Музей-квартира Майи Плисецкой и Родиона Щедрина

В конце июля этого года на Тверской 25/9 для посетителей открылся музей-квартира Майи Плисецкой. Я, услышав об этом, галочку мысленно себе поставила: надо бы как-нибудь сходить… Тема ведь самая что ни на есть моя; с детства, причем: любимыми «книжками с картинками» были когда-то альбомы о балете. Книги о Майе Михайловне, которую очень любила мама, в доме, конечно же, «жили» тоже.

Правда, вполне вероятно «как-нибудь» тянулось бы неопределенно долго, если бы в один прекрасный день не дала я слово «посетить и рассказать» человеку, который, мне кажется, побывал уже во всех, даже мало известных, музеях Москвы, а именно Максиму Ершову. Обещания стараюсь выполнять!

Оказалось, что хотя музей только-только открылся, попасть туда не так и просто. Репортаж о нем прошел на канале «Культура», и, конечно, среди людей заинтересованных достаточно нашлось тех, кто захотел побывать там в первых рядах. Мне удалось купить билеты на дату через три недели, а уже на месте нам сказали, что распродано все аж до октября. Приобретаются билеты он-лайн на сайте Театрального музея им. Бахрушина. (Очень жаль, что основное здание закрылось на реставрацию, теперь — только в филиалы…)

Выходные дни здесь понедельник, вторник. На один «сеанс» допускается весьма ограниченное количество посетителей. И из-за размеров квартиры, и чтобы жителей дома не нервировать, но они все равно недовольны… Впрочем — хотя бы пока — всё относительно мирно. Тогда как консьержи дома, где находится музей-квартира Улановой, говорят, в буквальном смысле с кулаками на посетителей кидаются…

Быть у подъезда (№ 2, вход с Мамоновского переулка) нужно минут за 5–7 до обозначенного в билете времени. За вами спустится сотрудник музея. Поднимаемся на лифте на шестой этаж и проходим в высокую дверь квартиры № 31… Здесь Майя Плисецкая и ее муж композитор Родион Щедрин жили постоянно с 1963 по 1990 год. В феврале 2022 года Щедрин подарил квартиру и все, что в ней есть — фотографии, личные вещи, картины — музею им. Бахрушина.

Думаю, те, кто считает для себя необходимым в этом доме побывать, представление о музыке Щедрина имеют, но, между прочим, уверена, что уж одно-то его произведение знает в России каждый: «Не кочегары мы, не плотники» слышали ведь? Это как раз Щедрин.

Хотя, конечно, творения его не из тех, что легко на цитаты разбираются. Даже и мелодии из балетов, за исключением «Кармен-Сюиты» (но тут Бизе в основе) вряд ли кто-то сможет напевать, возвращаясь из театра. Всего Щедриным написаны пять балетов, кроме «Кармен» еще «Конек-Горбунок», «Анна Каренина», «Чайка», «Дама с собачкой». Последние три продлили балетный век любимой жены и музы на пару десятков лет точно…

В прихожей прежде всего заметила как раз Кармен — испанскую куклу в костюме фламенко и веер за ней.

А над куклой — чудесный портрет хозяйки дома, выполненный Владимиром Шахмейстером будто бы одним росчерком пера.

Напротив, под большим зеркалом, кукла японская и белый мишка в сапсановской майке. Мишку этого Майя Михайловна купила в поезде в последний свой приезд в Россию зимой 2015 года, возвращаясь из Петербурга в Москву…

Из прихожей попадаешь в необычный почти круглый холл.

Подозреваю углов это пространство лишилось, благодаря встроенным шкафам, в витринах которых посуда, различные сувениры и коллекция лебедей из хрусталя, металла, керамики. Жаль, стекла бликовали нещадно, показать не получится…

Посредине холла — овальный стол, но, говорят, гости этого дома предпочитали собираться на кухне. Очень светлой и просторной, на два окна.

А гостей эти стены видывали интереснейших! Так, однажды побывал здесь Джон Стейнбек, которого потчевали холодцом из телячьих ножек с квашеным хреном. Только не надо думать, что у плиты стояла Майя Михайловна, кухня никогда не была ее стихией. В Москве у нее долгое время была домработница Катя, которую к кулинарным секретам приобщала Лиля Брик. До переезда в Германию вершиной творчества Плисецкой на кухне была разве что яичница, но в Мюнхене она все же потихоньку приобщилась к хозяйству и даже солила сама лисички.

Налево от холла — спальня.

На одной из стен коллаж из фотографий Плисецкой и Щедрина разных лет, там же и фото Лили Брик.

