В 1840-х годах Эдгар Алан По писал в первом номере «Бродвейского журнала»: «Всем известно, что Бродвей — самая шикарная улица Нового Света. Это аорта, по которой течет лучшая кровь нашей системы. Все, что есть на нашем континенте изысканного, прошло через эту улицу. Здесь устраиваются лучшие выставки, сюда прибывают караваны со всего света».
Первым и самым красноречивым свидетелем исключительности Бродвея служит план Нью-Йорка, на котором видно, что Бродвей нарушает «квадратно-гнездовую», перпендикулярную планировку Манхэттена. Он волнами изгибается, «гуляя» поперек острова. Также «Широкая дорога» — не только главная магистраль главного города Америки, она еще и рекордсмен длины. Протяженностью 80 км, «дорога» бежит наискосок через весь Манхэттен, Бронкс и далее на Север через небольшие городки до столицы штата Нью-Йорк города Олбани. Впрочем, даже в пределах города ее протяженность выглядит более чем внушительно. Редкий турист доберется за одну прогулку даже до середины.
В первоначальном виде Бродвей возник еще до открытия Колумбом Америки. Нынешние очертания проспекта повторяют исконно индейскую тропу, которая связывала южную и северную части острова. В 1626 году сюда пришли голландцы, и значение «трассы север-юг» возросло. Она соединила два первых европейских поселения на острове — Новый Амстердам и Гарлем. И лишь в 1664 году, после того, как голландцы уступили Манхэттен англичанам, а Новый Амстердам стал Новым Йорком, на карте появилось нынешнее громкое имя — Broadway («широкая дорога»).
Выбравшись из-под земли на последней Манхэттенской станции зеленой линии метро, мы попадаем к южному «истоку» Бродвея. Эта часть нынешнего Нью-Йорка, как никакая другая, напоминает о его колониальном прошлом. Небольшой зеленый сквер Боулинг-Грин считается старейшим в Манхэттене. Еще не так давно табличка на его кованой ограде уведомляла прохожих, что именно в этом месте в 1626 году голландский чиновник Петер Минуит обменял у индейцев алгонкинов остров Манхэттен на партию топоров и одеял стоимостью 60 гульденов. Об индейцах, кстати, напоминает самый значительный архитектурный памятник этой части Бродвея. В роскошном неоклассическом здании бывшей таможни (1907) разместился Национальный музей американских индейцев.
Второй известный символ Южного Бродвея знаменует начало финансового квартала. Это огромный бронзовый бык, переехавший на Боулинг-Грин от здания Биржи. «Быками» называют брокеров, играющих на повышение и активизирующихся тогда, когда дела на фондовом рынке идут хорошо, так что эта скульптура — символ оптимизма и доброй надежды на деловой успех.
В «финансовом районе» всегда много туристов, так как здесь есть чему подивиться. Можно заглянуть за ветхий фасад величественного здания Биржи и увидеть через стекло, как в огромном зале работает финансовая машина мира. Или побывать в «нулевой зоне» (Ground Zero), на месте которой еще недавно возвышались башни-близнецы Всемирного торгового центра.
А на другой стороне Бродвея уютно притаилась церковь Святой Троицы. Когда-то она считалась самым высоким зданием города, и ее колокольня служила ориентиром для судов, прибывающих в Нью-Йорк, но теперь, на фоне гигантов-небоскребов, она совсем теряется.
Постепенно деловая часть Бродвея перетекает в административную. Когда-то здесь вершились судьбы Америки: там, где теперь разбит сквер Сити-хола, в 1776 году Джордж Вашингтон зачитывал толпе Декларацию независимости США. Но сегодня на Бродвее решаются разве что вопросы городского самоуправления: непосредственно на проспект выходят нежные очертания Мэрии (1802–1811) и колонны Муниципалитета (1914).
