Тени минувшего. Часть 2. "О жизни советской элиты в 30-е годы..."

Продолжение.

Начало читайте в части первой.

С 1931 года в доме стали получать квартиры представители советской элиты:

партийные и государственные деятели, герои Гражданской войны, герои Соц. Труда и Советского Союза, писатели, служащие Коминтерна, участники гражданской войны в Испании.

Среди жильцов Дома на набережной были:

дети Иосифа Сталина — Светлана и Василий сталины,

старейший революционер П. Лепешинский и его жена, учёный-биолог Ольга,

государственные деятели Алексей Рыков, Берия,

Никита Хрущев,

селекционер Цицын,

поэт Демьян Бедный,

авиаконструктор Артем Микоян шахтёр-ударник,

новатор угольной промышленности А. Стаханов (мой земляк),

лётчики Михаил Водопьянов (мой земляк) и Н. Каманин,

а также писатель А. Серафимович

(в 1933-м улица Всехсвятская была переименована в улицу Серафимовича).

Самыми престижными считались 1-й и 12-й подъезды, окна которых выходили на Кремль.

Квартиры с видом на электростанцию, химчитску или прачечную ценились ниже.

Первые этажи корпусов занимали прислуга и охрана, высокопоставленные жильцы селились в квартирах от второго этажа и выше.

Изменения в должности приводили к миграции внутри жилого комплекса.

Помимо жилых корпусов, в комплекс входили прачечная, медпункт, сберкасса, почта, детские ясли и сад, амбулатория, библиотека, спортивный зал, теннисные корты, магазин-распределитель.

В подвалах были устроены снеготаялка и мусоросжигательные печи.

Теннисный корт в доме.

Столовая в доме на Набережной.

Прачечная в доме.

Типичная обстановка комнаты в 30-е годы.

В каждой квартире был уложен дубовый паркет, потолки украшены лепнной и живописными изображениями по проектам реставраторов из Эрмитажа.

Мебель и предметы домашнего убранства были унифицированы и сдавались в аренду по инвентарным номерам.

Въезжая в дом, новые жильцы подписывали акты приёмки, в которых учитывалось всё — вплоть до шпингалетов и крышек от унитазов.

Библиотека в доме.

На каждой лестничной площадке было по две квартиры.

Они имели от одной до семи комнат и площадь от 40 до 300 м² при высоте потолков 3,7 метра, были оснащены газовыми плитами, телефонами, радиоточками, мусоропроводами, имели горячее водоснабжение, которого в 1930-е годы не было даже в Кремле, а также окна в туалетах и ванных комнатах по европейским стандартам, многие квартиры содержали комнаты для прислуги.

Кухня.

Несмотря на большую площадь квартир и наличие в них всех современных удобств, кухни были сделаны небольшими — от 4 до 6 м², а всю необходимую еду жильцы могли получать в столовой по талонам.

На каждой кухне имелось отверстие в стене для самоварной трубы и выход грузового лифта для вывоза мусора.

В доме работало центральное отопление, пассажирские и грузовые лифты.

Подъезд № 11 был нежилым, в нём отсутствовали квартиры и лифты.

Существовал миф, что он использовался сотрудниками НКВД для слежки за жильцами и прослушки помещений, однако в 1990-е годы эта легенда была опровергнута — за счёт этого подъезда расширили квартиры 12-го, считавшиеся элитными.

Во дворах дома располагались цветники и фонтаны.

Для досуга жильцов были организованы клуб, получивший имя Алексея Рыкова, и конотеатр «Ударник"на 1500 мест, где демонстрировались новинки советского и мирового кинематографа: в отличие от рядовых москвичей, жители дома могли получать билеты на киносеансы вне очереди.

Кровля кинотеатра была раздвижной, однако за всю историю её открывали лишь дважды.

Пропуск во двор дома.

Видимо на вахте перед входом во двор тогда дежурили сотрудники НКВД.

Сейчас там дежурит охранник ЧОП, которому я сказал что иду в музей.

Он указал в каком подъезде этот музей и даже не спросил мой паспорт.

Несмотря на множество привилегий, жители комплекса подчинялись внутреннему распорядку: о приёме гостей надо было заранее сообщать комендантам, посетителей пускали в квартиры только по предварительному телефонному звонку с вахты. Любые празднования заканчивались строго в 23:00, дворы патрулировала охрана с собаками.

Лифтами заведовали вахтёры; наверх пассажиры поднимались с сопровождением, а вниз приходилось спускаться пешком или стучать по металлической двери шахты, чтобы вахтёр услышал и поднялся.

Для ночёвки посторонних было необходимо оформлять документы — в противном случае гости отправлялись на вокзал или в гостиницу.

