Обитель в честь Донской иконы Божией Матери в Москве

Пару недель назад воскресным днём мы побывали с экскурсией в Донском монастыре Москвы, и я хочу поделиться впечатлениями от этого посещения.

Донской ставропигиальный мужской монастырь в Москве был основан в 1593 году и посвящен Донской иконе Божией Матери.

А в июне 1591 года, по Москве разнеслась молва, что крымский хан Казы-Гирей идёт к столице. Правивший в то время царь Фёдор Иоаннович, последний из рода Рюриковичей, приказал воеводам ближайшей рати на Оке идти к Москве, а своему шурину Борису Годунову — готовиться к осаде города. При этом царь неустанно молился Божией Матери и, вспомнив о том, как в 1380 году во время Куликовской битвы икона Божией Матери, названная затем Донской, чудесным образом помогла Дмитрию Донскому одержать победу над войском Мамая, приказал перенести эту икону из Благовещенского собора московского кремля в стан его походной Сергиевской церкви. Об этом эпизоде рассказывает сейчас фрагмент росписи Святых врат Донского монастыря:

Крымский хан подошёл к Москве по Серпуховской дороге и расположился у села Котла. Битва велась мелкими отрядами, но победа не склонялась ни к одной из сторон. И вдруг 5 июля хан внезапно снялся со своего стана и побежал в страхе со своим войском, испугавшись, по одной из версий, подхода русских дружин из Новгорода. При отходе хан был ранен и едва спасся от плена. Во внезапном бегстве Казы-Гирея русские люди увидели чудесную помощь Божией Матери.

В 1593 году царь Фёдор Иоаннович повелел устроить обитель близ Москвы на том самом месте, где стояла подвижная крепость русских, Гуляй-поле, с походным храмом. Там воздвигли небольшую квадратную в плане каменную церковь, ныне это Малый собор, в которую по его повелению поместили список с чудотворной Донской иконы Божией Матери. Строительство Малого собора также отражено на фрагменте росписи Святых врат Донского монастыря:

Изначально это был небольшой одноглавый храм с кокошниками, построенный в стиле «узорочье». С архитектурной точки зрения Малый собор Донского монастыря интересен, в первую очередь, тем, что он явился одним из первых храмов с крещатым сводом, Изобретение такой конструкции свода позволило возводить бесстолпные церкви, увеличивая тем самым их внутреннюю площадь.

Современный вид Малый собор приобрёл спустя почти столетие, когда по повелению другого русского царя Алексея Михайловича в 1678 году к нему были пристроены приделы, трапезная и шатровая колокольня. Это случилось после победы в русско-турецкой войне 1677 — 1678 годов, в которой, по преданию, Донская икона Божией Матери также помогла победить.

В последствии Малый собор Донского монастыря стал местом захоронения не только для церковных иерархов (в частности, в нём был похоронен убитый в 1771 году во время «чумного бунта» в Москве архиепископ Амвросий), но и «престижным» местом упокоения для московской знати. В советские годы, когда монастырь был закрыт, а с целью его спасения в нём был открыт Музей архитектуры, Малый собор, по воспоминаниям московских старожилов остался «единственным действующим храмом Донского монастыря». Вскоре после Великой Отечественной войны, на фоне некоторого «потепления» государственной политики в отношении Церкви, Малый собор открыли для богослужений в качестве приходского храма. Тогда же именно здесь появилась традиция совершать чин мироварения (до революции это происходило в Крестовой патриаршей палате Московского кремля). Сейчас в Малом соборе можно увидеть печь для варения миры, которую затем освящают в Елоховском кафедральном соборе, а из него уже развозят небольшими порциями по православным храмам.

Но вернёмся к истории Донского монастыря. В первые десятилетия своего существования монастырь оставался весьма бедным, хотя и имел уже каменный соборный храм. Вскоре после смерти царя Фёдора Иоанновича наступило Смутное время, бедственное для всего государства и особенно для Москвы, которая была почти вся сожжена и разорена поляками. Общей участи подвергся и Донской монастырь, он был забыт и оставлен на попечение скудной братии.

