Юбилейная выставка Василия Верещагина или жизнь как путешествие

Как можно охарактеризовать Василия Верещагина? Самобытный живописец и путешественник, писатель и философ, этнограф, бунтарь, боевой офицер и пацифист — вряд ли ещё к какому-нибудь русскому человеку подойдут все эти определения. Юбилей этого удивительного художника, 175 лет со дня рождения, с невиданным размахом отмечает Третьяковская галерея на Крымском Валу. Эта выставка готовилась в течение двух с половиной лет, на ней представлено более 500 экспонатов, из них 400 — живопись и графика из почти трех десятков российских и зарубежных музеев и из частных коллекций, многие экспонаты демонстрируются впервые. Выставка продлится до 15 июля. Билет проще всего купить на сайте Третьяковки, это позволит избежать при посещении всяких очередей. Сеансы организованы каждые полчаса по 100 человек. Помимо выставки Верещагина билеты позволяют посетить основную экспозицию музей с произведениями XX века.

Эта выставка не просто рекомендована к посещению, она обязательна для посещения. Эта выставка заново откроет Вам Верещагина как удивительного русского художника, неутомимого путешественника и страстного исследователя новых для него географических ландшафтов, стран и людей.

К сожалению, как это обычно бывает на сборных выставках, категорически запрещено фотографировать. Поэтому фотографий с самой выставки немного и не очень хорошего качества, что удалось снять.

Фотографии с выставки, сделанные украдкой и только на мобильник.

Критика и власть Верещагина недолюбливали, считая его картины почти что фотографиями. Современники называли художника кровавым и ужасным. И все это за то, что передавал не парадное лицо войны, а ее изнанку: пот, кровь, жестокость… Верещагин получил признание во всем мире ещё сто лет назад, но его творчество, в основе которого неприятие войны, и сегодня современно как никогда. Верещагин сам писал, что история человечества — это история непрерывных войн за ресурсы и доминирование в мире. Человеческую цивилизацию вполне можно назвать цивилизацией войны. Мирное сосуществование народов на Земле даже сегодня представляется утопией и мечтой, а война является реальностью и повседневностью на нашей планете. По истечении ста лет ничего не изменилось в сознании людей. Поэтому военные картины Верещагина и сегодня служат вечным напоминанием человечеству об ужасах войны, а творческое наследие художника должно быть обязательным для изучения сильными мира сего. А его хрестоматийную картину «Апофеоз войны» с эпиграфом, начертанным самим автором: «Посвящается завоевателям прошлым, настоящим и будущим», надо бы повесить в рабочих кабинетах и в спальнях всех этих современных деятелей: сэров, пэров, конгрессменов и прочих, кто жить не может без организации какой-нибудь очередной войны с материальной выгодой для себя.

Но не только военная тематика интересовала Верещагина. Он был неутомимым путешественником. Его всегда влекли новые страны и новые впечатления. Верещагин часто повторял, что больше всего любит писать солнце, вот почему он так часто посещал Восток, но «фурия войны» всю жизнь преследует его.

В одной из публикаций к юбилейной выставке прочитали, что Верещагин как художник — мечта для организаторов выставок, всё его творчество четко разбито на серии, связанные с этапами его путешествий: Туркестанская серия, Индийская серия, Балканская серия, Русская серия, Палестинская серия, Японская серия. Знакомясь с маршрутами Верещагина, диву даешься, сколько дорог он проехал и в скольких городах побывал. И очень интересно оказалось познакомиться с Верещагиным и его творчеством через призму географии его путешествий. Такое представление художника особенно актуально для ресурса, на котором представлен этот материал. Современным, даже самым крутым путешественникам далеко до Верещагина, помимо всего прочего надо ещё учесть, что 100 лет назад не было самолетов, скоростных поездов и приличных автомобилей, и путешествия длились годами. Отзыв о выставке, творчестве и путешествиях художника возможно получился длинным, но это претензии к Верещагину, масштабу его личности и географии его путешествий. В качестве альтернативы чтению и посещению выставки есть возможность посмотреть видеоэкскурсию по выставке Верещагина, подготовленную организаторами выставки.

Но в любом случае юбилейная выставка — это хороший повод вспомнить об одном из самых известных русских художников. Сегодня творческое послание Верещагина актуально настолько, что от исторических и социальных параллелей веет мистикой.

