущий муж и император-плотник. Было бы грех не повторить данный кадр и несколько лет спустя:).
2
Мы не замечаем, как дождь постепенно стихает. Быть может, его спугнули львы, украшающие спуски к Неве у Адмиралтейства? А знаете ли вы, что Санкт-Петербург — настоящий львиный город? Построенный изначально на европейский манер, Питер перенял соответствующую символику. Ведь в Европе львы «считались источником и символом власти и могущества», а также «охраняли город от злых духов». Первые скульптуры со львами появились в первые же годы основания города, более того самый первый питерский царь зверей был изображен поверженным в знак победы в Северной войне, ведь лев — это один из символов Швеции. С новой силой мода на львов пришла в северную столицу в XVIII–XIX веках, и сколько их на сегодняшний момент обитает в Питере — подсчитать трудно. Впрочем, львы у Адмиралтейства — одни из наиболее известных. И я каждый раз приветствую их, как старых знакомых, гладя сильные лапы и крутые завитки косматых грив.
2
Мы выходим на Марсово поле — одно из любимых мест моего мужа в Питере. Как понятно из сурового названия, с этим местом связаны печальные мужские события — революции да восстания, павшие участники которых и нашли здесь вечный приют. Была, кстати, удивлена, прочитав на страницах Всезнающей, что на Марсовом поле погребены «петроградские рабочие, павшие во время Ярославского восстания 6—21 июля 1918 года». Во, как, опять, наше, родное! Не зря Питер такой совершенно мой город! И после Красной Революции посередине Петербурга продолжали хоронить номенклатурщиков, а в 1957 г. в центре площади был зажжен Вечный огонь.
1
Понравилось, что от огня на Марсовом поле был зажжен Вечный огонь на Могиле неизвестного солдата в Москве. Марсово поле — не просто площадь, не только мемориал. Это знаковое место. Чувствуется здесь что-то такое, что трудно выразить словами. И куда (по крайней мере, в этот наш визит) постоянно тянет. Поражает и огромное пространство — редкое для подобных мемориалов в провинциальных городках, и отсутствие бронзовых воинов.
1
Просто широкое поле, усыпанное красным гравием — словно пейзаж Марса — Красной планеты, посередине — в привычной для Питера гранитной облицовке яркие языки Вечного огня, ровные газоны, подстриженные кусты. И еще здесь летом цветут просто потрясающие пышные пионы!
2
А дальше начинается то, на что, мы, в общем-то, даже и не рассчитывали. Чудесным образом мы попадаем на репетицию праздника «Алые паруса» с разведением Троицкого моста. Вот так и выходит, что наш первый разведенный мост получается неправильным, опять же неформальным, что ли. Ведь все мосты разводят ночью, а Троицкий сегодня — в 22 часа!
И вот я подхожу к самому ответственному. И не знаю, с чего начать. И хочется оттянуть этот момент. Потому, что боюсь, что сорвусь на щенячий визг, розовые сопли и полный восторг. Ведь это одно из самых прекрасных виденных мной зрелищ. Хотя (скажут питерцы), ну что интересного может быть в разведении мостов? Да еще почти при свете дня? И в такой дождь? Но…
1
Питерцы и гости города, случайные прохожие и караулящие сие мероприятие, наконец, муж и я, ровно к назначенному времени подошли к Троицкому мосту. Кудлатое свинцовое небо тонуло в серой глади Невы, и сизая река, закованная в мокрый гранит, отражалась в белесых проблесках неба. Сумрак не спешил накинуть теплое бархатное покрывало на зябкие плечи питерской девочки-ночи, и она мерзла в тоненьком легком платьице под моросящим дождем. Дождь иногда затихал, после принимаясь с новой силой, ветер рвал из рук малиновый зонтик, и косая мокрая уже челка застилала глаза. А мы смотрели. И не верили, что это происходит на самом деле.
3
Медленно. Так медленно, что не опишешь словами, на нас начал подниматься кусок асфальта. Черный, влажный, длинный, бывший еще некоторое время назад удобной трассой. Казалось невероятным, что по этому, ставшему хрупким, сооружению двигались автомобили. Сейчас он раскрывался. Открывал — еще больше серой ваты дождливого неба. Один пролет. Поднимавшийся ввысь. Разгонявший черным с полосками носом (совсем как бурундук!) облака, буквально опрокидывавшийся на нас. Не заметили мгновения — вот он перед нами, Троицкий! Стоит! Асфальт с полосками-стрелками стоит! Перед нами! Как в сказке: «Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!». Кажется сказкой, наваждением! Как так можно? И осознаешь всю силу инженерии, и не понимаешь, а просто… восторгаешься!..
