Мечетей в Стамбуле — больше трех тысяч. Подсчитать точное их количество — занятие, в принципе, сродни сизифову труду, потому что Стамбул растет колоссальными темпами и постоянно вместе с новыми жилыми районами в строй вводятся и новые мечети. Это обязательно — несмотря на то, что сегодняшняя Турция вполне светское государство, религиозная составляющая в жизни народа очень велика. И если раньше в каждом квартале-махалле обязательно была своя мечеть, сейчас это соблюдается уже не так строго, особенно в новых районах — но общее правило, что азан, призыв на молитву, должен быть слышен в любом месте, где бы человек ни находился, все равно выдерживается. И пять раз в день этот шумный многомиллионный гигант на несколько секунд замирает, повинуясь настойчивому призыву муэдзина, плывущему над городом с каждого из нескольких тысяч взметнувшихся в небо минаретов.
По стамбульским мечетям можно изучать историю города. Точнее — по ним лучше всего изучать историю города. К сожалению, исторической застройки в Стамбуле практически не осталось. Если не считать имперских дворцов — небольшое количество исторических особняков-ялы сохранилось на Босфоре, плюс застроенная в европейском духе Истикляль — и, пожалуй, все… Объяснить это, наверное, отчасти можно тем, что османы строили в основном из дерева — мусульмане не слишком-то заботились о том, чтоб их дом пережил их, это же всего лишь временное пристанище бренного тела… А вот дома Бога строились с размахом и, разумеется, из камня. Пример в строительстве мечетей имени себя (в исламе нет святых, поэтому посвящения у мечетей нет, мечеть — это постройка не кому-то, а имени кого-то) подавали султаны и их ближайшие родственники — жены, дети, матери. Им вторили великие визири, аги, паши, бейлербеи — все, у кого хватало на это денег. И сегодня эти монументальные серые громадины, разрывающие монотонный городской пейзаж ниспадающими гирляндами своих куполов и устремленными в небо острыми иглами минаретов — единственные свидетели давно ушедших дней. А еще они — прекрасные рассказчики, если вы конечно захотите услышать то, что они могут вам рассказать, и не верьте тем, кто будет говорить вам, что все мечети — на одно лицо… Возможно, внешне — да, потому что пристрастие османов идеально-классическому образу, позаимствованному ими у одного из самых потрясающих сооружений всех времен и народов — храма Святой Софии — было необыкновенно сильным, но внутри внимательный наблюдатель не найдет ни одной похожей.
Я часто задумываюсь над тем, приходит ли в голову людям, которые затевают идеологические войны и развязывают крестовые походы, сколько на самом деле общего в двух крупнейших мировых религиях — христианстве и исламе. Вероятно, да. Они это знают, и знают очень хорошо, но позволить этой мысли укорениться в сознании простого обывателя не могут никак — потому что мир во всем мире абсолютно невыгоден никому. Любая сегрегация — процесс искусственный, но человечество почему-то нацелено на разрушение, и ему намного больше нравится противопоставлять, чем сравнивать. И Стамбул в этом отношении — очень показательное место. В массовом сознании намертво укоренилась привычка разделять на «до» и «после», где роковым рубежом служит 1453 год — год завоевания Константинополя османами. Мировое историческое сообщество разделилось на два лагеря — одни старательно игнорируют Византию и ее вклад в мировой исторический процесс, другие устраивают «плач Ярославны» по трагически погибшей чудо-Византии. Истина, как водится, лежит где-то посередине, и если абстрагироваться от официальной историографии и старательно насаждаемой идеологии — то начинают открываться удивительные вещи. Турки-османы, захватившие Константинополь в 1453 году, были очень молодым и энергичным этносом, который не столько насаждал что-то на завоеванных землях, сколько учился у покоренных им народов. Если, конечно, было чему поучиться — а у Византии было чему поучиться. И они учились, и очень активно — многие византийские традиции, особенно в части придворного церемониала и традиций, законодательства и даже организации регулярной армии (прообраз знаменитого войска янычар был заимствован османами точно там же) были восприняты ими у Византии. Сегодня существует даже группа исследователей, которые считают Османскую империю практически преемницей Византии — как бы дико на первый взгляд это ни звучало. Множество точек пересечения между исламом и христианством — это, конечно, не заслуга османов, просто так сложилось в ходе естественного исторического процесса взаимопроникновения культур — но то, что миллионы жителей Османской империи приходили поговорить с богом к сотням и тысячам реинкарнаций главного храма христианской Византии, как мне кажется, уже очень и очень символично само по себе. Дальнейшие размышления на эту тему я оставлю для той части моего повествования, которая будет посвящена Айя Софии, а сейчас мне хотелось бы познакомить вас с некоторыми из ее последовательниц — и пускай каждая из них расскажет вам свою историю.