Череповец

Родной город Верещагина. С большим трудом усилиями энтузиастов удалось сохранить до наших дней 2-х этажный дом его родителей, в котором сейчас расположен мемориальный музей Верещагиных (братья художника также оставили заметный след в российской истории). Сегодня на основе этого дома воссоздана целая дворянская усадьба предводителя уездного дворянства — отца художника, которого также звали Василием Васильевичем Верещагиным. В одном из помещений музея можно увидеть подлинники некоторых картин Верещагина.

Родной дом Верещагина. Фотография 1958 года.

Верещагин всегда помнил свой родной дом и постоянно советовался с родителями по хозяйственным вопросам, да и сам давал рекомендации. Не можем не процитировать одно из характерных писем 33-х летнего Василия, которое он написал своей матери, путешествуя по Индии:

«Во-первых, спрошу Вас о здоровье Вашем и папаши, посоветую Вам не пить 15 раз в день кофею, не выкуривать до 80 папирос, иначе напророчу опять болезнь, ещё хуже прежних. Затем попрошу Вас описать мне процесс соления огурцов и отваривания грибов. Варенье варил, но что-то киснет, от того ли, что мало варено или по причине дождливой и сырой погоды. По секрету сообщу Вам, что одна банка ананасного варенья стала бродить! Просто срам!»

Отец Верещагина был потомственным дворянином и для своих сыновей желал только военной карьеры и Василию Верещагину пришлось закончить престижный Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Но на военной службе после окончания корпуса он пробыл совсем недолго, т. к. предпочел службе обучение в Императорской Академии Художеств. Впрочем, строгая академическая атмосфера лучшего российского художественного заведения того времени также не пришлась по душе художнику и не закончив Академию, Верещагин уехал в первую свою длительную творческую командировку на Кавказ. Однако блестящее военное образование, знание трёх языков, а также основы классического художественного образования не прошли даром для художника и пригодились в его жизни.

Василий Верещагин в период окончания Морского кадетского корпуса

Санкт-Петербург

Здесь Верещагин с отличием окончил престижный Морской кадетский корпус, куда поступил в 9 лет. После короткой службы вернулся в город и поступил в Академию Художеств. В Санкт-Петербурге неоднократно проходили выставки его работ. Несмотря на то, что его выставки пользовались неизменным успехом у публики, с официальной властью у художника были сложные отношения, это было связано в первую очередь с независимостью художника и его явной антивоенной позицией. В 1874 году на персональной выставке некоторые картины Балканской серии Верещагина вызвали неудовольствие Александра II и его свиты. Художника прямо обвинили в отсутствии патриотизма, раз нет пафоса в военных картинах, то значит нет патриотизма. Все старо как мир. В тот же день, дождавшись, когда разойдется публика, художник вырезал из рам три самые «непатриотичные» с точки зрения власти картины (это были «Забытый», «Окружили — преследуют» и «У крепостной стены. Вошли!») и уничтожил их.

В 1880 году его выставку в Санкт-Петербурге за сорок дней посетило 200 тысяч человек. Такое количество посетителей для того времени было невероятным. Эта выставка стала одной из самых успешных прижизненных выставок художника. Интересно будет узнать, как изменилась российская публика за сто лет и какое количество людей посетит сегодняшнюю выставку работ Верещагина в Третьяковской галерее, которая является более масштабной, нежели выставка 1880 года.

Самарканд, Ташкент и многие города Туркестана

В 1867 году Верещагин по личной просьбе был определен в качестве военного художника в чине прапорщика, прикомандированного к командующему Туркестанским военным округом генералу К.П. фон Кауфману. Лично участвовал в обороне Самаркандской крепости против превосходящих сил противника, за что был награжден высшей военной наградой крестом св. Георгия IV степени. Верещагин в том бою был смел до безрассудства, одна из неприятельских пуль сбила у Верещагина шапку, другая попала в приклад винтовки, но тогда судьба уберегла его. Георгиевский крест был единственной наградой, которую Верещагин носил с гордостью, от большинства других он попросту отказывался, т. к. считал, что всякие звания и награды в искусстве вредны. Итогом его первой военной командировки явилась определяющая для его творчества Туркестанская серия картин.

Мюнхен

Здесь в 1871–1873 годах располагалась одна из зарубежных мастерских Верещагина, где он работал над картинами и этюдами Туркестанской серии, имевшей колоссальный успех в Европе и в России.

В Туркестанской серии Верещагин показал «страшные картины настоящей войны» и представил войну как общую трагедию и победителей и побежденных. Знаменитый «Апофеоз войны» стал эпилогом к этой серии. Основной замысел картины — идея взаимного уничтожения, саморазрушения и гибели человечества — остается злободневной и в наши дни.