2
А потом мы увидели корабль. Тот самый. Только паруса алые были свернуты, но все равно их было видно. Некоторые скептики сетуют: «Как-то пошловато называют праздник, первая любовь и все такое». Блин, а они вообще читали «Ассоль» А. Грина, понимают, что помимо «подъездных чувств» это произведение об искренней, чистой любви, о вере в чудо, о надежде, о самом прекрасном, о самоотверженности, наконец?! Так почему бы все эти красивые, часто неведомые нам чувства, не воплотить в идею трогательного праздника прощания со школой?!
И все мы, стоящие перед вздыбившимся Троицким мостом, не выпускники или уже давно не школьники, внезапно бросились мимо полицейских машин, через дорогу, на другую сторону — смотреть корабль. Плывущий (так свободно и независимо!) мимо, под мостом, гордый, что перед ним этот мост развели. И, наверное, все мы в этот момент, растрепанные смешные люди с зонтами, далеко не школьники и еще не выпускники, питерцы и приезжие, чувствовали себя очень счастливыми. Ведь мы видели корабль с алыми (пусть и спущенными) парусами, и Троицкий мост, покорно поднявшийся перед нами, и стальную гладь Невы, гостеприимно принимающую дождь, и эту опускающуюся над нами белую ночь. Мы видели чудо!
2
Мы еще успеваем — буквально на чуть-чуть — но ведь без этого нельзя! — забежать на мостик и полюбоваться настоящим питерским чудом — храмом Спаса-на-Крови. Мемориальный храм, построенный «в память того, что на этом месте 1 (13) марта 1881 года в результате покушения был смертельно ранен император Александр II». Грустный храм. И очаровательно красивый. Сначала — дико, а потом понимаешь — такой и должна быть память людская, чтобы не словами — делами помнили. Кажется, я вижу церковь Спаса-на-Крови в таком хмуром антураже впервые, но он ей чрезвычайно идет. Богатство, роскошь, ширь души, простор, нарядность и торжественность, русскость — для меня храм Спаса-на-Крови — чудеснейший памятник архитектуры!
4
Экскурсия в дождливую белую ночь.
«И эта ночь и ее электрический свет Бьет мне в глаза, И эта ночь и ее электрический свет Бьет мне в окно, И эта ночь и ее электрический голос Манит меня к себе, И я не знаю, как мне прожить Следующий день». (группа «Кино», «Ночь»).
Конечно же, приехав летом в Питер, мы мечтали увидеть разведение мостов. Но поскольку уехать за город в середине ночи представлялось проблематичным, нам посоветовали взять соответствующую экскурсию. Впрочем, о ней я и сама в тайне давно уже мечтала. А еще это неплохая идея сэкономить на жилье, если вы приехали в Питер на сутки, и вам негде переночевать. А так, и в теплом автобусе покатаетесь, и заодно окультуритесь.
Путевку купили еще днем в туристическом ларьке около Гостиного двора, 750 руб.с человека. Можно было доплатить и посмотреть разведение мостов с Невы, как и сделали большинство туристов из нашей группы. Но, во-первых, я читала, что это не самая лучшая идея: из-за множества корабликов с толпами народа и мостов-то не разглядишь. А, во-вторых, некий добрый Питерский Дух отвел нас от этого опрометчивого решения: всю ночь лил дождь, и перспектива оказаться в числе несчастных туристов, насквозь промокших и замерзших, нас удачно миновала.
Автобус отправлялся все от того же Гостиного двора около 12 ночи. Выслушав «промо-информацию» об экскурсиях бюро и осчастливившись приобретением календаря за 200 руб., вполне довольные приготовились наслаждаться культурной программой. Естественно, разрекламированные 7 мостов мы не увидели. В Питере даже ночью очень сложная транспортная обстановка, зачастую трудно куда-то успеть из-за пробок, непросто найти стоянку для автобуса. В результате лично мы увидели разведение только двух мостов, по каким-то проехали еще до действа, какие-то были уже разведены. Впрочем, это мелочи.