15
Ортакей джами, или история упадка. Прошлую прогулку по набережным Босфора мы закончили в Ортакёе — давайте тогда оттуда же и двинемся дальше, и начнем с чудесной мечети Ортакёй. Вообще у нее есть официальное имя: Бюйюк Меджидие джами, большая мечеть Меджидие — по имени султана Абдул Меджида, который в 1853 году простроил на берегу Босфора это белоснежное чудо. Султан Абдул Меджид был не первым, кому приглянулось это восхитительное местечко — еще в 1721 году зять всесильного Великого визиря султана Ахмеда III Невшехирли Ибрагим паши Махмуд ага соорудил тут мечеть. Эта мечеть просуществовала совсем недолго — она была разрушена уже в 1730 году во время восстания Патрона Халиля, которое привело к свержению султана Ахмеда и его Великого визиря Ибрагим паши.
12
14
14
13
И внешнее, и внутреннее убранство мечети очень необычно — снаружи обращает на себя внимание причудливая каменная резьба, из-за чего мечеть часто сравнивают со шкатулкой из слоновой кости, а внутри поражает воображение залитое солнечным светом пространство, эффект воздушности которого подчеркивают огромные окна, из которых открывается изумительный вид на бирюзовую гладь Босфора. Неудивительно, что новая мечеть так полюбилась султанам, что они предпочитали приплывать сюда на молитву даже из своих загородных особняков — Бейлербеи и Кючуксу.
9
11
7
Однажды мне пришлось оказаться в Ортакёе зимним вечером, когда темнеет рано, и мечеть еще была открыта для посетителей. И эта яркая дневная красавица предстала в совершенно необычном для себя, приглушенном ночном убранстве. Никаких переливов света, буйства красок, лукаво заигрывающего сквозь огромные окна Босфора… только полутени, полутона и приглушенное мерцание света в хрустале люстры… Признаться, после этого я полюбила захаживать в мечети после захода солнца.
8
9
4
17
Но, а причем же тут история упадка, наконец спросите вы? А потому, что череда прелестных творений османского барокко по берегам Босфора — дворцы Долмабахче, Чираган, Бейлербеи, Кючуксу и мечеть Ортакёй — это был пир во время чумы и своеобразная лебединая песня Османской империи. Казна была пуста, причем пуста настолько, что империя, все предшествующие годы своего существования являвшаяся единственным государством без внешнего долга, была вынуждена начать занимать деньги у европейских держав, что привело в конечном итоге к банкротству, спровоцировав цепь дальнейших событий, закончившихся появлением Турецкой республики в 1923 году.
19
Ени джами, или история женщин-султанов. Следующая на нашем пути мечеть находится довольно далеко от Ортакёя — на шумной и многолюдной площади Эминёню, рядом с популярной паромной переправой и Египетским рынком.
14
14
Ени джами — Новая мечеть — на самом деле, конечно, не такая уж и новая, как может показаться — строительство ее началось еще 1597 в году. Закончилось, правда, значительно позже — аж в 1663 году. Мечеть эта связана с именами двух женщин — ярких представительниц эпохи «женского султаната» Сафийе султан и Турхан султан. Хотя нет, не так — с Сафийе султан эпоха правления женщин началась, а на Турхан султан она закончилась. Основу этого своеобразного османского феминизма заложила, конечно же, Хюррем султан. Но степень ее вляния в делах политических была сильно ограничена личностью ее супруга — султана Сулеймана. К сожалению, после его смерти Османская империя больше не получила возможности увидеть на своем престоле кого-нибудь столь же достойного, султаны были — один краше другого, и немалый вклад в это внесли султанские женщины — жены и матери — рвущиеся к власти. Сафийе султан была наложницей внука Сулеймана Мурада III и матерью султана Мехмеда III, при которых играла роль первой скрипки. Мать Мехмеда IV Турхан султан пробыла валиде 35 лет, но наверное можно сказать, что она своими же руками положила конец не только своей власти, но и «женскому султанату» вообще — поспособствовав назначению на пост Великого визиря в 1656 году Мехмеда Кёпрюлю. С этого момента принято говорить об окончании «эпохи женского султаната» и начале «эпохи Кёпрюлю».
15
8
16
Что характерно — обе султанши были совсем не турецкого происхождения — Сафийе султан была венецианкой и имя ее было София Баффо, а Турхан султан — украинкой по имени Надя. Впрочем, ситуация для мегакосмополитичной Османской империи более чем нормальная — да о чем говорить, если даже большая часть Великих визирей империи не имела турецких корней. Турхан султан, кстати, нашла свой последний приют именно в этой мечети — тут находится ее тюрбе (гробница).
