Индия. Субъективная объективность

На главной улице множество встроенных в 2-х этажные дома мелких лавочек, неопрятных снаружи и грязных с бедным ассортиментом внутри. Удивительно, но на юге Индии во влажных тропиках очень скудный ассортимент фруктов. С Таиландом и рядом не лежало. В насмешку что ли, аборигены называют эти ларьки «супермаркетами». Первый раз, когда мы спросили, где можно купить зубочистки, нам посоветовали соседний супермаркет. Мы долго искали, сейчас уже и не понимаю что, пока до нас не дошло, что вот этот киоск с мухами, общей площадью метров 20 квадратных, и есть «супермаркет».

Зубочистки мы купили. Коробка из мягкого серого картона, а внутри «опилки с лесопилки». Не заостренные палочки разной длинны, толщины и профиля. При этом на фасаде коробки крупная надпись «HIGH QUALITY». Если в их понимании это «хай», то, что же такое не «хай».

Зачастую на 2-ом этаже отель. Надо будет зайти посмотреть. Тогда жить станет легче, ведь наш «Хилтоном» покажется.

Шум на улице неимоверный. Недалеко стоят две мечети. Какая прелесть. Мулла орет, дым воняет, машины гудят, клаксоны звенят. Дурдом.

Рядом ашрам. Видимо, праздники какие-то. Весь день музыка. Народ нарядный подтягивается.

В плане архитектуры поселок четко не разделяется на богатый и бедный районы. Красивая вилла может соседствовать с сарайчиком. Но на берегу, так сказать, на первой линии в самом для нас престижном месте стоят только лачуги. И чем дальше от моря, тем чаще встречается дорогое жилище. Почему так, можно только догадываться.

Дома побогаче можно назвать красивыми. В два — три этажа с башенками, балюстрадами и прочими рюшечками. Вырванные из контекста смотрятся очень даже интересно. Но на этом пленере все равно выглядят удручающе. Грязь по периметру, во дворах скудная растительность, все покрыто солидным слоем пыли. На вопрос, почему в египетской пустыне на территории отеля великолепные сады оригинального дизайна с растениями и цветами, а здесь во влажных тропиках дворы не бедных людей, как пустыня, с чахлой растительностью и повсеместной пылью, у меня один ответ — всеобъемлющий пофигизм и лень. Хотя с пылью действительно бороться сложно. Местные хозяйки свято берегут традицию гонять метлой пыль по дворам. Толку от этого нет, но пылят изрядно. Все дороги грунтовые кроме трассы. Движущегося транспорта и людей — прорва, и все тоже пылят. Дальше работа ветра. И вот уже все покрыто слоем пыли: дворы, дома, одежда. Поэтому и стирать приходится ежедневно и мыться шесть раз в день.

Дома победнее маленькие, с признаками нищеты. Вдоль пляжа можно сказать трущобы. Попадались, сделанные из одних только пальмовых листьев. Наверное, где-нибудь есть и хуже. Но от этого не легче никому. Потому как в домах нет даже санузлов. И жители справляют нужду, как малую, так и великую на улице. Причем, последнюю на морском пляже. Соответственно прогулки по берегу океана и купание в нем требуют внимательности.

Систематически с крыши нашего отеля на улицу течет вода. Это верный признак, что воду скоро отключат на неопределенный срок. И эпизодически без всяких симптомов отрубают свет. По отелю ежедневно хаотично бродят сантехники и электрики, в перерывах между болтовней что-то ремонтируют. Но сути дела это не меняет. Пару раз в день в самый ответственный момент обнаруживаешь, что воды нет. Другие постояльцы также наводят справки, у кого что есть и меняют воду на свет.

На стене в рамке висят основные правила поведения. Позже их даже продублировали на отдельном листе под роспись. В них запрещается: шуметь круглые сутки, покидать территорию отеля с 6 вечера до 6 утра, женщинам купаться в бикини, пользоваться Интернетом более получаса в сутки и т. д. Действительно, Интернет часто и подолгу просто не работает, а если работает, то с большими проблемами. В этом обвиняют меня, потому что я закачиваю фильмы. Бред. После приезда первые 4 дня я вообще не включал компьютер, а проблемы с Инетом были. Видимо, хочется свалить свои грешки на кого-нибудь, а заодно неплохо бы обвинить в регулярном отсутствии воды и света, но это сложнее. Наконец, это просто детский лепет. И в рекламе был обещан круглосуточный ви-фи.

Удаляться далеко и на долго не получается. Тритмент, понимаешь ли. А вокруг инфраструктура предельная. Если хочешь развлечений, развлекай себя сам. Контингент в основном замкнутый, сосредоточенный на своих проблемах. Все беседы о себе любимых.

После знакомства с обстановкой и этими правилами, учитывая, что состав здесь интернациональный в голове начала крутиться фраза «тюрьма народов».

Контингент действительно разношерстный. Когда мы прибыли в центре были только женщины в количестве пяти штук. И не просто женщины, а одинокие женщины. Это само по себе говорит о многом и предполагает специфику бытия. Через неделю появились мужики в составе семейных пар и одинокие, правда, своеобразные. Во-первых, это я. Во-вторых, только русскоговорящие, но мнительные на грани трусости, трясущиеся за свое здоровье.

Господи куда я попал. Я думал, что видел всякое. Прошел огонь, воду и медные трубы. А оказывается Индия это отдельное испытание. Как хочется свалить побыстрее, но я обещал стойко перенести все тяготы и лишения аюрведического лечения.

Удивляет и несказанно радует отношение к нам местных. Они приветливо улыбаются и здороваются на словах или характерным покачиванием головы из стороны в сторону. А дети те просто орут «Хай» и машут ладошкой. Получается настолько искренне, что невозможно не умиляться. Бывает, идет мимо человек, вроде бы тебя не замечая, но стоит сделать в его сторону приветственный жест, тут же расцветает в улыбке и приветствует в ответ. Часто спрашивают, как зовут и откуда. Тинэйджеры ходят группами. Выполняют тот же ритуал, но с какой-то юношеской дерзостью. Так или иначе, здороваются, чуть ли не все поголовно. Почему? Для них это естественно? Или это реакция удивления, любопытства? В этой глухомани белых кроме нас нет. Наши «бледнолицые» сожительницы за территорию отеля не выходят. Получается «белые обезьяны» здесь большая редкость, а в последнее время мы единственные которых они встречают. И только пожилые мусульманки, закутанные в черное, смотрят на Людмилу злобно. «Черные вдовы» прозвал я их. И священнослужители из мечети, не разбираюсь в их должностях, взглянув на меня сурово, легонько кивнули, а Людмилу наградили только презрением, хотя она была закутана, как положено.