В целом, экскурсия оказалась приятной и познавательной, не помешала даже дождливая погода. Экскурсовод — милая, эрудированная и грамотная дама, интересно и увлеченно рассказывающая о своем любимом городе, лично мне очень понравилось, что свой рассказ она дополняла стихами А. Блока, О. Э. Мандельштама и, конечно же, Анны Ахматовой. Также были предусмотрены, на мой взгляд, интересные и небанальные остановки — куда сами бы мы точно не пошли. Правда, с группой не повезло просто катастрофически (вот за что я не люблю организованные экскурсии). Гид буквально уговаривала народ выходить на остановках, пыталась заинтересовать, но весь автобус предпочитал похрапывать в теплом салоне (зачем тогда на ночной вояж согласились?!), посему мимо некоторых любопытных достопримечательностей мы, к огромному сожалению, проезжали мимо.
Чем интересна ночная прогулка — тем, что многие привычные виды в густых сиреневых сумерках выглядят совсем по-иному! Может, дело тут в знаменитой питерской мистике или же это пропитанный волшебством воздух города так влияет на неискушенных туристов? В любом случае весьма любопытно сравнить собственные ощущения города дневного и ночного. Вот и мы, солнечным днем уже побывали на Васильевском острове, с него же началась наша вечерняя поездка.
Первая остановка на Васильевском — ледокол «Красин». Стыдно признаться, но узнали мы о нем только на этой экскурсии. А меж тем это судно было построено в Англии в 1916 году и первоначально носило красивое имя «Святогор». Ледокол участвовал в арктических экспедициях, а потом стал музеем, вот его сайт: http://www.krassin.ru. Конечно, мощь ледокола впечатляет, людям, которым близка морская тематика, вероятно, было бы интересно побывать и внутри. Мы же любуемся стоящем на вечном приколе «Красиным», тонущим в голубовато-серебристой дымке ненастного вечера и слушаем краткую историю ледокола.
1
К полюбившимся еще днем сфинксам мы подъехали, когда размазанная дождем ночь начала предательски сгущаться, не оставляя надежды увидеть ее в кисее белой подвенечной фаты. Матово блестели спины людей-животных, лица которых приобрели хитроватое умиротворенное выражение следящего за жертвой хищника. Полуприкрытые глаза, острые скулы, снисходительная улыбка — и все-таки, ничего зловещего в ночном облике сфинксов я не разглядела.
1
Но иллюминация ночного города проявила необычный эффект: на фото казалось, что сфинксов прорезает луч света, а, может, это сияние исходило от людей-животных?
Полюбовались панорамой ночного города: тонущим в синеве противоположным берегом с ярко-желтыми огоньками подсветки, отражающимися в сливающейся с небом Неве, белыми теплоходиками.
1
Очень красиво смотрелся сияющий в ночи огоньками Благовещенский мост, фонари его чертили на темной воде золотистые зигзаги. Мокрый гранит набережной отражался в свете фонарей, барабанил по малиновому зонтику дождь. Наверное, это была самая реалистичная и вместе с тем магическая картина настоящей Питерской ночи.
3
Вернувшись в центр, проехались по знакомым местам, которые под покровом ночи приобрели совершенно иные черты. Четче и острее виделся теперь силуэт Николая I, мчащегося во влажную темно-сиреневую темноту, загадочно блестел купол Исаакиевского собора, и невольно представлялось, как оживали барельефы на его портиках, из года в год, из века в век играющие одни и те же библейские сюжеты.
1
Лишь на мгновение, под пристальными взглядами туристов застыли в танце фигуры на фасадах Эрмитажа, чтобы через мгновение, укутавшись покрывалом дождя, продолжить свой полуночный бал. И чудились в тускло освещенных окнах музея-дворца призраки давно минувших дней. Была пропитана волшебством эта тонущая в огнях и потоках ледяного дождя летняя питерская ночь…
2
Вскоре большинство людей из нашей группы покинули уютный автобус, чтобы посмотреть главное ночное действо с борта теплохода. Мы же остались в теплом салоне. Через усеянное капельками дождя стекло я наблюдала за окнами Эрмитажа, представляя то шикарные балы, на которых в свете тысяч свечей кружились изящные пары, то врывающихся революционеров с измазанными кровью и порохом лицами, искаженными ненавистью к свергаемой старой власти. Да, много повидал на своем веку пышный Зимний дворец, построенный в очаровательном стиле елизаветинского барокко.