Лишь с утверждением на престоле династии Романовых возобновились государевы заботы о Донском монастыре. В 1622 году, как следует из «Дворцовых разрядов», царь Михаил Фёдорович «пожаловал к своему государеву богомолью в монастырь к Пречистой Богородице Донской» служебные печатные Минеи. Это было весьма кстати, поскольку во время разрухи обитель лишилась даже необходимых церковных книг.

На протяжении XVII столетия Донской монастырь постепенно возрастал в своём значении. В 1646 и 1647 годах царь Алексей Михайлович молился в нём во время нападения крымских татар на южные окраины государства, в 1654 году он же слушал здесь напутственный молебен перед войной с Речью Посполитой, а с 1649 года в Донскую обитель был установлен ежегодный крестный ход. Несмотря на это положение монастыря оставалось непростым. В 1650 году или около того его приписали к Андреевскому монастырю, и лишь в 1678 году он вернул себе самостоятельность с восстановлением в нём игуменства.

Наиболее плодотворной в благоустройстве обители оказалась последняя четверть XVII столетия несмотря на то, что после кончины сначала царя Алексея Михайловича, а потом его старшего сына Фёдора Алексеевича, это было временем соперничества в обретении царской власти между двумя кланами — Нарышкиных и Милославских.

Оба клана имели живущих сыновей скончавшегося Алексея Михайловича: 16-летнего Ивана от первой жены Марии Ильиничны Милославской и 10-летнего Петра от второй жены Натальи Кирилловны Нарышкиной. Нарышкины после кончины Фёдора Алексеевича первыми объявили царём Петра Алексеевича, поскольку Фёдор Алексеевич был бездетным, а живущая вдовствующая вторая супруга Алексея Михайловича — Наталья Кирилловна — вовремя подсуетилась. Но старшие дочери Алексея Михайловича от умершей его первой жены Марии Ильиничны Милославской — Екатерина Алексеевна и, особенно, Софья Алексеевна — с этим не согласились, поскольку их родной брат Иван Алексеевич был старше сводного брата Петра Алексеевича, и по праву старшинства именно он должен был занять место русского царя.

Тяжба эта, как известно, временно разрешилась тем, что в 1682 году собрание духовенства и земских чинов выбрало Ивана (из Милославских) царём номер 1, а Петра (из Нарышкиных) — царём номер 2, а регентшей над ними была назначена царевна Софья Алексеевна (из Милославских). Впервые и единственный раз в России до 1689 года утвердилось царское двоевластие, во время которого фактически в стране правила царевна Софья Алексеевна, пока подросший Пётр I не взял власть в свои руки.

Какое отношение это имеет к Донскому монастырю? А вот какое. Царевна Екатерина Алексеевна дала обет: если тяжба между Милославскими и Нарышкиными разрешится в пользу её родного брата Ивана, то она построит в Донском монастыре новый большой собор. Поскольку Милославские победили (Иван Алексеевич стал царём номер 1 при регентше Софье Алексеевне), то обет был исполнен, и в 1684 году началось строительство Большого собора Донского монастыря.

Собор возводился первоначально на средства казны, и работы продвигались довольно споро. К 1686 году он был уже сложен до глав, но затем, по словам дореволюционного историка И. Е. Забелина, «по случаю Крымского похода и за умалением казны монастырской было остановлено». Освящение собора состоялось лишь в 1698 году.

Как и Малый собор с его крещатыми сводами, Большой собор в своём роде тоже уникален для русского зодчества. В нём к центральному квадратному в плане объёму примыкают четыре овальные башни с куполами. Подобных храмов в России строилось мало, но они были характерны для Украины. Видимо, строительство Большого собора Донского монастыря не обошлось без участия украинских мастеров, которых в России появилось много благодаря недавнему воссоединению Левобережной Украины с Россией.

Большой собор Донского монастыря имеет одинаковый вид с четырёх его сторон, небольшие отличия только в конструкции лестниц, ведущих ко входу в храм. Наиболее изящный и выразительный вид имеет парадная лестница со стороны северных входных ворот на территорию монастыря.