Думаю если бы сейчас я вздумал заночевать на лестничной площадке как БОМЖ, то до этого не было бы никому никакого дела.

Но я не стал проводить такой эксперимент.

Сотрудники внутренних органов жили в конспиративных квартирах и работали в доме под видом комендантов, консьержей, лифтёров.

Известны истории, как некоторые из них встречались со своими осведомителями или прятали жильцов.

С 1933 года начались единичные аресты жильцов дома, принявшие массовый характер в годы Большого террора, когда борьба с предполагаемыми «врагами народа» коснулась высших государственных, военных и партийных чинов.

Из жителей дома репрессировали более 800 человек, среди которых были маршалы Тухачевский и Блюхер, Алексей Рыков и его жена Нина, партийные деятели Постышев, Пятницкий, Калманович.

Протокол обыска.

Некоторые квартиры в конце 1930-х годов поменяли по пять хозяев: опечатанными стояли целые подъезды, в том числе привилегированный 12-й. Желание занять престижную жилплощадь приводило к доносам, по дому прокатилась волна самоубийств, в том числе среди женщин и детей.

Неоднократно случалось, что жильцов арестовывали целыми семьями, расстреливали и хоронили в общих могилах.

Про общие могилы я вычитал из Википедии.

Если что, то претензии к ней!

Жён арестантов часто отправляли в лагеря, в том числе в Акмолинский лагерь жён изменников Родины (известный как А. Л. Ж. И. Р.), а детей — в дет. дома и спец. приёмники.

Со сталинскими годами связаны народные названия дома: «каземат на Берсеневской», «этап ГУЛАГа», «ловушка для большевиков», «дом предварительного заключения», «улыбка Сталина», «братская могила», «кремлёвский крематорий».

По одной из многочисленных легенд, дочь арестованного командарма забаррикадировалась в опустевшей квартире, пообещав застрелить из отцовского нагана любого, кто войдёт. После этого она была замурована в квартире по личному распоряжению Ежова и вскоре умерла от голода.

Другая легенда сообщает, что из дома шёл прямой ход на Лубянку либо в Кремль. Ходили слухи, что в квартирах репрессированных слышны голоса, звуки патефона, детский плач.

Слушайте, в эту чушь я точно никогда не поверю.

Все эти легенды опубликованы в Википедии.

А. А. Мильчаков — первый новорожденный Дома на Набережной.

Во время Великой Отечественной войны дом расселили и заминировали на случай сдачи Москвы войскам вермахта.

Около 400 жителей — от крупных партийных и государственных чинов до сотрудников коммунальных служб — ушли на фронт, многие участвовали в обороне Москвы, другие были эвакуированы.

Тридцать пять жильцов были отмечены званием Героя Советского Союза.

Во время бомбандировок окна и двери 19-го и 24-го подъездов выбило взрывной волной, но корпуса уцелели.

В военные и послевоенные годы в доме жили многие видные деятели советской армии, в том числе маршалы Жуков, Баграмян, Конев, Малиновский, Мерецков.

C 1942 года жильцы постепенно стали возвращаться в свои квартиры. После войны началась вторая волна репрессий, закончившаяся лишь со смертью Сталина в 1953-м году.

На место репрессированных заселялись менее известные люди, часть квартир была преобразована в коммунальные, тем не менее дом сохранял свой элитарный статус.

Среди его необычных обитателей были животные, принадлежащие известным людям, впоследствии ставшие питомцами Московского зоопарка: лётчик Михаил Водопьянов держал дома белого медвежонка Фомку, увековеченного в стихотворении Самуила Маршака, полярник Илья Мазурук — пингвина Илюшу и белую медведицу Фимку.

В начале 1960-х годов помещение клуба имени Рыкова было отдано Министерству культуры.

В 1961-м его занял Московский театр Эстрады.

В 1970-е годы в доме начался кап. ремонт.

Часть многокомнатных квартир перестроили и разбили на несколько двухкомнатных, демонтировали исторические дубовые двери, лепнину и роспись на потолках.

В 1976-м была опубликована повесть «Дом на набережной» Юрия Трифонова, выросшего в 1930-х в этом доме.

Произведение стало популярным, а её название закрепилось за зданием.

Фото писателя Юрия Трифонова.

Его картины.

Лев Фёдорович Федотов (10 января 1923 г. — 25 июня 1943 г., Калужская обл.) — советский школьник, ставший известным благодаря сделанным в своём дневнике точным прогнозам политических и военных событий Второй Мировой войны и второй половины 20-го века.

Прообраз Антона Овчинникова из романа Юрия Трифонова «Дом на набережной» (1976).