4
И вот с улицы донеслись возбужденные голоса: «Вот оно! Началось!». Выскочив из автобуса, мы попытались пробраться поближе к парапету, но всю набережную занимала плотная толпа народа, щетинившаяся спицами зонтов. Не обращая внимания на потоки дождя, я пыталась хоть краешком глаза (и объектива) увидеть, что же там происходит, на Неве. Но с моим ростом «гном в прыжке» все усилия были тщетны. К счастью, какая-то стоящая впереди пара сжалилась надо мной и пропустила вперед. Так и стояла я, промокшая и вдавленная в гранитный парапет, окруженная плотным кольцом щелкающей фотоаппаратами толпы. Но уже через мгновение все неудобства были забыты — началась самая сказочная часть нашей ночи.
2
Разведение Дворцового моста — вот ради чего собрались сегодня все эти люди. Хотя, думаю, собираются так каждую ночь. И дождь с холодом этому не помеха — они еще больше придают питерского антуража растиражированной открыточного вида картинке. Сияние иллюминации, густо-синий бархат ночи, мерцающие блики — всплески на чернильных волнах Невы, перекрещивающиеся лучи прожекторов. И вот медленно, словно по волшебству начинают расходиться створки самого красивого питерского моста. Бегут по бокам серебристые зигзаги, отражается подсолнечный свет фонарей на черной глади асфальта. В этот момент мне начинает казаться, что играет прекрасная музыка — а, может, и на самом деле играет.
2
Трепещут на ветру развешенные перед праздником алые флаги. И кажется это действо мне абсолютно нереальным и восхитительно красивым. И хочется плакать и улыбаться одновременно, и сердце стучит где-то гулко и далеко, а сверху льются потоки ночного питерского дождя. А мост, раскрывшись причудливым цветком, застывает, гордый, произведенным впечатлением, как застывает улыбка восхищения на лицах пришедших в этот ночной час на набережную людей. Мост простоит так некоторое время, чтобы потом вновь сомкнуть свои лепестки — створки. Но мы этого не увидим, мы уже спешим в автобус, ошеломленные и впечатленные, но твердо убежденные в том, что разведение мостов — самое чарующее и прекрасное зрелище в Питере!
3
Экскурсовод убеждает нашу ленивую группу посмотреть, как будет разводиться еще один мост. Нехотя, народ соглашается. Автобус подкатывает к неизвестному мне мосту Петра Великого, называемому также Большеохтинским. Конечно, зрелище не такое эффектное, да и стоим мы далековато, но все равно выглядит сие действо красиво. Где-то читала, что этот мост своим силуэтом напоминает лондонский Тауэрский мост.
Так ли это? Петровский мост кажется словно нарисованным на черном полотне предательницы — не белой — ночи, изящным и почти воздушным, прошивающим небо неоновыми стежками — арками. Разводится его серединная часть — яркие тонкие черточки, словно детские ручки ангелов, поднимающиеся к небесам. Блестит под ногами залитый оранжевым светом фонарей мокрый асфальт, сверкает капельками-огоньками мост Петра Великого, льет с неба дождь, и эта урбанистическая по своей сути картинка кажется мне чрезвычайно романтичной!
А наше знакомство с мостами продолжается. Правда, Львиный мостик не разводится, он пешеходный, перекинут через канал Грибоедова, а построен аж в 1825–1826 годах. Как не трудно догадаться, свое название он получил из-за украшающих его четырех скульптур львов. Все-таки, Питер — львиный город! Белые огромные звери держат в своих оскаленных пастях подвесные цепи — опоры моста. Освещенные изящными фонарями, верно несут свою службу львы, хотя, наверное, в такую ненастную ночь им непременно хочется спуститься с постаментов и спрятаться где-то в тепле, просушить кудлатые гривы — ведь кошки так не любят воду и непогоду:).
Далее по нашему расписанию следовал ночной обед, ну, или как можно назвать трапезу почти в 4 утра :)? Честно говоря, я беспокоилась, что нас привезут в какое-нибудь пафосное кафе с заоблачными ценами. Есть, как ни странно, хочется, а купленные перед экскурсией в маркете булочка и плавленые сырки уже почти закончились. Но экскурсовод бодро провела нас в очередную подворотню, где гостеприимно светилась неоновая вывеска «Столовая». Такая самая обычная, чистенькая, приветливая, с раздачей и весьма демократичными ценами. На этом моменте почти вся наша группа, не побрезговав воспользоваться WC, сделала презрительное «фи» и псевдо-гордо удалилась.