Во внутреннем убранстве собора привлекает внимание резной иконостас, созданный в 1690-е годы. До 1922 года, когда большевики с «революционной беспощадностью» произвели реквизицию монастырских ценностей, многие иконы, находившиеся как в иконостасе, так и в приделах, были украшены серебряными окладами. Оклады эти имели особую историю: они были изготовлены из серебра, похищенного в 1812 году французами и отбитого у них донскими казаками.

В 1752 году на средства купца К. Замятина в соборе выстелили пол из чугунных плит, сохранившийся до настоящего времени.

В крипте Большого собора устроен храм в честь Сретения Господня. Его освятили в 1712 году, и он стал усыпальницей для многих представителей грузинской царской фамилии Багратиони. В частности, в нём была погребена царевна Дареджан, на средства которой и совершалось устроение храма.

Вообще, история Донского монастыря как памятника русско-грузинских культурных и политических отношений кратко представлена на информационных стендах, размещённых с внешней стороны монастырской стены.

Продолжая рассказ об истории монастыря, можно отметить, что в 1686 году была начата постройка каменной ограды в виде крепостной стены с башнями. Таким образом обычно ограждались в то время монастыри, нередко служившие крепостями в военное время. Сейчас Донской монастырь нельзя себе представить без массивной ограды, включающей в себя двенадцать башен, украшенных с необычайным изяществом и выдумкой. Средства на их возведение пожертвовал князь В. В. Голицын.

Стилистически стены и башни Донской обители близки к аналогичным сооружениям Новодевичьего монастыря, поскольку сооружались они в один период времени. К этому времени угроза нападения врага (прежде всего татар) на Москву уже миновала, поэтому оборонительные функции монастырских стен были практически сведены на нет. А вот декоративные функции, наоборот, были весьма «гипертрофированы».

В 1683 году Донской монастырь получил статус архимандритии, а уже к 1700 году он числился среди наиболее богатых монастырей России, владея обширными землями и полутора тысячами крестьянских дворов. По количеству крестьян его опережали только Чудов и Симонов монастыри с тремя и двумя тысячами дворов соответственно.

В 1686 году в монастыре у западных ворот было построено здания квасоварни, и он торговал квасом, дрожжами и уксусом собственного производства. Обитель имела и другие промыслы, вела обширную торговлю, сплавляла лес, продавала кирпич, имея собственный кирпичный завод.

В 1724 году в монастырь были переведены иноки и имущество Андреевского монастыря, а в 1745 году Донской монастырь стал ставропигиальным.

В 1764 году по указу императрицы Екатерины II Донская обитель лишилась значительной доли своих вотчин, однако, поскольку она была ставропигиальной, то пережила секуляризационную реформу сравнительно спокойно. Но внутренняя жизнь в монастыре в это время, увы, отличалась куда меньшим благополучием, нежели внешняя. В монастырь начали присылать для исправления «проштрафившихся» представителей духовенства, которые продолжали вести себя неподобающе и в монастырских стенах и тем самым разлагали местную братию. Эта ситуация была преодолена только в XIX столетии.

Наверное, следует ещё вспомнить о трагических событиях Чумного бунта. Он вспыхнул 15 сентября 1771 года, во время эпидемии чумы. Москвичи, как это укоренилось веками, и в этот раз обратили мольбы к заступничеству Божией Матери и молились перед Её чудотворной Боголюбской иконой, помещённой на Варварских воротах Китай-города. Желая прекратить «опасные сходбища» и ещё большее распространение заразы, архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский) вознамерился убрать икону с ворот. Толпа, поверив слухам о том, что грабят Боголюбскую Богоматерь, двинулась в Чудов монастырь, где находилась архиерейская резиденция. Амвросий скрылся от погромщиков в Донском монастыре, но и на другой день волнения не утихли. Утром бунтовщики ворвались в храм, где архиепископ молился за обедней, вывели его за стены обители и зверски растерзали его. Ужас московских властей и духовенства пред взбунтовавшейся чернью был такой сильный, что никто не решался сразу забрать тело убитого архиерея, и лишь через сутки «Синодальной Конторы члены, через полицейскую команду, заблагорассудили оное поднять». Похоронили убитого Амвросия в Малом соборном храме Донского монастыря, положив тем самым начало формированию некрополя в Донской обители.

