Меценаты, писатель, покровитель театра, кандидат в президенты. Всё о династии Тарасовых

Люблю смотреть московские особняки бывших меценатов с громкими именами, коих в Москве огромное количество, и часть из них я уже видела, да всё никак не доберусь до рассказов о них.

Но, об этом купце, принадлежавшего ко второму поколению московских миллионеров черкессо-армянского происхождения, перебравшегося в столицу после начала столкновений на Кавказе, Гаврииле Аслановиче Тарасове, я услышала впервые, когда увидела предложение экскурсии в усадьбу на Спиридоновке 301.

В дом можно попасть только в составе экскурсии, длится около 2-х часов.

В программе экскурсии меня привлекли фото с красочными потолками, на которые делались акценты в любом дорогом особняке. На них я и купилась, приобретя экскурсию, которая не оправдала мои ожидания.

Претензий к гиду у меня не было, а вот удручающее состояние интерьера особняка меня разочаровало. Здесь все осталось так, как было более 100 лет назад, реставрация ни разу не проводилась и не планируется, нет средств.

Оставлю свои впечатления на потом, а сейчас уделю немного времени истории династии Тарасовых.

Как вы понимаете, армяне не могли иметь фамилию Тарасов, это русифицированная версия, настоящая фамилия этой династии —Торосян.

Гавриил, сын основателя купеческой династии Аслана Тарасова, имел четырех братьев.

Тарасовы, живя на Юге России и имея семейное дело в Армавире, в 1903 году переезжают в Москву и становятся московскими купцами. Сюда же было перенесено правление их Товарищества.

Гавриил Тарасов владел Екатеринодарской (сейчас это Краснодар) Большой мануфактурой. В 1899 или 1900 году было учреждено «Товарищество мануфактур братьев Тарасовых».

Петр Щукин, известный московский коллекционер, вспоминал: «Вначале братья Тарасовы жили весьма скромно; ездили по железной дороге в третьем классе, возили с собой мешки с сухарями из черного хлеба, которыми питались дорогой, носили зимой потертые бараньи шубы, но потом они разбогатели, и мы увидели их в собольих шубах с бобровыми воротниками».

Чтобы повысить свой социальный статус, необходимо было построить роскошный особняк в престижном месте. Поэтому, участок для своего дома Гавриил Тарасов выбирал тщательно.

В 1907 году приобретает кусок земли на Спиридоновке, где проживала городская знать, такие, как Зинаида Морозова (супруга Саввы Морозова), особняк которой был построен архитектором Шехтелем, ныне это Дом приемов МИД.

Усадьба Тарасова была спроектирована и построена в 1912 году русским и советским архитектором белорусского происхождения Иваном Жолтовским, самые известные работы которого — это перестройка ипподрома на Беговой и дом на Маховой в Москве.

Получив полную свободу в стиле, отказавшись от следования московским традициям, Жолтовский выстроил усадьбу Тарасова (комплекс домов, занявший весь участок) в стилистике итальянского Ренессанса.

Дом был практически скопирован с палаццо Тьене, построенного Андреа Палладио в Виченце в 1542–1553 годах.

Одни архитекторы — идеологи конструктивизма, идейные враги Жолтовского — обвиняли его в плагиате.

Другие архитекторы признали дом Тарасова полноценной авторской работой.

А вот дальше начинается все самое интересное.

На первый взгляд может показаться, что особняк сделан из натурального камня, на самом деле из кирпича и бетона, где облицовка имитирует гранит и мрамор.

А интерьеры дома, в росписи которого принимали участие художники И. И. Нивинский и Е. Е. Лансере, также были из недорогих материалов, имитирующие дорогую отделку.

Это сыграло злую шутку.

Гавриил Асланович не дожил до окончания постройки дома.

Власти города оценили дом как богатый и предъявили сыновьям покойного, Георгию и Саркису, огромный счёт по налогу на наследство.

С помощью счетов братья пытались доказать, что дом не из мрамора, а отделка не из натуральных материалов, а бетона и гипса, но все было тщетно. Управа настояла на своем, и Тарасовым пришлось все оплатить.

Пожить в новом доме братья не успели, и даже есть подозрения, что стены не были доработаны и не была завезена мебель.

После революции Тарасовы эмигрировали во Францию, усадьба была национализирована, до 1937 г. в здании находился Верховный Суд СССР, затем посольство Германии, в послевоенные годы его занимало посольство Польши.

Русская фамилия Тарасовых при эмиграции тоже сыграла злую шутку.

