Проказы Монцы

Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в глаза Анны Павловны.

«Бог мне дал корону. Беда тому, кто её тронет». Говорят он был очень хорош произнося эти слова.

Существует гравюра, сделанная по рисунку Джованни Батиста Бозио, выпущенная сразу после коронации. Вот она.

Вид у Наполеона, с глубоко надвинутой на лоб Железной короной, крайне дурацкий. Изысканная варварская тонкость этого украшения подчеркивает заурядность одутловатого, холеного лица узурпатора. Если учесть, что корона диаметром всего лишь 15 сантиметров, то получается, что император какого-то лилипутского размера! И даже если бы это было так, то какие страдания должен был бы причинять ему железный гвоздь, упрятанный внутрь, когда корону ему на голову натягивали.

Ах, сколько загадок в этом событии, о котором так непринужденно болтали Шеррер с Болконским.

Для начала разберемся что это за корона и откуда внутри неё взялся железный гвоздь. А началось все не больше-не-меньше, не раньше-не-позже, как в 326-м году нашей эры, когда Елене — матери императора Константина во сне было видение посетить Иерусалим и организовать раскопки в районе Голгофы. Ангел из сна указал ей не только на необходимость поездки, но и уточнил топографию места, где она дожна была эти раскопки начать. (Кстати Елена, ставшая впоследствии святой, является покровительницей археологов.)

Елене на тот момент было 78 лет, но она была бодра и деятельна, как современнные страушки-путешественнницы, которых мы в силу своего туристического хобби, так часто встречаем по всему миру. И так, что же нашла Елена? О! Раскопки под её началом дали беспрецендентные, как сказали бы сейчас, результаты. Вот перечень:

— Крест Животворящий,

— крест на котором был распят один из разбойников,

- губку, пропитанную уксусом, поднесенную к устам Спасителя перед его смертью,

— остатки тернового венца,

— дощечку, изготовленную по приказу Понтия Пилата, с обозначением преступлений Иисуса, прибитую легионерами к кресту, — так называемый Titulus Crucis с надписью INRI Iesus Nazarenus Rex Iudaejrum (Иисус Назаретянин, Царь Иудейский),

— и главное — гвозди, которыми были пронзены руки и ноги Спасителя, всего числом 3.

Большая часть этих сокровищ хранится в базилике святого Креста в Иерусалиме, но гвозди Елена взяла с собой. Через 3 года она скончалась в г. Трир, особо эту святую почитающем.

Гвозди Елена презентовала своему сыну Константину. С полной достоверностью можно проследить историю лишь 2-х из них, а на третий претендоволи и претендуют и поныне многие из европейски соборов. Так что если встретите, то знайте, что все они самозванцы.

Первый из достоверных гвоздей был вмонтирован в удила для коня Константина (сейчас хранится в сокровищнице Миланского Дуомо Sacro Мorso — святые удила), другой был вмонтирован в шлем. Вот об этом гвозде и наш рассказ. Верее, часть рассказа.

Железная корона.

Шлем и удила были подарены св. Амвросию Миланскому императором Феодосием Великим, потом, во время нашествия варваров его увезли в Константинополь, удила же остались в Милане. Король остготов Теодорих Великий, завоеваший всю Италию, потребовал у византийцев шлем обратно, отказать ему они не смогли, и таким образом 2-й гвоздь оказался в Риме, в папской сокровищнице.

Возвращение святого гвоздя в Италию произошло в начале VI века, а в конце того же столетия папа Григорий I Великий презентовал реликвию Теоделинде, королеве лонгобардов. Теоделинда, согнув святой гвоздь, вмонтировала его в корону, которой короновалась в соборе в Монце, затем оставив её в сокровищнице собора.

С Теоделинды и началась история Железной короны, Corona Ferrara, короны королей Италии.

Символическое значение Железной короны огромно. Это величайшая корона Европы (и древнейшая), и только коронование ею делало легитимным титул короля Италии, принадлежавший лонгобардским королям, т. к. этот акт связывал их власть и с Богом, и с Римской империей, наследниками которой они себя провозглашали. В 775 году, после того как Карл Великий завоевал Италию, он короновался именно ей.

