Изысканная роскошь Дворца на Мойке...

В Юсуповский дворец на Мойке я собиралась лет эдак десять… Постоянно что-то не складывалось, хоть убейся! Каждый раз, уезжая из Питера, вздыхала: ну вот, опять не случилось…

С другой стороны не раз убеждалась: всему свое время. Ведь сказочно повезло, что не случилось аж до 2020-го… Ну не счастье ли гулять по великолепному дворцу сколько хочешь и почти в полном одиночестве? В отзывах читала, что обычно там очень много народа, да и записи экскурсий, просмотренные на ютубе, это подтверждали: группа за группой, постоянный гул голосов… И длятся экскурсии от силы час с небольшим. Я уж молчу про их «содержательность», что, вообще говоря, странно. Мне казалось, в Петербурге такого быть не может. Диво-дивное, но аудиогид, как выяснилось, дает в разы больше информации! Надеюсь, это не особенность ковидного года и возможность вместе с покупкой билета скачать на телефон аудиогид сохранится и дальше. К тому же там не только аудио, но и печатный текст доступен. Не нравится слушать — читай.

По случаю «особого режима» билеты приобретались он-лайн и на конкретное время, но абсолютно никто за этим не следил. Я пришла минут на 15 раньше, пустили без проблем. Да и смысл не пускать, ежели народа практически нет?

Между прочим, самым первым дворцом в моей жизни тоже стал когда-то Юсуповский, в Архангельском. Было мне тогда лет восемь, и больше всего потрясла, помнится, парадная спальня, вся такая «принцессина», в шелках и с пологом. Повторить Архангельское однажды попыталась, но вышло это крайне неудачно. Дворец был закрыт, причем не ради реставрации или еще по какой достойной причине: ликвидировали последствия свадьбы сына Надежды Кадышевой. Слов нет… То есть понятно, что музеи у нас зачастую живут сложно, денежки нужны, но… Так и хочется короля из «Золушки» процитировать: «Связи-связями, но надо же и совесть иметь!»

Дворец на Мойке, кстати, тоже свои помещения для различных мероприятий предоставляет. Надеюсь, не столь разгульно-многолюдных, и к счастью, мне ни с чем подобным там пересечься не пришлось. В холле царила тишина, я даже немного оробела возле мраморной лестницы, ведущей к анфиладе залов второго этажа: мой удобно-пешеходный вид явно ее великолепию не соответствовал…

Лестница эта появилась во дворце как раз при Юсуповых. В первоначальном здании, проект которого был разработан Жаном-Батистом Валлен-Деламотом по заказу графов Шуваловых, на этом месте располагалась арка, через которую кареты гостей въезжали с набережной Мойки во внутренний двор. После Шуваловых усадьба была выкуплена Екатериной II в. казну, а затем пожалована ею своей любимице графине Александре Браницкой, племяннице Григория Потемкина. Случилось это незадолго до смерти Екатерины, после чего по понятным причинам графине пришлось удалиться от двора; не вернулась она в Петербург и после воцарения Александра I. 5 марта 1830 года усадьба была продана за 250 тысяч рублей князю Борису Николаевичу Юсупову, племяннику Александры Браницкой.

Новый владелец начинает во дворце грандиозную реконструкцию, длившуюся семь лет (автор проекта Андрей Алексеевич Михайлов (Михайлов 2-й), бывший в то время ректором Императорской академии художеств). Кто-кто, а Юсуповы могли себе позволить многое, если не всё. Семья была одной из богатейших в России, притом имели князья репутацию весьма рачительных хозяев. «Давал три бала ежегодно и промотался наконец» — это не о Юсуповых. Хотя их балы по пышности ничем не уступали императорским, иной раз за вечер принимали здесь до двух тысяч гостей.

Которые, так же, как и мы сейчас, сразу попадали в мир изысканной роскоши. Не знаю, прилично ли было в прежние времена надолго задерживаться возле чего-либо, рассматривая детали, вполне вероятно, что нет… Хорошо, что мне об этом думать не надо — изумительными сфинксами с женскими головками у подножия лестницы любуюсь вволю, никто не торопит и никто не мешает… А дальше и вовсе «ошеломиссимо»: дивные фарфоровые канделябры с бронзовым дракончиками, мраморные статуи в нишах, огромная (самая большая во дворце) люстра и лепнина затейливости невероятной.

С трех сторон лестницы — «палладианские» окна; причем западные и восточные — внутренние, с восточной стороны прежде был зимний сад, позже переделанный в Дубовую столовую.

