Откровенно говоря, длительное время, я совсем мало знал о немецком концентрационном лагере в Тростенце. Точнее о масштабах этого конвейера смерти, территория которого ныне, можно сказать находится в пределах Минска. Удивительно, но в послевоенный и последующий период в СССР о нем рассказывалось скупо. Советские пионеры и комсомольцы знали про детский лагерь в Саласпилсе, в Латвии, даже песня такая была. На слуху были Освенцим, Майданек, Дахау, Бухенвальд, но, как мне кажется, тема бесчисленного количества концлагерей на территории нашей общей страны освещалась достаточно сдержанно. Не знаю чем это объяснить…
У нас на сайте о Тростенце я нашел только фотоальбом Asvetlanka. Спасибо ей за фотографии, можно сравнить как выглядит это место летом и зимой. Плюс к всему советую глянуть на комментарии, очень характерная дискуссия… Кстати, в том числе подтверждающая мысль о том, что информация об этом действительно страшном месте на самом деле знакома немногим.
Обращаю внимание, фактически комплекс объединяет три объекта, это хорошо видно на карте. Начну с первого, знакомого многим минским школьникам советских времен. (Я, естественно, ориентируюсь на память своей жены)
3
Вот эта, достаточно скромная плита, на фоне обелиска, с упоминанием о памяти павших при освобождении Минска советских солдат и похороненных в этом месте. Сам обелиск, как видно опять-таки по карте, расположен в небольшом скверике, чуть в стороне от Партизанского проспекта — дороги на Могилев и Гомель.
1
Надпись гласит: «Тут, у раёне вёски Трасцянец, немецка-фашисцкiя захопнiкi рассталялi, закатавалi, спалiлi 201500 мiрных грамядзян, партызан, ваеннапалонных савецкая армii». Думаю, перевод не нужен, но легко увидеть — упоминания о концлагере нет вообще.
И… ничего больше.
Да, сюда возили школьников, рассказывали о подвиге советских солдат, всего советского народа, но почему-то к 60-м годам чуть дальше именно тут возникла самая известная минская свалка — полигон бытовых отходов, возвышающаяся нынче холмом чуть ли не в 200 метров.
1
Вот здесь, слева на фото хорошо виден этот самый холм, на протяжении десятилетий скрывающий в своих недрах огромные кучи мусора. Памятный знак указывает, что именно здесь проходила дорога смерти, по которой вели десятки тысяч людей на расстрел… Сюда мы вернемся чуть позже.
Сам лагерь: места содержания заключенных, производственные и бытовые помещения, казармы охраны, заборы, вышки располагался примерно в полутора километрах южнее.
Мемориальный комплекс Тростенец, посвященный памяти об уничтоженных здесь более чем 206 500 человек был открыт 22 июня 2015 года, через 70(!) лет после Победы.
Зима в этом году у нас получилась прямо как настоящая. Несколько лет подряд практически не было снега, редки были морозы, всё больше слякоть и грязь. Когда мы приехали сюда, термометр в машине показывал -16, светило солнце, но дул холодный ветер. Зимы в наших краях в 40-х годах ушедшего уже века, как и потом, вплоть до 80-х были примерно такими же как эта.
2
И я представил стоя на этой самой дорожке каково было им, несчастным, замученным и голодным людям, в дрянной обуви и одежде при такой погоде.
Страшный путь узников — граждан не только Советского Союза, но и многих других европейских стран, начинался вот с таких вагонов,
2
продолжался дальше пешком, сюда в бараки за колючей проволокой,
1
а потом здесь же в Тростенце, для подавляющего большинства из них, он и завершился навсегда…
1
Только совсем недавно узнал, что Тростенец был крупнейшим концлагерем не только в многострадальной Белоруссии,
где и так практически повсеместно располагались лагеря для сотен тысяч военнопленных и гражданских лиц,
1 из 8
но и вообще на всей оккупированной территории СССР! А я так мало знал об этом факте, эх…
Да, в Хатыни я видел эту страшную цифру — 206 500 уничтоженных в Тростенце, (повторяю еще раз совершенно сознательно — двести шесть тысяч пятьсот человек, не погибших, а именно целенаправленно и сознательно уничтоженных живых людей, представьте это немаленький город!), но она, эта цифра, раньше как-то не вмещалась в сознание. Здесь же, на этом поле, где еще сохранились остатки, фундаменты сооружений,
1 из 3
в которых находились, страдали и умирали от истощения тысычи и тысячи юных, молодых, взрослых, пожилых людей и даже детей, мне показалось их ужас и горе впечатались в саму землю навечно…
2
Зимой здесь совсем немноголюдно. Может и полезно тут постоять в одиночестве.
1
Это только мои следы. Хотелось прочитать, что написано на памятной табличке.
Имена немногих из жертв нанесены на монументе:
1
Иди и смотри!
А потом перед вами встают «Врата памяти»
4
5
И так хочется верить, что подобное никогда не повторится. Так хочется верить в то, что человеки образумились, ужаснулись подобной трагедией, сделали выводы на сотни поколений вперед… Особенно в Беларуси, где культ предков остался в генах народа с дохристианских времен, где Радуница, день поминовения усопших, можно сказать культовый всеобщий праздник, когда на могилах не протолкнуться. Где в годы войны погиб чуть ли не каждый третий…
4
1
1
Боюсь, они не понимают того, что творилось здесь.
А мы прошли по «Дороге смерти», усаженной еще тогда тополями:
3
«Апошний шлях» (Последний путь), как он отмечен на карте-схеме мемориала. Мимо этого здания,
1
мимо флага-символа страны, мимо той надписи в правой части.
Мы шли к месту расстрела. В этом суть «Последнего пути».
Сюда можно подъехать и на машине. Есть небольшая парковка
Да, слева будет пресловутый мусорный полигон, только думаю, стоит отвлечься от него. Посмотреть на указатели,
1
пройти через символические стены вагонов, в которых сюда как скот везли узников,
1 из 5
1
и тоже пешком, по снегу, в мороз продолжить свой путь дальше
3
К месту, где в 34 рвах, порой глубиной до 15 метров последний приют обрели более 150 000 человек.
4
Колонны примерно показывают где были с немецкой педантичностью, на равном расстоянии выкопаны эти рвы.
1
Издалека мы увидели на деревьях какие-то полосы.
4
Вот такие
2
Это семья, судя по общей фамилии. Рудольфу Рейсу было 7 лет, Анне — 15.
Когда мы собрались обратно и молча пошли к машине, погода вдруг резко переменилась
3
Я ненавижу нацизм и фашизм не только как практику, но и как теорию. И никогда не прощу. И донесу это мнение внукам и правнукам.
