Шато де Бирон. Этюд в героических тонах

Это история для тех, кого уже порядком укачало от ванильных французских «плю бо вилляж» и прочих красот. Сейчас — никаких финтифлюшек, только суровая простота и много героических (в основной массе) мужчин. За дамскими замками поезжайте лучше в долину Луары, там их полно, в Аквитании же замки строились не для красоты, а для дела, вот так!

Замки, как вы понимаете, сами по себе — ничто, несколько тонн камня и песка. И не более того… Историю замков делают люди, славные или не очень, тут уж кого под какой звездой угораздит родиться. Замку Бирон в этом отношении сильно повезло, он появился на свет в хорошей семье. Род Гонто-Бирон — один из самых старинных и авторитетных аристократических родов Франции, причем вот уже более чем тысячу лет — с середины X века и до наших с вами дней. Вы только представьте себе, семейство, корни которого уходят на глубину тысячелетия, каково это??? Я, честно говоря, даже вообразить не могу…

Семья Гонто была родом из Гиени — так когда-то, недолго, называлась часть герцогства Аквитания после того, как от него откололась Гасконь. Потом она опять стала Аквитанией, но вы не берите в голову все эти заморочки, самое главное тут то, что ребята родом были отсюда, с Юго-Запада Франции. И первый раз в исторических документах это имя упоминается аж в 926 году.

В XII веке Гонто стали Гонто-Биронами благодаря браку между Гастоном де Гонто и дочерью Гийома де Бирон — история почему-то не сохранила для нас ее имя, потому что нет в жизни справедливости, но свое дело она сделала — приданое за девицей было выдано приличное, земли были удачные, как никак одна из четырех крупнейших перигорских бароний. А еще на этих землях был замок — естественно, а то что за феодал без замка!

Историю о том, что в XIII веке тут хозяйничали катары, а потом пришел Симон де Монфор их выкуривать, и все пошло прахом, можно под копирку переписывать из раза в раз для каждого из дордонских замков. Бирон не был исключением. Та же самая история была и с политической конъюнктурой — согласитесь, непросто жить на свете, когда ты одинаково нравишься и англичанам, и французам. Сами хозяева Бирона тоже долго не могли определиться, за кого они, и в течение Столетней войны периодически присягали на верность то одним, то другим. Но Столетняя война, как известно, закончилась совсем не на пользу англичанам, французы постепенно тихой сапой прибрали к рукам весь Юг со всеми его городами и замками — и Бирон стал французским. Хотя сеньоров Бирона заставлять силой не пришлось — поняв, откуда теперь дует ветер, Гастон де Гонто решил, что теперь выгодней дружить с французами, и присягнул на верность французскому королю. За это ему, разумеется, досталось от прежних покровителей, но поскольку английская песенка в Аквитании уже была спета, эту историю можно считать пусть неприятным, но незначительным эпизодом. А король Франции, разумеется, принял в свой лагерь такого уважаемого дворянина с распростертыми объятиями.

Как началась более-менее спокойная жизнь, так пришло самое время подлатать потрепанный в боях семейный замок. Первым за это взялся Пон де Гонто — благодаря его стараниям руины замка восстановили, а заодно к нему пристроили еще и две башни — Сен-Пьер и башню Консъержа. Также вокруг старинной башни, которая сохранилась тут от прежней версии замка, были возведены новые жилые помещения для хозяев. Арман, младший брат Пона, принимал в обустройстве семейного гнезда не менее активное участие — но, поскольку брат был младшим, а значит священником — как это часто бывало в аристократических семьях. То есть сфера его интересов носила довольно специфическую направленность — Арман отвечал за постройку замковой капеллы.

Капелла построена в лучших готических традициях, с витражами и ажурным декором. Тут же — массивные саркофаги самих Пона и Армана де Гонто, ребят явно без ложной скромности. Правда, часовня лишилась со временем некоторых из своих украшений. Дальний-дальний потомок Пона и Армана, Гийом де Гонто, видимо, уже не столь обремененный фамильной гордостью, сколько долгами, продал скульптурные изображения «Пьеты» и «Положения во гроб», украшавшие хоры, в нью-йоркский Метрополитен-музей.

Но вся эта красота, разумеется, предполагалась только для нобилей… Слугам и прочим жителям городка отводилась капелла нижняя, расположенная в полуподвальчике, спуск туда вы видите сейчас на этой фотографии.