У соседей сын лет двух. Он каждый раз, если видит меня, кричит: «Дада! Дада! Хай» и посылает воздушные поцелуи. Я отвечаю тем же. Это может продолжаться долго. Сидят два чудика. Одному два другому пятьдесят два. Машут руками и посылают друг другу воздушные поцелуи. Родители хохочут. Решил как-то угостить парня сластями, запаянными в пакет. Так первой подбежала девчушка лет пяти, выхватила их и «поставила себе на карман». Вот тебе и бесправие женщин в Индии.

Проходили мимо школы. Во дворе играл десяток ребятишек. Увидели нас, подбежали к забору и счастливые начали орать и размахивать руками. Я их сфотографировал. Когда мы обогнули школу, с той стороны нас ждал весь состав учреждения. Так приветствуют только космонавтов.

Непонятная любовь к фото. Все население делится на тех, кто хочет, что бы мы их сфотографировали и тех, кто хочет нас или с нами сфотографироваться. Подумал, что если брать за это деньги можно разбогатеть на сумму равную численности населения. Идея не замедлила материализоваться. Подошел парень, и предложили фото сессию за «большие деньги» в его понимании.

По статистике здесь треть мусульман, треть индуистов и треть христиан. И живут же люди мирно. Ни разу не видел даже намеков на конфронтацию. Значит можно. Или это только здесь можно? Уважая друг друга, конфессии видимо стараются не пересекаться. Часто по улице прогуливаются группы из двух — трех женщин. Но они всегда одеты в одном стиле. Ни разу не видел мусульман в обществе индусов.

Надо отметить их терпимость. Для нас она фантастическая. Все уступают дорогу, терпеливо стоят в очереди. С нами говорят вежливо, долго объясняют, готовы помочь. Это тоже подкупает.

Одежда тоже примечательна. Все женщины одеты или в варианты черной мусульманской одежды или в сари, шальвари камиз. Других я не видел, в том числе ни одной женщины в европейской одежде. Сари от красивых до очень красивых. Они яркие красочные и смотрятся как вечерние наряды. Сходных рисунков нет или почти нет. Удивительно, но все женщины не зависимо от достатка одеваются изысканно. Для меня как показатель уборщица в отеле. Она наверняка не из состоятельной семьи. Людмила побывала у нее в гостях с подарками для детей и рассказывала о бедности в доме. Тем не менее, каждое утро она появлялась в различных, может не самых богатых, но красивых и чистых сари. Сколько их у нее не знаю. Думаю достаточно. Недостатка точно нет. Библиотекаршей, в ослепительно белом, расшитом золотом, первое время просто любовался. Шальвари камиз это комбинация халата и штанов не уступает сари ни в разнообразии рисунков, цветов, ни в элегантности.

Мужики же наоборот одеваются достаточно однообразно. Рубашка и юбка. Юбка выглядит как полотенце после душа. Первое время забавляло, когда представлял себе всех окружающих мужиков вышедшими из ванной или с пляжа. Хотя тлетворное влияние запада сказывается. Молодежь больше предпочитает джинсы. И официальные лица, конечно, брюки. Элемент комизма остается. Идет респектабельный человек. Строгая рубашка, наглаженные брюки и шлепанцы на босу ногу.

Как все-таки разняться наши культуры. Женщины в штанах, мужики в юбках. Еще, если все мужики худосочные, встречаются толстые, но это большая редкость, чаще попадаются скелеты обтянутые кожей. Видел садовника, кокосы срезает, что бы на голову не падали. Худой как узник концлагеря, вес двадцать, если вместе с юбкой. На ноге коленный сустав выглядит как шар. То взрослые женщины в основном пухлые. Проникновение Европы и тут заметно. Много молодых женщин с очень с красивыми лицами. Таких, наверное, больше, чем в России. Эти фигуру соблюдают. Наверняка есть и красивые мужчины, но в этом я не специалист. Тут другая неожиданность. Принимаешь ее на вид за тридцатилетнюю, а ей едва 20. С мужчинами тоже самое. Мой банщик (просто не знаю, как назвать человека делающего тритмент, не тритментер же) имеет мощную поросль на обеих челюстях и прочие признаки зрелого человека. По факту выяснилось, что ему двадцати одного нет. Возникает подозрение, что все мужчины и женщины, которые поражали нас своей необычной для нас яркой красотой, великолепными зубами, изящностью фигуры на поверку оказываются юными созданиями, которые скоро окажутся людьми с изможденными лицами, плохой кожей, редкими больными желтыми зубами и невнятной фигурой. А таких большинство.

Еще. Мужики тряпочку-юбочку завязывают спереди. И время от времени проветривают содержимое. Встанет посреди улицы, развяжет юбку и начинает обмахивать ее краями свои органы. На них обязательно трусы свободного покроя, но все равно выглядит фривольно.

Напрягает и такая картина. Идет мужик по центру города, одет вполне себе прилично. Болтает по мобильнику. Остановился, посмотрел на Люду, раздвинул юбченку и начал, как ни в чем не бывало, мочиться, отрешенно болтая по телефону. Нормальная практика.

Иду курить на пустырь, за забор отеля. Впереди мужичок. Он раньше меня шмыгнул на этот пустырь. Когда я повернул, он уже задрал юбку и уселся реализовывать свои потребности. Причем сел мордой к стене. Наверное, что бы никого не видеть, а то, что его из окрестных домов видно как на ладони так это их проблемы. Меня он тоже увидел и посмотрел как-то равнодушно. Из нас двоих я смутился больше и ушел. Такие эпизоды не часты, но были. Да, мужчины допускают много вольностей по отношению к себе. Почему же такая строгость к женщинам? А может и правильно. Так и надо? Все-таки это культура формировалась тысячи лет и впитала в себя опыт десятков поколений обоих полов.

Язык, на котором говорят в штате, называется малелам. Так мне учитель написал и я воспринял на слух. Позже посмотрел в инете. Там пишут малаялам, но редактировать не стал. Полагаю, что это не самое важное. Язык своеобразный. Специально прислушивался к нему. Такое впечатление, что в нем десяток согласных, а остальное переливы, из гласных. Сродни йодлю. Произношение тоновое, чем-то схожее с китайским. Еле сдерживался от смеха, когда они начинали говорить быстро или на другом диалекте, не знаю. Напоминало пластинку на 33 оборота пущенную на 78 или когда маленькие дети начинают дразнить и быстро-быстро болтают языком во рту.

Это не может не сказываться на произношении английской речи. Точнее получается так, они думают, что говорят на английском. Даже те, кто в совершенстве владеет английским понимают с третьего раза. А уж нам разобрать, что они там говорят тем более сложно, так что приходится больше догадываться. И скорость. Они говорят быстрее нас раза в полтора.