Что, конечно, не случайно: именно в доме Лили Брик они впервые увидели друг друга, будучи гостями музыкального вечера, устроенного хозяйкой. Произошло это в 1955 году, Майе было 29 лет, Родиону — 22. Правда, любви с первого взгляда не случилось. Однако, этот вечер оба запомнили.

Плисецкая впоследствии писала: «Когда я впервые увидела его, ему было 22 года. Он был красив и неординарен! Он замечательно играл в тот вечер: и свои вещи, и Шопена. Играл так, как я никогда в жизни не слышала. Знаете, в искусстве маленькая капелька порой решает все. Вот он на капельку оказался вдохновеннее, выше других музыкантов. А еще он был естественно элегантен. Джентльмен от природы».

Ну, а пламя вспыхнуло спустя три года, на репетиции балета «Конек-Горбунок» в Большом. Увидев, балерину, одетую в обтягивающее трико, Щедрин не смог устоять. Про «Конька» же писал: «Музыка к балету „Конек-Горбунок“ — моя ранняя, очень ранняя работа. Но работа этапная, важная для моего творческого самоутверждения, многое в жизни моей определившая. Работа, на которой „поймал“ я в свои музыкантские руки неземную Жар-Птицу — Майю Плисецкую. Ей эта партитура и посвящена»…

В браке супруги прожили 57 лет, на удивление полных гармонии… Во многом это объяснялось тем, что они никогда не конкурировали друг с другом, несмотря на то, что оба были знамениты. Плисецкая говорила, что, хотя Щедрин всегда оставался в тени ее славы, его это нисколько не расстраивало: «Но на радость мою, он не страдал от этого. Иначе не прожили бы мы безоблачно столь долгие годы вместе».

На стене над кроватью — ковер, рисунок которого создан Фернаном Леже. С Надей Леже, женой художника, Плисецкая была хорошо знакома.

На трюмо всегда стоял — стоит и сейчас — флакон любимых духов Майи Михайловны — «Bandit» от Робера Пиге. Про аромат этот недавно прочитала: «один из когорты великих старых запахов, без которых история парфюмерии была бы… какой-то другой», и что это «духи бесстрашных женщин». А первый «Bandit» появился у Плисецкой 31 декабря 1958 года, в гостях у все той же Лили Брик в качестве подарка от Эльзы Триоле (французская писательница, переводчик, младшая сестра Лили Брик).

Рядом и другие «дамские штучки» — масло для ванны, кисть для макияжа в бархатном чехле, еще один Пиге, на сей раз «Фракас», коробка от пудры с надписью «Ура! 27.IV.47. День Победы». Что за победа имелась в виду работники музея пояснить не смогли. Может быть футбольная? Плисецкая же была отчаянной болельщицей. Но вряд ли бы тогда Победа была с большой буквы?..

В одной из витрин стеллажа в спальне память о детстве девочки Майи — кукольный сервиз с крохотными чашечками, диаметром не больше двух сантиметров.

Сервиз этот уже по сути антиквариат, ему без малого сто лет! В 1934 году отец Плисецкой был назначен генеральным консулом Шпицбергена, семья отправилась из Москвы на далекий северный остров. Добирались через Норвегию. Осло после не слишком яркой тогда советской столицы поразил привлекательными витринами магазинов. Однажды мама (Рахиль Мессерер) гуляя с дочкой по городу, остановилась возле одного из них, где в том числе продавалась одежда для детей. Хозяйка магазина, заметив восторг в глазах рыжеволосой девочки, пригласила войти и принялась показывать товар, предлагая примерить то одно, то другое. Ну, и конечно, удержаться и не купить так шедший ее дочурке костюмчик с золотой нитью, Рахиль не смогла, пусть и пришлось потратить на него все до копейки деньги… Владелица же магазина, проникшись, видимо, порывом матери, подарила Майе вот этот самый кукольный фарфоровый сервиз…

На стенах спальни и других комнат — немало портретов хозяйки. Внешностью Всевышний Плисецкую одарил неординарной, вдохновляющей художников и фотографов. Кто только ее не рисовал!

Некоторые полотна, кстати, я никогда я прежде не встречала. Например, вот эту акварель Артура Фонвизина (портреты театральных актрис в сценических костюмах одна из основных тем его творчества, начиная с сороковых годов 20-го века) совсем не помню:

Майю в образе Черного лебедя он написал в 1956-м.