Родился он в семье известного коммуниста, профессионального революционера, Ф. К. Федотова.

Эмигрировав из России, Фёдор работал матросом, потом поселился в США, где организовывал забастовки. Мать Льва Федотова — Роза Лазаревна Маркус (ум. 1987), родилась в еврейской семье, отец работал в конторе по заготовке зерна. В 1911 году она уехала в Париж к сестре, где работала в мастерской дамских шляп. В 1914 году переехала в США, где в рабочем клубе познакомилась с Фёдором Федотовым.

В 1920 году молодожёны вернулись в Москву, где Фёдор Федотов работал членом редколлегии журнала «Новый мир».

До 1932 года семья Федотовых жила в гостинице «Националь», потом — в знаменитом Доме на набережной в квартире № 262.

Лев учился в средней школе № 19 им. Белинского на Софийской набережной.

В августе 1933 года отец Федотова утонул в неглубокой речке на Алтае при странных обстоятельствах (по заключению врачей, из-за эпилептического припадка). Фёдор Федотов был направлен на Алтай как инструктор Наркомзема по Средней Азии.

Лев Федотов выделялся среди своих сверстников.

Вот что о нём написал его друг детства, ставший позднее известным писателем:

«В детстве меня поразил один мальчик. Он был удивительно всесторонне развитой личностью. Несколько раз я поминал его то в газетной заметке, то в рассказе или повести, ибо Лева покорил воображение навеки. Он был так непохож на всех! С мальчишеских лет он бурно и страстно развивал свою личность во все стороны, он поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то. В двенадцатилетнем возрасте он жил с ощущением, будто времени у него очень мало, а успеть надо невероятно много. Времени было мало, но ведь он не знал об этом. Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, его акварели были на выставке, он был влюблён в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплётах. Я пристрастился к этому нудному делу — писанию романов — благодаря Лёве. Кроме того, он закалялся физически — зимой ходил без пальто, в коротких штанах, владел приемами джиу-джитсу и, несмотря на врождённые недостатки — близорукость, некоторую глухоту и плоскостопие, — готовил себя к далёким путешествиям и географическим открытиям. Мальчики его побаивались. Девочки смотрели на него как на чудо и называли нежно: Федотик.

— Юрий Трифонов, интервью „Литературной газете“, 5 октября 1977».

В 1941 году закончил 9-й класс, а в декабре 1941 года вместе с матерью уехал в эвакуацию. Несмотря на слабое здоровье (близорукость и слабое сердце), настойчиво просился добровольцем на фронт.

В 1943 году был призван в армию.

Был осуждён военным трибуналом по статье 193.7 пункт «Г» («самовольная отлучка свыше суток») на 10 лет лишения свободы. 22 апреля 1943 года он в числе 12 осуждённых военным трибуналом и трёх осуждённых народным судом, с приговорами о досрочно-условном освобождении, был направлен с Казанского военно-пересыльного пункта в 31-ю запасную стрелковую бригаду (Марийская АССР, станция Суслонгер) — для пополнения штрафных рот.

25 июня 1943 года красноармеец приданной 415-й дивизии 3-й отдельной штрафной роты 61 — й арми Брянского фронта Федотов Лев Фёдорович погиб в бою у села Озёрского в Козельском районе Калужской области.

По одной из версий, в грузовик, в котором передвигалось его подразделение, попала авиабомба.

Имя Льва Федотова стало известным благодаря его дневникам, которые были обнаружены уже после войны. Дневники состояли из 15 общих пронумерованных тетрадей, в которых Лев Федотов записывал дворовые и школьные события, а также свои мысли и соображения. Дневник вёлся с 1935 года (тетрадь I) по 23 июля 1941 года (тетрадь XV).

Даты и подлинность некоторых событий, которые описаны в дневнике Федотова, подтверждали школьные друзья Лёвы (двое из которых стали известными писателями).

Друзьями детства Федотова были известные писатели Юрий Трифонов (который вёл свой дневник), Михаил Коршунов и Виктория Романовна Терехова.

Впервые в советской печати о существовании дневников Лёвы Федотова рассказал в 1977 году писатель Ю. В. Трифонов, отвечая на вопросы анкеты «Литературной газеты».

В 1980 году Трифонов пришёл к матери своего друга детства Розе Лазаревне Маркус и попросил у неё на время дневники Льва — эти записи писатель хотел использовать для постановки пьесы «Дом на набережной» для Театра на Таганке.

О том, что Лева вёл какие-то дневники, знали многие.

Оказалось, что в своих аналитических выкладках и прогнозах, изложенных в дневниках, Лев Федотов достаточно точно предсказал не только дату начала Великой Отечественной войны, но и общий её ход, а также другие события после её завершения.