Отправившись в Константинополь, где высадка разрешалась только беженцам-армянам, а по паспорту у них была русская фамилия, они столкнулись с трудностями, которые преодолели только с помощью хитрости. Уже из Турции Тарасовы переехали во Францию.

Во Франции вместе со своей семьей оказался и внук Гавриила — Лев Тарасов, который позже становится знаменитым писателем-романистом и биографом, получивший престижную Гонкуровскую премию за роман «Паук», член Французской академии, взявший французский псевдоним —Анри Труайя.

Труайя всегда считал себя русским армянином, и как он писал: «Теперь я по документам — Анри Труайя, но Лев Тарасов по-прежнему живёт во мне: сжавшись в комочек, он сладко спит в самых потаённых глубинах моей души».

Его почитали во Франции, был удостоен встречи с Шарлем де Голлем.

Сейчас в доме Тарасова располагается Институт Африки Российской Академии наук.

Институт был создан в 1959 году в качестве головного научно-исследовательского и координационного центра изучения африканских проблем и африканистики в СССР.

Не буду утомлять читателей списком всех направлений исследований, сообщу только, что все посвящено Африке.

Есть мнение, что Институт получил особняк благодаря своему директору, Анатолию Громыко, сыну министра иностранных дел СССР Андрея Громыко. Анатолий Громыко был директором Института с 1976 по 1991 год.

В ходе экскурсии мы услышали интересную историю еще одного известного родственника Гавриила Тарасова — покровителя искусств, Николая Лазаревича Тарасова, который приходился ему племянником.

Одолжив крупную сумму денег Немировичу-Данченко, попавшего в трудное положение на гастролях в Германии, Николай становится пайщиком и членом дирекции МХТ и покровителем многих актрис.

Позже, вместе с другом основывает театр-кабаре «Летучая мышь».

Но, попав в любовный треугольник, меценат, нефтепромышленник-миллионер, московский щёголь и ловелас, заканчивает свою жизнь в 28 лет.

История была такова.

Бывшая его любовница Ольга Грибова, просит у Николая денег для своего нового любовника юнкера, проигравшегося в карты. Тарасов отказал и юнкер застрелился. На следующий день стреляется Ольга.

Ее подруга заказывает на адрес Николая гроб и венок, когда он еще ничего не знает.

На третий день, узнав из газет о случившемся, почувствовав себя виновным в двух смертях, Николай тоже стреляется.

В день смерти Тарасова в МХТ отменили спектакль.

Его похоронили на Армянском кладбище в Москве, где его надгробие считается лучшим из всех кладбищенских мемориалов, созданных скульптором Андреевым.

Внучатым племянником Николая Тарасова считал себя известный предприниматель Артём Тарасов, который выдвигался кандидатом в президенты России на выборах 1996 года, но не был зарегистрирован избирательной комиссией и участия в выборах не принимал.

Я планировала приехать на экскурсию раньше, чтобы еще прогуляться по Патриаршим прудам, рядом с которыми находится особняк Тарасова. Но мои планы поменялись и я опоздала на экскурсию, догнав группу только в итальянском дворике усадьбы.

В этот двор сначала въезжали на экипажах, а затем на автомобилях, т. к. ранее здесь были сквозные ворота, которые со временем были заделаны, сейчас там расположилась библиотека.

С фасада проезд во двор имел одну арку, а со стороны двора были три арки, которые позже были застеклены.

Каждый «житель» этого дома привносил сюда что-то свое. Откуда появились эти скульптуры, никто не знает, но точно, что до Института Африки.

Въездные арки соединяли две части дома, над которыми были открытые террасы, по балконам с балюстрадами можно было перейти из парадной части дома в жилую.

Войдя с улицы в дом со стороны Спиридоновки мы сразу попали в холл, где продолжалась итальянская тематика в виде подлинного венецианского зеркала.

Как было выше сказано, что практически всё в этом доме было «обманкой», за исключением люстр и зеркал. На всех потолках особняка кессоны сделаны из бетона и гипса, хотя на первый взгляд может показаться, что это натуральное дерево и фрески.

Затем направились в библиотеку, где находится уникальное собрание научной и справочной литературы по Африке, самое крупное в Российской Федерации и странах СНГ.

Анфиладные дверные проемы сохранились, но прикрыты шкафами с книгами.

На сводчатых потолках мы видим уличный фонарь. Все потолки здесь сохранены в первоначальном виде.