Картина Апофеоз войны

В Туркестанской серии он пишет ослепительное солнце Средней Азии, уникальную восточную архитектуру, но видит и темные, дикие стороны восточной жизни. Символичными у художника получились картины «Двери Тамерлана» и «У дверей мечети». Они и сегодня являются актуальными и предупреждают, что движение Запада на Восток, за эти двери, должно быть очень аккуратным.

Картина Двери Тамерлана

Картина Дервиши как символ загадочного Востока

Именно тогда Верещагин вполне ясно обозначил задачи и смысл своих произведений в письме Павлу Третьякову: «Передо мной, как перед художником, война, и ее я бью, сколько у меня есть сил; сильны ли, действительны ли мои удары — это другой вопрос, вопрос моего таланта, но я бью с размаху и без пощады».

В Мюнхене Верещагин познакомился со своей первой женой немкой Элизабет Марией Фишер — в замужестве Елизаветой Кондратьевной Верещагиной. В Мюнхене также состоялось знакомство Верещагина с П. М. Третьяковым, который сыграл большую роль в творческой судьбе художника. Из Мюнхена Верещагин с супругой уезжает на два года в Индию, успокоить нервы после гонений псевдо-патриотической части русского общества, и в Мюнхене же по возвращении работает над Индийской серией.

Лондон

В 1873 году в Лондоне в Хрустальном дворце прошла первая персональная выставка Верещагина. Верещагин был глубоко самодостаточной личностью. Он всегда самостоятельно договаривался об организации своих выставок. Верещагин — единственный в своем роде художник, по крайней мере среди русских, который сам был дизайнером на своих выставках и все продумывал до мелочей: что и где должно висеть и как освещаться. Выставочные помещения он требовал затягивать плотными драпировками цвета бордо. Сочетание цвета и света было для него очень важным — он использовал и дневной верхний свет, и искусственное освещение из аппарата русского изобретателя Яблочкова. В одном из писем он предлагал своему товарищу прийти на выставку в 8:30 утра, потому что в 8:45 будет уже не тот свет. Залы украшали различные предметы из собственной коллекции прикладного искусства, которые Верещагин собирал в многочисленных поездках: ковры, оружие, халаты, тюбетейки, кимоно, веера. Как правило, на его выставках звучала музыка, исполнявшаяся небольшим оркестром или пианистом-тапером. Можно представить, какая атмосфера царила на выставках Верещагина: полутемный зал с электрическим освещением, драпировки, амуниция, кадки с цветами, чучела, соответствующая музыка. По тем временам это было весьма необычно. Бенуа писал, что на выставках Верещагина «дамы падали в обморок и утирали слезы в углу». Кое-что из идей Верещагина Третьяковская галерея взяла на вооружение и при организации юбилейной выставки его работ.

Важным элементом картин Верещагина были массивные рамы, которые делались по специальному заказу с богатым резным или лепным декором, матовым и глянцевым золочением. Вес картин из-за рам увеличивался в разы, а ящики с картинами занимали целые железнодорожные платформы.

На выставке в Лондоне впервые демонстрировалась самая большая картина Верещагина из Индийской серии «Въезд принца Уэльского в Джайпур в 1876 г.». Эта одна из самых больших картин в мире, размером 5×7 метров, хранится в настоящее время в Мемориале королевы Виктории в Калькутте. В галерее, где висит картина, нет системы кондиционирования и по словам специалистов картина постепенно погибает. Организаторы выставки Верещагина в Москве пытались договориться о реставрации картины за наш счет с условием показа на московской выставке, но индийская сторона отказала и даже не допустила российских реставраторов до картины, чтобы они хотя бы оценили её состояние.

Картина Въезд принца Уэльского в Джайпур в 1876 г.

Верещагин был одним из первых русских художников, который адресовал свое искусство не только отечественному зрителю, но и людям всех стран и был услышан в мире. При его жизни было организовано почти 70 персональных выставок. Они прошли не только в российских городах (в России прошла только треть всех выставок), но во многих городах Западной Европы (Вене, Берлине, Дрездене, Дюссельдорфе, Франкфурте-на-Майне, Лейпциге, Брюсселе, Будапеште, Праге, Амстердаме, Стокгольме, Копенгагене и др.), а также Америки. Его выставки неизменно привлекали большое количество зрителей и вызывали повышенный интерес. Творчество Верещагина далеко не всеми воспринималось положительно, однако никого не оставляло равнодушным.

