«Правильно было когда-то сказано, что хорошо воспитанный человек может читать все».
Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»
Вообще говоря, писать рассказы ужасно трудно. Порой сидишь, смотришь на монитор как на источник мировой скорби и на клавиатуру как на врага всего прекрасного, что есть на земле. За окном поют птицы, светит солнце, или, например, расцветает прекрасный закат с красно-розовыми ажурными облаками величиной во все небо, а тебе надо сидеть и выдавливать из себя этот чертов рассказ как зубную пасту из тюбика, в котором ее уже не осталось. В результате ты выжатый, сморщенный и никому не нужный, выкинутый на помойку, как тот тюбик. А рассказ так и не выдавился.
Когда я учился в школе, учительница по литературе рассказывала нам, по-моему, про Льва Николаевича Толстого, что какой-то начинающий литератор спросил его: я вот, дескать, могу писать, а могу и не писать, так, мол, становиться ли мне писателем? На что Толстой ему ответил: если можете не писать, не пишите. У меня же почему-то случается по-другому. Не писать я не могу. Но при этом и писать тоже не могу. Не получается. А на этот случай Лев Николаевич вроде никаких рекомендаций не оставил.
Я, конечно, умею составлять из букв слова, а из слов предложения. Могу описать все путешествие в хронологическом порядке в стиле казенного отчета о командировке, но кому, скажите, это интересно? Кому отрадно еще раз прочитать: «Мы погуляли по Староместской площади, а потом пошли на Карлов мост». Тьфу! Мерзкая банальщина!
И потом я понял. Если добавить в рассказ каких-нибудь стыренных откуда-нибудь эпитетов, писанина становится не так трудна и противна. Начинает даже быть интересна. Скажем, если насытить речь наречиями и прилагательными в превосходной степени, начинает казаться, что у тебя некий талант к описанию восторгов от посещения того или иного места. А уж если добавить какую-нибудь умную, но не всем вполне понятную фразу («ничтоже сумняшеся», например), рассказ о путешествии можно считать состоявшимся.
«Мы прекрасно погуляли по великолепнейшей Староместской площади, а потом, ничтоже сумняшеся, пошли на Карлов мост»…
1. Карлов мост для уединения вдвоём
Ранним-ранним утром, мы с тобой пройдем по Карлову мосту. Пока полуденные толпы видят десятый сон и не тревожат нас вероломными вторжениями в тайное. Карлов мост — он только для двоих. Случайные прохожие не в счет. Да, я укажу тебе на замок на холме на противоположном берегу Влтавы и скажу: «Это Пражский Град!» Ты не знала?
Конечно, не знала. И я не знал. Ни ты, ни я не бывали раньше в Праге.
И статуи святых на Карловом мосту будут молчаливо кивать нам. Сколько они видели влюбленных! Мы с тобой совсем не первые. Вглядись в их фигуры. Они неотъемлемы от этого вида над Влтавой. Без них этого места больше нет. Как и нет больше нашей жизни без этой прогулки по Карлову мосту на одиноком пражском рассвете.
Королева с открытой банкой консервов. (В реальности - Св. Варвара).
У тебя когда-нибудь бывает дежа-вю? Мы когда-то уже видели все это. В параллельных снах. В альтернативных мирах.
Прага почти совершенна. В ней есть почти всё, чего желает прогрессивная мечтательная стареющая душа. Пражский Град для духовного триумфа, Мала Страна для внутренней гармонии, Старе Место для разгула чувств, Нове Место для метафизических обретений, Карлов мост для уединения вдвоем!
Почти совершенна. Чуточку бы приукрасить там, добавить бы мазок кисти здесь, еще бы одну рифму там. Но и это «почти» нам нравится. Совершенное ведь не есть самое лучшее. В самом лучшем всегда присутствует легкое отклонение от совершенства. Небольшой изъян. Изюминка.
Потому что возможно ли что-то найти, если ничего больше не нужно искать? Возможно ли желать, когда уже всё сбылось? Осознание счастья бессмысленно, когда ты полностью счастлив. Искусство не имеет ценности, когда жизнь прекрасна. Любовь исчезает без разлуки.
Воспоминания не имеют обратной силы…
2. Мала Страна для внутренней гармонии
После открытого простора Карлова моста Мала Страна мгновенно тесно обступает тебя со всех сторон, пестрит сказочными домами, зовет зайти в каждый переулок, обещает, что в каждом из них — чудеса!
Остров Кампа, речка Чертовка, берег Влтавы с лебедями — эти места нельзя пропустить. Несмотря на свою чрезмерную тур-посещаемость, они полны исторического мистицизма. А если посетить их рано утром, когда ты один на один с Влтавой, и с Чертовкой, и с лебедями, мистицизм становится личностным.