Напротив мэрии, на левой стороне Бродвея, спряталась маленькая церквушка Святого Павла (1766). Это одно из немногих доживших до нас зданий XVII века, чудом пережившее частые нью-йоркские пожары. По преданию, именно сюда зашел помолиться после президентской присяги Джордж Вашингтон. О тех временах напоминает и небольшое церковное кладбище. Здесь во время ланча банковские служащие отдыхают и кормят белочек, которых очень много не только в этом парке, но и во всем Нью-Йорке.
На пересечении Бродвея и 81-й улицы, как считают местные жители, расположен главный продуктовый магазин Нью-Йорка — Zabar’s. Рядом с входом в бочках видны оливки, доставленные сюда из разных стран, а запах кофе такой, что можно потерять сознание. Суп, купленный здесь, на вкус неотличим от домашнего, однако главной достопримечательностью магазина является копченая рыба, которую перед покупкой обязательно следует пробовать на вкус. На втором этаже можно купить самую разную домашнюю утварь: итальянский кофейник, например, можно приобрести только здесь. Подкрепиться после путешествия по Zabar’s советуем не в магазине, а в соседнем кафе с тем же названием, в котором, впрочем, бывает так многолюдно, как в вагоне метро в час пик.
Ланч на скорую руку — удовольствие, которое предлагают все центральные улицы Нью-Йорка, и Бродвей не исключение. Раздобыть еду можно в любой «дели» (сокращение от «деликатесов»). Но единственным фирменным блюдом здесь окажутся все те же сэндвичи, правда, в расширенном ассортименте.
Если же есть время и деньги, то лучше пообедать не спеша и с толком. Для этого достаточно пройти по Бродвею чуть вверх до следующего квартала, где расположены самые стильные ресторанчики Нью-Йорка. Здесь высокие административные здания сменяются невысокими (5–6 этажей) узкими домами. Это — «чугунный Бродвей» (cast-iron Broadway) — район Сохо.
В середине XIX века город остро нуждался в дешевых и быстровозводимых постройках. Тогда и появились конструкции из чугуна. По требованию заказчиков в районе стремительно вырастали просторные универмаги с огромными витринами. На углу со Спринг-стрит до сих пор стоит здание одного из них — бывшего универмага Houghwout (1857), известного еще и тем, что в нем был установлен первый в мире лифт фирмы «Отис». Со временем промышленность перебралась из Сохо на окраины, и «чугунные дома» пришли в запустение. «Второе рождение» квартала произошло уже в 70-е годы, когда заброшенные склады и цеха облюбовала богема, сообразив, что из просторных и светлых помещений получатся идеальные студии и мастерские. А еще позже индустриальные пространства превратились в лофты — шикарные квартиры во весь этаж.
Через несколько кварталов расположились еще три богемных района: по левую руку, к западу — Нохо и Гринвич-виллидж. По правую — Иствиллидж. Гринвич-виллидж еще в 1920-е годы завоевал славу «нью-йоркского Монмартра». Ист-виллидж прославился тридцать лет спустя, когда здесь впервые поселились опять-таки художники и интеллектуалы. Здесь стоит взглянуть на здание Дэниэла Бурнема, более известное как «Утюг» (Flatiron Building, 1902). В плане дом образует вытянутый треугольник, такая форма подсказана заданным пространством: пересекаясь по диагонали с Пятой авеню, Бродвей образует «клин». Художники и фотографы со всего мира стекались сюда, чтобы запечатлеть новый «символ» покорения человеком архитектурного пространства.
Неподалеку непосредственно на Бродвей выходит здание универмага Macy’s (1901). «Самый большой магазин в мире», гласит его огромная вывеска. Богатый универмаг издавна финансирует масштабные городские торжества на День благодарения и День независимости.
Миновав Хэральд-сквер, мы вновь видим Бродвей, полностью соответствующий своему «столичному» статусу, — шумную, бодрую, деловитую улицу. Исторические изменения не сильно затронули эту часть улицы. Отрезок между Хэральд и Мэдисон-сквер называют «Дамская миля» (Ladie’s mile). Рядом расположился «Одежный округ» (Garment District), а соответствующий фрагмент Седьмой авеню именуется на этой «широте» «Проспектом моды» (Fashion Avenue).
