Очарованные Люксембургским садом

Вы никогда не замечали, что о вещах и местах, особенно близких и любимых, иногда бывает так удивительно сложно рассказывать? Вроде бы мыслей, слов и эмоций целый рой, а только сядешь их законспектировать — как фьюить! — и они все разлетелись, как бабочки, звеня прозрачными крылышками перед самым твоим носом. Думается мне, что это — обыкновенная человеческая жадность, ведь все самое ценное, самое сокровенное и самое дорогое нам хочется оставить для только себя. Но как-то это неправильно, согласитесь! Хорошим надо делиться. Но эти вредные создания с характером злобных эльфов не очень-то хотели быть пойманными — наверное, все потому, что рассказать я вам пытаюсь о моем самом любимом-прелюбимом месте в Париже — о Люксембургском саде.

У всех свои любимые адреса…. Кто-то, окажись он случайно в Париже, побежит на Монмартр, кто-то — к Нотр Даму или на Шанз-Элизе — ну, а я пойду в Люксембургский сад… как до меня это делали Виктор Гюго и Оноре де Бальзак, Эрнест Хемингуэй и Марина Цветаева, Анна Ахматова и Иосиф Бродский. Буду бродить по дорожкам, пытаясь различить в шорохе опавших листьев и шелесте гравия их шаги…

… и ты Мари, не покладая рук,

Стоишь в гирлянде каменных подруг,

Французских королев во время оно,

Безмолвно, с воробьем на голове.

Сад выглядит, как помесь Пантеона

Со знаменитой «Завтрак на траве»

Это известный циник Иосиф Бродский, слегка язвительный и в отношении Люксембургского сада тоже… Но наверное, если бы меня так потрепала жизнь — я бы тоже стала циничной и язвительной сверх меры. Хотя в этом сонете Бродский вообще полемизирует с Данте, сравнивая Люксембургский сад с тем самым «сумрачным лесом»… да и Мария… совсем не та Мария, а шотландская королева Мария Стюарт. Ее скульптурное изображение действительно присутствует в Люксембургском саду — среди двадцати изваяний французских королев и других знаменитых женщин… среди которых, конечно же, есть и «та» Мария — Мария Медичи.

Вряд ли Мария Медичи могла предположить тогда, в 1612 году, что ее мечта, ее загородное поместье, в котором она стремилась укрыться от опротивевшего ей вконец Лувра — нынче будет находиться в самом центре огромного города. Что сюда, чтоб провести пару часов в тишине под сенью деревьев, будут приходить парижанки в джинсах и кедах, чтоб почитать книжку или просто помечтать о чем-то своем… Что в дальнем конце парка, том, что ближе к музею, будут собираться на партию в шахматы парижские старички, а скамейки в тиши густых аллей будут оккупированы любителями романтики всех возрастов…

… ну, а пока что на дворе 1612 год. Мария никогда не любила Лувр — после роскошной Флоренции, пережившей все прелести зрелого Ренессанса, французская столица казалась ей до невозможности убогой. И даже главная королевская резиденция — Лувр — совершенно не выглядела в ее глазах так, как подобало выглядеть обиталищу монарха. К тому же — и это больше всего раздражало вспыльчивую итальянку — жить-то приходилось под одной крышей с пассиями ее супруга… Разумеется, с годами Мария что называется «стерпится», научится мириться с подобным образом жизни… но сдается мне, что все это не послужит делу любви к ее новой Родине. Французская королева до конца своих дней останется итальянкой, она всегда будет привечать итальянцев и стараться хоть как-то сохранить толику привычного и родного ей итальянского образа жизни.

Но 14 мая 1610 года от руки фанатика Франсуа де Равальяка погибает ее муж, Генрих IV. Жизнь Марии меняется в одночасье: она наконец-то получает то, к чему она так стремилась, разочаровавшись в семейной жизни — власть. Власть совершенно реальную, и практически ничем не ограниченную — недаром же она-таки заставила Генриха короновать ее. Словно в воду глядела… церемония коронации состоялась как раз накануне рокового 14 мая. И одним из первых решений новой королевы, которая вдруг оказалась совершенно свободна делать то, что ей хочется, было решение переехать поскорее из Лувра. Да не просто переехать — а наконец-то построить себе подобающее жилище!