8
Ени джами, несмотря на то, что внешне не производит какого-то особенного впечатления, внутри очень хороша: поднявшись на высокий пандус, вы попадете во внутренний двор с роскошным резным фонтаном для ритуальных омовений
15
14
К сожалению, фонтан не функционирует, и верующим приходится пользоваться кранами, вмонтированными во внешнюю стену, выходящую к рынкам.
11
Мечеть очень богато декорирована — стены облицованы великолепной изникской керамикой, но к сожалению освещение внутри явно недостаточное для того, чтоб можно было по достоинству оценить изразцы.
9
12
И в эту мечеть я тоже специально наведалась вечером — и она мне понравилась еще больше, чем днем! Необыкновенные ощущения — таинственное мерцание светильников, отражающееся от лакированных изразцов и словно тонущее в мягком бархате ковра, тишина и удивительное чувство сопричастности…. Вечером в мечетях уже практически не встретишь туристов — это время для своих.
13
7
8
13
Рустем паша джами, или история изразцов. Рядом с площадью Эминёню есть еще одна очень интересная мечеть — мечеть Рустема паши. Личность Рустема паши хорошо известна всем, кто смотрел сериал «Великолепный век» — и изображен он там далеко не самым приятным типом. Хотя если верить историкам — то это был далеко не самый плохой Великий визирь, и уж точно не такой подлец. Рустем паша навел порядок в денежных делах Османской империи и значительно пополнил государственную казну, а иностранные послы и дипломаты отмечали его острый ум, проницательность и беззаветную преданность султану. Также паша был меценатом и активно жертвовал деньги в различные вакфы (социальные благотворительные фонды). Одним из результатов его деятельности и стала небольшая мечеть неподалеку от Египетского рынка. Несмотря на то, что мечеть хорошо запрятана в переулках, найти нее несложно — нужно обойти Египетский рынок справа и, пройдя вдоль него, свернуть в первый переулок, ведущий направо. Посматривайте на небо — когда увидите справа от себя минарет, тут же ищите неприметную дверь с лестницей наверх. Это и есть вход в мечеть. Хотя есть и еще один маршрут — от Ени джами идите резко вправо, через площадь, на которой останавливаются автобусы, мимо невысокого краснокирпичного здания хана — в конце него будет еще одна лестница к мечети.
21
Место для строительства своей мечети Рустем паша в соавторстве с великим архитектором Османской империи Синаном выбрал тоже не случайно — район за площадью Эминёню называется районом чарши — рынков, и с раннего утра до позднего вечера тут самый настоящий Содом и Гоморра. Мечеть находится в центре всего этого столпотворения, как бы напоминая вечно куда-то бегущим людишкам, что должно быть время, чтоб остановиться и подумать о вечном.
12
8
8
Мечеть Рустем паши — это самая настоящая галерея изникских изразцов, буйство ярко-голубого цвета и хоровод манерно изогнутых османских тюльпанов. Ислам не разрешает помещать в местах поклонения Богу изображения живых существ — поэтому мусульмане довели искусство арабесок и цветочно-лиственных орнаментов до абсолютного совершенства. А традиция росписи керамики, возникшая в Изнике и Кютахье и соединившая воедино традиционные исламские мотивы с приемами, подсмотренными ими у китайских мастеров, породила совершенно новое чудесное направление, которое мы сегодня знаем как изникская керамика. Начавшись с монохромной росписи кобальтом, впоследствии она включает и ярко-бирюзовый цвет, оттенки сиреневого и зеленого, позже всего в палитре появляется густо-красный цвет.
9
С историей строительства Рустем паша джами не связано никаких скандальных историй как например с известной «голубой» мечетью Султанахмет, заказ на плитку для которой окончательно добил индустрию производства керамики в Изнике. Наверное, поэтому сюда и не стоят очереди из туристов, как в Султанахмет, и очень зря. В Стамбуле много мечетей, облицованных этими чудесными изразцами — но только в мечети Рустема паши все так близко, что можно практически прижаться носом к стене и рассмотреть каждый штрих, каждый мазок кисточки мастера, каждую трещинку на старинном лаке. И конечно же не последнюю роль играет отличное освещение. Одним словом, эта «изразцовая» мечеть производит самое сильное впечатление.
11
10
Дабы не утомлять слишком уважаемого читателя — на этом первую часть повествования о стамбульских мечетях позвольте закончить:) Но продолжение следует!