А сквозь западные окна проглядывает Гобеленовая гостиная, специально созданная для размещения трех больших фламандских шпалер и французского гобелена «Дети-садовники», по преданию преподнесенных князю Николаю Борисовичу-старшему по одной версии Наполеоном, по другой Людовиком XVIII-м. Николай Борисович личностью был выдающейся: государственный деятель, блестящий дипломат, эрудит, полиглот, путешественник. Именно ему Пушкин посвятил стихотворение «К вельможе»: «Я слушаю тебя: твой разговор свободный// Исполнен юности. Влиянье красоты// Ты живо чувствуешь». Примечательно, что стих написан в 1830-м, когда князю Николаю было уже 80!

Между прочим, было очень интересно разбираться кто есть кто в семействе. Благо в Николаевском зале дворца представлено генеалогическое древо рода.

Но, вернемся в Гобеленовую гостиную, в которой как раз гобеленов сейчас и нет: на стенах их живописные копии (оригиналы в Эрмитаже); но если не знать, не догадаешься ни за что, настолько реалистично фактура передана. Есть тут и еще одна «обманка» — кажется, что стены гостиной украшены деревянной резьбой, однако это гипс, тонированный под дерево. Тот же гипс на потолке создает иллюзию фарфора. Даже не знаю, что меня больше впечатлило: иллюзорный фарфор или самый что ни на есть настоящий, севрский, в деталях люстр. Иллюзию, пожалуй, создать сложнее!

Гостиная эта находилась на женской половине дворца. Наверняка войти в круг допущенных в светский салон княгинь Юсуповых, было мечтой многих. Конечно, нередко во время приемов звучала музыка, справа от камина и сейчас стоит фисгармония, принадлежавшая князю Николаю Борисовичу-младшему, который прекрасно играл на скрипке, писал произведения для скрипки и фортепиано, был автором книг о музыке, числился почётным членом Римской музыкальной академии и Парижской консерватории, членом Филармонической академии Болоньи.

Наверное особенно уютно здесь было зимой: цвета теплые, бархатные диваны, кресла; так и манит с комфортом расположиться кушетка, подушечка и плед на которой украшены геральдическими лилиями.

Собственно, именно зимой Юсуповы и жили в этом дворце. На лето уезжали в Архангельское, на осенний охотничий сезон в усадьбу в Ракитном, в октябре — в Крым.

Из Гобеленовой гостиной через Помпейский коридор и небольшой будуар попадаешь в парадную спальню. Росписи в помпейском стиле мне в последнее время встречаются нередко, а вот потолком будуара залюбовалась — множество складок шелковой ткани расходятся из центра-купола!

Со времен Архангельского немало я парадных спален повидала, и уяснила, что не всегда кровать в них самое интересное. Тем более, зачастую по прямому назначению такие комнаты не использовались, являясь по сути еще одной гостиной на женской половине дома. В этой спальне тоже есть на что посмотреть помимо роскошной кровати. Это и ониксовая горка над камином (слева от него, кстати, неприметная дверца, ведущая на первый этаж, в покои князя), и чудесный, цвета слоновой кости гарнитур (а ковер под ним нежно-голубой…), и прелестная мраморная девочка на мраморной же подушке… А до чего хороша люстра синего и розового хрусталя! Замечательно она сочетается с изящной лепниной потолка и падуг…

Довольно часто такие спальни кажутся слишком уж официальными, но не эта… Феликс Юсупов в своих воспоминаниях пишет: «Главный уют был в матушкиных комнатах. Излучали они тепло ее сердца, свет ее красоты и изящества». В прежние времена в горках здесь красовались драгоценности княгини, причем во время приемов двери и в спальню открывались, и каждый мог зайти полюбоваться «дивными матушкиными брильянтами».

Спальня примыкает к анфиладе парадных залов, которая начинается Большой ротондой. Здесь тоже есть некая иллюзия: видимость окружности в прямоугольном помещении создает кольцо из восьми колонн светло-голубого искусственного мрамора и сферический купол над ними. Купол будто бы распахивается в звездное небо, а в нижней его части — гирлянды роз, танцующие грации и резвящиеся амуры.

Меня здесь больше всего впечатлили канделябры, с «букетами» бронзовых цветов, в стебли которых и вставлялись свечи, и круглый стол, с пышным цветочным венком на черном фоне.

Совершено потрясающий столик есть и в Синей гостиной, следующем за Большой Ротондой зале: со вставками севрского фарфора с изображением садовых цветов.

