Фрески в тональности радость!

А Спасо-Евфимиев монастырь, что в Суздале, все не отпускает меня. Уж и про мемориал Пожарского, что находится на территории древней обители, о его непростой судьбе рассказала. И на звонницу поднялась, да так что весь «колокольный концерт» засняла на видио — получила разрешение звонаря — великого мастера колокольного звона Александра. Уж и всю территорию монастыря обследовала, а вот захотелось еще раз зайти в Спасо-Преображенский собор, потому что там находятся потрясающие фрески великого живописца, а как раньше говорили — богомаза, Гурия Никитина (со товарищи).

Со товарищи — это значит не один работал, а с артелью своих учеников.

Да и как иначе! Великие по объему работы настенной живописи нужно было выполнять за короткий срок, пока не пошла непогодь, да сырость, ведь краски высохнуть должны. И вообще вся технология создания фресковой живописи, начиная с грунтовки, это очень трудоемкий процесс, который, как и сами изображения, всегда требовал неукоснительного соблюдения канонов, температурных и других погодных условий.

Когда-то в фольклорной экспедиции, мы зашли в дом к бабушке, у которой на стене висела старинная икона (как раз 17 век). К ужасу специалистов, икона была довольно неловко подкрашена голубой масляной краской.

 — Сама красила! — гордо сказала старушка, приняв наши округлившиеся глаза за признак восхищения.

 — Чтоб красивше было!

Этот эпизод можно было бы положить в ларец курьезов, но фрески Гурия Никитина, эти уникальные фрески, пережили то же самое в 19 веке!

К счастью не так давно, были завершены многолетние и многотрудные реставрационные работы, которые открыли первоначальный облик фресок.

И дело ведь не только в том, что сняли этот невероятный, вульгарный масляный слой, но реставраторы еще и долго искали идентичные краски.

Подбирали охру и ультрамарин. Дело в том, что тонировки, выполненные современными синими красками и недолговечны (светлеют, другие темнеют), и не соответствуют замыслу.

«Синька» 17 века была медосодержащая — это совсем другое настроение (даже не хочется говорить про цвет — это нечто большее). Последняя реставрация это все учитывала.

И ведь только начав писать этот очерк, поняла, что побывала в Спасо-Преображенском соборе как раз вослед только что закончившейся реставрации! Вот уж повезло!

Во время реставрации было немало серьезных открытий. Например, выяснили, что во времена Гурия Никитина нимбы святых не покрывали позолотой (как раньше представляли), но использовали золотистую охру, что в результате давало эффект неземного свечения.

Удалось прочитать некоторые подписи. Например, выяснили, что изображение царя Алексея Михайловича — так думали ранее, на самом деле принадлежит царю Михаилу Федоровичу.

Когда входишь в храм — и это отмечают многие, возникает ощущение необычайной радости, хотя впечатления субъективны. Кто-то говорит о пламени свечи, которая будто освещает храм, кто-то сравнивает вход в храм с погружением в небесную синеву.

Конечно, фрески — дело тонкое. Расположения их на рельефной поверхности дает такую игру свето-теней, что один шаг в сторону и уже совсем другое впечатление.

Ясно одно — никакие фотографии не способны передать живое соучастие, которое возникает при общении с фресками Гурия Никитина, которые были созданы в 1689 году (для церкви очень непростое время — многие уходили в Раскол).

Фрески радостные! Вот уж действительно — этим надо дышать!

Узнала, что у Максима Амелина есть книга (не читала) о Гурии Никитине, которая называется «Живописец Господа Бога». Мне кажется, что уже само название — это маленькая поэма.

О жизни Гурия Никитина известно немного. Сын небогатого костромского посадского человека. Как он смог вырасти в такого изографа! Это чудо, конечно.

Вообще биография Никитина состоит из перечислений его работ.

Женат не был. Детей не имел.

Свои «тайны творчества» мог передавать не сыновьям, как это было принято в то время, а ученикам.

Есть предположение, что фрески в Суздале выполняли его ученики, но под его неукоснительным руководством. Сам мастер был уже стар. Но все же возникает сомнение — согласился ли он доверить первоначальную работу — создание композиции, по которой далее наносились краски, кому-либо. Эту работу он всегда выполнял сам.

Почти 600 квадратных метров фресок! Это роспись Спасо-Преображенского собора.

Роспись проводилась сверху вниз — «от мира горнего к миру дольнему». В центральном куполе обычно писали Образ Вседержителя.

Здесь не в центральном куполе.

В центральном же куполе костромичи писали Троицу Новозаветную.

У костромичей всегда был сюжет «О Тебе радуется». Существовала такое апокрифическое поверье, что черед Богородицу мы входим в Рай. Поэтому в храме, на Горнем месте русский человек всегда изображал Богородицу.

Роспись в Суздале, это «лебединая песня» Гурия Никитина — вскоре, через два года, он покинул этот мир. Тем более восхищает то состояние радости, которое дарят фрески Гурия Никитина.

Однажды прочитала, что в Священном Писании, слово «радуйся» повторяется 365 раз — то есть ровно столько, сколько дней в году. Не считала, но поверила.

Иконопись часто называют Евангелием в красках или безмолвной проповедью. Действительно, даже неграмотный человек, в храме мог через образы и сюжеты «прочитать» Евангелие, вспомнить историю церкви.

Фрески в Спасо-Преображенском соборе монастыря — это очень подробная «книга», которая, кстати, читается удобно — по часовой стрелке и сверху вниз. Начинается повествование с южной стены, с момента призвания апостолов. Первые два яруса посвящены притчам и чудесам Христа.

Интересна фреска «Пир в Кане Галилейской». Изограф изображает это событие, как жанровую сценку. Так что рассматривая фреску, мы даже можем представить особенности быта — застолье русской свадьбы 17 века, что особенно интересно историку.

Вообще 17 век — это Русское Возрождение. Традиции приближения мира Горнего к миру дольнему затронули и иконопись. Священная история нередко рассказывается, через знакомые образы повседневности, дабы она была понятнее прихожанам — так думали в то время.

У Гурия Никитина эта направленность выражена довольно ярко.

Прочитала интересное. Есть мнение, что Никитин — это не фамилия, а отчество: Гурий — сын Никитин, а истинная фамилии был Кинешемцев.

Но подобный, как сейчас сказали бы псевдоним уже в веках стал именем великого изографа, и оно стоит в одном ряду с именами Андрея Рублева, Феофана Грека, Диниила Черного, Дионисия, Симона Ушакова.

Предполагаю, что в центре фрески — это преподобный Евфимий Суздальский (не все надписи хорошо читаются).

А это рака с мощами преподобного — до их изъятия в богоборческие времена и осквернения.

Сегодня мощи преподобного вновь находятся в Спасо-Преображенском соборе и случилось это все в том же году моего посещения святого места.