Сад мечтаний и грёз. Катманду

Катманду настолько бойкий, подвижный, пульсирующий жизнью город, с узкими, запруженными пешеходами улочками без единого деревца, кажется, нет места, где бы уединился, мечтая в тиши. До лесных гор далеко, а в непрерывном потоке людей, мотоциклов толком помечтаешь разве. Одна суета.

Вот бы найти небольшой зеленый оазис в самом сердце пыльного Катманду и немного отдохнуть от сплошной сутолоки глазом, неужели не сыщется? Стоило только помечтать, и такое место нашлось! К тому же не пришлось никуда ехать, всего лишь выйти из туристического района Тамель, где концентрируются отели, и, завернув за угол, неожиданно попасть в иной мир, в тишину и покой, нарушаемые легким шуршанием местной фауны.

Там, за высокой кирпичной стеной, поджидало другое совсем состояние, непривычное для Катманду — умиротворенное, лишенное суеты, пёстрой толпы, полное спокойствия место, где оказавшись в тиши, я предалась мечтаниям и грёзам, а вместо затхлых ароматов и уличной пыли вдохнула свежие ароматы цветов и листвы деревьев, которых так не хватало улицам Катманду.

И это не парк, всего лишь сад, и называется этот цветущий тихий оазис посреди кипучего Катманду, заваленного шмотками и доморощенной рекламой, предельно просто — Garden of Dreams, или Сад Мечты.

Здесь царил совершенно иной мир, не похожий на суетный мир почти полутора миллионного Катманду. Закрадывалась мысль, Катманду ли это — выглядел сад по-европейски в английском духе поствикторианской эпохи.

Ценителям садово-паркового искусства сад покажется недостаточно обширным, маленьким. Да, территория сада небольшая, если не сказать крохотная, обойти можно за 15–20 минут, но она вместила в себя пространства, где смогли разместиться очаровательные мини-прудики, фонтанчики, кафе, чайный домик, беседки.

Нашлось место для небольшой бамбуковой рощицы и других рослых деревьев. Привлечет сад не только любителей ботаники, но и ценителей древних книг. Здесь хранятся ценные манускрипты и рукописи из библиотечной коллекции, принадлежавшей бывшему владельцу сада.

Что это за владелец, кому Катманду обязан садом? Обратимся немного в прошлое, вычленив две реальные исторические фигуры.

Первая из них — Чандра Шамшер Джанг Бахадур Рана, 14-й премьер-министр страны, между прочим, женатый первым браком на старшей дочери непальского короля. В 1908 году он приобрел у одного из своих многочисленных родственников небольшой дворец, построенный в конце 19 века напротив королевского дворца, разрушил его и стараниями личного архитектора воздвиг для своего третьего сына новый дворец — Кайзер-Махал.

Вот так карнавально одевался этот премьер-министр Непала в конце 19 — начале 20 столетий.

Его сын тоже в истории Непала личность неординарная, примечательная и многогранная с полным именем Кайзер Шамшер Джанг Бахадур Рана (Kaiser Shumsher Jang Bahadur Rana). В дальнейшем повествовании ограничусь двумя, уж больно сложные и длинные имена у родовитых непальцев (иногда можно встретить и такое правописание как Кешер Шамшер).

Имея правильных родителей, Кайзер Шамшер за свою жизнь (1892 — 1964) добился многого. В 30-ти летнем возрасте возглавил муниципалитет Катманду, фактически был мэром, как сказали бы мы сегодня. Обладал портфелями министра иностранных дел Непала, министров обороны и финансов, а в 1956-м получил звание фельдмаршала Королевской непальской армии.

При генеральских регалиях в 1937-м его запечатлел художник Филип де Ласло, рисовавший исключительно коронованных особ, преимущественно европейских, и их многочисленных родственников.