Сам Федотов в своём дневнике объяснял, почему он считает, что события будут развиваться именно так, а не иначе:

Я, правда, не собираюсь быть пророком, но все эти мысли возникли у меня в связи с международной обстановкой, а связать их, дополнить помогли мне логические рассуждения и догадки. Короче говоря, будущее покажет.

— Дневник Федотова. 5 июня 1941 года.

Часы — подарок президента Рузвельта москвичам.

Пропуск летчика Н. Каманина на митинг на Красную площадь.

Открытка поздравлений Каманину Н. П. от летчиков-космонавтов, 1960-е годы.

В середине 1980-х завершился капитальный ремонт здания, организованный усилиями проживавшего здесь с 1937 года Н. П. Каманина.

В 1990-е годы, с началом приватизации, многие квартиры были проданы как престижное жильё.

Часть помещений со стороны Берсеневской набережной заняли офисы различных организаций, часть арендаторов стала возводить пристройки к дому. В помещении бывшего распределителя открылся супермаркет, а кинотеатр «Ударник» стал площадкой современного искусства.

С 2001 по 2011 год на крыше здания находился 6,5-тонный и 8-метровый рекламный логотип компании «Мерседес».

В 2006 году продюсер Николай Билык, режиссёр Лидия Стрельникова, сценаристы Олег Вакуловский и Ольга Резниченко сняли цикл из 27 получасовых передач, посвящённых истории дома.

«Мистическая» слава здания привлекает к нему внимание писателей-фантастов. В тетралогии А. Валентинова «Око силы» в «доме на набережной» находился портал в иное измерение.

В романе А. Терехова «Каменный мост» в здании проживала семья главного героя, дипломата Уманского.

Здесь же разворачиваются события романа Милы Бояджиевой «Возвращение Мастера и Маргариты», написанного как сиквел романа М. Булгакова.

В 2012 году СМИ писали о пятикомнатной квартире патриарха Кирилла в доме на набережной, где проживала Лидия Леонова — его предполагаемая родственница.

Комплекс охраняется государством как объект культурного наследия. В последние годы жители дома борются за сохранение его исторического облика, выступая против пристроек 1990-х-2000-х годов, за восстановление исторических фонарей и ремонтных мастерских на цокольном этаже.

По состоянию на 2018 год, помимо жилых квартир, на его территории расположены Московский театр эстрады, кинотеатр «Ударник», Дом российской прессы, офисы различных коммерческих организаций.

Помимо потомков старожилов, в доме живут звёзды эстрады, театра и кино, деятели науки и культуры. Среди них — родственники лётчика Михаила Водопьянова и актёра Алексея Баталова, артисты Геннадий Хазанов, Наталья Андрейченко, Александр Домогаров, певица Глюкоза, журналистка и дизайнер Шахри Амирханова — внучка поэта Расула Гамзатова, генеральный директор медиахолдинга «Дождь» Наталья Синдеева.

Часть квартир сдаётся в аренду, в том числе сотрудникам крупных международных корпораций.

В 1980-е годы среди старожилов возникла инициативная группа по созданию музея «Дом на набережной». Музей был открыт в 1989-м в бывшей квартире охранника первого подъезда.

Первым директором музея стала Тамара Тер-Егиазарян, жившая в доме с 1931 года. Экспозиция пополнялась за счёт личных вещей, книг, фотографий, документов из архивов.

Лотерейные билеты, облигации гос. займа, деньги.

Что я не делал с этими фото, как их я не вертел!

Но, если уж изначально неправильно фото оказались загружены, то уже видимо с этим ничего не поделаешь.

Фото встают вверх-тормашками всё равно!

В музее была воссоздана бытовая обстановка 1930-х годов, собраны списки жильцов — жертв сталинских репрессий и участников Великой Отечественной войны.

В 1992 году музей «Дом на набережной» получил статус государственного, в 1996-м на средства гранта от Фонда Сороса (инагент) была приобретена оргтехника.

В 1998-м постановлением правительства Москвы он получил статус муниципального краеведческого музея, а директором стала Ольга Трифонова — вдова писателя.

Также в середине 1990-х годов стали устанавливаться мемориальные доски жителям дома.

В 2014 году музей «Дом на набережной» стал отделом музейного объединения «Музей Москвы», а с 2016-го вошёл в состав музея истрии ГУЛАГа.

В заключение о стоимости входных билетов в музей.

Прямо передо мной была группа с экскурсией.

Я же осматривал музей без экскурсии, но было всё равно очень интересно.

В подготовке материала использованы сведения из Википедии.