По мере приближения к Таймс-сквер количество туристов вновь возрастает. Уже виднеются рекламные билборды, витрины вокруг становятся ярче, вывески завлекательнее. Таймс-сквер можно назвать главной площадью Нью-Йорка: здесь стартует всеамериканское празднование нового года, здесь же, на информационном табло, в 1945 году появилось первое сообщение об окончании Второй мировой войны.
Ночная Таймс-сквер — это огромные мониторы, на которых без остановки крутятся видеоклипы и ролики, сияющие афиши. Всю ночь открыты ночные клубы, дансинги, стриптиз и пип-шоу. В кинотеатрах идут фильмы без перерыва — «нон-стоп». Торговля на площади затягивается до ночи, что для Нью-Йорка не характерно. Здесь можно посетить громадный музыкальный магазин Virgin, полюбоваться на дизайнерские часы в витринах Swatch. Немало зевак притягивает студия канала MTV, огромные окна которой выходят прямо на площадь. Но главное — это театры. Именно здесь расположился знаменитый театральный округ.
В конце XIX века бродвейская театральная жизнь резко оживилась. Особую помощь театрам оказало решение городских властей снести устаревшую застройку в районе нынешней Таймс-сквер. На освободившихся просторах десятками селились театры. Тогда же из-за обилия неона этот отрезок Бродвея получил прозвище Великого Белого Пути (Тhe Great White Way).
Каждый вечер на Бродвее ставят более тридцати спектаклей, в основном мюзиклов. Мюзикл — чисто американский жанр, доведенный здесь до совершенства. Играть на Бродвее — мечта любого артиста. В «Метрополитен-опера», в «Карнеги-холл» дирижировал Чайковский, пел Шаляпин, играл Рахманинов.
В каждом театре аншлаг — нормальное явление, хотя средняя цена на бродвейские билеты колеблется около отметки в сто долларов. Впрочем, если повезет, можно сэкономить. Прямо на северной окружности Таймс-сквер (в той части, где она называется Даффи-сквер) стоит невзрачная стеклянная касса. В ней примерно за полдня до спектакля «выбрасывают» нераспроданную «бронь» за полцены. Только вот билетов на самые «раскрученные мюзиклы» вы можете среди них не найти.
После Таймс-сквер и театрального округа «парадный», блестящий Бродвей заканчивается, и начинается Вест-Сайд — спальный район, состоящий из баснословно дорогих, но сонных и скучных частных домов 1920–1950-х годов.
Чуть дальше, на площади Коламбас-серкл можно полюбоваться на медную статую Колумба, которую в 1948 году Нью-Йорку подарила итальянская диаспора. Еще выше, там, где Бродвей минует «порог» Линкольн-сквера, возвышается главный оперный театр Америки — Metropolitan Opera. Стоящий по соседству Государственный театр Нью-Йорка тоже знаменит, но, скорее, балетными постановками.
Далее по Бродвею, за Линкольн-центром, уже близится недружелюбный Гарлем: в Нью-Йорке всякий, даже приезжий, знает, что он может преподнести чужаку. Правда, в последние годы за Гарлем основательно взялась администрация Нью-Йорка и уровень безопасности в районе резко повысился, но наведываться сюда ночью по-прежнему не стоит. Сейчас сложно поверить, что до середины XIX века территория нынешнего «черного гетто» была занята роскошными загородными виллами, а чуть позже превратилась в центр религиозной и академической жизни города: в 1890-х годах здесь поселился главный университет города (Колумбийский) и вырос громадный кафедральный собор Нью-Йорка — Святого Иоанна, самая большая готическая церковь в мире.
Лучшего урока по истории и географии Нью-Йорка, чем прогулка по Бродвею, просто не придумаешь. Каждый из пересекаемых проспектом районов представляет особый культурный слой американской городской истории. В каждом — свой стиль застройки, ритм жизни, своя «изюминка».
Вы также можете почитать материал о главном и самом интересном районе Нью-Йорка — Манхэттене.
