Подсмотренный город. Милан

Миланский аэропорт называется Мальпенса. На этом месте в ХVIII веке стояла одноименная усадьба. Название интересное: malpensa зансит что-то вроде: «плохая мысль» или «думать плохо». Думать плохо про аэропорт Милана мне не хотелось, скорее у меня было очень радужное настроение. Прилетев на лоукосте в терминал 2, я сразу уселась в автобус, который за 10 евро и 50 минут довез меня до центрального железнодорожноги вокзала Милана. Времени было около шести вечера и на него, этот вечер у меня были грандиозные планы — Пинакотека Брера и маленький моцион в одноименном районе.

Выйдя из автобуса, и направляясь к метро, которое находится практически в том же здании, что и вокзал, я наткнулась взглядом на огромного, нет Огромного, с большой буквы жемчужно серого пса, по стати похожего на дога, а по мощи на мастифа. Он охранял своего брутального, затянутого в кожу хозяина. Рядом с хозяином стояло трое-четверо таких же «байкеров» и моя рука, потянувшаяся было за фотоаппаратом, тут же выскочила обратно. Похоже, что именно такими псами любил травить своих пленников один из Висконти. «Ничего себе нежно закружу, — подумалось, — хорошо, что хоть не облаял».

В метро в час пик мне изрядно отдавили ноги, помяли бока, сплющили чемодан, который от большого ума я не сдала в камеру хранения. В довершение всему нужная мне станция Lanza оказалась закрыта на ремонт. Пришлось возвращаться и выходить на ближайшей, с названием Москва.

Брера.

Попадая в центр Милана, оказываешься не в какой-то средневековой сказке, как в большинстве европейских городов, а в большом индустриальном городе. С небоскребами и лучшими шмоточными магазинами, влекущими к себе весь мир. Новаторы 19 века со своим зудом городского улучшения и пассажем напротив собора начали перепланировку города, которая была продолжена бомбардировками союзников и последующими восстановительными работами, а завершена строительным бумом времен экономического чуда и желания 60-х быть современными во что бы то ни стало. В результате Милан, имевший легкий абрис из стрельчатых готических арок и мраморных реннессансных колоннад, делавших его одним из самых красивых итальянских городов еще в начале Х!Х века, как рассказывал Стендаль, исчез, превратившись просто в комфортабельный европейский город.

Но есть в Милане очень колоритный уголок — район Брера. Там можно погрузиться в типичную Европу с брусчаткой, помпезными зданиями и неспешным ритмом жизни, полным неги и эстетики. Брера, называемая «миланским Монмартром», манила не только богему, черпающую в ней свое вдохновение, но и аристократию. Жить там было престижно во все времена. Вот интересно почем там недвижимость?

Упокоение многие аристократические семейства находили в церкви Сан-Марко, расположенной на одноименной площади. В ней можно увидеть работы Фьяменгино, фрески Джан Паоло Ломаццо, святого Августина» Прокаччини и «Крещение святого Августина» Черано. В церковь я не заглядывала, сгущались ранние мартовские сумерки. Было уже около шести вечера, а мне очень хотелось попасть в Пинакотеку Брера, которая закрывалась в 19–15 (билеты продаются до 18–40).

Я очень люблю булыжные мостовые. Но грохот колесиков чемодана по камням, легко разносимый в сухом холодном воздухе и отражающийся от близлежащих домов, изрядно действует на нервы. Вкатившись с ним в ворота Пинакотеки я вдруг представила, как он будет грохотать по пустым музейным залам и отказалась от её посещения. Да и торопиться в таких местах я не люблю, т. к. могу зависнуть над какой-то картиной надолго, а во времени я была ограничена.

Наглядевшись на внутренний двор-клуатр и нафотографировавшись вволю, я отправилась в обратный, неспешный путь к метро. На улочках уселись гадалки. Ведь издревле Милан имел славу города оккультных наук. При герцогах Висконти и Сфорца от был одним из центров европейской магии, образуя с Прагой и Лионом триаду великих городов, где общения с потусторонними силами достичь было легче всего.

По одной из версий Милан считается родиной карт Таро. Так это или нет, но самые ранние колоды карт имеют выспренные названия, не оставляющие никаких сомнений в их происхождении: Брера Брамбилла Висконти Сфорца, Керри Йель Висконти Сфорца, колода Каллеони Бальони. После того, как в Милане стал архиепископствовать Карло Барромео, гадалки ушли в подполье, а Милан уступил свою славу Турину, ставшему вершиной треугольника белой магии.