Ну, а мы уютно устроились в зале-нише и у чрезвычайно любезных для такого времени суток работниц заказали еду. Муж взял традиционное жаркое в горшочке (120 руб., большая порция в красивой посуде), мне — любимый салат из свежей капусты (как всегда — изумительный, ну как в столовых его делают так вкусно?!). Еще, проявив аттракцион невиданной щедрости, мой любимый принес мне кофе из автомата за 50 руб., вкусный, бодрящий. В общем, очень сытно и аппетитно поели.
И знаете, чтобы не отдаляться от темы, добавлю. Мне было искренне жаль нашего экскурсовода. Ей было неприятно, что группа вела себя так по-хамски. Насколько позволял мне скудный запас добрых слов, я старалась поддержать милую женщину. Мне искренне не понятно, зачем брать ночную экскурсию, если вы в обычное время ложитесь спать после «Спокойной ночи, малыши», и к тому же требовать за весьма скромные деньги обслуживания, как в Букингемском дворце? Называется, приехали люди в культурную столицу, — только нашему быдлу все не впрок. К сожалению.
Незаметно проходит дождь, и вслед за ним исчезает ночь, уступая место пасмурному рассвету. Небо еще хмурится серой ватой туч, но уже где-то далеко на горизонте пробивается светло-сиреневая чистая полоска. В этот тихий предутренний час, когда сон особенно сладок, мы, не сомкнувшие глаз, подъезжаем к Смольному собору. Время верно угадано, именно на рассвете храм выглядит просто потрясающе! Построен он был в 1746–1835 годах все в том же торжественном стиле елизаветинского барокко по проекту архитектора Б. Ф. Растрелли. Устремленный в небесную высь, стройный, богато украшенный Никольский собор чрезвычайно гармонировал нежными голубовато-белыми тонами с еще несмелым, подернутым кисеей утром. Было так тихо, как бывает лишь в предрассветный час. Притихшие, бродили мы около собора, казавшегося призрачной сказкой.
2
А потом нас подвезли к Михайловскому (Инженерному) замку. Почему-то считается, что это очень зловещее место, с негативной энергетикой. Может, и привозят сюда туристов почти утром, когда ночные призраки, испугавшись солнечных лучей, прячутся по темным закоулкам дворцовых залов и человеческой памяти. Дело в том, что Михайловский замок построил для себя император Павел I в 1797–1801 годах в строгом классическом стиле. Не будем углубляться в политические и экономические процессы, хотя фигура эта в российской истории была весьма неоднозначной. Инженерный замок же печально прославился тем, что именно здесь и был убит Павел, прожив в своей резиденции роковых 40 дней. Однако мне Михайловский замок симпатичен, нравится его теплый розовато-персиковый цвет, так напоминающий нежную утреннюю зарю, его лаконичная и сдержанная архитектура. Эффектно выглядит Михайловский замок именно на рассвете, когда утро уже смело вступает в свои права, отметая ночные страхи, и призрак убитого императора представляется не окровавленным, скованным ужасом смерти, а веселым и счастливым на одном из балов, который успели увидеть стены замка.
3
Наша экскурсия заканчивается в 6 часу утра у Московского вокзала. Метро еще закрыто, и мы бесцельно слоняемся по широким проспектам, умытым ночным дождем. Отражаются в лужах на мокром асфальте неоновые вывески, свет фонарей скрадывает подступающее на мягких кошачьих лапах серенькое питерское утро. Небо дает надежду на солнечный день, стягивая с усталых плеч мокрую простыню ночи. В этот час кажется, что город принадлежит только нам двоим, и нам хочется верить в его обман. Но работают круглосуточные магазины, светят фарами мчащиеся машины и, может, кто-то за темными высокими окнами парадных особняков готовит себе кофе. Питер просыпается, улыбаясь сонно, но уже готовый к новому дню. Последние минуты. Утро.
Мы чувствуем себя немного грешниками. Мы провели с Питером незабываемую ночь, он постарался открыть для нас все свои секреты, представ в бесстыдной красоте проливного дождя. Нам кажется, что именно теперь мы узнали, поняли этот город, прониклись его магической атмосферой, впитали его немного сумасшедшую энергетику. Мы стали друг другу ближе. Мы шли по мокрым питерским улицам, держась за руки, и я тихонечко напевала строчки песенки В. Цоя: «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра…».
