В некоторые города хочется попасть по умолчанию. Или по определению. Чувствуешь, что, как ни крути, — твое! Мюнхен, к примеру, меня всегда притягивал магнитом. И, признаюсь, не потому что там Старая пинакотека и южно-немецкое барокко, а потому что там, в моем представлении, пиво и постоянный праздник! А мне этого в жизни не хватает.
Поэтому мюнхенско-баварский путеводитель я купил без малого 8 лет назад. Он уже успел изрядно попылиться на полке, когда был одолжен одержимому музой странствий Сергею Васильцу (и Сергей успел с ним и с этой музой сгонять в Баварию аж два раза!), после чего терпеливая книжица опять послушно легла на полку, где снова собрала на себе претолстый слой пыли.
Но, как известно, успех приходит к тем, кто умеет ждать. Звездный час приунывшего путеводителя уважаемого издания Томаса Кука случился неожиданно, как дружеская попойка, и закономерно, как утреннее похмелье. Как говорится, каждому путеводителю — своё время. Время разбрасывать путеводители, и время их собирать. Этот путеводитель дожил, практически, до путеводительнической пенсии (путеводители ведь стареют быстрее, чем другие их печатные собратья), и тут я вспомнил о старом приятеле. Пролистал начинающие желтеть страницы потертого глянца. Что ж, дружище, остальную Баварию — горы, озера, Бамберг и безумного короля — мы с тобой оставим на попозже (еще прокатимся в старости!), а пока что посмотрим хотя бы Мюнхен!
В Мюнхен же нас с женой (и с путеводителем) судьба занесла совершенно неожиданно. Раньше все желания посетить родину Октоберфеста натыкались на по непонятным причинам воздвигаемые ей же (судьбой) препоны — от трудностей с получением виз до нашей превозмогавшей любви к Юго-Восточной Азии — так что попасть в Баварию мы уже и не мечтали, не надеялись и не верили. Отчаявшись, решили, что жизнью правят их величества обстоятельства и безвольно капитулировали. И тут вдруг! Ну-ка! Быстро, в Мюнхен! Оба! Со старым путеводителем!
Мне всегда было страшно любопытно, что чувствует путеводитель, впервые попадая в местность, в нем описанную. Он вроде всегда все про нее знал, она, можно сказать, всегда была его сущностью, причиной, по которой он появился на свет, днем и ночью он о ней грезил, рассказывал о ней каждому встречному, но ее саму отродясь не видел. Такая вот патологическая платоническая влюбленность. Роман без логического завершения. И потом, наконец, — невозможно поверить — тот миг! Радость долгожданной, казавшейся уже невозможной как второе пришествие, встречи! Сколько мечт о ней перемечтано на книжной полке под толстым слоем пыли! Он благоговейно сравнивает маленькие фото на своих страницах с грациозным оригиналом и понимает, что оригинал во многие несравненные разы лучше! Он разговаривает с ней о ее истории, о ее внутреннем мире, а она благосклонно слушает и удивляется — как будто он знал ее всю жизнь! Откуда он знает ее, откуда так чувствует все ее сокровенности — этот престарелый бумажный малыш, отпечатанный в непонятном городе Можайске на далекой улице Мира?
Они, видимо, ведут неспешный диалог, глядя друг на друга — она на его страницы, он на ее улицы. Конечно, в их паре лишь одно действующее лицо — она. А он, конечно, с этим согласен. Вся его жизнь — в ней! Он никогда и не знал никого, кроме нее (тот чудак, что положил его пылиться на полку, — не в счет)! Без нее ему незачем и быть! Он полюбил ее, как только увидел ее фотографии на своих страницах. А полюбила ли она его?
А нам с Аней почти и нет дела до сложных отношений путеводителя с описанной в нем местностью. Не до этого! Нам за короткое время нужно успеть очень многое!
Например, пройтись по мюнхенским церквям. А церкви в Мюнхене — ни в сказке сказать, ни в интернете описать! Что ни церковь — то музыка, воплощенная в камне! Заходя почти в каждую из них так и хотелось воскликнуть: «Почем опиум для народа!» «Остановись, мгновенье!»
В некоторых церквях с нами прямо-таки случался такой культурный шок, какого не случалось со времен Кёльнского собора!
А еще, конечно, посетить мюнхенские пивные. Правда, при слове «пивная» у нас, советской молодежи, перед глазами встает образ грязного полутемного помещения, где типичного вида пролетариат с прослойкой интеллигенции сжимает мозолистой рукой немытую кружку непонятного пенящегося пойла, другой рукой швыряет окурок на заплеванный пол, после чего непременно ругается матом и бьет друг другу морду. Конечно, давно прошли уже те времена! Сейчас в наших российских пивных все по-другому. И пол чистый, и кружки мытые, и помещения светлые. Все остальное, правда, по прежнему сценарию, но зато уже какой прогресс!