Париж

С этим городом Верещагина связывает многое. Здесь в 1864–1867 годах Верещагин продолжил художественное обучение в Школе изящных искусств в мастерской Жана-Леона Жерома, автора работы «Бассейн в гареме» — картины со сложной судьбой, находящейся сегодня в Эрмитаже. Школа Жерома в итоге Верещагина также разочаровала, не в последнюю очередь потому, что Жером принял активное участие в нападках на новое направление в искусстве — импрессионизм, и в частности, в травле художника Эдуарда Мане. Как человек широких взглядов, Верещагин был всегда восприимчив ко всему новому и прогрессивному в искусстве, всегда имел собственное независимое мнение и не терпел необоснованной критики в чей-либо адрес.

В Париже неоднократно проходили персональные выставки художника. В 1877 году, через 10 лет после первого посещения Парижа, Верещагин покупает дом в парижском пригороде Мезон-Лаффите, где организует свою огромную мастерскую. Здесь будет создана Балканская серия по итогам его непосредственного участия в русско-турецкой войне, где он был ранен во время боевой операции на Дунае, а также присутствовал при капитуляции турецкой армии. Верещагин мог бы красиво жить в Париже, пить на бульварах кофе и писать свои удивительные картины, он уже богат и знаменит, но вместо этого в июне того же 1877 года, будучи наблюдателем на борту российского миноносца «Шутка», был ранен в ногу. Сквозное ранение бедра едва не свело его на тот свет, но он был крепкого здоровья, выздоровел и … снова вернулся на передовую. Подобно Хемингуэю, Верещагин считал, что писать стоит лишь то, что знаешь из личного опыта. Верещагин всегда оставлял завещания, когда уезжал в очередную опасную творческую командировку, но в итоге обмануть судьбу не смог и погиб на боевом посту на очередной, на этот раз русско-японской войне.

В Балканскую серию входит около тридцати картин. Несколько полотен посвящено трагическому третьему штурму Плевны. Художнику «третья Плевна» принесла личное горе, так как один из его братьев Александр был ранен, а другой, Сергей, убит. Два полотна: «Победители» и «Побежденные. Панихида» — навеяны кровопролитными боями под Телишем. По свидетельству одного из современников художника, на выставках перед картиной «Панихида» огромная толпа зрителей стояла молча, опустив головы — как на настоящей панихиде. Этот цикл картин всегда будет напоминать об ошибках русского командования и о том, какой дорогой ценой досталось русским освобождение болгар от турецкого ига. Когда видишь эти картины, то возникает резонный вопрос в свете современной европейской политики, что мы сегодня помним и что помнят болгары и хотят ли помнить о тех событиях.

Картина Панихида

Балканская серия с успехом объездила все главные европейские столицы и сделала Верещагина знаменитым. Везде было одно и то же: оглушительный успех у публики и недовольство военных. Немецкие и австрийские военные были настроены даже решительнее, чем петербургские недоброжелатели художника. В Берлине дошли до прямого запрета на посещение выставки военными и школьниками.

Вена

В 1881 году прошла триумфальная выставка Верещагина в Вене. Выставка, проходившая в здании Общества художников Кюнстлерхауз, сопровождалась невиданным ажиотажем и собрала за 28 дней 110 тыс. посетителей. Вот такая рецензия на выставку была помещена в одной из венских газет:

«Выставка картин В. В. Верещагина представляет собою небывалое до сих пор в Вене зрелище. С 9 часов утра и до 10 часов вечера сплошная масса народа не только наполняет собою все здание Kiinstlerhaus’a, в котором помещается выставка картин, но и на улице у подъезда в течение целого дня вы видите несколько сот человек, ожидающих входа на выставку. И если вам удастся наконец пробраться как-нибудь в зал верещагинских галерей — вы не без удивления увидите здесь представителей аристократических фамилий рядом с рабочими, членов высшей бюрократии, важных осанистых генералов вперемежку с мелким бюргером и рядовым линейным солдатом. В Вене это явление небывалое, ибо ни в одном из европейских больших городов классы общества не обособлены так, как в Вене. Но выставка Верещагина произвела как бы нивелирующее действие: и князь, и крестьянин, и миллионер-банкир, и простой рабочий — все наперерыв друг перед другом спешат внести в кассу 30 крейцеров, чтобы поскорее взглянуть на произведения могучего таланта».

