В Успенский храм с молитвой

Бывают сюжеты, что и не знаешь, как пересказать случившееся, чтобы не было скучно читателям, чтобы не получилось повествование с чиновничьим оттенком отчетности. Наверное, поэтому и не написала подробный рассказ о Псково-Печерском монастыре, в который дважды ездила прошлым летом. Несколько отдельных «эскизов» все же случились на страницах сайта, а вот «картина маслом» так и не была написана. Что ж! Предлагаю вашему вниманию еще один «эскиз» о главном храме обители — самом древнем: о церкви Успения Пресвятой Богородицы.

В некоторых отчетах этот храм называют церковью, а в некоторых собором. Правильно и то, и другое. Просто собор — это большая церковь, где служит, как правило, не один священник, а собор священнослужителей. Вообще слово церковь не переводится, хотя восходит к греческому первоисточнику и история этого возникшего когда-то слова — страница истории христианства. Перевернем эту страницу и просто войдем в храм, который есть и «Дом Божий и собрание молящихся Богу».

Именно так я и вхожу в храм, не «заморачиваясь» на художественный анализ интерьера, даже не слишком обращая внимания на красоту и благолепие — красота просто накрывает, и ты подчиняешься ей, с радостью. Правда история, которая почти тотчас прислоняется и начинает нашептывать тебе о былом, воспринимается со вниманием.

Успенский собор древнейший — по нему и монастырь называется Успенским, так что тут без короткого воспоминания — «то, что было не со мной, помню» — не обойтись.

Известно, что в августе 1473 года, на праздник Успения Божьей Матери, св. Иона выкопал здесь церковь. Выкопал! Как так! А между тем, храм этот и сейчас лишь одной стеной на нас смотрит, а вторая его стена, есть гора природная. Конечно, трудно представить тот первый храм с песочным потолком, но так было.

Потом была выкопана большая церковь и после перестроек освящена вторично уже в 1523 году.

Далее если рассказывать всю историю перестроек и облачений в благолепие — это будет типичный рассказ о данном храме из серии рассказов, которых вы во множестве найдете в интернете. Иногда это будет сопровождаться еще и восхищенными возгласами — «в этом храме множество реликвий! Здесь есть предметы, представляющие огромную музейную ценность!»

Если интересно — приостановитесь и послушайте — узнаете много интересного, но я пройду мимо, потому что у меня в этом храме совсем другая цель. Церковь — это Дом молитвы и красота не цель, а средство, помогающее главному.

Храм небольшой, тесноватый, и в то же время торжественный — намоленный веками.

Здесь, как я поняла, иногда служат ранние литургии, а вообще монашескую братию и многочисленных паломников все же собирает другой собор — Михайловский — могучий белокаменный красавец!

В свое первое, прошлым летом, посещение монастыря, в этом Успенском храме не служили литургию, и мы пошли вечером на чтение акафиста св. Николаю. Так уж повелось, что в разных храмах читают этот акафист именно в четверг.

Пришли в пустой храм, встали рядом с иконой св. Николая Мирликийского и стали ждать батюшку.

Стоит понимать, чем отличается акафист от канона. Церковный канон обычно читают, когда хотят обратиться к Богу, Божьей Матери или святому, с просьбой, или когда хотят глубоко поговорить, покаяться о чем-то своем, соделанном.

Акафист же — это хвалебная песнь, с непременным пением и провозглашением «радуйся»!

Акафист принято именно петь всем миром и петь стоя. (Во время чтения канона можно и присесть).

На чтение акафиста идешь, как на день рождения к близкому. Воспоминания из жития, которые читаются, подхватываются хором молящихся: «Радуйся, ненадежных надеяние; радуйся, всего мира наслаждение. Радуйся, Николае, великий Чудотворче»…

Наш акафист тогда получился вдохновенным. Мне припомнилось, как во время пребывания в Бари, в течение почти всех восьми дней, мы ходили к святому Николаю поговорить… Сидели рядом с его гробницей и молчали.

Я рассказывала святому обо всех заботах и просьбах многих людей, что отправляя нас в путь, просили помолиться за них. Иногда мы вообще оказывались одни с мужем у святого Николая. Тишина…

Тот, кто паломничал в Бари, наверное, мне и не поверит, что вот так, без огромного стечения людей, можно поговорить со святым. Но нам было дано такое счастье. Оценила я это особенно в тот единственный день недели, когда в базилике служит именно русский православный священник (в Бари более всего православных румын и в базилике св. Николая православный придел именно румынский). В этот обозначенный день привозят много русских паломников, дабы они побывали на Литургии и причастились у Николая-Чудотворца. Тогда скопление народа великое! Многие думают, что так бывает всегда. Но нет. Если в Бари не «заехать», а пожить там, то можно получить и вот такую милость, которая была нам явлена — помолиться и побыть со св. Николаем «наедине».

Знаю, что это неправильно и нужно радоваться, когда в храме много людей, но я особенно ценю некоторые проникновенные службы, при малом стечении прихожан. Грешна…

С тех пор, когда на нас навалилась пандемия, эти службы «наедине со всеми», я стала ценить особо. Да, каюсь!

Итак малое количество бродивших по храму людей, в ожидании акафиста, меня даже порадовало.