Начало XIX века ознаменовалось «грозой двенадцатого года». Как и все другие монастыри, Донская обитель подверглась разграблению от французов, но, в силу удалённости от центра города, ей удалось избежать пожара. Вообще, грабёж коснулся в основном ризницы и архива, а здания сохранились за исключением братских келий, в которых французы выломали деревянные полы и перегородки на дрова.

Налаживание монастырской жизни проходило в 1813 — 1820 годах. Осквернённые храмы заново освятили, Донскую икону Божией Матери украсили новым серебряным окладом взамен украденного, и существование обители вошло в привычное русло.

В 1835 году при Донском монастыре в здании Духовно-цензурного комитета, переведенного несколькими годами ранее в Троице-Сергиеву Лавру, открылось духовное училище. Существовало оно вплоть до 1917 года.

Донской монастырь был известен также как место проживания разных духовных лиц. В частности, с 1898 года в нём жил бывший епископ Вологодский и Тотемский Антоний (Флоренсов). Это был человек высокой образованности, сочетавший в себе духовную опытность с глубокими познаниями в философии, математике, истории, античной культуре. Он был хорошо известен среди московской (и не только) интеллигенции. У него бывали в качестве собеседников С. М. Соловьёв, В. Ф. Эрн, А. А. Блок и другие. Святой отец Павел Флоренский пользовался духовным руководством преосвященного Антония вплоть до самой кончины последнего. Вообще, по отзыву митрополита Мануила (Лемешевского) Антоний «в Москве считался местночтимым как великий праведник и подвижник. Имя его было занесено во многие сотни и тысячи поминаний верующих Москвы».

Хоронили владыку Антония в 1918 году уже при новой власти. На его погребении в Донском монастыре присутствовали тысячи людей, пришедших проститься с архипастырем.

Другим ярким представителем духовенства, жившим в Донском монастыре, а точнее сосланным сюда под арест в 1922 — 1925 годах, был святитель Тихон (Беллавин), Патриарх Московский и всея Руси, избранный в 1918 году на эту должность Поместным собором Русской православной церкви после восстановления в России патриаршества. Скончался Патриарх Тихон 7 апреля 1925 года и был похоронен в Малом соборном храме Донского монастыря при большом стечении верующих.

В 1992 году состоялось обретение мощей Патриарха Тихона. В найденном с большим трудом склепе был обнаружен хорошо сохранившийся дубовый гроб с сохранившимися мощами патриарха. В настоящее время мощи Патриарха Тихона помещены в специальной раке в стенах Большого собора в честь иконы Донской Божией Матери. О днях проживания патриарха и о его погребении в Донском монастыре напоминают фрагменты росписи западных Святых врат монастыря:

В честь святителя Тихона на территории Донского монастыря уже в постсоветское время (в 1998 году) был сооружён новый храм с нижней церковью в честь Вячеслава Чешского.

В 1929 году все храмы Донской обители были закрыты, на её территории разместился Антирелигиозный музей. В 1934 году он был упразднён, а его место занял Музей архитектуры Академии архитектуры СССР. Сюда были свезены спасённые при уничтожении храма Христа Спасителя скульптурные горельефы, украшавшие храм, а также ценные экспонаты с других снесённых архитектурных объектов и могильные памятники, являющиеся произведениями искусства, с уничтоженных московских кладбищ. Их сейчас можно увидеть возле одной из монастырских стен, огораживающих территорию обители:

Сохранившиеся мраморные горельефы с Храма Христа Спасителя выполнены или на библейские темы, или по мотивам некоторых страниц российской истории. Сюжеты для скульптур на Храм выбирал Митрополит Филарет.

Большинство горельефов были выполнены в 1847 — 1849 годах скульптором А. В. Логановским, и только по ним можно судить о потрясающем мастерстве этого мастера декоративной скульптуры России, поскольку эти работы являются, по сути, единственными, что остались от его творчества. Покажу сделанные фотографии их всех.