Но вот венская выставка 1885 года глубоко оскорбила чувства верующих. На выставке были показаны работы из палестинской серии и «Трилогия казней». Особой критике было подвергнута картина «Святое семейство», где святые были изображены в образе простых людей. Венский архиепископ обратился в прессу с призывом бойкотировать выставку, но наоборот, только подогрел ажиотаж. Венские священники устроили трехдневное покаяние с целью «умилостивить Божье правосудие и отвратить Его гнев». Фанатики падали в здании общества художников Кюнстлерхауз на колени, требовали сжечь (желательно вместе с автором) «святотатственные» картины. Семья Верещагина сильно переживала за его безопасность, но художник, описывая события вокруг выставки, так окончил письмо жене из Вены: «Впрочем, будь покойна, я уже переложил револьвер из заднего кармана в боковой». Верещагин, как мы знаем из его писем, часто носил револьвер с собой и всегда знал, как успокоить родных и близких.

Индия (Бомбей-Мумбаи, Дели, Агра, Джайпур, Дарджилинг и др.), Восточные Гималаи, Непал, Кашмир, Ладакх и Тибет

Первый раз Верещагин отправляется в Индию в 1874 году, его путешествие продлится два года. Художник живет и работает в Бомбее (совр. Мумбаи), затем в Дели. Посещает Аргу, Джайпур и многие города Индии. Побывает в Восточных Гималаях, в княжестве Сикким, королевстве Непал, в пограничных с Тибетом областях Кашмир и Ладакх. В 1882—1883 гг. Верещагин снова путешествует по Индии.

Путешествие в Индию, а особенно в Гималаи, Кашмир и Ладакх, было сложным и опасным. Несмотря на это, в поездке художника сопровождала супруга Елизавета Кондратьевна. В ее очерках, которые были позже опубликованы в Германии, описано, как на художника напали дикие животные, как он тонул в реке, замерзал на одной из горных вершин, болел тяжелой формой тропической малярии. Из Индии Верещагин привез около 150 этюдов. Над Индийской серией Верещагин работал в Мюнхене и Париже. В 1880 году 139 картин и этюдов Индийской серии были показаны на персональной выставке Верещагина в Петербурге. 78 работ купил Павел Третьяков за 75 тысяч рублей.

Картина Горный ручей в Кашмире

В Индийской серии в полной мере проявилось мастерство Верещагина как тонкого колориста. Художник долго бился и экспериментировал, чтобы получить на холсте нужный тон поразившей его натуральной «голубизны неба», где, как писал сам Верещагин, «краска сильнее всякого чистого кобальта, это почти аквамарин с небольшою дозой кармина».

Картина Жемчужная мечеть в Агре. Изображение неба темно-синего насыщенного цвета, близкого к индиго, выглядит как удивительная декорация, на фоне которой виртуозно выписаны ряды стройных белоснежных колонн, ажурные анфилады и купола мечети Моти Масджид в Агре.

Картина Мавзолей Тадж-Махал в Агре

Два слова о знаменитой, также связанной с Индией, но утерянной картине Верещагина из «Трилогии казней» под названием «Подавление англичанами индийского восстания». Искусствоведы не могут найти ее уже больше ста лет: она не всплывала ни на аукционах, ни в частных коллекциях. Есть подозрение, что её при распродаже картин Верещагина в Америке приобрели через свои каналы англичане и возможно уничтожили. Эта картина на европейских выставках неизменно привлекала внимание посетителей и формировала негативное впечатление о колонизаторской политике Англии в Индии. Англичане в отместку объявили Верещагина шпионом и ему угрожала реальная опасность со стороны английских «агентов 007», которые активно действовали в то время в Индии и Китае. Действия Англии против Китая вообще были крайне неприглядны. Англия в то время в т.н. опиумных войнах победила войска китайского императора династии Цин и добилась права свободно продавать опиум в Китае, который выращивался под их контролем в Индии. Причем на продажу опиума поначалу действовала государственная монополия. Последствия для Китая были плачевны, за несколько лет от наркотической зависимости погибло 10 млн. китайцев, а древнейшая китайская цивилизация была отброшена на многие годы назад. А Англия напротив сказочно обогатилась, все эти пэры, сэры, включая особ королевской фамилии, накопили свой первоначальный капитал и именно на эти деньги в Англии произошла промышленная революция. Вот такую ассоциацию вызывает всего лишь одна-единственная картина Верещагина.

Картина «Подавление англичанами индийского восстания». Эту казнь называли «Дьявольский ветер». Немыслимо было для тогдашнего кастового индийского общества упокоиться в не целом теле, да еще в братской могиле с другими кастами. Индийцам не давали права даже на достойную смерть.