Спроектировал детальную планировку, следуя пожеланиям своего клиента, и руководил оформлением сада архитектор отца — ландшафтный дизайнер Кишор Наршингх, вдохновившийся при строительстве недолгой эпохой Эдуарда VII, короля Соединённого королевства Великобритании и Ирландии, императора Индии.

Архитектурный каркас внутри садовых стен дизайнер сложил из отдельных павильонов, каждый из них посвящался одному из шести времен года Непала. Откуда взялось шесть, спросите, когда всему миру известны только четыре.

В Непале, стране парадоксов, другой отсчет времени, касается ли это летоисчисления, часового пояса, сезонов и расстояний. Преодолев тысячи километров, в Непале попадаешь в будущее, хотя разница во времени со своей соседкой Индией или, к примеру, с Екатеринбургом совсем незначительная — всего 15 минут.

Наш 2024-й год будет соответствовать 2080-му году у непальцев с разницей в 56 лет. Пройденный путь здесь измеряют не в километрах, а в часах, и в течение одного дня можно очутиться во всех временах года, а их по непальским представлениям шесть: зима, весна, раннее лето, сезон дождей, ранняя и поздняя осень. Из-за этих павильонов сад первоначально так и назывался — Сад шести времен года.

Павильоны составили костяк сада дворцового комплекса, а перед ними и вокруг дизайнер расположил формальные композиции из низких кустарников, цветников и деревьев.

Чтобы дизайн непальского сада соответствовал понятию европейского, по его периметру пролегли мощеные дорожки, опоясавшие павильоны, веранды, балюстрады, зеленые насаждения и цветники с небольшими прудами в центре.

Стилистически при построении сада дизайнер стремился использовать приём аллюзии, как бы намекая на страсть всей жизни Кайзера Шамшера, заядлого коллекционера книг с самого раннего возраста.

В его обширной коллекции, насчитывавшей более 60 тысяч книг, документов, периодических изданий и рукописей, в том числе привезенных из Англии, не последнее место занимали книги по садоводству, архитектуре, искусству, литературе.

И дизайнер не преминул этим воспользоваться, снабдив сад скульптурами с местным колоритом и отсылкой к разным временным отрезкам всемирной истории. Скульптуры в садах и парках, как известно, придают некую парадность и глубину перспективы. Среди самых распространенных — фигуры животных.

Если слоники удивления не вызывали — индийские слоны в Непале встречаются, то этого нельзя было сказать про фигуру сфинкса, родом он из Египта. Положение туловища и лап, всё говорило о нём, да и табличка подтверждала это, но вот голова у сфинкса вызывала улыбку. В древнеегипетском искусстве у сфинкса тело льва с человеческим лицом, реже головой барана или сокола. Позаимствовав облик сфинкса у египтян, греки наделили своего вдобавок крыльями и отвратительным характером: кто не разгадал его загадки, всех сфинкс убивал. Но голова у греческого сфинкса — человеческая.

Непальский сфинкс не кровожадный, без крыльев. Но что с головой? За годы запустения, последовавшей после смерти владельца сада, голова разрушилась, и при реставрации скульптуры в 2007 году, через 4,5 тысяч лет после появления первого известного сфинкса в мире, пустоту заменили найденным в саду украшением, смахивающим на голову мистической птицы. Так непальский сфинкс обрел свой ни на что не похожий своеобразный облик.

Посетив парижский Лувр, Кайзер Шамшер не мог обойти вниманием еще один сюжет. Вдохновленный увиденным образом прекрасной древнегреческой богини Ники, крылатой покровительницы победы, он заказал мраморную скульптуру богини для своего сада. Не точный аналог «французской», а как вариацию на тему. Вариация получилась далёкой от оригинала, и всё же, какой она была первоначально, сказать теперь сложно, к моменту реконструкции сада у скульптуры, подобно древнегреческой Афродите, не оказалось обеих рук.