Миланцы заполняли бары и рестораны. Зазывали роскошные витрины бутиков и антикварных лавок, коих в Брера множество. Над районом витал тот истинно миланский дух, который я себе и представляла: концентрированный, творческий, стильный. Если я приеду в Милан опять, то поселюсь где-нибудь поблизости.

— Ведь это не последний наш вечер?, — шепнул он мне с утвердительно-вопросительной интонацией, подсаживая в региональную электричку до Бергамо.

— Нет, — улыбнулась я. Не давая особой надежды, но и не отталкивая окончательно.

Если честно, была у меня мысль, дарить Милану вечера. Когда возвращаясь из какого-нибудь маленького городка, типа Новары (можно прочесть здесь https://www.tourister.ru/responses/id_12797), заезжать в него на пару-тройку часов, неспешно бродить по выбранному маленькому уголку, фотографировать вечерний город… Не получилось. Думаю, Милан на меня за это обиделся.

Поняла я это уже потому, что этот последний день моей итальянской шестидневки, отведенный Милану, выдался пасмурным, промозглым и дождливым. Скорее не дождливым, а моросящим. Белесое небо, серость воздуха и всего, что он окутывал, окрашивая окружаемые предметы, в серый безрадостный цвет без каких-либо оттенков, не говоря уже о целых пятидесяти.

Льдистость готики Миланского Дуомо.

Выйдя из метро на площади перед Миланским Собором на ум приходят все эпитеты связанные со снегом, горными вершинами, хрустальными подвесками, остроконечными снежинками и прочим и прочим. Пастернаку, например, Собор напомнил грохот снежной пробки «по коленчатому голенищу водосточной трубы».

То, что Милан географически находится не далеко от Альп, чуть ли не в предгорье, определяет не только его климат, но и менталитет, склонный к сухости, геометрии и симметрии. Таков и его Дуомо — гора холода и снега, которую строили и отделывали из поколения в поколение и то что мы видим сейчас, это неоготика и историзм.

Множество сосулек топорщится на его фасаде. И весь собор такой ломкий и хрусткий, и всем он хорош, но есть в нем, как во всех ледяных домах, нечто ненастоящее, надуманное. Да и что это за странная идея — мраморная готика. Дуомо не имеет ничего общего с настоящей готикой, с величием готических соборов Франции, Германии и Англии — высшей совокупности теологии, вознесенной в камне к небу. Собор декоративен, дробен и суховат.

Тогда как интерьер собора гораздо менее готичен, чем экстерьер. Но в то же время более подлинный и аутентичный. Хотя и пустоват собор, что уж тут лукавить. Заслуга в этом принадлежит архиепископу миланскому, кардиналу Карло Борромео, который много чего понаделал в Миланском соборе: повыносил оттуда гробницы Висконти, могилу Франческо Сфорца и его Жены Бьянки и других коварных герцогов. Очистил своды от готических сосулек. Он и фасад Дуомо хотел видеть пристойно-палладианским, а не готическим.

Хотя могилы и захоронения в Соборе кое-какие, мной не идентифицированные, имеются. И очень красивые, месту приличествующие. У одного из выходов скульптура святого апостола Варфоломея, с которого сняли кожу.

Но главное сокровище Миланского собора — это его крыша. Это отдельный мир. Это космос. Это определенно что-то инопланетное. Билет на крышу стоит 12 евро. У входа дюжие карабинеры в бронежилетах проверят ваши сумки. А потом на лифте вас вознесут под самые небеса. Там абсолютно реально ощущение вознесения, парения и полета. Даже какая-то боязнь высоты возникает.

Мои дилетантские фотографии не передают этого «АХ!!!». Это лес из готических шпилей. Лозы и гирлянды пухлых херувимов, упорядоченный хаос и хаотичный порядок. Волны накатывающих готических ферм, идущих одна за одной. Честно, дух захватывает!

Там даже леса выглядят иррационально, но невероятно художественно.

Будете рядом, не пожалейте времени и денег. Опять же виды на город.

Я лазала по крыше часа полтора. Лазала бы ещё, но Дуомо был лишь первым пунктом моей миланской программы, а время утекало с невероятной скоростью и надо было поторапливаться. Как я не люблю торопиться в поездках!

