Визит в нехорошую квартиру

Наш путь в эту «нехорошую квартиру» описан тут:

https://www.tourister.ru/responses/id_19103

Чтобы узнать где поворачивать в скрытый дворик обратите внимание на этот трамвай-ориентир.

Поворот во дворик прямо напротив него.

Пришлось нам втроём покружить, пока нашли это место.

Место скрыто в одном из московских двориков. мистическая квартира не хотела раскрывать своё местонахождение.

«Домом 302-бис с нехорошей квартирой 50» назвал Михаил Афанасьевич Булгаков дом на Большой Садовой, д. 10 в знаменитом романе «Мастер и Маргарита».

Именно по этому адресу и поселился писатель в 1921 году по приезду в Москву из Киева.

Кстати, в домайданном Киеве я был в музее Булгакова. Кому интерересно могу скинуть материал в личку.

В этой комнате проживала его сестра Надежда с супругом Андреем Земским.

Во дворе атмосферный печально знаменитый «черный воронок».

Вот на фото и напоминание об адресе в Киеве на Андреевском спуске и шприц, намекающий на зависимость писателя.

В первом подъезде слева находится музей Булгакова.

Вход в музей бесплатный.

Но на своеобразном «ресепшене» при входе сидит дамочка одетая по моде 20-х годов.

Такая в черной шапочке с вуалькой.

Писатель сидит задумавшись на скамейке.

А задуматься было о чём, квартирный вопрос мучил Михаила Афанасьевича, а также и мысли о хлебе насущном.

Начало 20-х годов выдались на редкость тяжёлым, голодным временем для всех жителей страны, не только для москвичей.

Вот что пишет он в своём дневнике в 1922 году:

«Идет самый черный период моей жизни. Мы с женой голодаем. Пришлось взять у дядьки немного муки, постного масла и картошки.…Обегал всю Москву — нет места… Валенки рассыпались».

Писатель перебивался случайными заработками в газетах.

Но и о творчестве он не забывал.

Здесь создано произведение «Дни Турбиных».

В музее даже стоит… кусок трамвая «302-бис».

Помните, как Аннушка масло разлила?

Но об Аннушке раскажу ниже.

Всё тут создаёт атмосферу таинственности.

А ещё тут в коридоре установлен необычный телефон.

По нему можно набрать номер согласно справочника на стене и услышать голос разных абонентов. Вот Аня во всю и названивает.

Абоненты на другом конце провода так и представляются как вот в этом странном телефонном справочнике:

Не хотите позвонить в починку примусов? Или директору варьете Рискому?

В письме своей сестре в 1921 году Михаил Афанасьевич в шутливой форме рассказывает о жизни в этом доме:

На Большой Садовой

Стоит дом здоровый.

Живет в доме наш брат

Организованный пролетариат.

И я затерялся между пролетариатом

Как какой-нибудь, извините за выражение,

атом.

Жаль, некоторых удобств нет

Например — испорчен ватерклозет.

С умывальником тоже беда:

Днем он сухой, а ночью из него на пол течет вода.

Питаемся понемножку:

Сахарин и картошка.

Свет электрический — странной марки:

То потухнет, а то опять ни с того

ни с сего разгорится ярко.

Теперь, впрочем, уже несколько дней

горит подряд,

И пролетариат очень рад.

За левой стеной женский голос

выводит: «бедная чайка…»

А за правой играют на балалайке.

Быт в квартире № 50 пугал не только пьяными поющими за стеной соседями, но и неустройством быта: отсутствием отопления, нестабильным водоснабжением, несоблюдением чистоты в квартире и многим другим. Так, в письме к сестре Наде за 1922 г. Булгаков пишет: «Я бы описал тебе, как у меня в комнате в течение ночи под сочельник и в сочельник шел с потолка дождь» или «Топить перестали в марте. Все переплеты покрылись плесенью».

Это был музей Булгакова.

Но есть ещё и собственно та самая «нехорошая квартира» номер 50.

И расположена она в соседнем подъезде.

Мы выходим из музеи и направляемся в квартиру Булгакова.

Во дворе нас встречает вот такой колоритный охранник.

И вот такая странная скульптурная композиция.

Дверь в подъезд, где расположена «нехорошая квартира».