Любоваться здесь росписью потолка и белой с синим люстрой — всенепременно. Удивительно, но портрет над диваном никакого отношения к членам семьи не имеет. Всего лишь «Портрет неизвестной девушки с розами», художник В. К. Штембер, 1914 г. Россия.

Красную гостиную называли также Императорской, здесь Юсуповы принимали членов царской семьи. Паркеты, разумеется во всем дворце хороши, но здешний — просто ах…

Изюминка есть в росписи плафона — в середине его рисунка нет вовсе, а остальные узоры (гризайль) выполнены так, что высота помещения будто бы увеличивается при приближении посетителя к центру зала. Росписи во дворце, кстати, создавались итальянскими мастерами А. Виги, Б. Медичи, П. Скотти, Ф. Торичелли, а также русским мастером А. И. Травиным.

Раньше на стене Красной гостиной помещался портрет царствующего императора. Теперь же предлагается восхититься красотой Зинаиды Ивановны Юсуповой-Нарышкиной де Шово, бабушки последней хозяйки дворца.

«Прабабка моя была писаная красавица, жила весело и имела не одно приключенье», — писал о ней Феликс Юсупов. Кстати, именно в связи с княгиней Зинаидой Ивановной часто вспоминают о родовом проклятии Юсуповых. В браке с князем Борисом Николаевичем она благополучно родила сына Николая, а узнала об этом самом проклятии после того, как второй ребенок — дочь — умерла при родах. Княгиня, заявила мужу, что не желает «рожать мертвецов» и потому супружеских отношений между ними более быть не может. Хотя проклятие касалось исключительно сыновей, и на дочерей не распространялось. Проклятие это было наложено на прадеда Николая Борисовича-старшего за то, что изменил вере своей — принял православие: в каждом поколении лишь один наследник мужского пола проживет дольше 26 лет и сможет оставить потомство.

Между прочим, считается, что своими несметными богатствами Юсуповы в том числе обязаны семейной трагедии — состояние не дробилось, не делилось между сыновьями…

Очень хороша в этом зале люстра из золоченой бронзы — Аполлон в окружении муз.

А в соседней Зеленой гостиной висит почти полная ее копия, но уже с сестрой Аполлона, Артемидой в качестве главного «персонажа». Зеленая гостиная выглядит на удивление строго по сравнению с предыдущими залами, дело тут в том, что здесь сохранился декор еще Шуваловского дворца. Самая эффектная деталь гостиной — малахитовый камин, изготовленный в технике русской мозаики (тончайшие пластины камня подбираются по фактуре, чтобы создать ощущение монолита, и крепятся на металлическую основу).

Из Зеленой гостиной двери ведут в Танцевальный зал — просторный, воздухом и светом наполненный.

Причем здесь все сделано для того, чтобы света было достаточно и ночью. Балы ведь начинались поздним вечером и нередко заканчивались под утро. Рожков в великолепной люстре 150, и кроме того, хрустальные подвески на ней бриллиантовой огранки, усиливающей сияние… На стенах — хрустальные же бра, и мало того, по всему периметру стен — одиночные светильники-стаканчики. Кстати, по воспоминаниям Феликса-младшего: «В пору, когда знали одни свечи да масляные лампы, многие наши люди занимались только освещением. Когда изобрели электричество, старший лакей-„осветитель“ так расстроился, что спился и умер».

Света и простора придают также два больших венецианских зеркала, напоминающих балконы, благодаря ограждению с хрустальными балясинами. Ну, а на потолке здесь, конечно же, танцующие нимфы, увитые гирляндами цветов.

Завершает парадную анфиладу Белоколонный или Банкетный зал. Это самое большое помещение во дворце, площадью около 400 кв.м., кроме того, высота зала два этажа. Здесь, помимо светских приемов проводились концерты и благотворительные базары. Славится зал своей великолепной акустикой. Именно в нем, на хорах, а не в Танцевальном зале, располагались оркестры, исполнявшие музыку для балов. Усилению звука способствует в том числе и полукруглая экседра, в которой стоит мраморная статуя бога Диониса.

С трудом верится, что мощные, кажущиеся тяжеленными золоченые люстры Банкетного зала на самом деле из… папье-маше!

Росписи стен и потолка — гризайль, иллюзия лепки отменная!

Юсуповы, как известно, были большими ценителями искусств, при реконструкции ко дворцу на Мойке было пристроено специальное крыло для размещения домашнего музея. Знатоки ставили коллекцию Юсуповых в один ряд с галереями Эрмитажа и Лувра.