В каждой стране, где бываю, стараюсь выучить десяток фраз и счет до десяти на местном языке. Это помогает и подкупает аборигенов. А это не итальянский, испанский это малелам. Осилил — здравствуйте, до свидания и спасибо, пожалуйста. Индийцы и без того доброжелательные просто расплываются в улыбке. «Бледнолицый» говорит, да не на хинди, на малеламе. В магазинах и скидки случались.

Вспомнил случай в Женеве. Садились в самолет. Стюардесса старательно выводила на русском: «Здравствуйте». Я, не задумываясь, брякнул: «Бонсуар». У нее аж бровки вверх подлетели. Уже в кресле подумал. А ведь правильно получилось. Мы во французском кантоне и время часов пять.

Махе это особое место на земле. Точнее это что вроде райцентра в двух километрах от отеля. Но его центр состоит только из алкоголесодержащих магазинов, киосков и лавочек. И они ни чем другим не торгуют. Даже сигаретами. Такой плотности торговли пойлом на квадратную единицу площади больше нигде в мире нет. Но это была не беда, это было полбеды. В следующее посещение довелось увидеть, как это работает.

Вокруг торговой точки толпились те, кто покупал или уже купил. Чуть поодаль бузотерили те, кто уже употребил. А вот в ста метрах и далее валялись те, кто уже радовался жизни. Их было много. Они лежали и по одному и группами, но трупами. Это была суббота, и жизнь в городе бурлила. Такого в России не увидишь. Толпа пьяных индийцев выплескивала свой южный темперамент во все стороны. И удержу им не было. Впервые увидел, как полицейский с бамбуковой дубинкой пытался призвать народ к порядку. Получалось это у него как-то по-индийски. Беззлобно. Соответственно безуспешно. Наш бы решил вопрос в три минуты.

Ну, никак не ожидал, что индийцы пьют хлеще нас. России есть еще на кого ровняться. А агрессивны так же. Или вид европейской женщины так действует. Быть может, в них кипела любовь, но ее проявление выражалось в приставании и протягивании ручонок к Людмиле. Прикрывал. Убирал руки. Начал злиться. Все быстрее из этого филиала Содома или Гоморры. Сразу захотелось принять ислам.

И вот прошла неделя. За это время мир вокруг меня постепенно изменился. Мусора не стало меньше, более того я принимал посильное участие в его увеличении. Обертки и окурки летели на землю в любом месте без всяких угрызений совести. Но он стал неотъемлемой частью пейзажа и не резал глаза. Приветливость, улыбчивость уже стала нормой и не удивляла. А назойливость тинэйджеров со своими двумя вопросами как тебя зовут, и откуда ты, начала надоедать. Дважды в день мы идем на берег океана и четырежды в день выслушиваем от одних и тех же пацанов эти два вечных вопроса. Забавляла группка из пяти худеньких хлопцев с палками. Они встречали нас на дороге с агрессивным видом, говорили нам на малеламе вероятно что-то обидное и демонстрировали свои палки. Наивные поклонники индийских боевиков. Нужно тридцать секунд, что бы вы выковыривали свои дубины. Откуда? Это уже зависит от фантазии.

Приехали две пары из Украины. Одна пара глупые и мелкозлобные. В связи с событиями на Украине Женя постоянно пытается меня спровоцировать. Ты хочешь меня достать, что бы я сказал глупость? И начать: «Проклятые москали. Они…». Дурашка. Достанешь, не обрадуешься. Не буду с ним общаться. Он глуп и не интересен. Вижу его насквозь. В итоге я оказался прав. Под занавес, в довесок к своим странным словам и поступкам, он набрал в аптеке при центре пилюлек на сто пятьдесят долларов и смылся не заплатив.

Вторая пара очень привлекает. Начали то же с легкой пикировки. Но быстро договорились, что о политике или не говорим или говорим очень аккуратно. Мы сошлись на юморе. У Андрея он живой, искрометный. Когда расставались, он даже обнял меня. Персонал вышедший провожать в недоумении. Страны воюют, мы обнимаемся. Мы сами много не понимает в собственной загадочной душе, а вам тем более не разобраться.

Первый раз обменялись шутками на экскурсии. Увидев, как я пытаюсь втиснуться на сидение в микроавтобусе, спросил:

— А как Вы летаете в самолетах?

— Не габаритным багажом.

Действительно автобус рассчитан на стандартного индийца. Здесь бывают крупные особи мужского пола, они гордятся этим и как-то смотрят ревниво, если видят меня,

Потом ресторан. В графике был ужин в ВИП зале традиционного индийского ресторана. Сделали заказ на восемь человек. Я выбрал курицу. Всем принесли блюда, а мне нет. Сижу. Жду. Питаюсь подаянием. То Люда что-нибудь даст. То Андреи с барского стола. С удивлением смотрит, как я уплетаю перец чили. Ха. Для человека прожившего три года с грузином в одной комнате индийские спайси и не спайси вовсе. В надежде, что совесть у официантов проснется, пошел на улицу покурить, а там мужичок. Ко всем пристает и показывает жест. Пять пальцев собранные в горсть, тычет себе в открытый рот. Что ты мне показываешь? Самому бы кто… Возвращаюсь. Ничего не изменилось, подпер рукой щеку. Лариса спрашивает:

— Ну что.

— Да там, на улице, стоит мужчина. Есть просит, — рассказываю, показываю, — так посижу еще немного с вами и пойду рядом с ним встану.

Все лед растаял. Дальше нормальные отношения и интересный диалог.

Андрей-старший финансист. Руководитель или владелец банка в Киеве. Если у человека четыре санузла, ванны и туалета, в доме, то, наверное, не бедный. Костюмы не носит, два года не был в собственном офисе. Молодец. Я даже фамилию его не знаю. Едва ли мы когда-нибудь еще пересечемся.

Лариска его вторая и четвертая жена одновременно, легкий человек. С ней легко общаться после этих больных. Она тоже случайный человек здесь и не напрягает трудными разговорами о болезнях и их лечении. Она насколько легкий человек настолько и легкомысленный. Пошли вечером соку испить. Одела платье. Не то что бы мини, но коленки торчат. В деревне ажиотаж. Похоже, мужики передавали эту новость из уст в уста. Народ специально приезжал на скутерах посмотреть на это диво. Купи за 500 рупий халат. Нет. Хочется пусть и такой, но популярности. Наконец пожаловалась, чуть не плача. Женщины-мусульманки, в районе пляжа, набросились на нее с бранью. Нашла в своих пяти чемоданах трико и стала одевать.