Ничего возмутительного, вполне себе обычная практика, получившая широкое распространение еще со времен Сен-Шапели в Париже…

Пон и Арман де Гонто хорошо потрудились для замка, так что последующие члены семейства уже могли сосредоточиться на делах куда более важных, чем они, собственно, и занимались. Немногие из них жили в Бироне, предпочитая использовать фамильные владения для отдыха и охоты, да и то нечасто. Большая политика творилась в Париже, так чего сидеть в дальней провинции, золотых яиц тут точно не высидишь! И уже сын Пона, Жан, променял Перигор на столицу, поступив на военную службу. Это и определило дальнейшую судьбу всех членов семьи — Гонто-Бироны сделали себе карьеру как отменные вояки, и уже внук Пона, Арман де Гонто получил первое для этого семейства звание маршала Франции. Впоследствии их будет еще три, а всего семья Гонто-Бирон дала Франции четырех маршалов.

Именно этот самый Арман, пользовавшийся необыкновенным расположением монаршей семьи, стал крестным отцом будущего короля Франции Генриха IV. Монаршее благоволение распространилось впоследствии и на его сына Шарля, правда, вот тут случился казус. Выражение «в семье не без урода» вполне применимо и к аристократическим фамилиям, и этим самым товарищем оказался Шарль.

Шарль был не просто маршалом, а самым «Главным маршалом Франции» (был еще и такой титул, оказывается!), водил близкое знакомство с королем Генрихом IV и вообще был его правой рукой. Король осыпал его почестями, сделал герцогом и пэром Франции — не просто за красивые глаза, разумеется, Шарль действительно был талантливым полководцем, смелым до безрассудства. А еще необыкновенно азартным и амбициозным, что, собственно, его и сгубило…

Сидеть без дела герцог не мог — если не было войны, он ввязывался во всякие авантюры и спускал сумасшедшие суммы на азартные игры. Король, его друг, даже несколько раз оплачивал его колоссальные долги, но любому терпению рано или поздно приходит конец. Услышав отказ, Бирон пришел в ярость — к хорошему же быстро привыкаешь. К тому же собственные заслуги в своих собственных глазах всегда выглядят значительней, чем вознаграждение за них — такова уж человеческая природа. В общем, герцог на своего еще вчера лучше друга обиду-то затаил.

И тут его, еще тепленького, под белы рученьки приняли те, кто королем недоволен был уже давно. Их недовольство подогревалось деньгами и обещаниями испанского короля Филиппа III, в случае устранения Генриха IV, воздать всем по заслугам и справедливости. В общем, наш обиженный и горячий на голову герцог ввязался в заговор, организованный Шарлем де Валуа, герцогом Ангулемским и братом королевской любовницы Генриетты де Бальзак д`Антраг, при поддержке испанских Габсбургов. Целью этого заговора было устранение Генриха IV и возведение на престол сына Генриетты д`Антраг Гастона.

Заговор был раскрыт, и из всех его участников больше всех досталось именно Бирону. Шарль Ангулемский, недолго думая, сдал всех своих подельников, за что был помилован; Генриетта тоже отделалась легким испугом — король ее сначала сослал в монастырь, потом передумал и вернул обратно. Ну что поделать, монарх всегда был слабоват по части женского пола… Говорят, даже на их отношениях эта история не сильно отразилась — Генриетта делала большие глаза и говорила, что она «совсем-совсем ничего не знала» о планах родственников. Весь гнев короля обрушился на Бирона — простить другу такое предательство он не смог, и маршал отказался в этой истории единственным, кто лишился головы.

Кроме головы маршала, полетели в тартарары и все привилегии, дарованные королем семье Гонто-Бирон. Титул герцога отняли, слава богу что хоть имущество конфисковывать не стали — и младший брат Шарля, Жан, обосновался в замке, подальше от монаршего гнева — переждать бурю и постараться все-таки вернуть себе высочайшую милость.

А заодно Жан занимался тем, что пытался закончить строительные работы, начатые еще его непутевым братом — бароны решили расширить жилплощадь и пристроить к замку еще одно крыло. Но денег стало ощутимо меньше, и работы растянулись почти что на сто лет — законченный только к концу 17 века «Замок маршалов» уже сильно отличается своим ренессансным внешним видом от остальных построек.

Тогда же тут появился и этот перистиль с открытой террасой, обращенной в бесконечные голубые дали, расстилающиеся вокруг замка.

Семейству Гонто-Бирон все-таки удалось вернуть себе монаршее расположение, и Шарль-Арман де Гонто (похоже, что все мальчики в благородном семействе носили одно из этих двух имен, поди потом разбери, кто есть кто…) опять получил от Людовика XIV звание маршала и титул герцога. Впоследствии представители семейства уже ни в каких порочащих их доброе имя заварухах замечены не были — единственным интересным экземпляром можно назвать Армана-Луи де Гонто-Бирона, герцога де Лозана. Отменный полководец, как и все представители этого семейства, он, промотав все приданое своей жены, отправился воевать за независимость США под знаменами своего друга Ла Файета, а потом поддержал Великую французскую революцию на стороне герцога Орлеанского (того самого Филиппа Эгалите). Но, тем не менее, закончил свои дни на гильотине по ложному обвинению в измене.