Как мы с тобой могли этого раньше не замечать? Если одновременно смотреть куда-то вглубь прошлого и куда-то вглубь себя, можно осознать свое будущее. Хотя для этого нужно ответить самому себе на кучу вопросов, ответы на которые не так уж и легко найти. Почему в этом месте на берегах реки Влтава стоит город Прага, а не, скажем, какой-нибудь другой город? И почему здесь течет река Влтава, а не, допустим, какая-нибудь другая река? И почему здесь именно лебеди, а не, к примеру, какие-нибудь другие птицы? И почему наше с тобой прошлое именно такое, а не, представь, какое-нибудь другое?
"Зассанцы" Давида Чёрного около музея Кафки
К ресторану «Чертовка» ведет самая узкая лестница в городе — со светофором для пешеходов. Дорого, но вид на Карлов мост заслуживает того, чтобы присесть там ненадолго и чего-нибудь выпить.
Нерудова улица нехотя извиваясь все круче и круче карабкается на холм. Упорядоченное геометрическое нагромождение ее домов — как длинная очередь на аудиенцию к древнему монарху в Пражский Град. Малостранская площадь с костелом Св. Михаила, родившая Нерудову улицу, осталась далеко внизу, позади, она теперь не важна.
3. Пражский Град для духовного триумфа
Твое сердце волнуется? Если да, то вот тебе вид со стен Пражского Града. Мир у ног, панорамное видение прожитого.
Посмотреть сверху на малостранские крыши. Все оттенки оранжевого. Все оттенки истории.
Если бы у нас, скажем, были бы в запасе лишние 10 лет жизни и пара миллионов рублей долларов в запасе, почему бы не прожить их здесь? Ты бы приносила утром кофе за столик с видом на Малу Страну и говорила: «Еще один длинный-длинный день».
А после обеда — конечно, по бокалу пива. «Еще один длинный-длинный вечер».
Градчанская площадь. Очень парадно. Слишком парадно после изящных камерных малостранских обиталищ. Но так и надо. Должно же быть что-то пафосное даже в сказочных фантазиях!
На площади мужик с плакатом. Язык славянский — все понятно: Чешское государство украло мой дом. И это, можно сказать, у дверей резиденции президента Чехии. Мы все стояли и ждали, когда же мужика повяжут. А его (ну, совсем нет у них порядка!) так и не повязали!
Почему-то напомнило анекдот советских времен. Встречаются Сталин и Трумэн. Трумэн говорит Сталину:
— Вот у нас любой может выйти на лужайку перед Белым домом и кричать: «Долой Трумэна!», и ему за это ничего не будет.
— Ну и что? — говорит Сталин, — у нас тоже любой может выйти на Красную площадь и кричать: «Долой Трумэна!», и ему тоже за это ничего не будет.
Золотая улочка теперь платна. Дорого. Деньги — это, конечно, ничто по сравнению с вечными ценностями, но у нас ведь есть еще много ценностей преходящих, на которые эти деньги можно потратить. Хотя я уже было готов был заплатить за вход на Золотую улочку, но в этот момент туда вломилась ошеломляющая толпа немецких туристов. Я не имею ничего против немецких (или любых других) туристов. До того момента пока они не вламываются на Золотую улочку. Поэтому на Золотую улочку мы решили не ходить. Я удовольствовался кадром, снятым в семь утра, до того как смотритель Золотой улочки догнал меня, чтобы сообщить, что она еще закрыта.
Кто-то мне говорил, что собор Святого Вита невозможно сфотографировать «анфас». Очень даже возможно! Если ваш объектив достаточно широкоуголен, и если вам удастся выгнать китайских туристов из кадра.
Гаргулий, честно говоря, лучше рассматривать издалека. При ближайшем рассмотрении они мгновенно вызывают легкий рвотный рефлекс. Вот, убедитесь сами.
А у нас с тобой, как водится, была другая цель. Найти-таки то место, откуда видны шесть пражских мостов. Для этого нужно от Пражского Града перейти Олений ров и подняться в Хотковы сады, откуда виды уже захватывают.
Дальше перейти по пешеходному мостику в Летненские сады и вуаля — вот он вид на шесть пражских мостов. От Ганавского павильона.
Еще немного дальше, и мы дошли до Пражского метронома. Когда-то на этом месте стоял огромный памятник Сталину. Но после 20-ого съезда Сталин неожиданно оказался не в тренде, памятник взорвали, а на его месте установили не менее огромный метроном, который должен напоминать о том, что мы живем, а время идет и идет. И обратно не вернется.