Так вот. Они рассказали, что мы живем в самом коммунистическом, богатом, чистом штате, правда, самом густо заселенном. Они летели через Дели и на пару дней зависли в Мумбаи. Вот там помойка так помойка. А здесь просто прелесть. И фруктов тут изобилие. На севере два-три вида всего.

Про коммунизм он прав. Во многих местах нарисован или прикреплен серп и молот, звезда пятиконечная, алые флаги с той же символикой и на рекламных щитах то же самое. СССР отдыхает.

Стою. Курю. Никого не трогаю. За кирпичной стеной строители выкладывают пол плиткой. Вдруг из-за стены вылетает пустая пластиковая бутылка. Что ж вы паразиты мою Индию засоряете. Бросаю ее назад. В ответ летит она и еще, какая-то упаковка. Прогрессия налицо. Увеличивать не стоит. Не убивать же их, но надо переговорить с Андрюхой-старшим. Может, для нескучного времяпрепровождения заняться созданием комитета по защите улиц Индии от мусора.

С купанием, загоранием тоже проблема. Здесь часто высокие волны, вода мутная. Видимость — полметра максимум. Накат крутит песок. В воде плавают не нужные вещи. Недалеко от берега стоят рыбацкие сети. Те, кто не знает, что такое буек на поверхности, могут попасться. Словом, много не поплаваешь. Пляж грязный. Пакеты, тряпки, бутылки из-под алкоголя, какашки всего этого в достатке. Девиз «волна смоет» — правило поведения на берегу. А за линией прибоя не убывает, но прибавляется.

Второй момент. Если мы с Андреем кувыркаемся на волнах или прогуливаемся вдоль воды в плавках, к нам претензий, как правило, нет. Но стоит Людмиле раздеться до бикини, начинается ажиотаж. Прибегают дети и подростки, пацаны и девки. И смотрят на нее. Не издалека исподтишка, а почти вплотную нагло в упор. Ей не семнадцать лет, но фигурка еще та. Ручки, ножки и все остальное. Некоторые молодые могут позавидовать. Я и сам иногда с удовольствием смотрю, но не так же. Начинаю собой прикрывать ее, посылать молодежь по всем адресам. Бесполезно. Среди них есть девочки и десятилетние мальчики. А вы что здесь делаете? Зеркала дома нет? Злюсь. Залезьте в Интернет там устройство женщины представлено во всех видах и ракурсах со всеми подробностями. Спросите у родителей и узнаете, благодаря чему и как вы появились на свет. Нищета. У них с бананами проблема, а тут компьютер. Вся надежда на «белых женщин». Через полчаса надоедало злиться, не выдерживали и ретировались.

Был случай. Выходим с Андреем с пляжа в купальных принадлежностях. У него плавки это обрезанные до колена галифе, красного цвета. У меня классика, в обтяжку. Подходят два индейца, лопочут быстро. Понятно. Мне нужно одеться. Начинаю одеваться, вижу двух мусульманок стыдливо прикрывающих лица платками. Что бы не видеть меня в плавках. Интересно чем же я отличаюсь от ваших мужей?

Когда первый раз увидел двух взрослых парней, нежно держащихся за ручки, значения этому не предал. Потом стал обращать внимание, что это довольно часто встречается и начал подозревать. Как-то раз видел троих «противных шалунишек». Девчонки-старшекласницы, бывает, ходят, держась за руки, но это реже. При их потенциале красивых женщин ни разу не видел парня с девушкой, проявляющих нежные чувства к друг другу. Тогда откуда в стране дети? Да еще в таком количестве? Спросил. Неужели уже в Индии сказывается влияние Европы? Успокоили — нет. Это нормально. Европейский прогресс здесь не при чем. А вот прилюдные проявления чувств между мужчиной и женщиной порицаются. Традиция такая.

То, что мы ходим, как правило, вдвоем, иногда под ручку, для них это уже порнография.

За ужином предложил Андрею-младшему прогуляться вместе по улице, взявшись за руки. Ржачь был такой, что испанки переспросили: «Что Алекс сказал?». И тоже посмеялись. Интересна была бы реакция местных. Идут два клоуна. У обоих рост сто девяносто, вес сто двадцать. И игриво сцепленными ручонками покачивают. Туда-сюда.

Необъяснимая любовь к макияжу. Молодые девушки неземной красоты жирно красят брови, глаза. Зачем? Им природа уже все дала. Причем высокого качества. На темной коже этот макияж не так заметен. Но если кожа светлее — фильм ужасов. Мужики красятся тоже. Кришна им судья, точнее их традициям. А детям то зачем? У младенцев подкрашивают брови. Еще и золотыми украшениями увешивают и мальчиков, и девочек. Это думаю перебор. Зато губы никто не красит.

Такая честность как у индийцев у нас уже большая редкость. Бывает, дашь лишние деньги при расчете. Избыток всегда возвращают. Обычно я замечаю мелкое жульничество. Здесь не помню ни одного случая. Как-то раз, у меня выпала одна рупия, пятьдесят копеек по-нашему, так нашли меня, отдали.

Нормальных людей в таких центрах не бывает. Весь состав можно систематизировать на тех, кому это нужно и тех, кому это не нужно.

К первым относятся учащиеся. Здесь обучают отдельным дисциплинам и выдают сертификат. Кто-то учится для себя и своих близких. Но есть и те, кто хочет на этом сделать бизнес. Пока аюрведа в моде, люди чему-то за месячишко обучаются, а потом едут на родину полоскать мозги соотечественникам. В Индии, чтобы стать врачом аюрведы, надо иметь классическое медицинское образование. А эти кто? Домохозяйки, массажистки. Вот и получается местная аюрведа — это прежде всего деньги. Этим все равно кого учить, главное деньги, тем все равно как лечить главное деньги.

Сюда же можно отнести действительно тяжелобольных, которым деваться некуда. Они уже перепробовали все более-менее доступные средства и теперь это один из последних шансов. Наряду с китайской и тибетской медициной, туда же знахари, колдуны и прочая экзотика. Лишь бы верили. Плацебо же помогает.

Следующая категория это мнимые больные, у которых ничего не болит, но есть ощущение, что-то болит. Они любят и умеют лечиться. Далее люди, повернутые на Индии, йоге, ашрамах и прочих чудесах Востока. И я — охранник, любовник, друг и товарищ по всем несчастьям.

Кстати, не это ли причина что клуб одиноких женских сердец парных так упорно отвергает? С нами не общаются и даже русская девушка. Делает вид, что не русская. Завидуют? Интересно, посмотрим что будет дальше.