Музейная анфилада состоит из пяти залов: Николаевского, зала Прециоза, зала Антонио Кановы, Античного и Римского. Конечно, практически ничего из былого великолепия сейчас здесь не осталось, после 1917-го года более 45 тысяч единиц хранения были переданы из дворца в крупные музеи или проданы за границу. Впрочем, залы и сами по себе интересны.

В Николаевском, как уже упоминала, (назван в честь Николая Борисовича-старшего) можно узнать об истории рода, посмотреть на портреты членов семьи.

Мне особенно понравился зал Кановы или Малая Ротонда. При Юсуповых здесь находились две работы Антонио Кановы «Амур и Психея», и «Амур, опирающийся на лук». Канова теперь в Эрмитаже, а в этом зале стоит «Ангел печали» работы Антокольского, гипсовая модель мраморного памятника Татьяне Николаевне Юсуповой, умершей в 22 года от тифа и похороненной в Архангельском. Совершенно очаровал меня нежный, трогательный триптих «Благовещение» (Гийом Дюбюф, 1895 г.)

Коллекции Юсуповых были чрезвычайно разнообразны и столь велики, что иногда кое-что «терялось»! Так, например, почти век пылился в чулане ценнейший сервиз черного севрского фарфора в цветочек, подаренный Николаю Борисовичу-старшему Людовиком XVI-м. Потомки даже не подозревали о его существовании, пока в 1912-м году не прибыли из Франции два искусствоведа, жаждущих взглянуть на шедевр производства королевских мастерских.

Кое-какие описи, впрочем, все же велись. Иногда получалось забавно. Так одна из тростей — и их была целая коллекция — характеризовалась так: «В том числе покусанная львом в зоопарке Дрездена». У меня сразу два вопроса возникло: из чего была трость, коли ее, покусанную, не выкинули; и при каких обстоятельствах она пострадала — неужто в клетку засунули? Потому как отбиваться от льва тростью — занятие сомнительное))).

Последний, римский, зал анфилады является одновременно фойе домашнего театра.

Прямо из него вход в княжескую ложу, прочая публика, дабы войти в зал, спускалась по лестнице вниз. Театр этот явление уникальное — пусть и совсем небольшой, но все-все тут настоящее. И оркестровая яма, и сцена с карманами для смены декораций, и зал с ярусами, вмещающий 176 зрителей. Есть также буфетная комната и подсобные помещения для актеров. В свое время на сцене театра выступали Лист, Шопен, Шаляпин, Виардо, Собинов, Нежданова, за дирижерским пультом стояли Глинка, Даргомыжский, Направник, читали свои произведения Блок, Есенин, Маяковский.

Нередко в спектаклях принимала участие Зинаида Николаевна Юсупова. Не кто-нибудь, а сам Константин Сергеевич Станиславский считал, что театр вполне мог бы стать ее призванием.

По музейному коридору (потолки это что-то!)

и светлому коридору (а вот здесь паркеты!!!)

попадаем в зал Антонио Виги. Кстати, еще один плюс того, что так долго я собиралась во дворец на Мойке — некоторые залы, и этот в том числе, не так давно были открыты после очередной реставрации. Судя по тому, что паркетная розетка огорожена шнуром, представляет она собой немалую ценность, но меня куда больше здесь впечатлили люстры с крохотными золочеными путти и путти мраморные в декоре колонн. Круглое панно по центру потолка «Причисление Геркулеса к сонму богов» (художник Антонио Виги, 1830-е).

Зал этот использовался в том числе как семейная столовая. Потому, кстати, люстры здесь висят низко — для лучшего освещения трапезы. Вообще, по воспоминаниям все того же Феликса-младшего, у отца — Феликса-старшего — имелась прихоть: менять столовые, что, конечно, доставляло хлопот слугам, зато детям — приключений: каждый день искать, где накрыто к обеду!

Впрочем, была в доме и «стационарная» столовая, называемая Дубовой — это, кстати, чуть ли не единственная комната дворца, в отделке которой действительно, и в больших объемах, использовано дерево. Из дуба сделан кессонный потолок, простенки между окнами, пилястры на противоположной стене. Про паркет и мебель и говорить нечего (крылатые львы — ножки стола хороши!), но даже люстра и та из дуба. Самый нижний ее элемент — виноградная гроздь, где даже хвостики каждой виноградины не забыты.

Дубовой столовой завершается круг по залам второго этажа, далее по парадной лестнице спускаемся на первый. И оказываемся в Музыкальной гостиной, напоминающей драгоценную шкатулку. Из-за того, что окна почему-то были закрыты ставнями, сияние всех позолоченных деталей было неярким, чуть мерцающим. В гостиной этой прежде хранилась коллекция музыкальных инструментом, в которую входили уникальные скрипки Амати, Гварнери, Страдивари.