Подъезд создаёт соответствующую атмосферу разрухи.

Помните слова профессора Преображенского из «Собачьего сердца»?:

«Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? […] Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» — Я смеюсь. […] Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой».

Кстати, прототипом профессора Преображенского являлся известный академик Павлов, «собакомучитель».

А Вы знает что заслуженный академик проводил опыты не только над собаками, но и использовал для своих опытов беспризорников?

Я был в мезее академика в Рязани, можете полюбопытствовать, скину рассказ о той поездке в личку.

Правда в музее Вы о таких шокирующих подробностях не узнаете, для этого надо покопаться в интернете.

На лестничных площадках как-то жутковато.

Возмущённые назойливостью туристов соседи нехорошей квартиры по лестничной площадке вывесили это объявление.

Заходим внутрь.

На кухне вот такая странная инсталяция из старой мебели.

Соседи М.Булгакова, скандальные, безработные люди, варившие самогон, становились прототипами героев его литературных произведений. Обратитесь к произведениям М. А. Булгакова, чтоб поближе познакомиться с жильцами «самой известной квартиры в Москве».

В рассказе «№ 13 — Дом Эльпит-Рабкоммуна» М.Булгаков описывает переломный момент в истории известнейшего московского доходного дома на Большой Садовой: «Так было. Каждый вечер мышасто-серая пятиэтажная громада загоралась сто семьюдесятью окнами на асфальтированный двор с каменной девушкой у фонтана. На гигантском гладком полукруге у подъездов ежевечерне клокотали и содрогались машины, на кончиках оглоблей лихачей сияли фонарики-сударики. Ах, до чего был известный дом. Шикарный дом Эльпит… Четыре лифта ходили беззвучно вверх и вниз. Утром и вечером, словно по волшебству, серые гармонии труб во всех 75 квартирах наливались теплом. И до самых верхних площадок жили крупные массивные люди. Директор банка, умница, государственный человек с лицом Сен-Бри из «Гугенотов», золотистые выкормленные женщины, всемирный феноменальный бассолист, еще генерал, еще… И мелочь: присяжные поверенные в визитках, доктора по абортам… Большое было время…

И ничего не стало. Вот тогда у ворот, рядом с фонарем (огненный «No 13»), прилипла белая таблица и странная надпись на ней: «Рабкоммуна».

Во всех 75 квартирах оказался невиданный люд. Пианино умолкли, но граммофоны были живы и часто пели зловещими голосами. Поперек гостиных протянулись веревки, а на них сырое белье. Примусы шипели по-змеиному, и днем, и ночью плыл по лестницам щиплющий чад. Из всех кронштейнов лампы исчезли, и наступал ежевечерне мрак. В нем спотыкались тени с узлом и тоскливо вскрикивали: — Мань, а Ма-ань! Где ж ты? Черт те возьми!»

Вот список жильцов, полюбопытствуйте. Это забавно.

Дом, который Булгаков называл проклятым, появляется и в повести «Тайному другу»

Герой вспоминает давно прошедшие времена, включая небольшой период времени проживания в коммунальной квартире:

«Проснулся, всхлипывая, и долго дрожал в темноте, пока не понял, что я в Москве, в моей постылой комнате, что это ночь бормочет кругом, что это 23-й год. Хромая, еле ступая на больную ногу, я дотащился к лампе и зажег ее. Она осветила скудность и бледность моей жизни».

Здесь же писатель приводит один из своих постоянно повторяемых диалогов с соседкой:

«Каждую ночь в час я садился к столу и писал часов до трех-четырех. Дело шло легко ночью. Утром произошло объяснение с бабкой Семеновной.

— Вы что же это. Опять у вас ночью светик горел?

— Так точно, горел.

— Знаете ли, электричество по ночам жечь не полагается.

— Именно для ночей оно и предназначено.

— Счетчик-то общий. Всем накладно.

— У меня темно от пяти до двенадцати вечера.

— Неизвестно тоже, чем это люди по ночам занимаются. Теперь не царский режим.

— Я печатаю червонцы.

— Как?

— Червонцы печатаю фальшивые.

— Вы не смейтесь, у нас домком есть для причесанных дворян. Их можно туда поселить, где интеллигенция, нам рабочим, эти писания не надобны.