Прошло две недели. Испанки американки разъехались. Теперь русская ищет нашей дружбы. А оно нам надо? Природа берет свое. Теперь она стала периодически с врачом в процедурной закрывается, в девять вечера. Новая испанка ведет интимные беседы, по ночам, выключив свет, под луной, с тритментером, приняв манящую позу на топчане в коридоре. Ну, при таком количестве бесцельно слоняющегося народа это «тайны Полишинеля». Значит не только Турция и Египет.

В магию аюрведы не верил изначально. Теперь смущает ряд наблюдений. Процедуры поначалу у всех были одинаковые не зависимо от заболевания. Массажи с маслом и питие масла. Масло снаружи, масло во внутрь. Сразу вспомнился Н. Носов со своим Незнайкой, точнее доктором Медуницей. У нее тоже рецепт незамысловатый: мед снаружи, мед вовнутрь. Если лечение одинаковое, тогда зачем нас два часа расспрашивали о проблемах.

Массаж дважды в день дело приятное. Голый ложишься на стол, и тебя массируют, от макушки до пальцев ног. Потом переворачиваешься на живот, и все повторяется. Только через пять дней относишься к нему уже равнодушно, а через десять утомляет. Тебя мнут, полагая, что ты тащишься, а у тебя в голове мысль, когда же это кончится.

Родилась такая мысль. Это учение создавалось для этих конкретных людей, под здешний климат, питание и прочие факторы. На них оно может и действует. Главное, они в него верят. Я-то совершенно другой. Представим себе Сибирь и индуса, которого лечат моржеванием и по утрам на морозе обливают холодной водой. Что с ним, бедолагой, будет?

Всяческие улучшения, конечно, чувствую. Думаю в этом заслуга солнца, тепла, отсутствия проблем и бытовых забот. Массаж тоже не плохо. Если создать такие условия в Мурманске, то и ездить так далеко не надо. К сожалению это невозможно.

На первом этаже живут отец и сын из Саудовской Аравии. Сын два года назад попал автокатастрофу. Кома. Паралич. Отец привез его подлечить. Первый раз я его увидел в инвалидной коляске. Через две недели он передвигался на костылях. И перед нашим отъездом он шел сам. Его поддерживали за руки. Походка неуверенная, ноги дрожат, но сам. Какую роль в этом чуде сыграло лечение не мне судить.

Питание здесь своеобразное. Исключительно вегетарианский шведский стол. Когда первый раз увидел четыре маленькие плошки с едой и пять блинов на семь человек, сразу задал вопрос: «Как мы это делить будем? В рукопашною?». Ответ оказался прост. Эти блюда невкусные и много их не съешь. Наверно, это правильно. Народ и я худеем. У тех, кто выдержит, эффект будет. Правда, еда с каждым днем кажется все вкуснее и вкуснее.

Профессиональные и подкованные больные сетуют, что питание должно быть по дошам, а здесь этого нет. Что это такое, не знаю.

Раз в неделю режим питания нарушается. То там банкет, то тут. Один из них устроил сам врач. Пригласил всех худеющих и своих приятелей к себе домой на прием. А там еды море разливанное. Готовят вкусно. И мясо тебе и рыба. Готовят своеобразно. Жарят до упора. До черной хрустящей корочки с горчинкой. Все так наелись, что недельное воздержание оказалось напрасным.

Так если сам врач не только провоцирует, но и организовывает нарушение режима, то пошел этот режим. И я стал питаться в поселке. Ел то, что едят местные, или там, где едят местные. Грязь и антисанитария в едальнях не смущали. Завсегдатаи с интересом смотрели, как я буду это есть. Даже место уступали. Не французская кухня, но все равно вкусней, чем лечебная. Пирожки с овощами, просто овощи в кляре, сильно перченые, не сильно перченые, все обжаренное в масле. Угадывал только картошку и морковь. Что такое остальное не знаю. И чай масала. Достойный напиток.

В магазинах тоже есть, что есть. И гамбургеры без котлеты и хот-доги без сосиски. Вегетарианская страна. Сласти, не привычные, но интересные.

И конечно соки и фрукты. Заходишь в лавочку говоришь, из какого фрукта тебе хочется сок и тут же при тебе его засунут в миксер. Местные едят их ложками, нам давали трубочку. До трех раз в день захаживали пропустить по стаканчику. Уходя, покупали фрукты.

Нельзя забыть молоко. Такого в России нет. Страна не богатая. На химию, денег нет, вот и продают то, что дает корова. Вкус необычайный, творог и сыворотка из него объедение и обпивание.

На мини рынке торгуют рыбой и моллюсками. Рыбка вся мелкая. Крупную, наверное, сразу в рестораны, за другие деньги. Из-за жары к десяти дня они уже источают легкий запах второй свежести. Сродни испано-итальянским рыбным магазинам. Почему я не помню такого запаха в Таиланде? Видел нашу уборщицу, которая купила две кильки. И это на все шоблу из десяти человек? У нее две дочери, их мужья и пяток внуков. Боги храните этих людей!

О вони. На удивление ее нет. Если не считать дым от костров, то стерильно. Исключение рыбный порт и рыбный отдел на большем рынке, да привязанные коровы лежащие в лужах собственной мочи. Там амбре такое, что глаза слезятся.

И все питание за копейки. Так питаться в Мурманске не будешь. В Мурманске нужны калории, а такие соки, фрукты будут очень дороги.

Периодически приходится переходить дорогу. Каждый раз это целое событие в твоей жизни. Машины идут плотным потоком, стараются по две уместиться на одной полосе. Скорость предельно возможная. Есть зебра для пешеходов, но кроме тебя никто не знает что это. Притормаживать никто не собирается. Местные переходят в любом нужном им месте. Выжидают плотность транспорта поменьше и шмыгают на ту стороны. Я, также сгруппировавшись, ищу пробел в потоке и быстренько перехожу.

Наверное, в этой стране есть правила дорожного движения. Только едва ли их кто читал. Есть дорожная разметка, ею тоже никто не интересуется. Все водители постоянно сигналят сами и сами никого не слушают. Зачем сигналят? Похоже на рефлекс. В воздухе стоит невообразимый беспрестанный шум клаксонов. И у нас через час уже голова раскалывается. Вдоль дорог идти невозможно. Тротуары шириной на полчеловека. Плиты не выложены, а так, набросаны. Ноги переломать можно. Плюс этот звук. Говорить невозможно.

Карманов для рейсовых автобусов нет. Он просто останавливается на дороге, закрывая целиком полосу. Открывается калитка, выпрыгивает кондуктор, начинает орать. То ли торопит, то ли маршрут рассказывает. В это время на дороге образуется пробка. Ждать десять — двадцать секунд никто не желает. Те, кто может это себе позволить, стараются объехать его с любой стороны. В результате образуется затор. И пробка на встречной полосе. Автобус уже уехал, а пробка никак не рассосется. Цирк. Видимо правду говорят: «Кто ездил в Индии, тот может ездить везде».