Две из трёх картин Верещагинской "Трилогии казней" впервые за многие годы представлены на юбилейной выставке. Картина "Казнь заговорщиков в России" 40 лет находилась в фондах музея Революции в Санкт-Петеребурге, намотанная на барабан. Картина была отреставрирована специально к выставке. Другое полотно из этой серии "Распятие на кресте у римлян" из частной коллекции впервые экспонируется в России после аукционной продажи в 1891 году.

Сирия и Палестина

В 1884 году Верещагин посещает Сирию и Палестину, после чего пишет картины на евангельские сюжеты. Но, как всегда, художник подойдет к работе нестандартно, полагаясь исключительно на собственное мнение и совершенно без истового религиозного чувства. Освободив свои работы от сверхъестественного, он вызовет скандал в обществе. Палестинская серия была официально запрещена к показу в России, и выставки Верещагина в России надолго прерываются: петербургскую выставку 1883 года отделяет от следующей экспозиции в Москве двенадцать лет. Верещагин был вынужден экспонировать «Палестинскую серию» на передвижных выставках в Америке, не только в Россию, но в европейские католические страны вход ему с этой серией картин был заказан. Чтобы собрать деньги на жизнь и возвращение в Россию, художник был вынужден устроить аукцион, поэтому большая часть работ Палестинской серии (их было сто десять) была распродана и нигде больше не экспонировалась. Многие из них впоследствии были утеряны.

Картина Святое семейство

Ярославль, Ростов, Кострома, Макарьев. Русский Север: Вологда, Спасо-Прилуцкий и Спасо-Каменный монастыри, Соловецкий монастырь

Летом 1894 года Верещагин с семьей путешествует по Пинеге, Северной Двине, Белому морю и посещает Соловки. Художник устал от войны и претензий со стороны критиков, и русский север дарит ему покой и умиротворение. Его картины на тему русского севера получились щемящие и прозрачные, как холодная вода наших северных рек.

Картина Северная Двина

Верещагин также работает в Ярославле, Ростове, Костроме. У него появляются этюды с изображением русского деревянного зодчества, которое производит на него глубокое впечатление. Он строит себе дом, имеющий вид русской избы. Этот дом стал для Верещагина его последним пристанищем и мастерской, в которой он будет писать картины, посвященные Отечественной войне 1812 года.

После многочисленных путешествий по миру поездка по России стала для Верещагина своеобразным возвращением к истокам. Всю жизнь художник получал от российских властей и критиков упреки в отсутствии патриотизма в его творчестве. Но напротив, именно Верещагин был одним из самых истинных русских патриотов своего времени. Он всегда и везде ощущал себя русским человеком и гордился званием русского художника. Есть его знаменитая фраза про квасной патриотизм: «Глотание… квасу и клюквенного морса в непомерных дозах не дает… права считать себя русским по преимуществу». Как русский художник он был прекрасно принят зрителями и критикой в Америке и даже ввел там моду на все «русское», но об этом чуть ниже.

Москва

В 1891 году Верещагин из Парижа вместе со своей второй женой Л. В. Андриевской переезжает в деревню Нижние Котлы под Москвой, где строит для своей семьи новый дом, стилизованный под русскую избу. Окончательно переселившись в Россию, Верещагин занимается не только живописью, но много выступает в прессе по самым различным поводам и вопросам русской и зарубежной жизни: публикует путевые очерки, этнографические заметки, воспоминания, художественные и политические обзоры.

Дом семьи Верещагина в Нижних Котлах

Мастерская Верещагина в Нижних Котлах

Дом художника в Нижних Котлах не сохранился. Московские краеведы по рисункам и планам 19-го века точно вычислили, где он находился на территории современной Москвы. Это в те времена Нижные Котлы были деревней (сохранились воспоминания Верещагина, что по ночам там промышляли разбойники), а сейчас это практически центр Москвы. Усадьба Верещагина стояла вдоль современной Нагатинской улицы на месте домов № 9, 11, 13. К сожалению, здесь нет никакого памятного знака, посвященного великому художнику.

США (Нью-Йорк, Чикаго, Филадельфия, Бостон, Сент-Луис, Вашингтон), Куба, Филиппины

В 1888 году Верещагин уехал в Америку для организации там выставки своих картин, которая и была открыта в Нью-Йорке в том же году в залах Американской художественной галереи. Выставка имела большой успех, демонстрировалась в течение трех лет в больших городах Соединенных Штатов (Нью-Йорк, Чикаго, Филадельфия, Бостон и др.) и закончилась аукционом картин в ноябре 1891 года.