Это скульптура Деворы — героини библейской книги судей, ставшей вдохновительницей и руководительницей войны против царя Явина, правившего в Хацоре:

Горельеф «Посещение Дмитрием Донским Сергия Радонежского перед походом против татар в 1380 году на Куликовскую битву»:

В этой скульптурной композиции, кроме находящихся в центре благословляющего Сергия Радонежского и преклонённого перед ним Дмитрия Донского, показаны также монахи-воины Пересвет и Ослябя (слева) и воеводы Боброк Волынский и Владимир Серпуховской (справа). На заднем плане справа воины войска Дмитрия Донского.

А это скульптура Мариам — библейской героини, воспевающей победу своего народа над врагами:

На следующей скульптурной композиции на библейский сюжет отображена «Встреча Давида, победившего Голиафа»:

И ещё одна сохранившаяся композиция скульптора А. В. Логановского на библейский сюжет «Мельхиседек встречает Авраама с пленёнными им царями»:

Кроме пяти скульптурных композиций авторства А. В. Логановского, в Донском монастыре сохранился ещё один горельеф с уничтоженного Храма Христа Спасителя в Москве. Это «Воин Георгий» скульптора Н. А. Рамазанова:

Неподалёку от сохранённых горельефов с Храма Христа Спасителя на стене Донского монастыря можно увидеть вот такие, на сей раз чугунные горельефы:

Первое, что приходит на ум, это «трубящие ангелы». Ан, нет. Ангелы ведь бесполые, а тут вовсе даже прелестные женские фигуры. Тогда, кто же это?

Эти горельефы были сняты с разобранной в 1936 году Триумфальной арки в честь победы над Наполеоном, стоявшей в створе Тверской улицы возле моста через железнодорожные пути Белорусского вокзала в Москве. Мешавшую проезду арку тогда просто снесли, а эти два украшения с неё привезли и сохранили в качестве экспонатов Музея архитектуры, находившегося в Донском монастыре. В воссозданной позднее заново Триумфальной арке на Кутузовском проспекте эти «трубящие богини» тоже присутствуют и располагаются чуть ниже скульптуры богини Ники на колеснице, запряжённой шестёркой лошадей, венчающей арку. Так вот, с трубой в одной руке и с веночком в другой изображена богиня славы и молвы по имени Фама — помощница богини Нике. Она трубит о победах. Почему их две на арке? Наверное, для симметрии.

В стенах, окружающих Донской монастырь, существуют двое ворот для въезда на его территорию. В XVIII столетии над обоими воротами были сооружены надвратные храмы: в честь Тихвинской иконы Божией Матери (над северными воротами) и во имя праведных Захарии и Елизаветы (над западными воротами). Когда мы посещали монастырь, обе надвратные церкви находились в стадии реставрации и были закрыты строительными лесами. Фотографировать их в таком виде было бессмысленно.

Как выглядит церковь праведных Захарии и Елизаветы с надвратной колокольней над западными воротами, мне удалось подсмотреть на информационном стенде возле них, повествующем о проводимых реставрационных работах:

Церковь Захарии и Елизаветы была освящена в 1755 году в нижнем ярусе надвратной колокольни, возведённой по проекту А. П. Евлашева. Она является образцом елизаветинского барокко. Справа к ней примыкает здание, в котором до революции находилось духовное училище, а слева от церкви располагалась монастырская канцелярия, возведённая в конце XVII — начале XVIII века. Сейчас здесь находится трапезная для посетителей монастыря.

Фотографию Тихвинской церкви над северными воротами мне пришлось позаимствовать на просторах интернета:

Она возводилась в 1713 — 1714 годах. Интересна тем, что в то время в Москве по запрету Петра I практически не строили каменные здания, поскольку весь каменный строительный материал свозился на строительство Санкт-Петербурга. В Донском же монастыре каким-то образом удалось обойти этот запрет, и церковь была построена с чертами как нарышкинского, так и петровского барокко.

На территории Донского монастыря на деньги богатых семейных династий сооружено несколько храмов-усыпальниц.

В юго-западной части монастырского некрополя находится Храм Архангела Михаила.