Дороги внутри поселка узкие. Транспорт, подъезжая к перекрестку, сигналит. Предупреждает всех слева, справа, если таковые имеются, о своем приближении. А ездят они круглые сутки. Это как же здесь местные живут? Какие надо иметь нервы и терпимость?

У всех когда-нибудь наступает время, когда начинают лечить слабительным. После чего положено голодать три дня. Я поголодал сутки. Хватит. Здоров. Людмила честно терпела три дня. К концу голодовки еле ноги таскала и тут же заболела. Заболела сложно. Дышать было тяжело. Температура. Обратилась к аюрведическим знахарям, те навели волшебное полоскание и исчезли. А ей все хуже. Температура растет. Вечером говорит мне, что подозревает круп. И вид испуганный. Ну и на меня страх напал. В чужой стране, с плохим знанием языка, а тут еще такие врачи. Пошел к персоналу попросил нормального врача. Привели аюрведистку. Думают, что она врач. Врачиха недовольно сказала, что уже дала полоскание. На этом лечение закончилось, и она ушла. Притащил Андрея. Объяснили, что шаманы хороши для здоровых, а сейчас нужен нормальный врач. Наконец до них дошло. Нам дали сопровождающего и отвезли в госпиталь Махе. Деревенский медпункт. Одновременно в приемном покое. В одной комнате. Трое больных, пятеро в халатах и десяток родственников. Муравейник. Сделали укол. Выписали антибиотики. Успокоили, через три дня пройдет. Страх прошел. Это уже хорошо. Людмила по мылу связалась со знакомым врачом. Диагноз по Интернету сродни безалкогольному пиву или резиновой женщине. Но лучше так чем никак. Тот диагноз подтвердил, через шесть дней пройдет.

С каждым днем становилось все лучше. Решили через три дня сваливать, пока целы. Надо поговорить с главным о возврате денег за неиспользованные три дня.

Вчера приехала русская девушка. В Индии шестой раз лечится. Дала раскладку по ценам в нашем центре. Получается, он берет с нас вдвое больше. Верю. Потому как она и двух суток не выдержала. Укатила в поисках лучшей доли лечения.

Деньги, как и ожидалось, отдавать не хотел. Придумывал всякую хрень. Сначала предлагал продолжить массажи. Какие массажи после такого? Потом настаивал, что деньги после подтверждения не возвращаются. Договора нет, кто что подтверждал? Затем спрашивал, пользовались ли мы кондиционером. Следом хотел вернуть половину. И, наконец, хотел удержать второй раз за такси. Разговор был настолько неприятным, что хотелось потерять лицо и совершить плохой поступок. Все предприниматели жулики, но этот. У него нормальный фейс, но когда начинает говорить бросается в глаза, что скорей всего у него сломана челюсть. Неспроста. Видать, кто-то до меня не выдержал и потерял лицо. В белках глаз не красные нитки — канаты. Дракула. Его самого лечить надо.

Людмила, молча резко встала и вышла на пределе чувств. Врач приглашает меня вдвоем продолжить диалог. Самоубийца. У нас принято защищать свою женщину. Если она хоть слово в твой адрес скажет, порву как Тузик грелку. Изучай традиции других народов. Грубо отмахнулся и пошел искать Люду. Меня нашли, показали, где она. Врач извинился и заверил, что отдаст деньги. Он нацелился на российский рынок. Видимо испугался, что мы можем сделать ему рекламу.

Действительно. Двадцать четыре дня слоняемся по отелю. Пойти некуда. Смотреть нечего. Хочется поиграть в волейбол, футбол, бильярд, теннис. Да во что угодно. Только дети играют в крикет. Подумываю, как бы преодолеть языковой барьер и к ним присоединиться. Даже просто прогуляться не получается. Транспорт и тротуары не дают. Соседи — тюлени. Целыми днями лежат. Заняться нечем кроме как эти записки писать. Тоска смертная. Люда читает, что называется, от корки до корки, такие книги, которые в других условиях и не открыла бы. Другое дело в большом городе. Да и посмотреть страну. А то кроме этой деревни ничего не видели. Надо уезжать.

Думал, доктор обманет. Нет в последний вечер отдал. Долго извинялся. Даже не понимает, что он потерял лицо. Видеть его не хочется. Впрочем, и бить тоже. Жалкий он какой-то.

Днем пришло такси. Вперед на встречу счастью, в Каликат.

Приехали в лучший отель в городе. На рецепшене, оценив мой внешний вид, предложили только на сутки. Деньги попросили вперед. Ясный перец. Выцветшая рубашка, вытертые шорты, стоптанные сандалии. Бич бичом. Опять не понимаете. Для нас пять тыр в рупиях не смертельно. В отеле в основном респектабельные европейцы. За территорию, похоже, даже не выходят. Зачем спрашивается, приехали? Персонал в европейской униформе. Внутри отеля бассейн. Памятуя проблемы с купанием, спросил про женские купальники. Заверили, что европейский дрескод допускается.

Вышли в город. Решили сходить на пляж. Мне казалось, что здесь цивилизация. Мужчины и женщины купаются и загорают. Идем. Осматриваемся. Чем отличается в Индии большой город от деревни? Тем, что дома больше, народу больше, мусора больше, нищих больше. Пляж такой же грязный. Через него в океан стекают ручейки. Судя по запаху — канализация.

Они не экономят на общих заборах между домами. А забор это святое. Вот и строят дома между заборами, которых, не переулок, а щель. А там или мусора по колено или в открытых коробах течет канализация или и то и другое. А если ширина метр, то от туда в любую секунду может вылететь на полной скорости байкер на своем байке.

Свернул в какую-то трещину покурить. А индейцы говорят: «Отойди» и показывают пальцами вверх. Взглянул. А там провода с частичной изоляцией. Перекинуты с квартала на квартал. Скомканы в жвак, и я чуть не касаюсь их головой. Это встречается повсеместно, но здесь я был как никогда близок к поражению электротоком неизвестной силы тока. Слава «Энергонадзору России» или как его там.

В городе все то же самое. Раздеться на этом пляже — самоубийство. Только тут это и на мужчин распространяется. Купаются только маленькие мальчики. Остальные, так же как и в Махе, часами просто сидят и созерцают этот мир. Даже не разговаривают. Это можно увидеть везде, где можно сесть. И не важно день или ночь, есть свет или полная темнота. Йоги блин. Есть еще один способ проведения свободного времени. Коллективный просмотр индийских фильмов. После таких медитаций эти фильмы просто оргия. На родине шахмат в шахматы никто не играет.