— Бабка, продающая тянучки на Смоленском, скорее частный торговец, чем рабочий.

— Вы не касайтесь тянучек, мы в особняках не жили. Надо будет на выселение вас подать.

— Кстати, о выселении. Если вы, Семеновна, еще раз начнете бить по голове Шурку и я услышу крик истязуемого ребенка, я подам на вас жалобу в народный суд, и вы будете сидеть месяца три, но мечта моя посадить вас на больший срок.

Для того, чтобы писать по ночам, нужно иметь возможность существовать днем. Как я существовал в течение времени с 1921 г. по 1923 г., я Вам писать не стану.

Во-первых, Вы не поверите, во-вторых, это к делу не относится. Но к 1923 году я возможность жить уже добыл».

Соседкой была реальная женщина, Анна Горячева, о которой Т. Н. Лаппа вспоминает как о «скандальной бабе».

Сам М. А. Булгаков делает Горячеву героиней своих рассказов «Самогонное озеро», «№ 13 — Дом Эльпит-Рабкоммуна» и «Театрального романа», «Мастера и Маргариты».

О ней он пишет много, Аннушка (она же бабка Павловна, Аннушка Пыляева, Аннушка) становится символом страшного коммунального быта и скандалов, которые случаются там, где появляется она. Оттого и носит Аннушка прозвище «Чума».

В рассказе «Самогонное озеро» описан быт той самой квартиры № 50, в которую писатель позднее поселит Воланда со всей его свитой:

«В десять часов вечера под светлое воскресенье утих наш проклятый коридор. В блаженной тишине родилась у меня жгучая мысль о том, что исполнилось мое мечтанье, и бабка Павловна, торгующая папиросами, умерла. Решил это я потому, что из комнаты Павловны не доносилось криков истязуемого ее сына Шурки. …

И в десять с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух. Петух — ничего особенного. Ведь жил же у Павловны полгода поросенок в комнате. Вообще Москва не Берлин, это раз, а во-вторых, человека, живущего полтора года в коридоре No 50, не удивишь ничем.

Случай был экстраординарный, как хотите, и лишь поэтому он кончился для меня благополучно.

Квартхоз не говорил мне, что я, если мне не нравится эта квартира, могу подыскать себе особняк. Павловна не говорила, что я жгу лампочку до пяти часов, занимаясь «неизвестно какими делами», и что я вообще совершенно напрасно затесался туда, где проживает она. Шурку она имеет право бить, потому это ее Шурка. И пусть я заведу себе «своих Шурок» и ем их с кашей.

— «Я, Павловна, если вы еще раз ударите Шурку по голове, подам на вас в суд и вы будете сидеть год за истязание ребенка», — помогало плохо.

Павловна грозилась, что она подаст «заявку» в правление, чтобы меня выселили:

«Ежели кому не нравится, пусть идет туда, где образованные».

Словом, на сей раз ничего не было. В гробовом молчании разошлись все обитатели самой знаменитой квартиры в Москве».

Булгаков вынужден был жить в этой квартире, в этих условиях до 1924 года.

Своего жилища он стыдился и знакомых в гости не приглашал:

«Вообразите, входит Ильчин и видит диван, а обшивка распорота и торчит пружина, на лампочке над столом абажур сделан из газеты, и кошка ходит, а из кухни доносится ругань Аннушки». При этом в общей кухне шипели примусы, по коридору, в котором всегда туманом стоял чад, было развешено сырое белье, а из разных комнат квартиры доносились пьяные голоса…

И тем не менее именно в этой нехорошей квартире несмотря на буйный нрав соседей и диван с вылезжими пружинамиписатель создал своё произведение «Белая гвардия»:

«Дом спал. Я глянул в окно. Ни одно в пяти этажах не светилось, я понял, что это не дом, а многоярусный корабль, который летит под неподвижным черным небом. Меня развеселила мысль о движении. Так я начал писать роман. Я описал сонную вьюгу. Постарался изобразить, как поблескивает под лампой с абажуром бок рояля. Это не вышло у меня. Но я стал упорен».

Источник, использованный при подготовке материала:

http://bulgakovmuseum.ru/bulgakov-on-odd-flat/

«Музей М. А. Булгакова».