На пьяцца Дуомо, с неизменным атрибутом всех центральных итальянских площадей — памятником Виктору Эммануилу, люди. Их много. Меньшая часть торопится в Собор, большая в близлежащий, вроде семи, или восьми-этажный магазин. Наверное в нем можно потерять себя. Таких огромных я не встречала. Русская и китайская речь там слышится чаще всего. Среди продавщиц часты славянски лица. Но я туда заскочила по естественной надобности и сразу же выскочила обратно. Бог не обидел меня любовью к шмоткам, представляете каких усилий мне это стоило!

Миланские штучки.

Мне хотелось увидеть и почувствовать город, и я надеялась, что у меня это получится. Ведь достаточно отойти от центральной пьяцца Дуомо и чуть углубиться в плетение улиц, расположенных за ней. Улиц, ещё хранящих воспоминания о планировке старого Милана, и она промелькнет в поблекших узорах кладки стен на пьяцца Мерканти ХIII века.

Я их углядела с крыши Дуомо. Видите краснокирпичные арки.

Совершенно средневековый уголок. Этот белый колодец. Готика и романский стиль. И народу никого.

Или в палладианской церкви Санта-Мария-делла-Скала-ин-Сан-Феделе,

где находится образ Богоматери, особо почитаемый балеринами Ла-Скала.

Там до меня наконец-то докопались активисты FAI, встреченные накануне в Новаре. Потрясая у меня перед носом какой-то коробкой с прорезью, они что-то просили, то-ли денег, то-ли ещё чего. Хорошо быть туристом. Твоя-моя не понимает. Широкая улыбка, ручкой помахали и взятки гладки.

А рядом с Ла-Скала я потерялась. Помню, что за спиной должен быть памятник Леонардо. Но скульптура была закрыта на реставрацию, причем так основательно, что даже мысль о том, что на этом месте, затянутом баннерами, стоит крупный-такой памятник тому, чья улыбка летает над этим городом, улетучивалась напрочь.

Зато я нашла там чудесную, очень закрытую, вымощенную галькой площадь Plazza Beigioioso. Свершенно пустынный уголок, с дивным ренессансным палаццо. Там возникло чувство, что Милан, вот в таких своих маленьких, запрятанных жемчужинах, которые он не показывает кому быто ни попадя, хочет остаться со мной наедине. И это не метафора. Это чувство возникло очень осознанно.

Потом я опять заблудилась. Кружу-кружу, а выйти куда нужно не могу. На площади Верди я вообще растерялась. Она не большая, но от неё отходит несколько улиц лучей, и где я стою, у какого из них, толком понять не могу. Как в заколдованном лесу. Стою я такая потерянная, иду куда-то, но не очень далеко, чтобы не потеряться окончательно и вдруг, при повороте головы вижу их — моих атлантов, которых очень хотела увидеть, но надежд особых не питала, т. к. разыскать Каза дельи Оменони не рассчитывала.

Еще его называют дом Мужланов (omenone значит «крупный, сильный и добрый мужчина, хороший мужик»), построенный скульптором Леоне Леоне в 1565 году для самого себя. Свое название Каза дельи Оменоне получила как раз из-за этих восьми атлантов, фигур разного возраста, двух обнаженных, шести — одетых, с обреченно наклоненными головами и очень печальными лицами. Они даже не делают вид, что-то поддерживают, головы отстоят о стены, плечи свободны. Атланты эти — чистый декор, они абсолютно не несут никакой архитектурной нагрузки, но чем бы дом был без них. Невыразимой печалью веет от обреченно скрещенных мощных рук, от страдальчески наклоненных голов, от понурых плеч, — печаль обычных атлантов от тяжелой работы и перенапряжения, эти же ничем не обременены, кроме своей грусти.

Не далеко от Дома Мужланов, на via Veneto, я встретила двух подружек этих «мужланов».

Очень похожи. И по статике, и по фактуре. Может это сестры тех восьми мужиков, и печалятся они из-за разлуки. За воротами, которые эти «Две сестры» охраняют, очень симпатичный особняк. Выехала оттуда машинка класса люкс. А вдоль ворот вышагивал очень цивильный дядечка в красной бейсболке, просил милостыню. Знает, наверное, где вышагивать.

Ну вот. Добрались наконец-то до corso Veneto.

Продолжение следует…

Теги: Самостоятельные путешествия