Пришел батюшка, встал к аналою, у иконы св. Николая. Пришел и хор, скорее ансамбль местных певиц преклонного возраста (числом 3–4). Лица некоторых были мне уже знакомы, и я со вздохом смирилась с тем, что их пение (утром слышала их на панихиде) будет снова мучить мои уши. Однако вскоре подбежали еще и другие певчие и уже начавшееся пение как-то выправилось. Я мысленно посетовала, что не взяла с собой текст акафиста — могла бы тоже петь — принято петь всем народом. Но уже на втором икосе, получила текст акафиста от какого-то инока, хотя не просила, а только подумала об этом.

Стоит ли рассказывать о молитве! Древние образа со всех сторон словно со-чувтсвовали нам, со-участвовали! Было радостно, молитвенно, тихо, при таком малом стечении людей. Я стояла рядом с батюшкой и знала, что за моей спиной никого нет, а озираться не было необходимости.

Когда же акафист закончился, и я повернулась, чтобы пройти к выходу, то была поражена. Весь храм был заполнен молящимися, которые стояли плечом к плечу. С трудом выбралась на свежий воздух и увидела, что там, у входа, стоит еще множество народа, не поместившегося в храме и вынужденного слушать акафист, а может быть и петь, у входных дверей.

Почему я так подробно рассказываю именно о молитве в храме, а не о его убранстве!

Отечественные богословы и русские философы позапрошлого и прошлого веков, постоянно говорили и писали о синергетике русской церкви. Невозможно отделить архитектуру собора, от его истории, от убранства (иконопись, декоративно-прикладные образцы), пения хора и главное — службы, которая творится в этих стенах, наконец, от главного Таинства, ради которого мы и приходим в храм. Писать о чем-то, не внимая другим составляющим, это все равно, что давать характеристику человеку, даже не заглянув в его лицо, в его глаза, не услышав рассказ о его жизни, но опираясь только на анализ одежды, в которую он облачен.

Описания храмов людьми неверующими у меня стойко ассоциируется с образом людей, которые заглядывают в окна, подробно описывают все, что видят через стекло, но не хотят зайти в открытые двери, чтобы увидеть все воочию.

Впрочем, каждому дан великий дар Божий — свобода воли, так что можно сказать, что человек воистину творец своей судьбы. Просто не стоит забывать, что судьба — Суд Божий и будет он совершен в соответствии с нашим выбором действий в этой жизни, но выбор действий — за нами.

Второй раз я побывала в Успенском соборе уже во второй приезд. Как-то удалось попасть в то время, когда не было экскурсионных групп и множества туристов и паломников. Захотелось осмотреться внимательнее.

Конечно, я знала о реликвиях, хранящихся в этой церкви с древних времен, их немало! Но особенно хотелось поклониться двум — иконе Успения Пресвятой Богородицы и приложиться к раке с мощами преподобномученика Корнилия, который был игуменом данной обители в 1529–1570 годах, который так много сделал и для данного монастыря, и для людей, вокруг живущих. По преданию он был убит Иваном Грозным и потому прославлен церковью в лике преподобномученика.

Икона Успения Пресвятой Богородицы появилась в этой обители в 1521 году. С тех пор этот Образ не покидал храма, так что увидеть икону можно только приехав в монастырь. Впрочем «увидеть» — это мало, паломники приезжают поклониться.

Православный человек подходит к иконе, накладывая крестное знамение, прикладывается лбом, губами, может опуститься на колени.

К этой иконе, которая почитается как чудотворная, а значит, совершившая по просьбам молящихся истинные чудеса (немало зафиксировано еще в летописях), всегда стоит большая очередь.

Конечно, бывая в Успенском храме, я уже прикладывалась к чудному образу, но только в этот раз могла предстать перед иконой без спешки — я была одна.

Исторические документы говорят, что икона была написана иконописцем Алексием Малым, по заказу псковских купцов. Предание же говорит о том, что икона была явлена в одной из знаменитых печерских пещер.

Я не углубляюсь в суть таких споров, для меня равны оба мнения, тем более, что в моей жизни я встречалась с событиями удивительного обретения икон в лесу, в заброшенном сарае или на берегу водоема.

Эта икона написана с клеймами. То есть в центре написан сам Образ, а вокруг изображены клеймы с воспоминанием о важных событиях из жития Богородицы.

Нескончаема вереница паломников, которые приезжают в монастырь.

Однако в этот раз в храме было безлюдно и была возможность обратиться к святыням более сокровенно.

Вот в этой раке почивает преподобномученик Корнилий.

На аналое лежал старый потрепанный текст акафиста. Я испросила благословение у дежурившего в храме монаха, и мы с мужем негромко стали читать и петь акафист у раки с мощами.

Иногда подходили люди, молились, было хорошо и радостно. Мы славили св. Корнилия в замечательном Успенском храме — счастливое событие, которое не смогли бы передать никакие великолепные фотографии.

Я все же сделала несколько снимков, но не это было целью моего пребывания в храме, поэтому фотографии получились скорее иллюстративные, фрагментарные, лишь отдаленно напоминающие радость соприкосновения со святостью.

Вот уж верно: «Самое главное глазами не увидишь. Нужно видеть сердцем».