Двойная дверь в библиотеку говорит о том, что здесь был выход на улицу. Дверь в ужасающем состоянии и единственное, чем нам могли «похвастаться», это оригиналом красивой ручки и огромным к ней «золотым» ключом, который все время заедал, гид так и не смогла закрыть дверь.

Главной задачей для архитекторов была «Роскошь!»

Роскошь создавали театральные художники, Игнатий Нивинский расписывал жилую часть дома, а Евгений Лансере — приемные залы.

Потолки стилизованы под ренессансную живопись, в стиле Пинтуриккьо, Тинторетто, Тициана и Джулио Романо.

Синий зал с роскошным потолком с кессонами, который сейчас принадлежит библиотеке.

Бывший Малый зал приёмов, потолок которого расписывал Евгений Лансере, сейчас в нем находится читальный зал библиотеки.

Евгений Евгеньевич Лансере — русский и советский художник, академик Императорской Академии художеств, народный художник РСФСР и лауреат Сталинской премии.

Сын скульптора Евгения Лансере, брат художницы Зинаиды Серебряковой и архитектора Николая Лансере, племянник Александра Бенуа, стоявшего вместе с Сергеем Дягилевым и Дмитрием Философовым у основания «Мира искусства».

Вот такой именитый художник расписывал потолок Малого зала.

Музыкальный салон плавно переходящий в Парадную столовую.

Граница между двумя залами разделяется небольшой частью стены. Объединение двух залов произошло во время обитания здесь Верховного суда.

Осмотр первого этажа был завершен. Мы вернулись в первый холл с парадной лестницей, по которой поднялись на 2-й этаж.

Парадная лестница из искусственного камня, которая за 100 лет не стерлась.

Над парадной лестницей мы видим еще один красивый потолок.

На площадке лестницы расположилось мозаичное панно «Освобожденная Африка», появившееся в институте в 1980-е годы.

Портал соединяющий парадную лестницу с холлом 2-го этажа.

Холл 2-го этажа, в котором расположился еще один камин из искусственного камня, более скромный, чем в Большой приемной. Все потолки 2-го этажа расписывал Игнатий Игнатьевич Нивинский.

На 2-м этаже для просмотра доступна только одна комната жилого помещения. Она практически пуста, стены покрашены обычной краской, скорее всего, еще с советских времен.

В центральном плафоне потолка — копия картины Франческо Альбани «Похищение Европы».

В кессонах вокург плафона роспись мифологических персонажей.

Осмотрев холл и комнату, мы стали спускаться на 1-й этаж жилого помещения по второй парадной лестнице, по пути любуясь, хоть и не в самом лучшем состоянии, но все-равно красивыми потолками.

На этом потолке над первым лестничным пролетом изображены символы четырёх стихий: воздуха, воды, огня и земли.

В следующем пролете мы видим ломанный потолок, который опирается на полуколонны коринфского ордера.

Холл 1-го этажа жилого помещения. Спускаясь по лестнице Вы можете полюбоваться собой в венецианском зеркале.)

Рядом с венецианским зеркалом висит картина с африканскими мотивами. На мой взгляд, странное и несовместимое соседство, видимо, не нашлось подходящего места для нее.

Сводчатый потолок холла необычайной красоты. Если кому-то покажется, что это мозаика, тот ошибется. Это очень талантливая роспись Игнатия Нивинского.

Центральное панно отображает роспись в стиле потолка Камеры дельи Спози в Мантуе художника Андреа Мантенья.

Даже при близком просмотре кажется, что сверкает смальта, но это не мозаика, а роспись.

Отражение потолка в венецианском зеркале.

Окно, выходящее во внутренний двор, в стиле Андреа Палладио, основопложника палладианства — оригинального течения в архитектуре европейского классицизма, основанного на переосмыслении античных традиций.

Выход в последний маленький холл, где находится охрана и размещены картины Института.

На этом наша экскурсия завершилась, оставив противоречивые чувства.

Показная роскошь оказалась обманкой, обветшалое состояние интерьеров не вызвало восхищения, но, есть один неоспоримый плюс — я узнала, кто такие Тарасовы.)

Стоит ли эта экскурсия 1200 р.? Решать Вам. Но, итальянский дворик однозначно Вас порадует своей красотой, особенно осенью, когда лианы, повисшие на стенах, окрасятся в желто-красный цвет. Только, боюсь, просто так Вы туда не попадете.

Для тех, кто приезжая в Москву, не хочет тратить время на особняки, предлагаю посмотреть маленькое видео потолков дома Тарасова.

Приятного просмотра!)

Потолки особняка Тарасова на Спиридоновке 30.