Перед современными посетителями сада богиня предстаёт босой, в тонкой греческой тунике, в одной руке высоко держит лотос, как факел свободы, из другой рассыпаются золотые монеты. И это уже не Ника, тем более Афродита, а индуистская богиня богатства и изобилия — Лакшми.

В индуистской мифологии Лакшми — дочь молочного океана, ласковая и добрая, «богиня, ведущая к цели». Она, как Афродита, появилась, сидя на цветке лотоса, из вспенившихся волн океана, который взбивали демоны. И любят приверженцы индуизма Непала эту богиню за то, что она олицетворяет собой все, о чем можно только мечтать в достижении желаемой цели: Лакшми обеспечит радостью, семейным счастьем, богатством. Кто же о таком хотя бы раз в жизни не мечтал.

Лотос в пруду не нашла, его заменила трогательная кувшинка нимфея, прятавшая стыдливо крохотные капельки влаги в нежно-розовых лепестках.

Созданный по английским лекалам с небольшими вкраплениями местных мотивов и вполне сравнимый с другими садовыми проектами первой четверти 20 века, сад Кайзера Шамшера считался одним из самых изысканных в Азии частных садов своего времени.

После смерти фельдмаршала в 1964 году Сад Шести времен года, как он тогда назывался, оказался в распоряжении правительства Непала, на которое легло бремя обеспечить надлежащий уход, поддерживая сад в должном порядке. Но про сад вскоре забыли.

На протяжении десятилетий никто садом не занимался, не следил, и он пришел в запустение и упадок — павильоны и скульптуры разрушились, заросли сорняками тропинки, под их натиском разнообразная субтропическая флора зачахла. Утерялись и многие оригинальные книги уникальной библиотеки, сохранились некоторые фонтаны, беседки и три павильона, но и те требовали тщательной реставрации.

Неоклассический старый сад в Кайзер-Махале мог навсегда исчезнуть. В 1998 году его намеревались снести, а на освободившейся площадке построить приносящий больше прибыли коммерческий центр.

Этого, к счастью, не случилось, вовремя одумались, работы по сносу остановили, и с 2000 года при поддержке правительства Австрии в сотрудничестве с Министерством образования Непала началась реставрация сада, длившаяся 7 лет, до такой степени сад был запущен. Руководил восстановительными работами австрийский архитектор-реставратор Гётц Хагмюллер.

Наконец, после долгих лет реставрации, в 2007 году сад предстал в обновленном виде и вместе с библиотекой в Кайзер-Махале открыт для публики под новым названием «Сад мечты», постепенно вызывая к себе интерес — сначала местных жителей, а затем и иностранных туристов, узнававших о существовании в Катманду публичного сада большей частью случайно.

Возможно, своим видом сад не сразит искушенного почитателя садово-паркового искусства, посчитавшего, если и сделан сад по европейским лекалам, то до мирового уровня не дотягивает. И хотя от прежнего наследия Кайзера Шамшера осталась лишь половина сада, он в современной обработке вполне может считаться национальным достоянием, занимающим достойное место среди ландшафтных памятников Южной Азии. С этой точкой зрения и следует к нему относиться, не морщась брезгливо, как у вас тут всё незамысловато и простенько. Как известно, суть в простоте, в которой есть свои зерна гениальности.

Ландшафт обновленного сада побуждает посетителя пройтись медленно, не спеша, и открыть его для себя, рассмотрев с разных сторон. Лучше без затей обратить свой взор на детали, коих тут полным-полно. Присмотреться и прислушаться, тогда скучно точно не будет, тогда и 15 минут явно не хватит.

Говорят, надо уметь видеть, а это как раз самое сложное. Одна французская писательница выразила ту же мысль немного шире, как и полагается писателю: «Я ненавижу путеводители. Я принадлежу к особой категории туристов: достопримечательности меня утомляют. Я из тех, кого трогают милые повседневности, схваченные на лету детали, апельсиновый закат, чайка, угодившая в сеть, рыночный зазывала в большом супермаркете. Не нужно строить из себя тонкого знатока. Всё здесь, у ваших ног, в пределах видимости. Нужно только хорошенько приглядеться….».