На набережной впервые увидел, сидящих на одной скамейке, парня и девушку. Целомудренно. Они даже не касались друг друга. Хотел поговорить с ними. Не стоит. Они очень увлечены своими отношениями. Не все потеряно в этой стране.

Жестокое разочарование. В городе, оказалось, делать нечего. Он такой же обшарпанный, без достопримечательностей и скучный. Только жарче, трафик больше, ходить сложнее. Походили по магазинам — ничего нового. Люди такие же. На нас смотрят так же, но реже. Словом делать также нечего. У Людмилы такая тоска в глазах, что обреченно осталась в отеле. Я пошел менять валюту. Нашел госбанк, провел там немало времени. Пока зададут все вопросы, заполнят все анкеты, отведут к следующему клерку, и там немного попишем. На обратном пути зашел в частный обменник. Там курс выше, мороки меньше, сам ближе и есть турагенство.

Получается, по сравнению с Россией Индия — полицейское государство. Столько бумаг написано для полиции. Столько вопросов, не относящихся к делу. Видел, как в подворотне бич бича как-то неумело наотмашь хлопнул кулаком по уху. Разбираться приехало штук шесть полицаев. В своей зелено-коричневой форме и алой фуражке на голове, выглядят как мухоморы. В официальных учреждениях их просто толпы. Нам, как иностранцам, послабления при передвижении по стране. А вот местные пишут целую повесть, если хотят поехать в другой штат.

На счет Махе я был не прав. Это единственный город в штате, а может и в стране, где так свободно с алкоголем. Сейчас мне жутко захотелось пива. Сколько можно пить дистиллированную воду и сладкие соки. Можно позволить себе и других вкусных напитков. Уже месяц держу абсолютный пост. С тоски можно его и нарушить. На третий день случайно нашел магазин счастья. Похоже он один на весь город. Очередь перекрывала весь магазин и тротуар. У нас, во время горбачевских развлечений указами, была меньше. Мне не достояться.

Частенько на улицах можно встреть людей лежащих на земле где-нибудь в нише. Климат позволяет. Вечером они подстилают под себя, сорванный с забора, рекламный плакатик. Ясно, устраивается на ночлег. А бывает, лежит днем, да в неудобном месте. Всем приходится обходить или объезжать. Теперь догадываюсь — этот достоялся.

В Махе никто не живет на улице. Нет попрошаек. В Каликате часто встречаются представители низшей касты, «неприкасаемые» кажется. На глаза слезы наворачиваются. Это не наши благополучные бомжи. Худоба неимоверная. Не то, что жира, мускулатуры нет. Кости, жилки и тончайшая кожа. Росточек примерно 150 см, вес килограмм 30. Вся одежда это рваная грязная набедренная повязка. Лицо как кирзовый сапог. Два-три зуба. Взгляд не описать. Это видеть надо. Их вид ввергает в сильнейшее покаяние и самобичевание. Воспринимаю их, как живой укор мне. Моим неудовольствиям собственной жизнью. Глядя на них, нельзя выражать вообще какое-нибудь неудовольствие. Кто бы ты ни был, как бы плохи твои дела не были, россиянин, ты — счастливейший! При этом не заметил в них зависти или озлобленности на неравенство. Все довольны существующим положением и не стремятся его изменить. Вид просто счастливых людей. Как так?

От безысходности решили поехать в тур по Керале. Как мы поняли, что в Индии переезд из Кералы в другой штат на машине требует разрешения. А времени немного. Пошли. Увидели вывеску зашли, а это стройка. В углу выгорожен офис. Внутри уйма народа, который ничего не делает, сидит на диванах. При нашем появлении уселись за компьютеры. Места мало, поэтому плечом к плечу, по двое за один комп и тупо уставились в экраны.

И тут до меня начинает доходить, почему, когда заходишь в магазин, к тебе подходит пять продавцов. Почему в аптеках сидят по двое. У стоматолога две ассистентки. Вокруг — стройки, а строительной техники нет и так далее. Они так решают проблему занятости. Полтора миллиарда населения, а работы мало. Значит, туда, где справится один, надо поставить троих. Безработица может и не ликвидирована, но уже кое-что.

Тот, кто решил заниматься нами, все время болтал по телефону, куда-то уходил. Прошло полчаса. Он так же болтал и бегал. Остальные десять сотрудников продолжали сидеть, ничего не делать. Мы встали и ушли к моим вчерашним знакомым. Там нас поручили небесной красоты девушке с жирно накрашенными глазами. Занятно. Черным по черному. Начала задавать вопросы и отвечать на встречные, разрабатывать маршрут. Говорит очень быстро, понимаем плохо, переспрашиваем, теперь она не понимает. Мука. Она терпеливо улыбается. На все про все ушло часа четыре. Но все обговорили. В моем представлении тур это группа тридцать-сорок человек и гид. А тут индивидуальный. Думал очень дорого. Нет. Восемь тысяч рупий включая отель.

Я давно хожу в мокрой рубашке. Мочу в отеле и выхожу. На час хватает. Машину с кондеем дали. Слава Шиве.

Поехали в горы. Принцип прост: гида нет, нас привозят, мы смотрим, водитель даже из машины не выходит, едем дальше. Так показали горные пейзажи, древнее капище, горное озеро. Храмы только христианские. Почему, не знаю. Люда попробовала пилинг ног рыбками. Понравилось. Меня ничто сильно не вдохновило. Уж очень все обыденно. Например. Элефант сафари это площадка двадцать на двадцать метров, огороженная забором. Внутри слон. Садишься на него, и он катает тебя внутри этой клетки. Всем сафари. Запомнились пещера с петроглифами и поход к озерам с крокодилами. И петроглифы, похоже, свежевысеченные, и крокодилов никаких нет. Запоминаются трудности, которые нужно преодолеть, но тебя об этом не предупреждают. В первом случае пройти нужно километр, при этом подняться на высоту с 800 до 1100 метров над уровнем моря. Нам жителям сопок после трех недельного безделья пришлось напрячься. Каково же местным, которых было довольно много в турпоходе? Зато, какое веселье при спуске вниз. Во втором случае все повторяется. После переправы на плоту на остров и приятной прогулки по джунглям нужно перейти вброд горную реку с удивительно скользкими камнями большими и маленькими. Из-за этого переправа проходит с падениями. Веселья, смеха в избытке. И на обратном пути шутки с встречными, которые еще не догадываются ни о чем. Оба случая поднимают настроение и показывают индийцев с еще одной стороны. У них есть чувство юмора с элементами самоиронии. В аюрцентре смеялись только мы. Стафф мог позволить себе только улыбку.