Для этих целей немедленно был отправлен гонец во Флоренцию с просьбой разрешить ему сделать чертежи дворца Питти для Марии Медичи. Тетушка Марии, Великая герцогиня Тосканская, не могла отказать просьбе своей племянницы. И вот чертежи любимого палаццо, в котором Мария провела свое детство, уже переданы самому именитому архитектору того времени — Саломону де Броссу. Тот, конечно же, немного смягчил пыл своей заказчицы и постарался изобразить нечто среднее между флорентийским палаццо и классическим французским шато.

Дворец строился долгие шестнадцать лет — и за это время в жизни Марии произошло множество драматических событий. Борьба за власть между матерью и сыном — вообще далеко не самое приятное, что может произойти, но она — эта самая власть — порой толкает и не на такое. Отступать не хотел никто, что в итоге вылилось в самый настоящий вооруженный конфликт, грозящий перерасти в гражданскую войну и расколоть страну — ведь как у молодого короля, так и у королевы-матери были свои сторонники. Вы можете себе представить подобное — мать идет войной на сына??? Но когда мать — королева, а сын — король… наверное, в высших сферах власти действуют совсем другие законы нравственности и морали. Первое столкновение, которое имело место в 1620 году, удалось уладить при посредничестве кардинала де Ришельё, и Мария, за год до этого высланная в Анже, получила от сына разрешение вернуться в Париж. Тогда-то она и поселилась в еще недостроенном Люксембургском дворце — на первом этаже которого даже были предусмотрены апартаменты для ее сына Людовика, на случай, если тот пожелает навестить мать. Хотя такое желание возникало у короля крайне редко, и нетрудно догадаться почему…

В этот период относительного мира и затишья Марией для своего любимого Люксембургского дворца был заказан цикл из двадцати двух огромных картин, прославляющих ее жизнь и правление. И не кому-нибудь, а самому знаменитому Рубенсу. Рубенс страшно переживал — как-никак королевский заказ, да еще и такой огромный… Мария торопила — ей не терпелось увидеть законченную работу. Рубенс, в отличие от королевы-матери, остался не сильно доволен результатом этой сделки — платили ему мало и нерегулярно, так что как он потом написал в своих воспоминаниях — вся эта парижская авантюра оказалась предприятием крайне невыгодным. Но тем не менее отношений с Марией он не испортил — и именно в его доме в Кельне опальная, изгнанная из страны и окончательно всеми забытая королева Франции скончалась в 1642 году….

Это произошло после второго конфликта матери с сыном, на этот раз окончательного. В 1631 году Мария Медичи будет арестована по наущению того же самого кардинала де Ришельё. Но из-под ареста она очень быстро сбежит, отправившись в испанские Нидерланды, и оттуда еще очень долго будет слать гневные письма своему сыну, но это уже не возымело абсолютно никакого воздействия — время Марии Медичи прошло окончательно и бесповоротно.

После ее смерти ее любимый Люксембургский дворец перешел ее младшему и любимому сыну Гастону Орлеанскому и стал именоваться Пале д`Орлеан, хотя всё равно все его по-прежнему называли Люксембургским дворцом. Дворец оставался в собственности Орлеанского дома до самой революции, и именно они и устроили во дворце первый музей, открытый для публики — изначально именно там выставлялась коллекция импрессионистов, которая впоследствии составила основу и гордость музея д`Орсэ.

Сегодня во дворце заседает французский сенат — и увидеть его потрясающие интерьеры и потолки с огромными плафонами, расписанными Эженом Делакруа, возможно только один раз в год — то есть практически никогда. И почти ничего там не осталось от Марии Медичи, королевы-итальянки, эпоха которой — плохая ли, хорошая ли — все равно была целой вехой в истории Франции. И только стоит — сейчас уже в самом центре Парижа — этот французско-флорентийский дворец с чудесным садом, маленький личный рай для той, для кого Франция так никогда и не стала родным домом… Где парижанки читают книжки на зеленых железных стульях, суетятся вокруг пруда туристы да влюбленные парочки шуршат опавшими листьями.