Соединенные Штаты Америки сыграли большую роль в судьбе Верещагина, поэтому имеет смысл чуть подробнее коснуться американских событий в жизни художника. Верещагин как всегда серьезно отнесся к организации своей выставки в Нью-Йорке. Он постарался придать ей русский колорит. Два служителя, которых художник привез с собой, работали на выставке в красных рубахах, высоких сапогах и поддевках. Была устроена чайная с самоварами. Залы были украшены восточными коврами, а в одном из помещений был устроен большой шатер. Под шатром поставили рояль, и молодая привлекательная русская пианистка Л. В. Андреевская, недавно закончившая Московское филармоническое музыкально-драматическое училище, исполняла для публики мелодии русских народных песен и произведения русских композиторов. Все эти приемы весьма импонировали американцам, но послужили пищей для очередных нападок на художника со стороны российской реакционной прессы. На родине Верещагина упрекали в «смешной, нелепой, праздной и пустой фантазии» и сравнивали его выставку с кафешантаном.

Молодая талантливая пианистка Л. В. Андреевская, которая отважилась одна отправиться в далекую Америку, несмотря на уговоры родственников, приглянулась Верещагину. Между ними возникли взаимопонимание и симпатия, которые вскоре окрепли настолько, что в Европу они вернулись уже как муж и жена. С первой женой Елизаветой Кондратьевной, несмотря на пережитые совместные испытания в путешествиях, Верещагин развелся. Надо отметить, что у Верещагина был тяжелый характер и мало кто мог выдержать длительное общение с ним. Он сам это понимал, т.к. самооценка у него была вполне нормальная и называл такое свое поведение «татарщиной». Андриевская родила Верещагину четырех детей, трех дочерей и одного сына. Дочери прожили мало, но вот сын, названный очередным Василием Васильевичем, в полной мере унаследовал могучее здоровье рода Верещагиных, прожил почти девяносто лет до 1981 года и опубликовал подробные воспоминания о знаменитом отце. С частью его воспоминаний можно познакомиться на сайте, посвященном великому художнику.

На американскую публику выставка Верещагина произвела огромное впечатление, в газетах и журналах печатались восторженные отзывы о произведениях художника. Известный американский писатель-романист В. Д. Хоуэллс, большой почитатель произведений Льва Толстого, провел на выставке четыре часа и в заключение осмотра взволнованно воскликнул: «Да это сам Толстой в живописи!». Успех выставки и то большое внимание, которое уделяла ей пресса, привели к моде на все русское в Америке. Этим ловко воспользовались бойкие торговцы, на прилавках магазинов появились самовары, водка, русский чай и всякие безделушки, выдаваемые за русские.

В декабре 1901 года в Чикаго открылась вторая американская выставка картин Верещагина. Открытие выставки не обошлось без неприятностей. Шайка местных вымогателей-мафиози намеревалась извлечь из популярности русского художника выгоду и пыталась шантажировать его. Художник был возмущен предложением о покровительстве и угрозами вымогателей и решительно отказался иметь с ними какие-либо дела. Его резкие слова привели шантажистов в ярость, и они бросились на Верещагина с кулаками. Перевес сил был явно на их стороне. Видя это, художник бросился со всей силой и стремительным натиском на того из противников, который казался ему опаснее, и сокрушил его добротным хуком наземь. Упавший поднялся и бросился вон из комнаты. За ним пытался улизнуть и второй вымогатель. Но разъяренный Верещагин настиг его у двери и дал ему хорошего пинка. Эта поучительная история известна из воспоминаний сына художника, неоднократно просившего отца рассказать ее вновь. По словам Василия Васильевича-младшего, «победа отца была полная, но далась она ему нелегко»: из-за шишки, вздувшейся над левым глазом, он несколько дней не мог выйти на улицу.