В числе коронованными железной короной числятся и Фридрих I Барбаросса и Император Карл V Габсбург. Затем, т. к. Карл V титул короля Италии упразднил, корона оказалась невостребованной на целых 3 столетия, покоясь в Монце, где её можно и увидеть. Но…

Ларчик открывался не так-то просто. Да-да именно ларчик, т. к. Железная корона, как Кащеева смерть хранится в ларце, а ларец тот за железными дверьми в Капелле Теоделинды в Кафедрале Монцы. А попасть туда можно только в составе организованной экскурсии. Я же была одна, с билетом в 7 евро в музей собора. И увидеть корону мне было не суждено! Да и сама капелла с 45-ю позднеготическими фресками XV века находится на реставрации. Вернее открыть её должны были 16 февраля, но на день моего посещения она была закрыта. Не повезло короче.

3-х вековой покой короны нарушил Наполеон, который вслед за Карлом решил провозгласить себя королем Италии. Он торжественно короновался Железной короной в 1805 году в Миланском Дуомо. А после коронации вернул корону в Монцу. На коронации он и произнез ту фразу, процитированную князем Андреем — «Dieu me la donne, gare a qui la touche» («Бог мне её дал, беда тому кто её тронет.«)

Но если честно, ехала я в Монцу не за короной, т. к. знала, что если мне не удасться просочиться в капеллу с какой-нибудь экскурсией, то фиг я её увижу. Ехала я увидеть курицу Теодолинды, тем более, что доступ к ней был не так труден и все что для этого было нужно, то это билет в сокровищницу Кафедрала. А он у меня был.

Курица Теоделинды,

или, как называют её итальянцы, «Наседка с цыплятами», Chioccia con Pulcini.

Музей в Монце не велик, но экспонатов разной степени старины в нем, для любителя и ценителя, ровно столько, чтобы хорошо все запомнить и разглядеть. (Фотографировать в музее строго запрещено, ходишь под жужжание фотокамер и даже сумку мне при входе в музей пришлось сдать в импровизированную камеру хранения в углу помещения кассы. Так что фотографии из сети.)

Сведи них: Сапфировая чаша — Тацца ди Дзаффиро, такого глубокого синего цвета, что современники чаши думали, что она и вправду сапфировая, хотя её изготовили римские стеклодувы в 1 веке нашей эры. А сапфировой её посчитали потому, что в те времена сапфиру приписывалось чудодейственное свойство нейтрализовывать яд. Якобы из неё кто-то пил что-то отравленное и жив остался. Наполеон при коронации тоже из неё пил. Чаша же столь мала, что представить, что из неё можно пить что-то кроме водки, невозможно.

Так же в музее можно полюбоваться на библию Алкуина, реликварий зуба Иоанна Крестителя, в честь которого Дуомо и назван, корону самой Теоделинды для ежедневного использования,

её кресты,

гребень с такими частыми зубьями из слоновой кости, что им впору гривы коней причесывать и веретено, совершенно гигантских размеров, скорее похожее на мини-палицу. Крутя его, можно такие мускулы накачать, чтобы этим веретеном эдак с оттяжкой по темечку нерадивых советников и слуг метелить.

И наконец, та самая курица-наседка. Железная птица Теоделинды.

На самом деле сделана она из позолоченного серебра, с сапфирово-рубиновыми глазками-зернышками. Глупое создание, довольно примитивного вида. Игрушка-не-игрушка, так сувенир на память, только сообразный королевскому чину, т. к. серебряная.(У меня была похожая игрушка в детстве. На дереянной подствавочке курица с цыплятами, к каждому из которых привязана ниточка, пропущенная под основание. Ниточки соединены вместе шариком, качнешь шарик, птички клевать начинают.)