Видимо однообразие настолько подавляет, что малейшее отклонение, не интересное для нас, воспринимается как достопримечательность.

Вечер и ночь провели в горах в городе с интересным названием — Батарея султана. Это лучший из городов, которые мы посетили. Не так жарко, людей меньше. Уютнее что ли. В остальном, все тоже самое. Вечером увидели, как человек двадцать укладывались спать, рядком, плечом к плечу, под козырьками «супермаркетов». Мужчины, женщины. Спокойно так, обстоятельно. Доброжелательно улыбались нам, ручками помахали. Чувствуется что это их «дом». В Каликате у всех спрашивал, где можно пива выпить? В баре. Но ни одного бара не видел. И рестораны, вроде европейские, пива не имеют. Здесь набрели на бар. Еще во дворе засомневался, а так ли уж я хочу пива. На всякий случай заглянули вовнутрь. У-у-у бичарня. Точно не хочу.

Невозможно представить себе человека вернувшегося из Индии без специй. На обратном пути договорились через водителя купить их в деревне. Предполагаем это будут свежайшие. Пока Людмила выбирала, я решил купить бананов. Продавщица ничего не понимала на английском, но дала нож, мол, отрезай сам. Никак не получалось сделать это ловко и аккуратно. Подошел мужчина, отрезал, перевел все вопросы и ответы. Я решил, что он здесь работает. Привык уже, что на одном рабочем месте работают трое. Один говорит, второй режет, третий деньги считает. Оказалось, нет. Он увидел мои мучения и просто помог. Поговорили с ним о жизни, он, как положено в Индии, прочитал мне лекцию о вреде курения. Милейший человек.

Заметил, что водитель тайком курит.

Спуск на машине в горах по серпантину уже не пугал. Скорее веселил. Мы расходились с встречным транспортом то правым, то левым бортом. Проезжали по самому краю обрыва. Я стал немножко индусом. Мне было пофиг и за Людмилу тоже. В случае чего в следующей жизни рожусь махараджей. Буна я уже накопил. А ей в этой жизни надо было быть осмотрительней.

Сходили второй раз поесть пиццу. Бредем, не знаю куда. У Людмилы вид обреченный. Понимаю, устала от жары, шума, бессмысленности. И сколько бы ты не выжимала из себя восторги по поводу странны, еды, людей и прочего, тащиться сюда, что бы поесть пиццы это твоя идея. Хочется привычного, нормального. Потерпи, дорогая, осталось совсем чуть-чуть.

Сзади кто-то окрикнул. Наверняка нас. У местных так не принято. Останавливаемся, поворачиваемся. Подбегает «белый» человек и начинает быстро говорить. Боже мой. За пять дней в городе впервые вижу «гринго» и впервые слышу нормальную речь. Нормальную английскую речь. Я почти все понимаю. Он рыжий, потому что швед. Из-под Стокгольма. Айтишник. Работает здесь год. Ему что-то нравится, что-то не нравиться. Пол года жил в отеле. Наконец снял квартиру. Домой хочется, но деньги. Индийские девушки очень нравятся. Бедолага, ты же за нами вон, откуда бежал. Только что бы поговорить пять минут с «белыми». И нас просто тянет к друг другу. Если бы была еще пара дней и адресами бы обменялись в гости бы ходили.

Последний день в Каликате провели в магазинах. Моего размера ничего нет. А ей уже купили четыре местных наряда. Все равно не носит. Жарко. В Египте сгодятся.

И что бы не платить за целые сутки решили уехать в аэропорт по чек-ауту. Пораньше, за восемь часов до вылета. На входе в аэропорт стоят полицейские и проверяют билеты и паспорта. Увидев наши, отказались нас пропускать. Что за хрень. Не хватало еще приключений за семь часов до вылета. Домой хочется. Иду к начальнику полиции аэропорта. Рассказываю, он отвечает с ужасным акцентом. Ни слова не понимаю. Тогда он ведет меня к начальнику аэропорта. Тот объясняет, что войти в здание мы можем только за четыре часа до вылета. Гора с плечь. Произношу два волшебных слова. Спасибо, до свидания на малеламе. Мир меняется. Меня спросили, есть ли у нас продукты? Сказал да. Полицейский повел в ресторан. Все уступают дорогу быстрее чем обычно, офицеры отдают честь, ими аэропорт просто набит, остальные здороваются с каким-то особым почтением. Генерал, да и только. Ресторан закрыт, но генерал дал команду дать нам возможность поесть свои продукты. И вот сидим, едим что-то, недалеко четыре официанта, принесли тарелки, стаканы, салфетки. Стоят и обслуживают. Использованная салфетка, как только касается стола, тут же исчезает. Надо уходить. Неловко. Не падишах. Когда наступило время Ч, нас нашел присланный офицер, который пригласил в здание.

И вот наступил последний день. Точнее последние три часа в аэропорту. Пора подбивать итоги. Воспоминания всегда отличаются от реальных ощущений. Тогда лучше сделать эти записки сейчас.

Мне уже не кажется все-таким страшным. Свои первые впечатления после прибытия в аюрцентр, кажутся смешными. Непонятно мое неприятие страны, традиций и обычаев этих людей. Наверное, я буду скучать по ним, по их приветливости, доброжелательности и терпимости. Вроде я уже не против повторить все сначала, конечно учитывая собственные ошибки.

Что делает с человеком прощание с такой необычной страной. Еще утром часы до самолета считал, а сейчас немного сожалею. Или это синдром заложника. Читал, что заложник, когда его освобождают, испытывает сочувствие к захватчику. Индия не может оставить человека равнодушным.

Быть может, мы просто не поняли друг друга. Уж слишком мы далеки по ментальности, по восприятию окружающего мира. Намного дальше, чем арабы, тайцы.

Но эти люди достойны уважения хотя бы за то, что, живя, скажем, так, в наихудшем из того, что я видел положении, не утратили оптимизма для себя и желания помочь другому. Надеюсь, такое отношение ко мне было вызвано не приказом начальника или моей привлекательностью «бледнолицего», а внутренней потребностью, распространяемой на всех.

Теперь ложка дегтя. Для курящего и желающего выпить пива иностранца, серьезный запрет табака и алкоголя, омрачает существование.

Непонятно почему потомки людей создавших великую культуру живут так некультурно. Их предки написали трактат «Камасутра», а нынешнее поколение, как выяснилось, не лучшие последователи учения.

Резюме: я люблю Россию. Точнее, я осознал, что люблю. Ведь я мог родиться и жить здесь, в Индии.

Вперед на самолет, на Родину, в Россию. «В деревню, в глушь, в Саратов».

Теги: Самостоятельные путешествия