На такого серьезного товарища пытались наехать американские рэкетиры

Верещагин за работой в Америке

В Америке Верещагин продолжал работать. Из Чикаго он писал жене: «Живу в клубе (самом шикарном в Чикаго, в Chicago Club) и немного пишу. Написал с маленького этюда Военно-Грузинскую дорогу, также по памяти — Венецию днем и ночью. Когда съезжу в Вашингтон, напишу еще картину Филиппинской войны». После поездок на Кубу художник взялся за большое полотно, изображающее взятие Сан-Жуанских высот. Эта картина позволила ему неоднократно общаться с президентом США Теодором Рузвельтом. Рузвельт снабдил его фотографиями солдат и офицеров — участников боев, оказал содействие во встрече с некоторыми из них, постоянно интересовался ходом работы над картиной, посещал временную мастерскую художника, и даже позировал ему. Картина «Взятие Рузвельтом Сан-Жуанских высот», на которой с документальной точностью воспроизведен один из главных боевых эпизодов испано-американской войны, получила высокую оценку американской художественной критики за ее прекрасное техническое мастерство и колорит красок. Эта картина и несколько других картин на кубинские темы были присоединены к проходящей выставке картин Верещагина.

Картина Взятие Рузвельтом Сан-Жуанских высот

Успех Верещагина в Америке, а особенно картина, которую патронировал лично президент Рузвельт, привлекли внимание нечистых на руку дельцов. Не мытьем, так катаньем, но американские мошенники все-таки достали Верещагина. Художник принял предложение дельца Брэндера уступить ему «Взятие Рузвельтом Сан-Жуанских высот», а также некоторые другие картины за взаимно договоренную сумму с условием, что тот будет выставлять их по городам США и из полученной таким образом прибыли уплачивать постепенно их стоимость.

Верещагин согласился с этими условиями, но совершил непростительную оплошность — не оформил это соглашение письменным нотариальным актом. Он же ориентировался на русское честное купеческое слово, которое было дороже денег. Этой промашкой художника воспользовался антрепренер, оказавшийся заурядным жуликом. Он не только не выплатил Верещагину ни цента, но и самым беззастенчивым образом присвоил его картины. Все попытки возбудить против мошенника судебное дело оказались безрезультатными: Верещагин не располагал ни письменными доказательствами, ни свидетелями мошенничества. Верещагин оказался в очень затруднительном материальном положении. Поездка и перевозка картин на Американский континент, а потом по городам Соединенных Штатов, оплата услуг устроителей выставки, две поездки на Кубу, дорогие гостиницы — все это требовало огромных расходов. К тому еще присоединилась потеря части картин и невозможность своевременно заплатить долги, в которые пришлось войти из-за очень дорогого путешествия на Филиппины. Отягощенный долгами и безденежьем, художник серьезно заболел: у него началось расстройство нервной системы. Но спасла его всё-таки родина. Министр российского двора В. Б. Фредерикс прислал уведомление о том, что царское правительство покупает серию картин об Отечественной войне 1812 года за сто тысяч рублей. Финансовый кризис был преодолен, Верещагин снял с намеченного аукциона серию о войне 1812 года и поспешил вернуться в Россию.

Япония (Токио, Киото, Никко)

Верещагин, как настоящий путешественник, всегда мечтал побывать в Японии, но только в конце жизни, объехав полмира, он добрался до этой страны. Осенью 1903-го, после поездки в Токио, Киото и Никко, написал свою менее масштабную, но более трогательную японскую серию. В ней Верещагин совсем иной — более утонченный и умиротворенный, чем в своих батальных историях. В этих работах он меняет свою манеру. Картины написаны более широкими мазками и скорее напоминают импрессионизм, с которым художник безусловно был знаком, прожив долгие годы в Париже. Японские картины Верещагина — это цветы, старинные храмы и незнакомые прежде лица: умудренный жизнью буддийский священник и миловидные японки.

Картина Прогулка в лодке

Первая поездка Верещагина в Японию пришлась на канун русско-японской войны, и эта необычная страна очаровала художника. По иронии судьбы вторая поездка Верещагина в Японию оказалась очередной поездкой на войну, на этот раз русско-японскую. И эта поездка для художника оказалось последней. Он погиб 31 марта 1904 года вместе с адмиралом С. О. Макаровым при взрыве на мине броненосца «Петропавловск» на внешнем рейде Порт-Артура. Верещагин всю жизнь писал войну, а точнее, ее печальные последствия. Его гибель на носу военного корабля с красками в руках — яркий эпилог для всего его творчества.

Удивительно, но именно японский писатель Никадзато Кайзан написал такие слова на смерть художника: «Верещагин кистью старался показать людям, что война — самая ужасная, самая нелепая вещь на свете… Он не искал военных наград, он хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал ее жертвой. Он пожертвовал своей жизнью ради своего призвания художника. Не проявил ли он в этом, как гуманист, поистине высокое человеческое достоинство? Мы завидуем России, где живет Толстой, а узнав о смерти Верещагина, мы не можем не почувствовать к этой стране уважения и почтения».