Много вы знете королей, а тем паче королев, которые символом своим, или даже утилитарной, но любимой вещью, выбрали курицу. Орлы, леопарды, львы и прочие царственные животные теснят друг-друга на гербах и печатях. Надо быть уверенной в себе и своей власти настолько, что и в наше время встречается не так часто, а уж в те стародавние времена и подавно, чтобы держать возле себя курицу, кроме как в жарено-вареном виде.

А в Монце «Наседка с цыплятами» красуется на люнете Дуомо рядом со святыми и Железной короной.

По правде говоря, я сама себе удивлялась. Что меня понесло смотреть эту курицу. Уж, скольких пернатых, когтистых, чешуйчатых и прочих было видено. А тут…ничего особенного, и ведь я видела репродукцию, так что представляла что к чему. Но засела она в меня гвоздем. Может потому, что у меня дома живет железная ворона, которую ненавидят все мои домашние, а она мне милей, чем вся остальная неживая живность в доме!

Курицу, по приданиям, нашли в саркофаге Теоделинды, при её перезахоронении, и кем она была для неё можно лишь догадываться. Может она олицетворяла королеву, как собирательницу близлежайших провинций под короной Монцы, может, как борьбу истовой католички Теоделинды с арианской ересью, или это был символ, привезенный с собой из дома в Мюнхене. А в курица там — это баварский феникс, вечный символ возраждения жизни.

Теоделинда.

Жила-была в далекой Баварии красавица принцесса. И слух о её красоте дошел до короля лангобардов Аутари. И жениться он пожелал только и исключительно на ней. Но слухи-слухами, а личное мнение составить надо. Посему Лаутари, под видом простого придворного присоединился к посольству сватов. Видимо он и сам был не дурен, т. к. Теоделинда, а это она была принцессой, при его приближении млела и заливалась румянцем, и даже позволила Лаутари пожать себе мизинец, поднося ему кубок с вином, что, вообще-то, неслыханной дерзости поступок, а по-отношению к кролевской невесте, так и опасный для жизни, а ещё и говорящий о Теодолинде многое.

Но Лаутари обрадовавшись, что его любят не только за сан, но и за то, что он это он, на принцессе женился с радостью, и прожили они счастливо…и умерли в один день год. По слухам короля отравили. Было это в 590 году. Сколько лет было Теоделинде не известно, но видимо была молода.

Родить и даже забеременеть она не успела, поэтому потребовала от советников нового мужа, чтобы и самой не мучаться, и чтобы государству польза была. Народ Теоделинду, не смотря на малый срок королевствования, любил, советники, что бывает гораздо реже, чем любовь народная, пошептавшись, её права на престол утвердили и даже разрешили самой мужа себе выбрать. Выбрала она герцога туринского — Агилульфа, от которого родила сына Адолоальда и дочь Гундепергу.

И при муже и при детях, причем сына, умершего в 626-м году, она пережила на год, правила фактически она, семью держала в кулаке. Таких королев в Италии больше не было. Но знаменита она была ещё тем, что будучи грамотной, что по тем временам для женщины, хоть и королевских кровей, явление редкостное, состояла в переписке с папой Григорием I Великим. Лонгобарды были арианами, и с точки зрения папы, были опаснейшими еретиками. Теоделинда обратила в католичество своего мужа Агилульфа, а вместе с ним и всю Ломбардию. Так что Святой гвоздь, ей папой подаренный, имел особое значение.

За успехи в распостранении католичества впоследствии была канонизирована, но святой её называют почему-то редко.

У Бокаччо среди его новелл фривольно-садистского толка, где убийства происходят через страницу, есть новелла о Теоделинде, её втором муже и конюхе, который под мраком ночи, прокрался в спальню королевы. Что там было дальше, кому интересно прочтет, а кому не интересно так и не надо. Но рассказка эта многое говорит о королеве, о её положении и власти. И ещё о том, почему о её канонизации вспоминают не часто.