Кессонированный потолок выполнен в технике картон-пьер… Отродясь о такой не слышала! Оказывается, особый вид папье-маше с минеральными добавками. И мало того, картон-пьер, так еще и «бликовка золотом»… И ведь верно — здесь и правда повсюду именно блики… В гостиной сейчас проходят концерты, и даже иногда можно услышать уникальный механический шкаф-орган (Вена, «Томас Гесс» 1830-е годы).

Еще с одним примером применения техники картон-пьер можно познакомиться в гостиной Генриха II. Из картон-пьера, имитирующего резьбу по мрамору здесь выполнено навершие камина. Лично у меня в голове не укладывается, как из папье-маше можно сотворить ТАКОЕ!

Гостиная эта, как и остальные комнаты мужской половины дома, оформлена для князя Николая Борисовича-младшего архитектором Ипполитом Монигетти. И хотя комната эта мужская, диваны и кресла, с обивкой из французской шерсти с цветочным узором, выглядят уютно.

Раньше в горках здесь стояли многочисленные редкости, как например, Венера из цельного сапфира, рубиновый Будда и бронзовый негр с корзиной бриллиантов… На последнего я бы с удовольствием посмотрела тоже! Корзина бриллиантов!

Вот в кабинете князя уже все строго. Двухъярусные книжные шкафы, большой стол… А в одном из шкафов — тайная комната за металлической дверью. Причем, этот тайник после 17-го года нашли далеко не сразу. И хранились там сокровища ничуть не менее ценные, чем золото и бриллианты — 26 ранее неизвестных личных писем А. С. Пушкина к дочери фельдмаршала М. И. Кутузова — Е. М. Хитрово и одно письмо к ее дочери Е. Ф. Тизенгаузен.

Турецкая гостиная или биллиардная интересна необычной акустикой — в потолок над диваном были вмонтированы полые трубочки, дабы разговорам расположившихся на диване господ не мешал стук шаров и киев. Чего только не придумают… Свет в этой гостиной очень мягкий, т. к. в окнах вместо стекол витражи.

Самая роскошная комната первого этажа это, конечно же, мавританская гостиная. Будто во дворце восточного владыки оказываешься…

Из воспоминаний Феликса Юсупова: «Рядом с отцовым кабинетом помещалась „мавританская“ зала, выходившая в сад. Мозаика в ней была точной копией мозаичных стен одной из зал Альгамбры. Посреди бил фонтан, вокруг стояли мраморные колонны. Вдоль стен диваны, обтянутые персидским штофом. Зала мне нравилась восточным духом и негой. Частенько ходил я сюда помечтать. Когда отца не было, я устраивал тут живые картины. Созывал всех слуг-мусульман и сам наряжался султаном. Нацеплял матушкины украшения, усаживался на диван и воображал, что я — сатрап, а вокруг — рабы… Однажды придумал я сцену наказания провинившегося невольника. Невольником назначил Али, нашего лакея-араба. Я велел ему пасть ниц и просить пощады. Только я замахнулся кинжалом, открылась дверь и вошел отец. Не оценив меня как постановщика, он рассвирепел. „Все вон отсюда!“ — закричал он. И рабы с сатрапом бежали. С тех пор вход в мавританскую залу был мне воспрещен».

Завершается осмотр залов первого этажа в Секретарской, где восхищение вызывает люстра и филигранная розетка потолка, вроде бы деревянного, но нет: роспись! И чудесные витражи окон — что-то японское в них есть, до того изящны птицы и веточки. А между окон — очередной портрет Зинаиды Николаевны. До чего же красива была…

И тут я посмотрела на часы… Свят-свят: оказывается, без малого четыре часа ходила по дворцу!!! Каким же это галопом ведут по залам группы?.. Если умудряются за час все им «показать»?! Ни в коем разе группой я сюда идти не советую…

Ну, вроде бы давняя мечта исполнена, можно выдохнуть?.. Ан нет… Дворец очаровал, а мечты стали более конкретными и размножились))) Видела я не все: во-первых, не побывала в покоях Феликса-младшего и Ирины Юсуповых; во-вторых, к великому моему сожалению были закрыты личные комнаты Зинаиды Николаевны: кабинет княгини (Малая белая гостиная), Туалетная (Фарфоровый будуар), Ванная и Персидская спальня (Восточный будуар). И в третьих, очень бы хотелось побывать в дворцовом театре ли хотя бы на концерте в Музыкальной гостиной …