Автора этого портрета, к сожалению, не знаю:

Строгая Майя Михайловна здесь! Точно такое выражение лица балерины я как-то видела на самом деле. Подошла, помнится, к служебному подъезду после дневного спектакля в Большом. Плисецкую ждала машина и немалое количество поклонников. Даже как-то страшновато стало — сомнут ведь!!! И вот, дверь подъезда распахивается, выходит ОНА, с именно таким, как на портрете, холодно-отстраненным лицом. Народ замер! Даже вроде и замолчали все. Майя прошла к машине, села в нее, и только тогда выдала лучезарную улыбку. Опустила окно, на какие-то вопросы отвечала, подписывала или нет программки — не помню… Но этот проход через моментально обездвиженную — как под гипнозом — толпу не забуду никогда)))

А однажды чуть не столкнулась с ней на углу Большой Дмитровки и Камергерского переулка. Совершенно, конечно, обалдела от неожиданности, и в ответ на свое восторженное остолбенение получила улыбку одними уголками губ.

Справа от холла расположена комната Родиона Константиновича, там в витрине его концертный фрак, галстуки-бабочки, синтезатор, издания произведений Щедрина.

На полу здесь тоже ковер по рисунку Фернана Леже, вокруг множество фотографий, в том числе с празднования 80-летнего юбилея Плисецкой. (И к 90 ведь готовились, но, увы.)

Щедрин был безмерно благодарен судьбе за встречу с Плисецкой: «Мы познали Счастье. Вместе познали Любовь и познали Нежность. Я хочу объясниться своей жене в любви. Во всеуслышание сказать, что люблю эту Женщину. Что для меня Майя — лучшая среди самых прекрасных женщин нашей планеты».

В коридоре, в специальной витрине, один из костюмов к «Анне Карениной» авторства Пьера Кардена.

Карден был любимым кутюрье Плисецкой, в гардеробной можно увидеть туники и шляпы, созданные им для Майи Михайловны.

А еще тут лежит открытый чемодан с двумя литографиями Марка Шагала с дарственными надписями 1965-го — 1966 -го годов.

Сотрудница музея рассказала, что обнаружили они эти литографии совсем недавно, разбирая содержимое шкафов. Вообще, мне кажется, музейное пространство еще будет пополняться экспонатами. Может быть, из Фонда что-то передадут сюда. (Международный фонд им. Майи Плисецкой и Родиона Щедрина был создан в сентябре 2000 г. и находится в г. Майнце/Германия).

С Шагалом Майю познакомила Надя Леже. И, конечно, ему тут же захотелось ее нарисовать, причем в балетных позах. Спустя несколько лет после этой встречи, в новом «Мет» Плисецкая увидела огромное панно Шагала: «Летящий солнечный ангел с трубою, васильковый Иван-царевич, музицирующий на зеленой виолончели, райские птицы, двуглавое существо с мандолиною у лошадиного подбородка, глянцевая скрипка со смычком на синюшном искрящемся дереве. А в самой середине — полненькая грудастая танцовщица с распущенными рыжими волосами, с усердием держащая ноги по первой позиции. Вся напряглась, скривилась, того гляди — свалится».

В верхнем же углу панно, слева, была изображена стайка юных изящных балерин: «кто прыгает, кто замер, кто на пальцы встал, кто руки сладким венчиком сложил, кто с худосочным партнером к турам изготовился». Это были именно те позы, что показывала Майя Шагалу. Не просто так наброски делал!

Вернувшись вновь в холл, хочется постоять, помолчать…

Немало прожила Майя Михайловна, и все равно весть о ее кончине была совершенно неожиданной… Столько в ней было жизни до последних дней! Ведь накануне ее ухода были они с Щедриным на… футбольном матче, где страстно болели. Может быть и чересчур, кто знает… Инфаркт!.. Но хорошо, что не «тяжелая продолжительная»…

Могилы у Плисецкой нет и не будет. Как и у ее любимого мужа. Последняя воля великой балерины звучит так: «Тела наши после смерти сжечь, и когда настанет печальный час ухода из жизни того из нас, кто прожил дольше, или в случае нашей одновременной смерти, оба наши праха соединить воедино и развеять над Россией»…

Родиону Константиновичу 16 декабря этого года должно исполниться 90. Он по-прежнему живет в Мюнхене, и говорит: «Майя всегда рядом со мной»…

Большая жизнь, большая любовь, люди из того времени, когда культура была КУЛЬТУРОЙ…

Вроде бы совсем небольшая квартира, ничуть не роскошная, а сколько воспоминаний, ассоциаций, ниточек к разным интересным людям возникает, когда здесь побываешь!

Ну, и закончу, пожалуй, фрагментом из Андрея Вознесенского, из известнейшего его «Портрета Плисецкой»:

«В ее имени слышится плеск аплодисментов. Она рифмуется с плакучими лиственницами, с персидской сиренью, Елисейскими полями, с Пришествием. Есть полюса географические, температурные, магнитные. Плисецкая — полюс магии».