Глядя на личные вещи Теоделинды, прокручивая в голове имена её мужа и детей, создается впечатление о королеве, как о героине вагнеровских опер. Что-то сродни «Кольцу Нибелунгов» и Брунгильде. Воинственное и железное. Но на фресках она предстает белокурой, милой, нежной девицей. И город — Монца, ею основанный, так же мил, нежен и полон очарования, как и она на фресках, выполненных почти на 1000 лет позже её житействования.

Говорят, что во сне ей превиделась голубка, прещебетавшая два слога, сложившихся в слово «мон-ца». И Теоделинда, приняв это за знак свыше, основать на этом месте город, послание сие выполнила.

Монца стала её резиденцией и город расцвел. После смерти королевы «период Монцы», период королевства лонгобардов закончился. Культ же Теоделинды заново был оживлен семейством Висконти. Тогда же и были выполнены фрески в капелле Теодолинды в Кафедральном соборе имени Иоанна Крестителя, чья бронзовая фигура времени квадрочендо, поставлена прямо над готическим окном-розой собора. Это одно из самых красивых розеток, которые я видела в своей жизни.

Собор и сам дивный и легкий. Бело-голубой полосой напоминающий застиранную тельняшку, отделанную искусной кружевной резьбой. Над входом рельефные портреты Теоделинды и Агилульфа.

Внутри надувают щеки пухлые ангелы,

пышными цитронами плодоносит генеалогическое древо Иессеи, выполненное Арчимбольдо (помните фруктово-овощной портрет императора Рудольфа), так это он.

Два органа придают собору величественность и стремление.

Готические своды собора мерцают синевой, как готическим сводам и положено.

Вот только не повезло таким узнаваемым ломбардским львам. Время стерло их лица, или просто у реставраторов до них руки пока не дошли.

На широкой площади с памятником все тому же Иоанну Крестителю из двух мраморных розовых колонн,

кафешки, милейший магазинчик разных дамских беленьких штучек, что так гармонирует и с фасадом Дуомо, и с белокудрой Теоделиндой и с её домашней зверушкой в виде «наседки с цыплятами».

Рядом с площадью Дуомо площадь Аренгарио, как в Монце называют здание старой ратуши. Хотя обычно итальянцы называют ратушу палаццо Коммунале или Баролетто. Аренгарио постройки XIII века- символ самостоятельности средневековой Монцы, весь такой готический, и краснокирпичностью, и очертаниями своими похожий на многие ратуши Ломбардии и Московии.

Площадь перед ним весьма живописна. И как реплика миленький фонтанчик, где голенькая девица, совсем нежного возраста мучает лягушку, а другие лягушки на эту живодерство смотрят заинтересованно и с явно читаемым подтекстом — типа, «Слава Богу, что это не я!»

Рядом кондитерская, с расчудесными пирожными,

Барочный банк

и главная улица,

по которой можно дойти до львиного мостика, через почти уже несуществующую речку Ламбро. И это в марте-то.

Ещё в Монце есть королевская резиденция, построенная Марией-Терезией, Вилла Реале. Монца, столица провинции Брианца, ещё во времена средневековья была эдаким дачным местом. Вилла же королевская эту позицию упрочила. И за Монцей, и провинцией Брианца закрепилась репутация самой фешенебельной дачной местности Италии. Недвижимость там, пожалуй, самая дорогая на полуострове.

Я на виллу не пошла. Неокласический фасад не вызвал у меня больших восторгов, сад, разбитый там уже при Наполеоне, ещё не цвел. И одна из главных достопримечательностей Монцы — розарий не пестрел яркими красками и не благоухал благородными ароматами.

Но в том саду говорят есть роза необыкновенной пахучести и кипельно-белого цвета, роза сорта Теодолинда.

И пусть вас не пугает монструозный памятник погибшим в Первой мирой войне на площади Триеста у входа в старый город.

Появившийся за поворотом летящий силуэт королевы проведет вас уютными улицами этого чудного города, куда хорошо заехать на пару-тройку часов. Просто так, ведомым мечтой, любопытством или желанием. Желанием узнавать.

В рассказе использованы материалы из книги Аркадия Ипполитова.

Теги: Самостоятельные путешествия