Так вот мюнхенские пивные — заведения культурные! И поистине народные. Причем, совершенно не только «мужицкие». Слабый пол тоже весьма приударяет. Например, в пивном саду рядом с Китайской башней в Английском саду за столиком рядом с нами сидела милая компания. По виду — три поколения: бабушка, мама и дочка. Так вот эти милые дамы за светской беседой влегкую выпили 9 кружек пива! Правда, они хоть пили полулитровыми. А так мюнхенские фройляйн совершенно не брезгуют взять себе «масс» — то есть, литровую кружку. Ну, и кавалеры, конечно, не отстают! При этом везде атмосфера дружелюбия, отдохновения и высшего философского счастья. А как же иначе? Ведь еще древние говорили: «In pivo veritas!» (Если пиво, конечно, без водки).
А пивные сады (Biergarten) — вообще замечательная вещь. Народ сидит за столиками под сенью дерев и наслаждается общением, жизнью, собой и пивом. У практичных баварцев всегда так: если есть сад, то он обязательно должен быть пивным садом. Чего же саду-то без дела простаивать!
Вот так мы с Аней и ходили — из церкви в пивную, оттуда в другую церковь, а из нее — в пивной сад. Контрастная культурная программа!
Если кто-то посетит Мюнхен в выходные, у него может сложиться впечатление, что баварцы только пьют пиво и молятся. Но это не совсем так. Работают они тоже о-го-го как. Проверено!
Зашли мы и в Мюнхенскую Резиденцию. От Антиквариума впали в культурологический ступор! Подобного интерьера я еще в жизни не видал!
Великолепное архитектурное наследие Виттельсбахов, правивших Баварией без малого семьсот лет. Так всегда бывает — царствуют единицы, а потом массы восхищаются создаными ими прекрасными произведениями искусства. Вот я считаю, напрасно, некоторые возмущаются тем, что нынешние члены партии, правительства, руководители госкорпораций и другие наилучшие люди нашего народа строят себе роскошные дворцы в Подмосковье и в других уголках нашей родины, а также и всего мира. Тут надо наоборот державою гордиться! Представьте, лет через сто их великолепнейшие дворцы станут достоянием широких масс! Какая изысканность, какие произведения искусства, какое несравненное богатство вольется в сокровищницу общечеловеческого культурного наследия! Вот тогда все туристы забудут про разные мюнхенские Резиденции и Нимфенбурги (да и про наш Эрмитаж, возможно, тоже забудут) и потянутся нескончаемыми потоками к нам в Барвиху и другие места компактного проживания искусствоведов! Про Виттельсбахов все забудут, на слуху у благодарного человечества будут другие имена. Поэтому не мешайте твориться истории и возвеличиваться отечеству!
Да, ну, а что же путеводитель? Он сам по себе бродил со своей возлюбленной. Дыша духами и туманами. Мимо Изарских ворот вдоль тихой речки Изар.
«Ты будешь вспоминать обо мне? Хоть иногда. Представлять, как утреннее солнце касается куполов Фрауенкирхе, или как сумерки спускаются на Английский сад?»
«Я буду думать о тебе всегда. И мне будет сниться радужный мост через Изар. Для нас двоих. Во всех моих снах на пыльной книжной полке…»
Мы с Аней им не мешали. Мы в это время наблюдали за мюнхенской публикой. Сразу бросается в глаза одно — национальное самосознание баварцев сильно настолько, что они ни разу не стесняются, а, напротив, гордятся выходить в свет в национальном одеянии. Я бы тоже хотел одеться в лапти и косоворотку и пройтись по Москве! Но боюсь в милицию полицию заберут!
Путеводитель с рождения рассказывал нам про Баварию. Все, что знал. И теперь вот показал ее нам. Все что мог. И теперь время прощаться.
Еще один взгляд на Мариенплатц, еще раз пройтись по Одеонплатц…
Вот и всё. Увы, мы покидаем Мюнхен. Я машинальным движением вслед за грязной рубашкой и свежекупленными сувенирами бросил путеводитель в чемодан. Так я, не подумав, разлучил его с возлюбленной. Он приехал домой и снова лег на пыльную полку. Лежать безмолвной укоризной. Вот я глупец!
Нет, мы снова поедем в Баварию. И мы оставим наш путеводитель где-нибудь там. На столике в пивном саду. Или на мраморном полу Антиквариума. Или в цветочной клумбе на Нойхаузерштрассе. Или прямо посередине Мариенплатц. Неважно где. Главное оставим. Наедине с ней.
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