Что ж, попробую последовать доброму совету и приглядеться к деталям. Для начала нашла отражение белых облаков в маленьком зеркальном пруду, где золотые рыбки махали мне в приветствии плавниками.

Где-то в стороне уловила еле слышные шорохи на дорожке, там затаилось премилое создание — пугливый полосатенький бурундучок, вышедший на охоту.

Не за этой ли здоровенной птахой зверёк охотился. Нет, с такой ему явно не справиться, есть поменьше. Долго припоминала, а вообще бурундук зверек плотоядный?

На мгновение остановилась у одного из фонтанов, что рисует брызгами замысловатые узоры на поверхности зеленоватой воды и рождает недолговечные пузыри, лопающиеся от своей важности. Такие пузырьки от крупных капель дождя, когда нет ветра, часто видишь в летних лужах.

Поразилась красочности цветочной картины в пруду.

Прислушалась к булькающему ворчанию миниатюрного фонтанчика в вазоне и неожиданно для себя обнаружила — бурлит как настоящий большой гейзер!

К звукам булькания прибавила звуки падающих каскадом капель и услышала мелодию весенней капели.

Представила себя ма-а-аленьким муравьём и увидела над головой огромный водопадище.

Удивилась сплетению корней, обхвативших толстые стволы деревьев и зажавших их в своих крепких объятиях, из этих объятий ни за что тем уже не вырваться.

Послушала, о чем щебетали воробьи, да они такие же, как у нас!

Заплутала в лабиринтах декоративных клумб и бордюров. Еле выпуталась.

Подсмотрела за теми, кто пришел не один и забрался на большую чашу, чтоб признаться спутнице… на что хватит духу.

Сама прилегла, довольствуясь общей лужайкой.

Обрадовалась, завидев знакомые «анютины глазки», заглянула им в глазки и подмигнула, они кивнули в ответ.

Засмотрелась на краски соседних кустарников. До чего ж хороши! Постаралась припомнить забытые названия знакомых на вид растений. Не вспомнила, как ни старалась.

Зато в рыжих, яркостью затмевавших солнце цветах признала газанию с живым, подвижным «лицом» африканской ромашки.

Опять наткнулась на копошившегося в траве бурундучка. Неугомонный какой! Или это другой? Говорят, перед дождём бурундук издаёт особое ворчание «бурунбу-рю-бурун», из-за чего в русском языке и получил название- бурундук.

Заглянула в гущу зеленых ветвей, там налились соком синие ягоды. Задалась вопросом, съедобны ли, на виноград не похожи, и не стала искушать судьбу, пусть себе растут и наливаются соком дальше.

Только б не спугнуть влюбленных, уединившихся в укромных уголках сада. Пригрезилось, что сама сижу на этой скамейке, внимая недолговечным и таким обманчивым словам любви.

Влюбленные, меня завидев, скрылись, зонтом укрывшись. А мне осталось только мечтать: «Если возьму я зонт голубой, то полечу высоко с облаками. Там в небесах, может, стану луной и растворюсь со своими мечтами…».

Таким романтично мечтательным показался мне скрывавшийся за высокой стеной в Катманду Сад мечты.

И даже не верилось, совсем рядом течет другая суетливая жизнь, а я была словно во сне, погрузившись в мечтания и сладкие грёзы.

P. S. После землетрясения в 2015 году многие здания на территории сада пострадали и закрыты для посещения.

Адрес: Thamel, 977, Kaiser Mahal, Kathmandu, Nepal

Сад мечты расположен в комплексе Кайзер-Махал, район Тамель, Катманду.

Открыт ежедневно с 9:00 до 22:00.

Стоимость входа — 400 непальских рупий для иностранцев, 150 рупий для резидентов.