Но это еще не все, Арман-Луи нам более интересен как предполагаемый любовник Марии-Антуанетты. Так ли оно было на самом деле, или просто герцогу-сердцееду нравилось так думать — доподлинно неизвестно, и хотя в своих мемуарах он пишет о том, что королева якобы питала к нему нежные чувства, мемуары они на то и мемуары, что написать в них можно все, что угодно.

Не удивляйтесь, что я все вожу вас вокруг до около дворов и башен, но совсем не показываю интерьеры замка — показывать там нечего, абсолютно пусто. Великая французская революция сделала свое дело, а в дальнейшем власти департамента Перигор решили не сохранять останки экстерьера «Замка маршалов» в прежнем виде — а, может быть, там и сохранять было нечего, кто знает. В общем, внутренние помещения были полностью обновлены и отремонтированы под проведение массовых мероприятий, и сейчас в замке Бирон время от времени устраиваются выставки современного искусства.

Прошу прощения за качество этой фотографии, снимала впопыхах и лучше не получилось, но не показать ее вам я просто не могу. Вы уже видели эту парочку с собачкой на фотографии баронской капеллы — я не перестаю удивляться тому, что во все замки Дордони разрешен вход с животными, и никого это совершенно не смущает. Во время летнего визита в Бейнак вместе с нами по залам ходила пожилая пара с двумя огроменными собаченциями — я не кинолог ни разу, поэтому породу опознать не смогла, но это были отнюдь не карликовые пудели. А в Бирон пришел окультуриваться вот этот очаровательный хаски — ну что вы, образованию собак во Франции тоже уделяется немалое внимание! :)

Но апофигеем и апофеозом стали как раз отремонтированные и покрытые паркетом залы «Замка маршалов» — на дверях висела табличка, что «друзьям нашим собакам на паркет ходу нет». Но как же хозяева могли лишить своего любимца возможности осмотреть все??? :)

Потом, кстати, мы с этим хаски зазнакомились — я вообще обожаю этих собак, особенно тех, у которых разноцветные глаза — а этот был как раз такой. Хозяева, услышав от моего дорогого «Она очарована глазами Вашей собаки!», тут же разулыбались и решили, что собака просто обязана дать мне автограф. Так что вторую фотографию чудесного посетителя замка я получила уже вполне легально:)

Ну и напоследок небольшая история о том, что чужая слава, как водится, много кому покоя не дает. Да и вопрос этот, я подозреваю, у вас возникал уже неоднократно по мере прочтения моего рассказа. Русскому уху фамилия Бирон уж очень хорошо знакома — но только упаси вас бог заподозрить эту старинную французскую аристократическую семью в родстве с нашим беспринципным временщиком Иоганном Бироном! Потому что и не Бирон он был никакой вообще, а фон Бюрен, из семьи мелкопоместных курляндских дворян.

Иоганн Эрнст Бирон, а точнее все-таки Бюрен, заполучив курляндское герцогство, решил на достигнутом не останавливаться. Наглости этому парню было не занимать, и он быстро смекнул, что Бироном-то быть куда как интересней, чем каким-то фон Бюреном. И что же сделал наш хитрый малый? Он написал письмо, и не абы кому, а самому прославленному маршалу Франции с просьбой выдать ему документ, в котором подтверждалось бы якобы его происхождение от кого-то из рода Бирон, кто некогда якобы эмигрировал в Германию. Я могу себе представить выражение лица Шарля-Армана де Гонто, когда он получил такое наглое письмо! Но французский аристократ на то и французский аристократ; маршал ответил более чем сдержанно и дипломатично: «Ни в архивах, ни в записках и воспоминаниях нашей семьи, не упоминается об эмиграции одного из членов дома де Гонто-Бирон».

И хотя лже-Бирон и получил по носу — это ничуть не помешало ему войти в историю с нагло прихватизированной французской дворянской фамилией. Говорят, знаменитого маршала вся эта история так развеселила, что он даже не счел необходимым заморачиваться какими-либо судебными исками и прочим: «…очень занятно, что одновременно проходимец, сделавшийся владетельным государем на севере Европы и жалкий аптекарь из Лотарингии — оба украсили себя моим именем. Очевидно, лучшего они не нашли. Я очень польщен».