Существующий сейчас ампирный облик Михайловской церкви невольно вводит в заблуждение относительно времени её постройки. При первом взгляде на неё кажется бесспорным, что возводилась она в начале XIX века. На самом деле храм Архангела Михаила строился гораздо раньше, ещё в 1714 году, и освящён он был тогда во имя преподобного Евфимия Великого. Средства на строительство храма дал тогда стольник И. И. Дурново. Первоначально Евфимиевская церковь представляла собой небольшой храм с одностолпной трапезной. Проёмом в западной стене она соединялась с больничным корпусом, который был существенно перестроен в последней четверти XIX века (на фотографии выше это красное двухэтажное здание).

В 1806 — 1809 годах изрядно обветшавший Евфимиевский храм был изрядно видоизменён по заказу князей Голицыных, которым он был передан для устроения усыпальницы для скончавшегося генерал-лейтенанта М. М. Голицына. Тогда же видоизменённый храм заново освятили во имя Архангела Михаила, тезоименитого погребённому в нём М. М. Голицыну.

В советское время в храме Архангела Михаила размещались перенесённые сюда надгробия из Малого собора и других уничтоженных московских кладбищ, являвшиеся экспонатами Музея архитектуры.

Помимо церкви Архангела Михаила на территории монастырского некрополя есть ещё несколько храмов, построенных представителями дворянских и купеческих фамилий в качестве семейных усыпальниц.

Среди наиболее ранних церквей подобного рода можно назвать храм во имя преподобного Александра Свирского, выстроенный в виде классической ротонды к востоку от Большого собора в 1796 — 1798 годах. Он возводился на средства графа Н. А. Зубова.

Соседствует с церковью Александра Свирского храм во имя преподобного Иоанна Лествичника. Он возводился в 1806 — 1807 годах как часовня-усыпальница семьи Терещенко. В 1898 году часовня была переоборудована в церковь. Небольшая, но нарядная, она является ярким образцом псевдорусского стиля в отечественной архитектуре.

И ещё об одной церкви можно упомянуть, которая, впрочем, так и не стала усыпальницей. Она несёт в себе черты другого популярного в своё время стиля — русско-византийского. Это храм во имя святителя Иоанна Златоуста:

Средства на строительство этой церкви, которая должна была стать усыпальницей Первушиных, выделила Екатерина Александровна Первушина, а возводилась она в 1887 — 1891 годах по проекту архитектора А. Г. Венсана. Особенностью этой церкви является двухъярусное основание. В верхнем его «этаже» располагался небольшой храм во имя великомученицы Екатерины, а в нижнем — помещение, предназначенное для усыпальницы.

После революции в церкви Иоанна Златоуста «квартировали» различные учреждения, а с конца 1940-х годов находились фонды Музея архитектуры.

А любопытным памятником начала ХХ века является часовня-усыпальница построенная по проекту Р. И. Клейна, одного из самых плодовитых архитекторов рубежа XIX — ХХ веков. Одним из самых известных его зданий в Москве является здание Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

А в Донском монастыре им была сооружена часовня-усыпальница семьи Левченко в стиле, который, наверное, можно назвать как «модерн» с чертами новгородско-псковского храмового зодчества:

Эту часовню украшают мозаичные иконы Божией Матери в киоте на фронтоне и Николая Чудотворца внутри левого крыла часовни, выполненные по рисункам Виктора Михайловича Васнецова.

Икона Николая Чудотворца несёт следы пуль. Об этом экскурсоводы в монастыре рассказывают такую историю. Когда в 1918 году солдаты стреляли в этот мозаичный образ святителя Николая, то одна из пуль срикошетила и попала стрелявшему в грудь. Тот упал замертво. Получилось, что стрелял сам в себя. Сейчас следы от пуль хорошо видны на золотом фоне вокруг головы святителя. Говорят, что многие матери во время Великой Отечественной войны приходили к этой иконе и молились за своих сыновей. Николай Чудотворец помог сыновьям вернуться с войны живыми. С тех пор васнецовского Николу в Донском монастыре почитают чудотворным, и у него в часовне всегда лежат живые цветы.

Как и всякий монастырь, Донская обитель имеет целый комплекс жилых и хозяйственных строений. Наиболее яркими памятниками «нехрамового» зодчества в Донском монастыре являются корпус братских келий и дом настоятеля.

Братский корпус, как и больничный, был возведён в 1779 году в один этаж. В середине здания находилась братская трапеза и кухня. Внутри по всей длине корпус разделялся коридором, по сторонам которого располагались кельи. В 1881 — 1882 годах над главным и больничным корпусами келий возвели второй этаж.

Дом настоятеля, расположенный между Большим собором и северными монастырскими воротами, строился в середине XVIII века. Первоначально он представлял собой одноэтажное каменное здание с деревянным мезонином. К 1780 году настоятельский дом «подрос» на один этаж и в таком виде дошёл до наших дней.

В ХХ веке в этом здании находились коммунальные квартиры, с 1980-х годов в нём ведётся реставрация, в том числе и внутренних интерьеров, в которых постепенно раскрываются барочные росписи XVIII века, сохранившиеся под более поздними подшивными потолками.

За домом настоятеля разбит монастырский сад. Доступ на его территорию только для обитателей монастыря, а для остальных только с экскурсоводом можно его сфотографировать из-за забора:

И в конце публикации я расскажу вкратце о некрополе Донского монастыря. Он состоит из двух частей. Первая часть, наиболее древняя, находится внутри монастырской ограды. Она сложилась в целом в XVIII — XIX веках и носит название Старое Донское кладбище. Вторая часть — Новое Донское кладбище — расположена к югу от монастыря за отдельным заграждением.

Мы во время посещения Донского монастыря побывали только на Старом кладбище. Именно здесь сосредоточены могилы известных представителей московского дворянства и купечества. Здесь на надгробиях можно прочитать много знакомых имён, прославившихся на государственном, административном, религиозном, архитектурном, научном или литературном поприщах.

Ходить между могилами здесь можно часами и не один день, знакомясь с захоронениями, например, таких людей как П. Я. Чаадаев, А. П. Сумароков, М. М. Херасков, И. И. Дмитриев, В. Л. Пушкин, И. И. Бове, В. Ф. Одоевский, В. И. Майков, В. О. Ключевский, Н. Е. Жуковский, П. Д. Барановский, М. Ф. Астангов, И. С. Шмелёв и многие другие. Здесь похоронены представители семей Нарышкиных, Долгоруких, Салтыковых, Голицыных, Вяземских, Трубецких, Черкасских. В последние годы сюда перенесены останки белогвардейских генералов В. О. Каппеля и А. И. Деникина, похоронен А. И. Солженицын.

Показать всё увиденное в некрополе просто невозможно, поэтому я ограничусь лишь несколькими фотографиями общего плана, сделанными во время экскурсии по Старому Донскому кладбищу.

По богатству и великолепию надгробных памятников кладбище Донского монастыря является единственным в Москве и, пожалуй, не уступает некрополю Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. При этом памятники столь разнообразны, что по ним можно проследить архитектурный вкус каждого периода времени. Гранит, мрамор, бронза, чугун принимали различные формы, смотря по тому, что признавалось в своё время изящным и более соответствующим назначению памятника.

В советские годы судьба некрополя складывалась непросто. С одной стороны — здесь перезахоранивали прах известных деятелей науки и искусства из разрушаемых некрополей других московских кладбищ, свозили сюда уникальные надгробия, спасая их от уничтожения. А с другой стороны — делались попытки разорить и само Донское кладбище. Иногда за этими попытками стояла безбожная энергия новых жильцов и посетителей Донского монастыря, а иногда — злая воля властей. Особенно беззащитен сделался некрополь после Великой Отечественной войны, когда его лишили музейного статуса и приписали к 1-му Московскому крематорию. Согласно описи, составленной в это время, ряд надгробий предполагалось удалить. К счастью, варварский замысел удалось «почти предотвратить». Сотрудники музея отстояли большинство предназначавшихся к сносу памятников, а вскоре некрополю вернули музейный статус. В настоящее время продолжается восстановление наиболее значимых могильных памятников.